Пелин Султан. Осенняя роза Османов

      Слёзы подступали к горлу, сжимая все тело несчастной девушки. Пелин прощалась со своим годовалым сыном, который умер так рано. Держа на руках Махпейкер, девушка плакала, крепко прижимая к себе дочку — единственный смысл её жизни. — Жаль тебя, Пелин Хатун, — произнесла Халиме, как бы невзначай усевшись рядом с убитой горем блондинкой. — Теперь, когда твой сын мёртв, ты не можешь приказывать мне. — Я все ещё не сомневаюсь в том, что это ты убила Мехмеда, я насквозь вижу твою змеиную натуру! — прошипела Пелин, сверкая глазами в сторону фаворитки.       Та деланно вздохнула и ответила: — Ты очень наивна, Хатун. Думаешь, что это мне нужно? Я не хочу распрощаться с жизнью из-за убийства сына другой наложницы, так как и сама хочу дожить до того дня, когда рожу. Вспомни о Нурбану Султан, это вполне может быть она. А я смываю с рук это нелепое обвинение. — Ты уверена в своих словах? — настороженно поинтересовалась Пелин. — Зачем мне тебе верить? — Затем, что мы обе ждём детей от Шехзаде Баязида, и нам обеим угрожает эта венецианская змея. Подумай, Пелин хатун, может нам пока стоит объединиться против неё? Я знаю тайну, которую храню в сердце, ибо пока не представился случай открыть её всем. — Интересно, и что же это за тайна такая? — Газанфер ага очень любит госпожу, та как он сам из тех же краёв, что и она. Ради Нурбану он готов отдать жизнь, и именно из-за этой любви Хуриджихан султан покинула этот мир. Один Аллах знает, как этой ведьме удалось выкрутиться! — с готовностью сообщила Халиме Хатун и гордо задрала голову. Пелин насторожилась. — А как Хуриджихан султан, да покоится она с миром, причастна к этому?       Халиме стала рассказывать полученные ею от девушек сведения: по её словам, Газанфера агу и Нурбану Султан вместе увидела покойная Хуриджихан султан, позже пригрозив последней тем, что казнит её за измену Шехзаде Селиму. Нурбану ничего не оставалось, кроме как убить госпожу, а на допросе у Хюррем Султан, девушке пришлось прибегнуть к хитрости и угрозам рыжей. — Выходит, тайна госпожи известна теперь не ей одной? — улыбнулась Пелин, довольно глядя куда-то вверх. — Это так, но никто не говорит ей об этом, хоть её тайна известна уже всем. Но если мы направим ей письмо с угрозой, то сможем показать ей, что не все так боятся её, — напомнила Халиме, поправив диадему на голове и многозначительно глядя на новую союзницу. — Думаю, нам стоит обсудить это позже, тут все очень любят подслушивать, — вспомнив о безопасности, заметила Пелин, прекращая тем самым их прелестную со стороны беседу. После слов Халиме касательно смерти маленького Мехмеда и возможной причастности к этому Нурбану, блондинка переменила отношение к фаворитке Баязида, хоть и не перестала видеть в ней соперницу. Госпожа понимала, что стобы одержать победу над такой серьёзной противницей, как ведьма из Венеции, ей предстоит породниться со всеми, кто хоть раз да сказал о ней дурное слово.

***

      Баязид возвращался в Кютахью с тяжестью в сердце, так как известие о том, что его малолетний сын покинул этот мир и вознёсся к Аллаху на небо, сильно подкосило его. Шехзаде знал, что обе его наложницы собираются подарить ему детей, но всё же ему было тяжело из-за мысли о том, что и эти дети могут умереть внезапно, не оставив ему надежду. К тому же появились новые проблемы: в Османской империи всё чаще стали наблюдаться случаи чумы — бича всех стран того времени. — Лала Мустафа прислал вам письмо, Шехзаде, — доложил Давуд ага, верный телохранитель четвёртого Шехзаде. — Он пишет о том, что в вашем дворце одна из наложниц, Мелиса хатун, скончалась вчера от чумы. Все в панике, так как болезнь очень заразна! — Как Пелин, Халиме и дети? Всё хорошо? — тут же взволновался наследник трона. — С ними всё в порядке, они здоровы, — коротко ответил тот и уже молча поехал рядом с Баязидом. Пока они направлялись во дворец, последний думал о том, как ему стоит поступить, ведь та наложница могла заразить других! А так же необходимо было написать письмо отцу в Стамбул, чтобы тот помог ему в борьбе с чумой.       В покоях хозяина приветствовала целая делегация из девушек и детей, которые тут же поклонились вошедшему Баязиду. Первая стояла Пелин, как первая наложница, держащая на руках Махпейкер. Блондинка улыбалась ему, хотя грусть всё еще стояла большой стеной в её прелестных глазах. — Пелин, моя осенняя роза, — он поцеловал девушку в лоб, пытаясь тщетно успокоить любимую. — Мне жаль, очень. Да прибудет мой сынок в раю, — прошептал Баязид, беря на руки дочку, которая теперь была маленьким лучиком надежды в его сердце. — Как же нас с тобой помиловал Всевышний, сохранив для нас Махпейкер Султан! — Аллах поможет нам и рассеет горе утраты, когда я рожу вам ещё сына, — госпожа положила на округлившийся живот руку. — Халиме, как твоё здоровье? — спросил Шехзаде, передвинувшись к фаворитке. Та коротко ответила, что чувствует себя хорошо, так что поприветствовав всех остальных, Шехзаде ушёл в свои покои, а Пелин, сгрузив Махпейкер Амине на руки и велев ей отнести дочь в комнату, пошла в сторону комнаты лалы Мустафы, который приехал из Стамбула сюда, едва успев к приезду Шехзаде.       Заметив появление блондинки, пожилой мужчина встал с места и поклонился госпоже. Её вид изрядно поразил Мустафу: длинное тёмно-синее траурное платье, которое, как это часто бывает, делало женщин немного старше, наоборот, придавало ей свежести и молодости. Такого же цвета сапфировые серьги дополняли образ, простой, но безусловно, величественный, показывая ту неутешную боль, что таилась глубоко в сердце госпожи. — Здравствуй, лала, — кивка было достаточно, чтобы начать разговор. — Ты, как я вижу, снова тут. Расскажи мне о том, что делали Шехзаде Селим и Нурбану во время бытия Шехзаде регентом государства? — Ничего такого не было, султанша, но вот… Шехзаде Селим доверяет мне полностью, так что есть вещи, которые очень важны для нас с вами. Первое: он отправил меня обратно, чтобы я собирал для него информацию о Шехзаде Баязиде тут, что я и сделал. Получается, что я теперь работаю на два фронта. Второе: я узнал о планах Нурбану относительно вас, госпожа. Она хочет похитить вашу дочку и шантажировать вас этим, заставляя вас выполнять все её прихоти. — Что?! — блондинка моментально озверела, услышав подобные новости. — Как она смеет строить столь постыдные планы? Она, верно, забыла совсем о совести и морали! Лала Мустафа, нам необходимо избавиться от неё. — У вас есть план?       Госпожа призадумалась, разглядывая лалу, который пытливо всматривался в её лицо. Как избавиться от Нурбану, девушка не знала, но твёрдо была уверена, что это просто необходимо. Отомстить за смерть малолетнего и ни в чём не повинного сына — вот было то, что разжигало пламя ненависти внутри юной особы, заставляя её идти на такие меры. Но, в отличие от циничной венецианки, Пелин не могла поступать так грязно, как это делала Нурбану, так что её метод не должен был быть столь аморален. Девушка не хотела предавать свою совесть, так что просто полагалась на ветер, который, как она думала, не изменится в ближайшее время. — Пока нет, но думаю, что скоро появится, — госпожа снова вернулась к лале, продолжавшему смотреть на неё ещё внимательнее, чем до этого. Видимо, ему было интересно наблюдать за её размышлением. — Тогда положитесь на меня. Я сделаю всё так, что комар носа не подточит, — усмехнулся он и уселся снова за стол. — Только пообещай мне одну вещь, лала Мустафа, — Пелин наклонилась к нему так, чтобы смотреть глаза в глаза мужчине и улавливать все изменения в его сморщенном от старости лице, полном морщин и покрытом седеющей бородой. — Ты не опустишься до грязных интриг Нурбану. Большего мне и не нужно. Ты обещаешь, лала?       Несколько минут пожилой мужчина сверлил её хитрым взглядом, не говоря ничего, а всё пытаясь угадать причину таких слов госпожи. Разве она не хотела любым способом избавиться от венецианки? Именно это и не мог он понять, глядя в эти холодные и суровые очи госпожи, которая сейчас выглядела несколько устрашающей в слабом свете свечей на его столе. — Что же, если вы именно так хотите, то я обещаю вам, — Пелин самодовольно улыбнулась и скрылась за дверью, направившись к своим покоям, не забыв велеть Амине приставаить надёжных охранников к её комнате, куда она тут же велеа перенести кроватку Махпейкер, опасаясь за жизнь дочки и зная про планы Нкрбану. Нет, она не даст ей раздавить себя, словно муху! Она — Пелин Султан Хазретлири, любимая наложница Шехзаде Баязида, и она не позволит кому-то решать свою участь.