***
Вэриан крепко держал руку Рапунцель, пока она водила его вниз по лестнице. Второй рукой он закрыл себе глаза. — Далеко ещё? — спросил он. — Ещё одну ступень, — голос Рапунцель звучал очень радостным. Вэриан аккуратно сошёл с последней ступени вниз. Пол в его комнате был холодным для его босых ног, как и всегда. Рапунцель старалась держать в тайне то, что она готовила брату на его день рождения. Этот сюрприз не позволял мальчику входить в его комнату последние два дня. Против чего Вэриан не возражал, потому что он там редко спал, однако было невероятно трудно быть терпеливым. Однажды он заставит её днями ломать голову над его сюрпризом, дабы посмотреть, каково ей быть терпеливой. — Ну, вот всё, — Рапунцель положила руку ему на плечо. — Итак, Вэриан, в этой комнате довольно-таки темно, не находишь? Вэриан задумчиво кивнул головой: — Да? Хоть он в ней и не спал, комната Вэриана была единственным местом, где мальчику разрешалось проводить эксперименты и строить различные приборы. Поэтому он проводил в своей комнате огромное количество времени, но, честно сказать, тут и вправду было уныло. Невзрачные, каменные стены и невзрачный, каменный пол не особо так радовали глаз. — Ну, — сказала Рапунцель. — Я тут подумала, что твою комнату следует приукрасить. Открой глаза! Вэриан ахнул. Все стены от пола до потолка были украшены росписью неба. Напротив друг друга были нарисованы солнце и луна, пространство между ними было заполнено идеальным слиянием дня и ночи. Яркое голубое небо украшали тёплые оттенки восходящего солнца и подчёркивали его большие, пурпурные облака. Цвета неба перешли в тёмно-синий сумерок, украшенный ослепительными созвездиями, перед тем, как побледнеть в приятно серый рассвет. Картина продолжалась оранжевым восходом солнца и возвращалась обратно в день. Полный круг дня и ночи заполнял всю комнату. Это было прекрасно. Вэриан был почти что потрясён этим обилием красок, осторожно и задумчиво проводя рукой по стене. Он поверить не мог, что это было нарисовано для него. — Рапунцель, я в восторге, — вдохнул он. — Спасибо тебе. Рапунцель аж засияла, поднявшись на цыпочки: — Это ещё не всё! — радостно сказала она. Она подошла к подсвечнику у стены и подула на него. Вэриан внимательно рассматривал комнату и во второй раз за ночь был поражён. Стенная роспись светилась в темноте комнаты благодаря люминесцентной краске. Лучики солнца, кратеры луны, мерцающие звёзды — это было великолепно. Мальчик с широкими глазами повернулся к Рапунцель: — Ты использовала свою светящуюся в темноте краску? Сделанную из… из биолюминесцентных водорослей? — эта краска была подарком Матушки пару недель, редкая находка от путешествующего торговца. — И сколько ты её использовала? Рапунцель беззаботно махнула рукой: — О, просто… всё, что было. — Что? Ты… Ты использовала всю эту краску на подарок мне? — Вэриан согнул брови. — Я… Я думал, ты используешь её для чего-нибудь особенного. Рапунцель нежно улыбнулась: — Вэриан, это и есть что-то особенное, — она положила руки ему на плечи и посмотрела брату в глаза, подчёркивая важность своих слов. — Ты особенный. Я хотела показать тебе, насколько сильно ты мне дорог. Да и ни на что-либо другое я бы не использовала эту краску. Вэриан посмотрел на сестру, внутри его переполняли эмоции: — Правда? — Правда, — с улыбкой ответила Рапунцель. — С днём рождения, Вэриан. Мальчик крепко её обнял: — Я люблю тебя, Рапунцель. — Я тоже люблю тебя.***
Рапунцель прильнула к оконной раме, внимательно наблюдая за ночным небом в ожидании появления летающих огоньков. — Вэриан, — через плечо она позвала брата, — скорей сюда, не то пропустишь! — Иду! — голос Вэриана донёсся из люка раньше, чем он сам через него вышел. Он положил руки за спину, загадочно улыбаясь. — Извини, хотел забрать твой подарок на день рождения. Рапунцель вопросительно посмотрела на мальчика: — Постой, я думала, ты мне уже отдал свой подарок. — Это было для вида, хотел дождаться, когда Матушка уйдет, чтобы отдать тебе настоящий подарок, — сказал Вэриан. Он выглядел удивлённым. — Ты что, действительно думала, что я на день рождения подарил бы тебе только новую расчёску? Ты меня недооцениваешь. — Ну, к твоему сведению, мне она всё равно понравилась, — улыбнулась Рапунцель. — Но если у тебя есть что-то ещё, то я не возражаю. В лице Вэриан просочилась некая неуверенность: — Окей. Так, я… Я думал о… летающих огоньках. О тех, которые появляются в твой день рождения. И я… Я решил, что отсюда у тебя не получается их хорошо разглядеть. Так что… — он глубоко вдохнул и вытащил руки изо спины. — С днём рождения! Это была подзорная труба. Отполированный золотой метал был мастерски гравирован замысловатым узором: спирали звёзд поднимались вверх по всей трубе. По первому взгляду Рапунцель догадалась, что Вэриан сам сделал это устройство, а не попросил Матушку ему принести одну такую: мастерство и внимательность к деталям были безупречны. — О, Вэриан, она прекрасна, — ахнула девочка, осторожно взяв трубу. — Я… не знаю, что и сказать, кроме как «Огромное спасибо»! Это великолепно! Вэриан покраснел от её слов, смущённо почесав затылок: — Хорошо! Это хорошо, я… я знаю, что этого мало, но я подумал, что на время сойдёт, по крайней мере… до тех пор, пока ты не попросишь Матушку отвести на них посмотреть. Рапунцель уклончиво вздохнула. В этом году она почти была готова попросить, посчитав, что пятнадцать — это довольно-таки большое число, но в последний момент не решилась. Она… попытается в следующем году. Шестнадцать — тоже неплохое число. Рапунцель прошлась пальцами по гравировке: — Это замечательно, Вэриан, мне нравится. И, похоже, ты вовремя, — добавила она, взглянув на небо. Появились первые огоньки, маленькие жёлтые крупинки ярко мерцали в ночи. Вэриан поспешил к сестре и сел рядом с ней, согнув колени к груди. — Давай, попробуй, — радостно сказал он. Рапунцель подняла трубу, направляя её на огоньки. Девочка затаила дыхание, увидев их через линзы. На вид огоньки сильно различались друг от друга по формам, плетясь по небу, будто в танце, и мерцая нежным светом. Девочка никогда ничего подобного не видела. Внутри Рапунцель стало тепло и уютно: — Вэриан, ты только глянь на них, — вдохнула она, давая брату трубу. Вэриан глянул на огоньки через линзу: — Ого, это… это потрясно! Совсем не то, что я ожидал, — он задумчиво опустил трубу. — Ха. Ну, вот тебе и моя теория о мигрирующих стаях биолюминесцентных бабочек, — посмеялся он, вернув сестре трубу. Рапунцель улыбнулась брату: — Вэриан… Спасибо тебе за это, — нежно сказала она. — Это… многое для меня значит. Глаза Вэриана добро засверкали: — Разумеется, — ответил он. Неуверенно, он положил свою руку над её собственной. — Рапунцель? Как бы там ни было, мне… мне жаль, что ты не можешь на них вживую посмотреть. Рапунцель нежно сжала его руку: — Всё нормально. Если мне и вправду суждено, то значит однажды… это случится. К тому же, — девочка положила руку брату на плечи и крепко обняла, — мне достаточно того, что рядом со мной. Радостно вздохнув, Вэриан положил голову ей на плечо. Они так долго просидели, даже после того, как летающие огоньки уже исчезли из виду, а Вэриан крепко заснул. Рапунцель посмотрела на спокойное ночное небо, приобняв одной рукой братишку, с мыслью, что нигде на свете ей не было бы так хорошо, как здесь и сейчас.