darkness exists to make light truly count

      Готель поняла, что что-то было не так, когда она поднялась на башню, отпустив волосы Рапунцель.       Двери балкона были закрыты, её дети столпились у карниза, окруженные огромной копной волос. Готель некуда было ногу поставить, из-за чего женщина прислонилась к каменной стене. Дети загадочно посмотрели друг на друга, Готель вздохнула.       — Хорошо, что вы там прячете? — уставшая, спросила она. — Надеюсь, вы не устроили беспорядок.       Рапунцель и Вэриан друг другу улыбнулись и вместе открыли двери балкона, проводя женщину внутрь.       В башне было невероятно чисто: сверкающие полы, свежопокрашенные стены и всё было на своих местах. Ни пыли, ни соринки. Воздух наполнял приятный аромат, на столе были тушёное мясо и свежовыпеченный хлеб. В центре стола стояла большая, стеклянная ваза, в которой был красивый букет изысканных, бумажных цветов.       Готель подняла брови при виде всего этого:       — И что это всё значит? — озадаченно спросила она.       — Мы хотели сделать тебе сюрприз! — радостно ответила Рапунцель. — Сюрприз! Это была идея Вэриана, — добавила девушка, легонько толкнув брата в плечо.       — Неужели?       Ну это не было удивительно, и это не было желанием Рапунцель просто так похвалить брата. Девчонка всегда была доброй. Всегда заботилась о нём, ставя его интересы выше своих. А Вэриан всегда старался впечатлить Готель, сколько она помнит.       То, как он просил её почитать ему перед сном, когда он сам уже научился, в четыре года (с едва заметной шепелявостью в голосе). Радостно демонстрировал ей своё новое изобретение, что бы это ни было, не принимая во внимание её узкие познания в науке (она действительно была далека от всего этого, несмотря на то, что жила уже несколько веков — мальчишка был одарённым и всё). И этот его взгляд, каждый раз когда он говорил, что любит её; опасение, которое горит в его глазах в ожидании, когда она ответит: «Я тоже люблю тебя» (она подметила, что в последнее время мало ему это говорила).       Готель погладила Вэриана по голове:       — Ну, очень продуманно с твоей стороны, Вэриан, — любезно ответила Готель.       Вэриан смущённо опустил голову от её похвалы, щёки порозовели:       — Да… Да это ничего, Матушка.       Готель уклончиво хмыкнула:       — Мне повезло иметь таких замечательных детей. Теперь! — она хлопнула в ладоши. — Не дадим всему этому добру пропасть! Мойте руки и за стол.       Рапунцель и Вэриан моментально послушались, прям-таки сиявшие от её слов.       Большее из всего происходящего было правдой — и, в конце концов, удача не была к всему этому причастна.       И сами дети, разумеется, не были идеальны, но они могли быть ещё хуже. Как женщина поняла, Вэриан больше не был зациклен на своих силах, а Рапунцель перестала поднимать вопрос об уходе из башни. Готель начала думать, что, возможно, они наконец-таки довольны нынешним ходом вещей (главное не сглазить). Она надеялась на это: избавило бы её от ещё большей головной боли. И ей больше не пришлось беспокоиться о возвращении в пустую башню.       (Этот страх всё ещё отсиживался в её мыслях, потому что что бы она не делала, нельзя было исключать вероятность).       Но, возможно… они всё же дошли до того момента, когда могли просто жить. Только они втроём, вместе, навсегда. Больше никаких ссор, никаких вопросов, никаких желаний и нужд о чём-то большем.       Всё так, как и должно быть.       …они наконец-то соглашались с нею, не так ли?       На лице у Готель появилась небольшая улыбка:       — Хочу сказать, что я это действительно ценю, — сказала она, когда они все сели за стол.       Дети приятно удивились её словам. Готель знала, что она не так часто говорила им комплименты. Это было намеренно: если они загордятся, то станут упрямее и начнут оспаривать её власть.       Но этот раз — исключение. Они проделали хорошую работу, и Готель решила их за это немного поощрить. Она была не против провести один вечер в спокойствии и без ссор. Пока они будут и дальше хорошо себя вести, то в башне сохранится благоприятная атмосфера. В конце концов, она их ругала только тогда, когда это было необходимо. Первое правило материнства.       И сейчас Готель была довольна провести ужин вместе со своими детьми, зная, что если что-то изменится, она будет к этому готова.

***

      В башне было спокойно, дети собрались у кровати Рапунцель, занимаясь своими каждодневными делами.       Какими бы личными делами они не занимались в этот день, они часто откладывали это на потом. Вэриан помогал бы Рапунцель расчесать её длинные-предлинные, золотистые, вечно запутывающиеся волосы, а Рапунцель расчёсывала волосы брату. Разумеется, они много времени проводили вместе, но, в основном, за деланием чего-либо. Танцевали или сражались на мечах, готовили или убирались в башне…       В этот раз было иначе. В этот раз они просто… наслаждались компанией друг друга. Иногда они разговаривали обо всём, что было у них на уме. Иногда они пели, чтобы отдохнуть от тяжелого дня. Время от времени просто наслаждались тишиной. Было что-то успокаивающее в плавном движении расчёски, в ощущении шелковистых волос, проходящих через её пальцы, и в чувстве спокойствия в башне, которая казалась благоговейной.       Однако сегодня не был один из этих дней. Вэриан ёрзал на кровати и радостно напевал себе под нос, пока Рапунцель проводила расчёской по его волосам.       — Думаю, Матушке и впрямь понравилось, — радостно сказал он.       Рапунцель улыбнулась:       — Я тоже так думаю.       Приятно было видеть Матушку такой довольной. Они целый день работали, убирая башню — Рапунцель точно знала, что Матушка подобное ценит. Ей нравилось, когда они это делали, хоть их заранее и не просили.       В комнате стояла тишина, которую вскоре нарушил Вэриан своим нежным голосом:       — Мне… Мне нравятся такие дни. Когда мы… Когда мы семья. Хотелось бы, чтобы так было всегда…       Сердце Рапунцель сжалось. Они оба знали, что рано или поздно один из них сделает что-то, что вызовет гнев у Матушки. Именно так всё и происходит. Несмотря на все их усилия, всегда совершались ошибки, за которыми следовали важные жизненные уроки.       Проблемы взросления.       Поэтому они ценили эти дни, оставляли надолго в памяти и душе. Они утешали друг друга обещанием, что когда это произойдёт, когда Матушка направится на них с пылающими от ярости глазами и грубыми словами, то они всегда будут стоять друг за друга горой.       Рапунцель положила расчёску и взяла Вэриана за руку:       — Я понимаю, о чём ты, — промолвила она. — Мне тоже этого хочется.       Вэриан озадаченно посмотрел на сестру:       — Думаешь, так всегда будет? — спросил он.       Это был сложный вопрос. Рапунцель мало себе представляла своё будущее. Насколько сильно всё изменится? Всегда ли всё так будет рядом с Матушкой? Останутся ли они с Вэрианом в этой башне, даже когда они оба уже будут взрослыми? Отправятся ли они когда-нибудь посмотреть мир? Исполнится ли тайная и заветная мечта Рапунцель?       — Я… не знаю, что нас ожидает в будущем, — призналась она. — Где мы окажемся, чем мы будем заниматься, будут ли у нас когда-нибудь свои собственные семьи… но я не волнуюсь.       Вэриан наклонил голову:       — Не волнуешься?       В ответ Рапунцель сняла с Вэриана перчатку и сцепила их руки вместе. Взгляд Вэриана смягчился, в глазах его читались доверие и любовь. Она нежно сжала его руку.       — Нет. Потому что я знаю, что что бы не случилось, мы всегда будем вместе, — Рапунцель наклонилась вперёд и нежно поцеловала брата в лоб. — Это я обещаю.       Глаза Вэриана засверкали:       — Вместе навсегда, — сказал он.       Рапунцель крепко приобняла брата одной рукой, удовлетворённо вздохнув. Что бы не ожидало их в будущем, она знала, что они будут вместе, и этого было достаточно.