Акт второй
Вэриан сосредоточенно сощурил глаза. Практически затаив дыхание, он взял немного люминесцентного порошка из соусницы, осторожно зачерпнув ложкой. Другой рукой он взял пустую стеклянную подвеску, которую самолично сделал, стекло слегка оттеняло зелёным. Мальчик подвинул кулон, будто бы он был реактивным и сделанным из бесценных материалов, чтобы не рассыпать порошок по всему столу. Крупинки его были такими маленькими, что лишь один неверный шаг, и Вэриан потом несколько дней будет чихать сияющей пылью. Работа не была такой уж и трудной. Подогрев несколько медных монет в бутылке из-под уксуса до полного их расплавления, мальчик теперь должен был добавить немного серы и дать подвеске вскипятиться вместе с порошком. Извлечение серы из эпсомской соли, которую Матушка разрешила хранить, было утомительным, но не таким сложным, как все предыдущие его изобретения. Осторожно, чтобы не рассыпать, Вэриан поднял ложку верх и направил её к подвеске. Он насыпал фосфоресцирующую пудру внутрь, и кулон начал сиять нежно изумрудным светом, выдувное стекло прекрасно отражало блеск. С довольной улыбкой мальчик отложил ложку, накрыл кулон стеклянными бусинками и положил над огнём, чтобы расплавился. Из всех его подарков на дни рождения этот не был каким-то грандиозным, но Вэриан знал, что Рапунцель всё равно понравится. Кулон был по форме ровный круг, размером с крупной гальки, а сиял цветом, идеально подчёркивающим её глаза. Золотая цепь, на которой держалась подвеска, была элегантной, но крепкой, потому что мальчик не хотел, чтобы кулон вдруг упал и разбился. В конце концов, это был особенный подарок на особенный день. Восемнадцатый день рождения Рапунцель. Отряхнув перчатки от пыли, Вэриан положил подарок на книжную полку на какое-то время, взглянув на люк. Он уже давно не слышал Рапунцель с тех пор, как начал усердную работу над её подарком, поэтому мальчик понятия не имел, чем сестра занималась всё утро. Задув свечи, Вэриан поднялся наверх, его шаги по привычке были не слышны. Это было необходимо, поскольку Матушка могла подмечать любое неуважение по отношению к ней. Поднявшись на главный этаж, Вэриан не сразу заметил сестру. Рапунцель, окруженная банками с краской, смогла как-то найти пустое место на стенах: над каминной доской, длинные шторы, висящие с потолка, были отодвинуты в сторону. Девушка проделала изумительную работу над своим новым полотном, а сейчас добавляла последние штрихи к поразительной фреске, которая была больше Вэриана. Задний фон был нарисован богатой смесью тёмно-синих цветов, по всей стене, уходя в горизонт, летали несколько нежно жёлтых точек. Вэриан сразу их узнал: летающие огоньки, который появлялись в ночи каждый год на день рождения Рапунцель. А на переднем фоне были силуэты его и Рапунцель, сидящих вместе и наблюдающих за этим зрелищем. Вэриан прильнул к стене, изучая внимательно фреску. Он чувствовал, будто бы его сердце вот-вот выскочит из груди, будто бы все его хрящи и кости отодвигались назад, чтобы дать место растущей любви. — Очень красиво, — нежно сказал он, из-за чего Рапунцель удивлённо к нему обернулась. На лице её появилась смущенная улыбка: — Ты так думаешь? Вэриан кивнул: — Да, я… я поверить не могу, что ты смогла найти место, которое ты ещё не изрисовала, — ответил он, показывая на стены. — Я уже начал думать, что однажды ты начнёшь на полу рисовать. Рапунцель скорчила рожицу: — Ага, не хватало ещё испачкать волосы краской. Вэриан ухмыльнулся: — Ой, да ладно, ты… ты уверена, что не хочешь добавить немного цвета? Блонд уже давно вышел из моды, — он легонько задел ногой огромный ком её волос, разбросанных как всегда по всей комнате. — Я думаю, что каштановый будет идеально подчёркивать твои глаза. Может даже следует немного подстричься? Они оба посмеялись над этой мыслью, прекрасно зная, что Матушка с ними сотворит, если они хоть что-то сделают с волосами Рапунцель. Это была шутка, мысль, что когда-либо они смогли это сделать. Это была одна из тех вещей, которая по сути не должна быть смешной, но таковой является. Спустя время взгляд Рапунцель охладел. Она посмотрела на своё полотно, в глазах виднелось беспокойство. Вэриан догадался, о чём девушка думала: — Ты собираешься попросить её в этом году? Рапунцель глубоко вдохнула и кивнула: — Да. Я… я много об этом думала, и это только на одну ночь… я не так уж многого и прошу. Матушка будет с нами всё это время, и мы не уйдём куда-нибудь далеко от неё или поближе к людям, просто… куда-нибудь, где открывается хороший вид на них, — она мечтательно посмотрела на картину. — Чтобы я наконец-таки поняла, что они такое. Вэриан одобрительно промолвил, подойдя поближе к сестре: — Никаких «в следующий раз», понятно? — он годами наблюдал за одной и той же сценой, пока желание Рапунцель увидеть огоньки росло всё сильнее и сильнее. И хоть он сам прекрасно знал, как тяжело обсуждать подобные вещи с Матушкой, он понимал, что из них двоих у Рапунцель больше шансов на успех. — Ты прав, — Рапунцель намотала локон волос на палец, во взгляде её читались одновременно и восторг и опасение. — Никаких больше «в следующий раз». Я сегодня же её попрошу. Вэриан довольно кивнул: — Молодец. Ты справишься! Он хотел этого для Рапунцель. За всё то, что она для него сделала, — сама-то она редко что-либо делала для себя. Он слишком сильно заботился о ней, чтобы видеть, как она справляла свои дни рождения в несчастных ожиданиях. И, честно говоря, ему тоже было любопытно, но не только огоньки, а весь мир в целом. Один день снаружи не принесёт никому вреда, верно? Глаза Рапунцель решительно засверкали: — Я это смогу! — повторила она более уверенно. Знакомый голос позвал их снаружи: — Рапунцель! Спусти свои волосы вниз! Вэриан взглянул через плечо на окно. Матушка наконец-таки вернулась — она осталась на ночь вместо того, чтобы вернуться к ужину, как она обычно делала. Но всё же вовремя вернулась — Вэриан ухмыльнулся Рапунцель: — А вот и твой шанс. — Сейчас? — Рапунцель быстро встала, в голосе была некая паника. Она схватила шторы и плотно закрыла ими фреску перед тем, как тревожно посмотреть на брата. — Нет, подожди, может лучше стоит… — Да, сейчас! Давай! — Вэриан повёл девушку к окну, открыл ставни и нагнулся, чтобы собрать концы её волос. — Рапунцель? — вновь прозвучал голос Матушки, уже менее терпеливо. — Я тут внизу уже состариться успею! Рапунцель поспешила к окну: — Бегу, Матушка! — девушка связала из волос петлю и нацепила её на железный крюк, висящий над балконом. Потянув за волосы, дабы убедиться, что они надежно были закреплены, она кивнула Вэриану, который бросил большой локон волос из окна. Они золотистым водопадом падали вниз, где ждала Матушка вне поля их видимости. Они оба почувствовали, что Матушка взялась за самодельный канат, когда волосы были туго натянуты, и вместе начали тянуть. Они работали в знакомом ритме, методе, разработанном спустя годы практики. Хватка Вэриана была острожной, он держал у себя в голове то, что волосы могли легко выскользнуть из его рук, защищённых перчатками. — Эй, — сказал он между вдохами, посмотрев на Рапунцель. — Ты справишься! Я буду рядом, понятно? Рапунцель была признательна: — Спасибо. Я… Больше она ничего сказать не успела, так как Матушка уже вошла в башню.***
Рапунцель отошла назад, когда Матушка вышла из окна. Ожидание просто переполняло девушку. — Привет, мои дорогие! — поприветствовала их Матушка, радостно сняв с себя капюшон. — Ох, я просто не представляю себе, как вы вдвоём так хорошо справляетесь с этим каждый день! Это же выглядит так утомительно. Рапунцель ответила за них обоих, снимая волосы с крюка: — О, это ничего, — убедила она — по факту, она и Вэриан совсем немного устали. Матушка натянула улыбку: — Ну, может в следующий раз сделаете всё побыстрее, а? — не давая шанса Рапунцель ответить, она положила корзинку на стол и сняла с себя плащ. — Итак, чем вы оба занимались? Надеюсь, что вчера было всё нормально? — Угу, — Вэриан взял плащ Матушки и пошёл вешать его, по пути взглядом сказав Рапунцель: «Спроси её!». Девушка также ответила: «Я собираюсь!» перед тем, как обернуться к Матушке: — Да, всё было нормально, Матушка, — сказала она. Девушка не стала спрашивать, почему Матушка не вернулась к ужину и чем она занималась — это был один из самых главных жизненных уроков, которых необходимо было усвоить. — Хорошо, хорошо… — Матушка направилась к зеркалу, смотря на своё отражение. — Вэриан, я не смогла принести тебе алюминий, который ты просил: у торговца он весь закончился. Я ещё завтра посмотрю. — Окей, Матушка. Спасибо, — Вэриан сел на кухонный табурет, ножки его болтались над полом. Мальчик посмотрел на Рапунцель и головой показал в сторону Матушки. Кивнув, девушка неуверенно подошла к Матушке, соблюдая приемлемую дистанцию: — Эм, Матушка, я… надеялась, что мы могли бы с тобой поговорить о… — Рапунцель, подойди, — Рапунцель удивилась, когда Матушка взяла её за руку и потянула к себе поближе. — Знаешь, что я вижу? — спросила она, указывая на зеркало. — Я вижу сильную, независимую, красивую молодую девушку. Этот комплимент застиг Рапунцель врасплох. На лице появилась небольшая улыбка, девушка выпрямилась, глядя на своё отражение. Было приятно со стороны Матушки сказать… — О, смотри, ты тоже тут, — тотчас Матушка залилась смехом от своей шутки, легонько толкнув Рапунцель в плечо. — Я просто шучу, не воспринимай всё так серьёзно, дорогая… Рапунцель моргнула, хоть как-то посмеявшись. Скорее всего, это был просто тик: — …хорошо. Ну так, я пыталась сказать, что… — Рапунцель, цветочек, я очень устала, — прервала Матушка, пристально разглядывая морщины под глазами. — Ты сначала спой мне, а потом мы поговорим, ладно? — О. О, да, конечно, Матушка! — Рапунцель сдержалась, чтобы не дать себе в лоб. Разумеется, она ещё не пела — она сначала быстренько споёт, а потом спросит. Она взяла стул Матушки и начала искать расчёску — Вэриан уже успел её найти и протягивал её сестре с довольной улыбкой. Рапунцель взяла щётку из его рук, признательно кивнув, перед тем, как вернуться к Матушке. Отдав женщине расчёску, она сразу же присела и начала петь. Она понимала, что торопилась, чуть ли не запиналась в словах в спешке, пока золотистый свет струился по её волосам. Но она знала, что чем больше она бы медлила с вопросом, тем быстрее она бы теряла уверенность, и, в итоге, придётся вновь целый год ждать. Она не могла всё сейчас испортить. Знакомое чувство магии покинуло её, а песня была завершена в рекордное время: — Итак! Матушка… — начала Рапунцель, прильнув поближе. — Я хочу… — Рапунцель! — Матушка укоризненно на неё посмотрела. — Боже, что это было? — лицо её сморщилось от раздражения. Рапунцель моментально опустилась, сожалея о своём рвении: — Ой, прости, я просто… — Уверена, что это не так уж и важно, — оскорблённо ответила Матушка. — То есть, серьёзно, что может быть такого важного… — Завтра день рождения Рапунцель, — неожиданно высказался Вэриан, из-за чего они обе на него посмотрели. Он сказал это довольно невинно, но Рапунцель узнала этот неяркий огонёк дерзости в его глазах: внезапная смелость, которая позволяла ему прерывать Матушку, несмотря на то, что руки его крепко прижались к табурету. Матушка в замешательстве подняла брови: — Нет, быть такого не может, — сказала она, взглянув на Рапунцель. — Я точно помню: твой день рождения был в прошлом году, — было не понятно, шутила ли она или нет. Рапунцель нерешительно улыбнулась: — Да, эм, в этом и суть дней рождения, они… как бы празднуются каждый год, — она глубоко вдохнула. — Но дело в том, Матушка, что мне исполняется восемнадцать, и… — Ну тогда, почему ты мне не напомнила, дорогая? — со смехом спросила Матушка. Улыбка Рапунцель стала напряжённой: — О, я… напоминала, — дважды. Но последнее лучше вслух не говорить. — Но, эм, то, что я хочу на свой день рождения… — она завила локон на палец, понизив свой голос. — То, что я хотела на многие свои дни рождения, это… — Говори прямо, Рапунцель, ты знаешь, как я ненавижу, когда кто-то мямлит, — критично сказала Матушка, встав со стула. — Если у тебя есть что сказать, то говори, а иначе не трать моё время, понятно? Не так уж и трудно это запомнить, — женщина отвернулась и принялась раскладывать свои покупки из корзинки. Разочарование и неуверенность наполняли душу Рапунцель. Может быть, сейчас было не самое подходящее время… Матушка явно была не в настроении её слушать, а Рапунцель не хотела давить. Не хватало ещё, чтобы Матушка накричала на неё. Скорее всего, лучше подождать более удобного момента вместо того, чтобы сейчас упускать свой шанс. Есть… ещё куча времени, чтобы спросить. Девушка поймала взгляд Вэриана, который молчаливо наблюдал за этой сценой. Он ободряюще ей кивнул, жестом говоря: «Давай!». Рапунцель обернулась к Матушке, душу переполняла внезапная храбрость: — Я хочу увидеть летающие огоньки! — выпалила она. Не сразу же, но Матушка взглянула на девушку и нахмурилась: — Что? Рапунцель чувствовала, как её щёки горели, и она невинно опустила голову. Она не хотела вот так прямо говорить. — О, то есть… Я надеялась, что ты могла бы отвести меня посмотреть на летающие огоньки, — поправила себя девушка, подойдя к камину. Она взялась за штору и открыла своё полотно, с надеждой смотря на Матушку. Женщина на минуту изучила рисунок, по глазам было невозможно прочесть её мысли, но тут до неё дошло: — А, ты про звёзды, — мягко сказала она, вновь отвернувшись. Рапунцель умоляюще подняла руку: — Видишь, в этом и суть: я изучала звёзды, и они все постоянны, — девушка подбросила канат из волос к рычагу, открывающему верхнее окошко, и солнечный луч осветил звёздную карту, нарисованную на потолке. — Но эти огоньки, — продолжила она, глядя на стенную роспись, — они появляются в мой день рождения, Матушка. Только на мой день рождения. Вэриан звучно согласился, лениво дрыгая ногами: — Да, эм, нет… нет ни одного природного явления, которое бы подходило под это описание, — услужливо вмешался мальчик. — Мы не в том регионе для сияний, и они слишком длительные для комет — что-то, что появляется раз в год в определённое время безошибочно, должно быть преднамеренным. Матушка сурово посмотрела на Вэриана: — То есть, вы оба внезапно заделались экспертами по внешнему миру? — в её голосе слышалось небольшое раздражение, которого было достаточно, чтобы Вэриан опустил взгляд в пол. — Н-нет, Матушка, я только хотела сказать… — Рапунцель, почему ты вообще хочешь выйти из башни? — Матушка отошла, проигнорировав Вэриана. — Я тебе уже объясняла, почему твои силы необходимо прятать. А что произойдёт с Вэрианом, если, не дай Бог, кто-нибудь узнает… — Я не против здесь остаться, — всё ещё робко сказал Вэриан. Он начал теребить свои перчатки. — Вы обе можете пойти, так вам не придётся переживать по поводу… — Вэриан, нет, — прервала его Рапунцель. — Я никуда не пойду без… — Мы не будем это обсуждать! — сурово перебила их Матушка. Она подошла к окну, потянувшись к ставням. — Нет никакой причины покидать башню. Ты всё равно там не справишься… — Матушка, пожалуйста, — Рапунцель сделала последнюю попытку, остановив Матушку. — Только на один день. Мы будем осторожны, никто о нас не узнает, просто… Я должна их увидеть, Матушка, и не только из окна. Я об этом уже давно мечтала, и… у меня такое чувство, что они предназначены… для меня. Я должна знать, что они такое, — её голос дрогнул. — Пожалуйста. Матушка рассеянно провела пальцем по деревянным ставням, лицо её задумчиво сморщилось: — Рапунцель… неужели ты так быстро забыла, каково там, снаружи? Почему тебе безопаснее здесь? — она тяжело вздохнула. — Ох, я совсем подвела тебя как мать… Мир — опасное место, Рапунцель. Сердце Рапунцель ушло в пятки: — Я знаю, но… Матушка закрыла окно, из-за чего брат с сестрой подпрыгнули. Когда она обернулась к детям, её взгляд был холодным и острым, как нож, а из-за ухмылки на её лице у Рапунцель мурашки пробежали по телу. — Ну, тогда позволь мне освежить твою память.***
Рапунцель выглядывала из окна, смотря, как Матушка исчезала из виду. Тёплый ветерок дул по долине, колыша зелёную траву. Голубое утреннее небо было ярким и радостным, светлые лучики солнца сияли через кучки пушистых белых облаков. Снаружи был прекрасный день, но на душе у Рапунцель было тревожно. Как что-то настолько прекрасное может быть таким обманчивым? Лекция Матушки хорошо ей запомнилась. Она не кричала, но желудок Рапунцель всё равно скручивало. Казалось, что ужасам мира не было конца: бандиты, убийцы, ядовитый плющ, зыбучие пески, каннибалы, змеи, чума, огромные жуки, люди с острыми зубами… от одной только мысли об этом у Рапунцель кружилась голова. Как кто-то там вообще может жить? Самое ужасное — это слова Матушки, эхом звучавшие в голове девушки, — низкий, предостерегающий тон и длинные ногти, впивающиеся в её плечи, были достаточной болью. «Никогда больше не проси покинуть эту башню». Слёзы разочарования подкрались к уголкам глаз, их тут же вытерли. Матушка была права, конечно же, как и обо всём. Она во всех подробностях объяснила, почему внешний мир не место для Рапунцель. Там и так было слишком много опасностей для неё — она была в безопасности только в башне, в месте, где она принадлежала. Но самое худшее, что, несмотря на всё это, Рапунцель всё равно хотела наружу. Что с ней не так? После всех этих услышанных кошмаров мира, она не должна была хотеть делать что-либо, связанное с выходом наружу. И, конечно же, это её пугало. И любая из этих вещей сразу бы вызывала у неё желание вернуться в надёжную башню, где самая большая опасность — это нечаянно обжечься о горячую плиту. Не говоря даже о возможности, что кто-то может прознать о силе её или Вэриана, что кто-то захочет использовать её волосы для себя, что кто-то решит навредить Вэриану из-за его магии. От всего этого у неё дыхание перехватывало. Но всё же… эта тяга выйти наружу всё так же была сильной. Со вздохом девушка отошла от окна. Она должна была хоть как-то игнорировать это желание и… Она тут же остановилась при виде Вэриана. Он сидел, застывший, на табурете с опущенной головой, будто бы Матушка была всё ещё здесь и пугала их ужасами внешнего мира. Единственное, что шевелилось в мальчике, это пальцы, теребившие кожу перчаток, — Рапунцель тотчас поняла, что брата охватила тревога. Хоть все выговоры Матушки были адресованы не ему, они всё равно вызывали беспокойство в его душе. — Эй, — нежно сказала Рапунцель, подойдя поближе к мальчику. — Всё хорошо. Иди сюда… Нежно взяв его за руки, девушка повела Вэриана к окну, а затем они вместе присели. Они тут же обнялись, и Рапунцель положила голову Вэриана под свой подбородок. Мальчик слегка дрожал. Успокаивающе проводя рукой по его волосам, девушка начала петь одну старую колыбельную, которую они когда-то нашли в книге. Сейчас была не ночь, но момент был подходящим.«The moon is risen, beaming, the golden stars are gleaming so brightly in the skies; the hushed, black woods are dreaming, the mists, like phantoms seeming, from meadows magically rise.»
Понемногу Вэриан присоединился к сестре, их голоса соединились вместе в идеальной гармонии. Сначала было тревожно, но со временем уже спокойней.«How still the world reposes, while twilight round it closes, so peaceful and so fair. A quiet room for sleeping, into oblivion steeping the day's distress and sober care.»
Когда песня закончилась, они просидели какое-то время в умиротворённой тишине, давая спокойствию наполнять их души и мысли. Вскоре Вэриан отпустил Рапунцель и признательно посмотрел ей в глаза: — Спасибо, — промолвил он. — Я… Я не знаю, почему я так запаниковал… — Эй, не переживай на этот счёт, — Рапунцель нежно ему улыбнулась. — Мне жаль, что она… так сильно отреагировала, мне… не следовало её спрашивать. — Не извиняйся, — сказал Вэриан. — У тебя… У тебя было полное право спросить. Мне жаль, что она сказала «нет», — в выражении его лица читалось сочувствие. — Я знаю, как сильно ты их хочешь увидеть. — Всё нормально, — уверяла Рапунцель, отодвигая в сторону полное разочарование от напоминания об отказе Матушки. — Она… она права, я там всё равно не продержусь. И к тому же, мне достаточно того, что рядом со мной. Вэриан какое-то время промолчал и вскоре нахмурился: — Но… ты заслуживаешь большего, — тихо и искренне сказал он. Сердце Рапунцель сжалось от этих слов: — Вэриан… всё нормально, мне не нужны… — Нет, Рапунцель, это нечестно. Ты должна их уви… — Вэриан остановился на половине предложения и нахмурил брови. — Ты это слышишь? — спросил он. Рапунцель растерянно наклонила голову, чтобы послушать. Всю комнату заполняли звуки, доносившиеся снаружи из открытого окна: чириканье птиц, летающих по небу, шум ветра, бежавшего сквозь утёсы долины. В ушах девушки бился шум её пульса и сбивчивого дыхания Вэриана. Ничего необычного, кроме… Под балконом доносился звук скрежета метала о камни. Утяжелённое дыхание, глубокое и незнакомое. Кто-то взбирался на их башню. У Рапунцель кровь застыла в жилах. Она встала, сердце бешено колотилось в груди: — Вэриан, — прошептала она. — К стене. Вэриан быстро встал на ноги и прильнул к стене рядом с окном, чтобы его не было видно. Рапунцель схватила сковороду со стеллажа и присоединилась к брату, встав между ним и окном. Они стояли в ожидании, не шевеля ни единым мускулом и даже почти не дыша. Вэриан взял сестру за её свободную руку. Ребята стояли близко друг к другу, и Рапунцель могла слышать его бешено бьющееся сердце, идущее в такт с её собственным. Прошло пять секунд, десять — на полу появилась тень, последовали шаркающие звуки и ворчание, а потом через окно балкона вылез человек. Незнакомец вошёл в башню и резко повернулся, чтобы закрыть за собою ставни. Лица не разглядеть: он стоял спиной к ребятам, из-за чего были видны только его каштановые волосы, доходившие до плеч, стройно сшитый бирюзовый жилет и ботинки, одетые по голень. При себе у него не было оружия. Затаив дыхание, Рапунцель бесшумно, на цыпочках прокралась к незнакомцу сзади. Не поджидая беды, человек облегчённо вздохнул и потянулся к своей кожаной сумке, висевшей через плечо. — Ну наконец-то мы одни. Рапунцель подняла сковороду поверх плеч, крепко сжала рукоять и ударила своим оружием незнакомца по голове.