Солнца яркий луч, Путь найди во мгле! Я прошу — верни, Что так желанно мне!
Постепенно свет дошёл до локонов, которыми была обмотана рука Флинна. Ладонь покалывала, а затем пульсирующая боль от пореза начала затихать. Он удивлённо посмотрел на Рапунцель, но по взгляду она была в совершенно другом месте, будто бы в трансе, пока она пела. Флинн чувствовал, как его сердце забилось быстрее. Выражение её лица было спокойным, будто бы в мире воцарилась гармония. Её сияющие волосы стали ореолом света вокруг её лица, её длинные ресницы оставляли тени на щеках. Этот образ Рапунцель был поистине внеземным.Раны исцели, Жизни свет пролей! Я прошу — верни, Что так желанно мне, Желанно мне!
Рапунцель закончила петь, эхо её голоса развевалось в воздухе, словно туман. Свет с её волос нежно затухал, как заходящее солнце. Вскоре девушка открыла глаза и неуверенно посмотрела на Флинна, а затем опустила взгляд на его обмотанную руку. Флинну потребовалась секунда, чтобы среагировать, прийти в себя от изумления. Он начал медленно распутывать волосы со своей руки. Глаза его расширились, дыхание затаилось. На месте пореза была гладкая, нетронутая кожа, будто бы раны никогда и не было. На мгновение он мог только смотреть, убеждая себя, что это был обман зрения или усталость. Это было невозможно. Но всё же сияющие волосы излечили рану. Разум Флинна вскоре пришёл к заключению, и парень открыл рот… — Прошу, не паникуй! — быстро сказала Рапунцель, из-за чего Флинну пришлось воздержаться от крика. — Он уже, — заявил Вэриан. Флинн резко повернул голову в сторону мальчика: — Ты! — его голос был напряжённым, даже для его собственных ушей. — Твои рёбра, как… как твои рёбра? Вэриан был приятно удивлён, и он вылез из волос и поднял рубашку, показывая бледную кожу без синяков: — Уже лучше, — подтвердил он. Флинн нервно, можно даже сказать, истерически засмеялся. Сломанные рёбра вылечились просто так. — Я не паникую, а вы не паникуете? — тараторил он. — Нет, мне просто любопытны твои волосы и их волшебные свойства, и как давно это у тебя? Рапунцель, однако, просто пожала плечами и натянула небольшую улыбку: — Эм… с рождения, наверное? — девушка выглядела спокойной. — Матушка говорила, что, когда я была маленькой, люди хотели их отрезать. Они хотели забрать себе их силу. Но… если их остричь, то они темнеют и теряют свои силы, — она подняла руку и убрала волосы с затылка, показывая короткую, каштановую прядь. — Такой дар… необходимо защищать. Именно поэтому Матушка никогда не позволяла мне… — она остановилась и поморщилась во взгляде. — Именно поэтому… я никогда не уходила, и… Она отвернулась, закрыв глаза. Из своего места Вэриан протянулся и взял сестру за руку, туманно на неё посмотрев. В груди Флинна всё сжалось: — Вы никогда не покидали эту башню. Рапунцель открыла глаза и посмотрела на Флинна. Во взгляде её читались боль, неуверенность и такая душераздирающая ранимость, что Флинн на время дар речи потерял. Как будто он вошёл в чистый пруд, который затем потянул его в самую пучину, где не было ничего, кроме иллюзии света. Желудок его скрутило, когда он осознал, что прав. Всё теперь имело жуткий смысл. Осторожность, подозрительность, страх. Вечные сомнения насчёт их решения. Ярая опека Рапунцель и восхищение Вэриана. Возбуждённые реакции на всё на свете и, чёрт возьми, даже босые ноги. Они никогда не были за стенами этой башни. Внезапное осознание неправильности всего этого поразило Флинна настолько, что у него аж дыхание перехватило. Сегодня они впервые в жизни почувствовали траву под ногами, ветер в волосах, солнце на коже. Это было неправильно. Какими не были обстоятельства, были ли волшебные волосы, которые надо было держать в секрете, или нет, это было непростительным. Что за человек мог так поступить? Кто вообще в здравом уме решил, что это абсолютно нормально… — Ты… должен был кое-что рассказать, Юджин, — вдруг заговорил Вэриан, его тихий, сонный голос звучал очень чётко. Рапунцель воспрянула духом: — Точно! Юджин Фитцерберт, а? — её натянутая беспечность была такой же очевидной, как и отчаянная борьба за жизнь. Флинн тут же понял, что произошло. Вэриану был неприятен весь этот разговор и, ради блага его или Рапунцель, он решил сменить тему, от которой Флинну не избавится. И Рапунцель тоже проявила интерес, чтобы точно нельзя было отвертеться. Это был очень умный ход, особенно от ребёнка, который еле-еле держался в сознании. Обычное изменение разговора — но как именно они этому научились? В любом случае, Флинн решил не поднимать этот вопрос: — О, Господи, вы всё об этом, да? — спросил он, закатив глаза. Возможно, теперь только он подделывал беспечность. — Вы уверены? Потому что печальная история о бедном мальчике-сироте Юджине Фитцерберте довольно-таки… ну, довольно-таки скучная. — Ты обещал, — пропел Вэриан. Чёрт. Флинн просто не мог отказать. Он поражённо поднял руки вверх: — Хорошо, хорошо, если вы так хотите, то, — он смягчился и глубоко вдохнул. — Всё началось с одной книги. «Повести о Флиннегене Райдере». Я читал её каждую ночь детям, и что-то в ней такое было… Можно сказать, я восхищался им. Храбрый мошенник, самый богатый человек в мире, истинный дамский угодник — не то, чтобы он этим всем хвастался, конечно же. Поэтому я и присвоил себе это имя, — он посмотрел на Вэриана. — Я… не совсем тот самый Флинн Райдер из книг. Вэриан медленно кивнул: — Да, я… как бы понял. Когда… гвардейцы за нами гонялись. Флинн натянул извинительную улыбку: — Прости, что разочаровал, парень. Вэриан пожал плечом, глаза его уже слипались: — Ничего страшного, — пробубнил Вэриан, укрывшись волосами Рапунцель, как покрывалом. — Ты всё равно круче… После этих слов Вэриан заснул. Он даже не потрудился снять перчатки. Флинн не моргнул, он был явно тронут этими словами. Учитывая, как фанатично Вэриан вел себя при их первой встрече, это была высокая похвала. И это не должно было иметь значения, потому что всё это выглядело глупо, и он почти не знал этого мальчика, но… это всё равно казалось важным. И Флинн мог поразмыслить над всем этим позже. Рапунцель нерешительно заговорила: — Я… книг давно не читала, но… оригинальный Флинн Райдер не был вором, верно? Флинн воспрянул. Он не ожидал, что Рапунцель это спросит, и на минуту он просто смотрел на неё, пытаясь понять её действия. Она… не собиралась его осуждать. Не было снисходительности… или жалости, что в некоторых случаях бывало ещё хуже. Просто… желание понять. — …ну, нет, — признался он. — На самом деле, у него было достаточно денег, из-за чего он мог делать что угодно и путешествовать куда угодно. А… а… а для мальчика, у которого ничего нет… не знаю, я… — в горле ком образовался, и он опустил взгляд, смотря на свои руки. Он не понимал, почему ему было так тяжело об этом рассказывать. — …это казалось наилучшим решением. Рапунцель задумчиво промычала, и, когда Флинн вновь поднял взгляд, то заметил сочувствие в этих ярких, зелёных глазах. Это застало Флинна врасплох, будто бы он был зверьком на открытом поле, и решил защититься при помощи юмора. — Ты только никому не рассказывай, ладно? — он смягчился во взгляде. — Это может испортить мою репутацию. — Ага, — Рапунцель кивнула в насмешливой серьёзности. Тоже решила подыграть. — Мы же этого не хотим. Флинн ухмыльнулся: — Ну, фальшивая репутация — тоже репутация. Рапунцель хихикнула, и после этого вся атмосфера изменилась. Стало тепло, и приятно, и знакомо. Как будто шутишь с другом, хотя ты встретил его только сегодня. Взгляд Рапунцель был искренним и нежным, и впервые за день казалось, что она смогла позабыть обо всех жутких событиях, произошедших с ними. От этого Флинн ещё больше сожалел о том, что собрался сделать, но ему нужно было знать: — Рапунцель? — он засомневался. — Насчёт башни… вы всё равно туда вернётесь? Взгляд Рапунцель стал серьёзней: — … да, — вскоре ответила она. — Это… именно там мы и принадлежим. Это единственное место, где мы можем быть в безопасности, — она посмотрела на спящего Вэриана любяще, обеспокоенно и смиренно. — Это единственное место, где Вэриан может быть в безопасности. Сердце Флинна сжалось от её взгляда: — Слушай, я… я понимаю, что сегодня был тяжёлый день. Я представить себе не могу, каково всё это для тебя, для вас обоих. Я понимаю, что не до конца всё знаю. Но это не значит, что вы должны прятаться от мира, — воспользовавшись шансом, он положил свою руку над рукой Рапунцель. — Это действительно то, чего ты хочешь? Рапунцель на минуту посмотрела на их сплетённые руки с широко открытыми глазами. Несколько эмоций читалось в её глазах, они проходили слишком быстро, чтобы Флинн смог их разобрать. — Ты не понимаешь, — она отдёрнула руку и отвернулась. — Эм, костёр затухает. Отказ от ответа был громким и ясным. Флинн пытался не чувствовать себя обиженным: — …да, хорошо, — сказал он, поднявшись на ноги. — Пойду принесу ещё дров. Флинн сделал только пару шагов от привала, когда он обернулся на тихий голос Рапунцель. — Эй. В глазах всё так же читалась неуверенность, но ещё там был небольшой огонёк: — К твоему сведению, Юджин Фитцерберт мне нравится больше, чем Флинн Райдер. Эти слова были сказаны с едва заметной, нерешительной улыбкой — слегка извинительно, но умоляюще. Извинение, и просьба понимания, и обещание чего-то в одном флаконе. Флинн улыбнулся в ответ и, к его удивлению, сделал это искренне: — Ну… тогда ты будешь первой, — нежно ответил он. — Но спасибо. Отвернувшись, Флинн отправился в подлесок. Он старался напомнить себе, чтобы собрал хвороста, он слишком отвлекался на то, как кружилась его голова и как сжался желудок. Он говорил себе, что это из-за того, что он слишком устал, что он был всё ещё шокирован своей волшебно вылеченной рукой и что улыбка Рапунцель не имела никакого отношения к этому. И хоть их огонь потихоньку потухал, Флинн говорил себе, что щёки у него горели из-за костра.***
Рапунцель наблюдала, как Юджин уходил. Она… ещё не со всем успела разобраться. Столько всего произошло, и ей казалось, что она впервые с ухода из башни начала дышать. Но она прекрасно смогла распознать ту искру, которую она чувствовала рядом с Юджином. Было что-то в этом такое. Что-то интригующее, возбуждающее и пугающее одновременно, и, несмотря на неизвестность, Рапунцель хотелось погрузиться в это чувство. Казалось, что и Юджин тоже. Это должно было что-то значить. — Наконец-то, я думала, он никогда не уйдёт. Этот голос вывел Рапунцель из рассуждений, девушка ахнула. Она резко встала, повернувшись к источнику. — Матушка? Матушка стояла неподалёку, излучая пугающей радостью. В волосах была седина, на лице — морщины. Её суровый взгляд был направлен сначала на Рапунцель, потом — на Вэриана, а затем — снова на девушку. Она улыбалась. — Здравствуй, дорогая. На секунду Рапунцель была уверена, что это ей всё снилось. Матушка не должна была быть здесь. — Но я… я не понимаю… как ты нашла нас? Матушка пожала плечами: — Ох, это было просто, поверь, — тихо произнесла она. — Я всего лишь услышала звук обмана и предательства и последовала за ним. Это был не ответ. По спине Рапунцель пробежали мурашки: как долго она за ними следила? — Матушка… — Мы идём домой, Рапунцель, — строго сказала Матушка. — Буди брата и пошли. — Нет. Это слово слетело с губ Рапунцель ещё до того, как девушка успела подумать. Голос её был настолько тихим, что его можно было счесть за шёпот, но сила слова была чёткой. Матушка пристально уставилась на неё. Рапунцель перестала дышать, когда поняла, что она сделала. Будто бы весь лес погрузился в тишину. Потрескивание огня и нежное дыхание Вэриана были заглушены, ударяясь в уши Рапунцель. Этот момент растягивался между ними, как огромная пропасть. — …нет? — Матушка спросила нежно. С опаской. Рапунцель уже тотчас готова была сорваться. Все инстинкты говорили ей забрать это слово назад, сделать всё угодное, чтобы вновь обрадовать Матушку. Вместо этого она выпрямилась и посмотрела Матушке в глаза, дрожа. После всего того, что они прошли, они не могли отступить. — Нет, — повторила Рапунцель, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Мы… не можем уйти. Не сейчас. Матушка сузила глаза: — Не потрудишься объяснить, дорогуша? Рапунцель запиналась в словах: — У нас… У нас было невероятное приключение, мы столько всего увидели и познали… и мы так близко. Фонарики уже завтра. Я просто… Я должна их увидеть, — отчаянно умоляла она, хоть и пыталась не показывать этого. Осознание читалось в глазах Матушки: — Так это всё из-за огоньков, — твёрдо сказала она, нос её поморщился от отвращения. Она задумчиво посмотрела на Рапунцель. — Как насчёт вот чего? Вы с Вэрианом сейчас же пойдёте со мной. Я отведу вас завтра ночью посмотреть на огоньки, и затем мы тут же пойдём домой. Я прощу вам ваше неповиновение, и на этом мы поставим точку. Всё вновь будет так же, как и раньше. Это было заманчивое предложение. Очень даже заманчивое: не только Рапунцель сможет осуществить свою мечту, но и Матушка проявляла снисхождение. К ней и Вэриану. Она должна была согласиться. Она знала, что должна. Однако. — Есть… ещё кое-что, — Рапунцель глубоко вдохнула. — Я кое-кого встретила. Матушка закатила глаза: — О, да, разыскиваемый вор. Я так тобой горжусь. Рапунцель прикусила губу: — Мне кажется… мне кажется, что я ему нравлюсь, — призналась она, неуверенная улыбка появилась на лице. — Нравишься? — насмехалась Матушка. — Умоляю, Рапунцель, это же смешно. Почему это ты должна ему нравиться? То есть, серьёзно? Ты только глянь на себя. К тому же, он вор. Его не волнует никто, кроме самого себя. Рапунцель вздрогнула, отчаянно держась за маленький огонёк надежды в груди: — Ты не знаешь его так, как знаю я, — ответила она, голос дрожал. Матушка на это лишь подняла бровь. Она начала медленно подходить, и Рапунцель старалась не пятиться назад. Матушка встала перед ней и начала взглядом осматривать Рапунцель критично, разочарованно, снисходительно. И даже восторженно, как кошка с мышкой. Матушка наклонилась вперёд, говоря прямо над ухом девушки: — Думаешь, что ты уже всё поняла, да? — промолвила она, губы её скривились в проницательной ухмылке. — Всего один день снаружи, и ты тут же почувствовала себя такой умной, опытной и взрослой. Но, дорогуша, поверь мне: ты понятия не имеешь, как именно устроен этот мир, — она отошла. — Ему всё равно на тебя. Он здесь только из-за одной вещи. Матушка засунула руку в плащ и достала оттуда знакомую кожаную сумку. У Рапунцель желудок свело: — Где ты её взяла? Матушка только шире ухмыльнулась: — Не такие уж мы и хитрые, правда, милая? — цокнула она, фальшивое сочувствие слышалось в её голосе. Она говорила эти слова медленно, наслаждаясь каждым из них. — Отдай ему это и увидишь. Он тут же тебя бросит. Рапунцель сглотнула: — Он так не сделает. Это звучало менее уверенно, чем ей бы хотелось. Матушка наклонила голову: — Давай тогда его проверим, а? — она положила сумку в руки Рапунцель, повесив ремешок на шею девушки. — Не скажу: «Я тебе говорила». Но когда я окажусь права, то не приходи ко мне в слезах. И помни, — добавила она через плечо, отвернувшись, — я пыталась тебя предупредить. К Рапунцель вернулась решимость: — Я верну ему сумку, — сказала она, подняв голову. — И ты поймёшь, что ошибалась насчёт него. Выражение лица Матушки стало поистине жутким, всё притворство исчезло, остался только холодный и острый, как нож, блеск во взгляде. Он полностью прожигал Рапунцель. — Я никогда не ошибаюсь, дорогая. После этих слов Матушка испарилась в тумане. Рапунцель стояла, колени её дрожали, девушка сильнее прижала сумку к груди. Она тревожно выдохнула, голова у неё кружилась. Правильно ли она поступила? — Рапунцель?.. Сердце Рапунцель сжалось. Она обернулась, пряча за спиной сумку: — Вэриан. Вэриан смутно оглядывался по сторонам. Было ясно, что пока что он ещё не пришёл в себя: взгляд его был туманным и запутанным: — Мне… Мне кажется, я слышал Матушку. Рапунцель удивилась. Он… не видел, что произошло? Но она знала, что произойдёт, если она ему расскажет. Если он даже поймёт, что существует вероятность того, что Матушка в курсе их затеи, это его сломит. Она не могла так поступить с братом, не могла всё для него испортить. Будет лучше рассказать, когда они вернутся домой, чтобы он не паниковал по пути назад. А он захочет пойти домой, он тут же захочет вернуться домой, чтобы попытаться смягчить наказание за их неповиновение. Всё, к чему они шли, будет зря. Сделав свой выбор, Рапунцель присела рядом с Вэрианом, поглаживая его волосы: — Шшш, это был просто сон, — нежно сказала она. — Ложись обратно спать. — Хорошо, — промолвил Вэриан, глаза его вновь слипались. — Люблю тебя. Сердце Рапунцель ёкнуло: — Я тебя тоже. Вэриан вновь уснул, скулы его расслабились, а грудь поднималась от вдохов. Раскаяние тут же наполнило душу Рапунцель, из глаз вдруг покатились слёзы. Она никогда раньше не скрывала ничего от Вэриана, только если это был сюрприз на день рождение. Это просто не было то, что они делали. Об этом они даже не задумывались. Это было неправильно, и это заставляло девушку чувствовать себя самым ужасным человеком на земле. Она просто так предала его доверие к ней. Но если бы она ему сказала, то никогда бы не увидела фонарики. «Эгоистка», — прозвучал внутри неё голос. Точно такой же, как и у Матушки. — Эй… можно тебя спросить? Голос Юджина прозвучал не близко, но Рапунцель всё равно вздрогнула. Паника возродилась, и руки её крепче сжали сумку. Неожиданно, ей были неважны слова Матушки: девушка не могла позволить ему увидеть сумку. Быстро оглянувшись, она заметила пень и поспешила к нему, пряча за ним сумку. Она быстро вернулась к привалу, услышав, как Юджин возвращался из подлеска. — Рапунцель? Рапунцель обернулась к нему, приложив палец к своим губам: — Шшш, — она наклонила голову в сторону Вэриана. — Ой, прости, — прошептал Юджин. Он посмотрел на выражение её лица и задумчиво нахмурил брови. — Эй, ты в порядке? — тише спросил он. Рапунцель нацепила улыбку: — Да, просто… устала. Было непонятно, убедил ли Юджина этот ответ или нет, но он просто кивнул и присел рядом с костром, добавляя туда набранного хвороста. Рапунцель села на бревно, медленно вдыхая через нос и умоляя бешеное сердце прекратить стучаться. Юджин вскоре вновь заговорил, не отрывая взгляда от костра, голос его был невероятно спокойным: — Итак… эм… мне интересно… а у Вэриана тоже есть волшебные волосы? Рапунцель напряглась, посмотрев на спящего Вэриана. Чутье говорило ей соврать, защитить секрет Вэриана. Она помнила, что ей рассказывала Матушка, им обоим: люди готовы были убить Вэриана из-за его сил. Но… Юджин уже знал её секрет. Фактически, у неё не было выбора, поскольку от этого зависели их жизни, но, подумав, поняла, что не сожалеет об этом. Не было предчувствия, что он попытается использовать силу её волос в своих интересах, о чём предупреждала Матушка. Рапунцель… доверяла ему. К тому же, она не была уверена, поверит ли ей Юджин, если она попытается соврать. Казалось, что он умел читать людей. Но она не могла рассказать ему о способностях Вэриана. Совесть её и так уже гложила, и она сильнее предаст доверие Вэриана, если расскажет Юджину. — Не… думаю, что это я должна рассказывать, — решила она. — Ты должен сам спросить об этом Вэриана утром, — она обернулась к Юджину, стиснув зубы. — И я хочу, чтобы ты принял любой ответ, который он тебе даст. — Эй, не переживай, я не буду давить, — убедил Юджин. — Ну так, а возможно такое, что теперь моя рука обрела силу? Потому что, не буду врать, это было бы замечательно. Рапунцель была благодарна смене темы разговора и рассмеялась: — Ха, не думаю, что это так работает. — О, это печально, — жаловался Юджин. — Потому что сама посуди. Чертовски привлекательная внешность? Уже есть. Причём с рождения. Но божественная мощь? Ты можешь себе только представить возможности? Напряжение благополучно упало с плеч Рапунцель благодаря этому лёгкому, беззаботному разговору. Это было более неуверенно, чем раньше, не так искренне, но, может, оно и к лучшему. Она не была уверена, что её нервы выдержат ещё чего-нибудь. Поэтому она была рада пошутить с Юджином, пока огонь горел между ними, перед тем как они оба отправились спать. (И всё это время она пыталась не обращать внимания на спрятанную сумку и заглушить голос совести).***
Флинн проснулся ещё до восхода солнца. Несколько пушистых облаков появились на сером небе, но из-за деревьев их всё равно не было видно. Весь лес вокруг него наполнился жизнью: веточки тряслись и листья шелестели. На минуту парень просто лежал, давая телу полностью проснуться. Наконец-то он со стоном встал, потянувшись. Его взгляд был направлен сначала на потухший костёр, потом — на спящую Рапунцель и затем — на Вэриана, прямо сидящего и смотрящего на деревья. У него было задумчивое выражение лица, его тусклые, голубые глаза смотрели вдаль. — Доброе утро, — нежно поздоровался Флинн. — Рановато ты проснулся, не так ли? Вэриан удивился голосу Флинна, но успокоился, поняв, кому он принадлежал: — Странный сон приснился, — ответил он, голос его был слегка хриплым. — Не мог уснуть. — Ага, — кивнул Флинн. — Ну, рад насчёт сегодня? Глаза Вэриана загорелись: — Ещё бы! — радостно ответил он. — Рапунцель наконец-таки увидит фонарики! Флинн наклонил голову: — А что насчёт тебя? Вэриан задумался над вопросом, нахмурив брови: — Ну, мне… они интересны, но мне также хочется узнать и про всё королевство в целом, — объяснил он. — Но, эм… фонарики — это больше её мечта, а я… я просто отправился за компанию. Я рад, что её мечта осуществится, — с нежностью добавил он, любяще глядя на свою сестру. Флинн улыбнулся. Это было поистине трогательно, что они так заботятся друг о друге, особенно учитывая события прошлой ночи. У них не было никого, кроме друг друга, не говоря об этой матушке, о которой Флинн не так много знал. Он тут же вспомнил: — Итак, прошлая ночь заставила меня задуматься… — Флинн начал разговор так спокойно, как он мог, стараясь не давить на Вэриана. — У тебя, случаем, нет таких же способностей, как и Рапунцель? Глаза Вэриана расширились. Он на мгновение застыл, по взгляду было очевидно, что он спорил сам с собой, пытаясь решить, что ответить. Флинн не был удивлён. В конце концов, это было непростое решение. У Рапунцель, по большому счёту, просто не было выбора, и ей пришлось рассказать о своих силах. И хотя всё больше и больше казалось, что у Вэриана действительно есть силы, это пока что было просто предположение. Если Вэриан решит ничего не рассказывать Флинну, то на этом будет всё. Но если расскажет? Ну, учитывая, что сказала ночью Рапунцель, это был огромный риск. Опять же, тяжелое решение. Поэтому Флинн терпеливо ждал. — Почти, — наконец-таки ответил Вэриан. — У меня… другие. — О? — Флинн был тронут тем, что Вэриан решил ему открыться, но сохранил выражение вежливой любознательности. Не хотел, чтобы мальчик почувствовал себя неловко. — В смысле? Вэриан прикусил губу: — Мои… мои волосы действительно сияют, когда я пою мою песню, но… вся магия сосредоточена в моих руках, — он тревожно вдохнул. — Матушка сказала, что я родился с ужасным проклятием. Силы Рапунцель помогают людям, делают их моложе и… и здоровее, а мои… моя сила высасывает жизнь до последней капли. Поэтому я и ношу перчатки, чтобы… никому не навредить. Флинн моргнул: — П-прости, что? — спросил он, нахмурив брови. — Что значит «высасывает» жизнь»? Вэриан что-то промычал, теребя перчатки: — Это как… как ускоренный процесс старения, — объяснил он. — Я… пробовал это когда-то на растении. Всего один раз. Я держал листочек между пальцами, пока пел свою песню, и растение начало темнеть и увядать, — он встревожился в лице. — Но я так же узнал, что если заклинание не завершить, то вся жизнь возвращается обратно к источнику, — он вновь настороженно посмотрел на Флинна. В ожидании его реакции. Флинн задумался: — Постой, но если ты пробовал это только на растении, с чего ты решил, что это может ранить людей? — указал он. Вэриан удивлённо посмотрел на Флинна, как будто до этого ни разу об этом не задумывался: — Матушка мне сказала, — ответил он, будто бы это была самая очевидная вещь на свете. — Она… она объяснила мне это, когда я был маленьким. Если это заклинание испробовать на людях, то они начинают резко стареть. То есть, волосы седеют, морщины на лице появляются, а затем их тело просто… разваливается. Они обращаются в прах. Сердце Флинна сжалось. Он сохранял спокойствие во взгляде, чувствуя, что Вэриан тревожно на него смотрел. Флинн не хотел своей реакцией напугать мальчика. Но это… Флинн даже не знал, что и думать. Это, разумеется, было невероятно. Трудно было в такое поверить? Безусловно. Но он начал понимать, что слово «невозможно» больше подходило эти двоим. Итак, Вэриан мог обращать людей в прах. Жуть. Но, несмотря на это, Флинн не… как бы это сказать? Испугался? Потому что одно дело — видеть, как твоя рука была магическим способом вылечена. Но слушая то, как Вэриан говорил обо всём этом… было трудно совместить такую жуткую магию вместе с ребёнком, сидящем рядом с ним. Флинн понял, что не мог бояться Вэриана, даже с такими опасными способностями. По факту, он больше беспокоился за Вэриана. Его матушка объяснила ему всё это, когда он был ребёнком? Да от такой картины каждому будут сниться кошмары. Одна мысль пришла в голову Флинна: — А ей-то откуда знать? — спросил он. После таких слов Вэриан начал оправдываться: — Ч-что ты имеешь в виду? — спросил он, в голосе слышалась обида. — Я… она… она бы не стала мне лгать! — Я не говорю, что она тебе врёт! — успокаивающе ответил Флинн. — Но, учитывая, что ты ни разу не использовал свои силы, то, быть может, она ошибается… Вэриан уже тряс головой: — Нет, нет, это… Матушка всегда права, понятно? Она никогда не ошибается о таких вещах, — голос его дрогнул. — Никогда. Флинн замолчал. Было ясно, что это была очень щекотливая тема: — Хорошо, — пожал он плечами. — Ну, и что за история, а? Магия по наследству передаётся, или что-то вроде того? Потому что, как я понимаю, шансы рождения двух волшебных детей ничтожно малы. Вэриан немножко успокоился, но настороженность всё равно присутствовала: — Это… не совсем так, — тихо сказал он. — Когда я был маленьким, люди пытались убить меня из-за моих сил. Они боялись, что я могу им навредить, что я был слишком опасен, — выражение его лица стало печальней, он уронил взгляд. — Но Матушка знала, что я был хорошим, что я могу стать хорошим, поэтому она принесла меня к себе домой, чтобы защитить. Она приняла меня как родного. Я… всем ей обязан. Флинн прокрутил эти слова у себя в голове: — Стой, то есть, ты и Рапунцель… — Она моя сестра, — в голосе Вэриана звучала уверенность, как будто он ждал, что Флинн затем попытается это оспорить. — По… По крайней мере, это единственное, что важно. Флинн понимающе медленно кивнул: — То есть, она по крови мать только Рапунцель? — Да, — ответил Вэриан. — Но… Но я всё равно её сын, хоть не она меня родила. Флинн замолчал. Было такое ощущение, что Вэриан пытался себя в этом убедить. Из-за этого у парня проснулось нехорошее предчувствие, и он начал вспоминать другие маленькие детали: их страх того, что их матушка узнает об их идеи пойти к фонарикам; ярая опека Рапунцель; то, как Вэриан всегда обращался к сестре за защитой, несмотря на то, в каком именно состоянии он находился. Не говоря даже обо всей этой идеи о заключении их в башне до конца их дней. Всё это создавало не очень радужную картину. — Итак, ваша матушка, — осторожно продолжил Флинн. — А она… к вам двоим хорошо относится? Вэриан удивился такому вопросу: — О, конечно! — он настоятельно убеждал Флинна. — Матушка нас кормит, одевает и защищает ото всех опасностей внешнего мира. И… И она ни разу не поднимала на нас руку. Флинн вздрогнул. Из своего опыта он знал, что ни один ребёнок из нормальной семьи даже не подумал бы такое сказать. — Слушай, парень, это… далеко не делает её хорошим родителем, понимаешь? Вэриан рассердился: — А тебе-то откуда знать? Флинн медленно вдохнул. Ладно. Да, он был сиротой. И, возможно, этот факт его, как он сам не хотел в это верить, расстраивал. Но он привык, что люди постоянно ему об этом напоминают. Было время, когда его воспринимали только так, и он упорно работал над тем, чтобы люди перестали его так называть, чтобы создать себе имя. И, возможно, он выбрал не лучший путь для этого. Возможно, быть разыскиваемым вором было хуже, чем просто сиротой. Но он сам выбрал для себя этот путь, и никто не мог отнять это у него. Вэриан просто набросился на него. Флинн это понимал. Он не мог злиться на мальчика из-за этого, поэтому не обиделся. Но он бы соврал, если бы сказал, что не был разочарован от этих слов. Когда Флинн заговорил, его голос звучал уставшим, даже для его собственных ушей: — Ладно, если ты говоришь, что всё нормально, то я тебе верю, — он спокойно посмотрел Вэриану в глаза. — Но знай… что я рядом, если захочешь поговорить. На лице Вэриана читалось несколько эмоций. Шок, сомнение, сожаление. Он как будто совсем дар речи потерял, как будто ответ Флинна был самым последним, что он ожидал. Сглотнув, он отвернулся, смахнув слёзы с лица перчаткой. Перед тем как Флинн попытался нарушить эту тишину, Рапунцель зашевелилась. Она привстала, выпутываясь из своих волос и протирая глаза. — Ммм, доброе утро! — Рапунцель каким-то образом выглядела взбодрившейся сразу же, как только открыла глаза, прям-таки излучала энергией. Она улыбнулась ребятам. — Похоже, вы двое уже готовы идти дальше. Все признаки боли исчезли с лица Вэриана: — Ага! — радостно ответил он, поймав взгляд Флинна. В глазах мальчика читалась мольба. Флинн проглотил ком в горле и натянул улыбку. — Да, пошли.all these years i've been searching for who i'm supposed to be all that time i've been wasting 'cause i was right in front of me here's to my future, here's to my yesterday here's to change, oh, here's to my yesterday no tomorrow without a yesterday here's to my future, goodbye to yesterday