***
Флинн крепче схватился за гриву Макса, когда конь перепрыгнул поваленное дерево. — Давай, Макс, — подбодрял он, дыхание его стало прерывистым, — быстрей, быстрей. Навострив уши и высунув морду вперёд, Макс пустился галопом ещё с их побега из замка. Всё произошло так быстро — только Флинна сопровождали к его погибели, как через секунду объявились разбойники из Сладкого Утёнка, которые смогли освободить Флинна и привести его к Максу. А потом через стену, весь город, мост и прямиком в лес буквально за одну секунду. Макс наверняка сумел оторваться от гвардейцев, но Флинна тревожила не возможная погоня. Его пугало как раз-таки то, что он узнал от Граббингстонов, которые тоже были заключены в темницу. Весь этот спектакль был организован коварным кукольником, этой матушкой, о которой Флинн уже был наслышан. И если она была способна сделать из двух опасных преступников своих марионеток, поймать Флинна в ловушку, из которой его могли освободить только преданные разбойники, то Флинн представить себе не мог, что она могла сделать с Рапунцель и Вэрианом. Флинн должен был заранее это предвидеть. Он должен был довериться своему внутреннему чутью, говорившее ему, что что-то было не так. И теперь, когда он проигнорировал все сигналы, они оказались в беде, и он должен был поспешить… — Быстрей! — Флинн уже практически умолял, будто бы Макс разгонится быстрее, если ему сказать об этом. Макс полностью сосредоточился на бегстве, и Флинн предпочёл думать, что конь всё же ускорился, пусть даже это и было лишь желанием. Флинн не мог понять, кто из них лучше запомнил дорогу: либо Макс следовал указаниям Флинна и его телодвижениям, либо Макс сам бежал, а Флинн только вспоминал этот путь. В любом случае, между ними не было недопонимания, и двигались они без остановок, пока не прошли через стену из лиан и длинный туннель, ведущий в долину. Башня. Флинн не стал ждать, когда Макс остановится, и слез с коня, начав бежать к подножию башни. Подняв голову, он увидел, что окно было закрыто, и сложил ладони рупором. — Рапунцель! — закричал Флинн. — Рапунцель, спусти свои волосы! Сверху не последовало никакого ответа. Балкон башни всё также стоял смиренно, утопая в сером свете облачного неба. — Рапунцель! Ничего. Тревога заставила сердце Флинна ускорить ритм, и парень поспешно начал взбираться на башню, вцепившись пальцами в старую стену. Он поднялся только на пару метров, когда Макс заржал. Флинн повернул голову к коню. Макс требовательно стоял у подножия башни. Флинн с грохотом опустился на землю: — Что там? Макс вновь заржал и пошёл к другой стороне башни, Флинн последовал за ним. На обратной стороне башни был дверной проём, будто бы он был выбит чем-то тяжёлым. Заглянув внутрь, Флинн обнаружил лестницу, движущейся по спирали в темноту. Макс мог вполне протиснуться внутрь, но верхний люк был слишком узок для него. Флинн посмотрел на Макса: — Останься здесь и побудь начеку, хорошо? Макс выглядел по-своему недовольно, но всё же кивнул. Если гвардейцы за ними проследили, то кое-кому не помешало бы быть на стрёме. Убедившись, что Макс его прикроет, Флинн не стал терять время и вошёл в башню. Было темно и холодно, будто бы из помещения высосали воздух. Флинн придерживался рукой стены, шаги его эхом необычно отражались по всей башне. Как бы сильно ему не хотелось ускориться, парень осознавал, что тут не было перил и что если он хоть чуть-чуть отойдёт в сторону, то просто разобьётся. Что не очень хорошо для спасательной операции. Наконец-то Флинн добрался до потолка, через дыру сочился тусклый свет. Парень взглянул через неё, изучая внимательно. Было понятно, что дыра, через которую парень вошёл в башню, не была главным проходом. Один из камней, лежавших на полу, просто так валялся. По версии Флинна, эти вход и лестница были специально запрятаны, и ими практически не пользовались. Рапунцель и Вэриан точно о нём не могли знать. Комната, в которой оказался Флинн, не была частью башни. Это была спальня с каменными стенами. Благодаря полкам с книгами по инженерии и алхимическим приборам на столе Флинн сделал вывод, что это была комната Вэриана. Лестница возвышалась к люку в потолке. Но самое первое, что бросалось в глаза, — это изрисованная по всей комнате фреска с изображением дня и ночи. Но Флинн не мог позволить себе её любоваться: над ним, что, скорее всего, была главная комната башни, он мог слышать шумы и звуки борьбы. Беда. Опасность. Рапунцель и Вэриан. Сердце Флинна застучало быстрее, и парень начал оглядываться вокруг в поисках чего-нибудь полезного, обронив взгляд на тяжелый инструмент, лежавший на столе. Крепко сжав инструмент, Флинн начал красться по лестнице, осторожно поднимая свободную руку к люку. Глубоко вдохнув, он открыл люк и вышел через него с оружием наготове. Пред ним встала такая картина: Вэриан лежал на полу в луже крови, руки его были прикованы за спиной, а глаза закрыты. Рапунцель, прикованная к перилам лестницы, с синяком на щеке и отчаянием в глазах дралась с незнакомой женщиной. Яростная и темноволосая женщина, с которой сражалась Рапунцель, резко повернула голову к Флинну, прожигая его взглядом. За секунду, пока Флинн обдумывал происходящее, женщина исчезла. В буквальном смысле испарилась, взмахнув плащом, и внезапно Рапунцель, поражённая, стояла совершенно одна. Флинн сделал шаг вперёд и открыл рот, когда до ушей донёсся резкий звук, из-за которого волосы его дыбом встали. Женщина появилась возле него, и тут же парень почувствовал острую боль. Он тихо промычал, женщина отошла, держа в руке окровавленный кинжал. Флинн согнулся, перед глазами бегали тёмные круги, а в ушах бился крик Рапунцель.***
— Юджин! Второй раз за день сердце Рапунцель остановилось. Юджин упал на пол, лицо скривилось от боли, пока парень держался за живот, и Рапунцель заметила кровь на его руках. Девушка двинулась вперёд, запястья уже кровоточили. Но она не обратила на это внимание, устремив взгляд на рану Юджина. Она видела, куда ударила Матушка, и прекрасно осознавала, что эта рана была смертельной, желудок скрутился от ужаса. — Нет! — кричала она. — Юджин! Матушка отошла, вертя в руке окровавленный кинжал: — Посмотри, что ты наделала, Рапунцель, — презрительно фыркнула она, посмотрев на Юджина. — Какой ужас… — Прошу, не надо, — умоляла Рапунцель. — Матушка, прошу… — Не переживай, дорогая, — промолвила Матушка, не обращая внимание на слова Рапунцель. — Наш секрет умрёт вместе с ним. А мы отправимся туда, где нас никто никогда не найдёт. Паника охватила Рапунцель. Она должна была что-то сделать, хоть как-то помочь Юджину, излечить его, пока не стало поздно… Матушка схватила цепи Рапунцель, и девушка выдернула руку: — Нет. Матушка в удивлении посмотрела на неё: — Рапунцель, ты действительно станешь бороться с мной? — скептически спросила она. — Да, — Рапунцель подняла голову, дерзко взглянув на Матушку. Желание бороться полностью охватило девушкой, Матушка это видела по сжатым кулакам и напряжённой челюсти. — Каждую минуту своей жизни я буду бороться. Я никогда не оставлю попыток сбежать от тебя, — взгляд её смягчился. — Но если ты дашь мне его спасти, то я пойду с тобой. — Нет… — хрипло сказал Юджин. — Нет, Рапунцель… Рапунцель оторвала от него взгляд, спокойно посмотрев на Матушку: — Я никогда не сбегу, я никогда не попытаюсь сбежать. Просто дай мне его излечить, и мы станем семьёй. Навсегда, как ты и хочешь. Всё будет так, как было раньше. Я обещаю, — выделила она последнее слово. — Как ты захочешь. Просто дай мне его излечить. Матушка задумчиво наклонила голову: — Хм, ты должна знать, дорогая, — начала она, — что не стоит заключать сделок с ведьмами, — в её глазах вновь загорелся этот жуткий огонёк. — Не обещай того, чего не сможешь сдержать. Желудок Рапунцель скрутился от таких слов, но девушка всё же глубоко вдохнула: — Я серьёзно. Только… — она перевела взгляд на Вэриана. — Вэриан… он тебе не нужен, Матушка, у тебя есть я. Прошу, отпусти его. Матушка подняла палец: — А, а, а, Вэриан не является частью этой сделки, — она сощурила глаза. — Он пойдёт с нами. Сердце Рапунцель кольнуло: — Хорошо, — тихо сказала она. — Если ты дашь мне вылечить Юджина, я обещаю, что не буду пытаться сбежать, — конечно, это не значило, что она потом не поможет Вэриану сбежать. Такое предложение устраивало Матушку: — Хорошо. Договорились, — она взяла ключ со стола и подошла к Рапунцель, губы скривились в зловещей улыбке. — Только быстро, поняла? Рапунцель кивнула и выставила руки вперёд.***
Флинн почувствовал, как к его запястью приложили что-то холодное. — На случай, если решишь пойти за нами, — кто-то прошипел, резко схватив парня за руку и отпустив её. Флинн поморщился, боль не прекращалась, лязг металла дошёл до ушей, и парень понял, что это были кандалы, которые приковывали его к одной из балок башни. Послышались шаги назад, а затем шаги вперёд. Флинн моргнул, и перед ним появилась Рапунцель. Девушка была залита светом, над её головой будто бы был расплывчатый, белый нимб. Глаза её горели ярко, как звёзды… — Юджин! — Рапунцель звучала испуганной, из-за чего сердце Флинна больно кольнуло. — Ох, прости меня, всё будет хорошо… — она пыталась обмотать рану Флинна своими волосами. Рана, тёплая кровь на его коже, ослепляющая боль — нож, его ударили ножом — и она пыталась его излечить. Волосы, исцеление, выполненное обещание — она всегда держит своё слово. Уйдёт навсегда. — Нет, Рапунцель, — протестовал Флинн, сердце застучало быстрее. — Я обещаю тебе, ты должен мне доверять… — Нет… — Всё хорошо, просто дыши… — Рапунцель умоляла его, и Флинну было больно осознавать, насколько ей было паршиво, и парень почти что перестал протестовать. Почти что. Флинн взял её дрожащую руку: — Я не могу позволить тебе это сделать, — настоял он, нежно сжав её запястье, чувствуя пульс. Рапунцель печально ему улыбнулась: — Но я не могу позволить тебе умереть, — прошептала она. Флинн нахмурил брови, боль отуманивала взгляд, сердце бешено стучало в ушах: — Зачем… зачем она это делает? — спросил он. Зачем приковывать Рапунцель, зачем оставлять Вэриана истекать кровью, зачем пытаться убить Флинна? Что может оправдывать подобные действия? Разве она не должна была быть их матушкой? Голос Рапунцель стал настолько тихим, что Флинн почти не сразу услышал: — Мои волосы. Они ей нужны, чтобы оставаться молодой. Волосы, магия, жизнь — злая женщина возвращает себе жизнь, причиняет боль, запирает, похищает, пытается убить — забрать — нужны волосы, волосы сохраняют жизнь, приносят боль, заключают в ловушку… Флинн дотянулся до осколка зеркала, лежащего рядом с ним, края его были очень острыми. Разбитое зеркало лежало неподалёку, отражая свет при помощи оставшихся осколков. Флинн крепко схватил осколок, края резали его кожу… — Эй, — голос Рапунцель был нежен. И глаза, и кожа. — Всё будет хорошо, — она глубоко вдохнула, закрыла глаза и открыла рот, чтобы начать петь. Сдержать своё обещание и оставить свободу позади. — Рапунцель… — Флинн поднял руку, чтобы дотронуться до лица Рапунцель. — Подожди… Рапунцель остановилась, и Флинн, не раздумывая, провёл осколком по её волосам. Они тут же были отрезаны и упали на пол. Вместе с ним с шумом упал и осколок.***
До ушей Рапунцель донёсся шум ветра, и девушка почувствовала необычную легкость головы. Затем пришёл и звук резания, и девушка ахнула. Она прошла рукой по своим волосам, своим волосам… они не доходили до плеч, до челюсти, Юджин их отрезал при помощи осколка, сжатого в кулаке. — Юджин? — выдохнула Рапунцель, расширив глаза, когда к ней пришло осознание. Её густые волосы повалились на пол, постепенно приобретая коричневый оттенок, как вода в реке, прогнивали и доходили до… — Нет! Матушки. Глаза её расширились от ужаса, Рапунцель ещё никогда подобного не видела, кожа побелела, словно снег. Она лихорадочно схватила пучки отрезанных волос Рапунцель и придержала их к себе, будто бы пытаясь остановить процесс, сохранить хоть какую-нибудь частичку магии волос. И сразу же её кожа сморщилась и начала высыхать, прилипая к костям. Волосы до кончиков поседели, как будто одним взмахом кисти художника, и опадали. Матушка упала на колени у разбитого зеркала, смотря на своё искажённое отражение, и закричала. Матушка кричала, а Рапунцель застыла. Она могла только смотреть, парализованная шоком и ужасом, девушка уже не могла здраво мыслить. — Что ты наделал? Что ты наделал? С криками Матушка натянула капюшон плаща на своё лицо, ошарашенно уходя подальше от зеркала. Ей некуда было бежать от агонии, которая охватила её тело, и она будто бы увядала на глазах Рапунцель, но в этот раз этот процесс уже не остановить, и женщина двигалась всё ближе к месту, где Вэриан лежал в луже крови. Рапунцель на время потеряла дар речи, совершенно не зная, что и сказать. Матушка поскользнулась на окровавленной луже на полу. На пол упали только старый плащ и горсть пыли. Рапунцель поражённо смотрела, из лёгких будто бы забрали весь воздух. Данная сцена ей поначалу казалась нереальной, будто бы какой-то трюк, который Матушка сотворила при помощи своих тайных способностей, только… Только вот прах на полу. Каким-то образом Рапунцель понимала. Это было настолько ужасно, что девушке хотелось закричать. Но сзади неё послышался стон, и Рапунцель заставила себя отвернуться, оставить всё это позади, так как сейчас были дела более важные. — Нет, нет, нет, нет, нет, Юджин! Она осознала весь ужас данной ситуации — у неё больше не было её волос. Рапунцель схватила лицо Юджина, замечая бледность кожи и туманность взгляда: — Посмотри на меня, — требовательно сказала она, — посмотри на меня, я здесь. Не уходи, Юджин, останься со мной, — она взяла Юджина за руку, тёплую и сильную, и приложила её к своим коротким волосам, запинаясь на словах, пока девушка пыталась его излечить, слёзы отуманивали ей взгляд. — Солнца яркий луч, Путь н-найди во мгле, Я прошу — верни, Что так желанно мне… — Рапунцель. Дыхание Рапунцель стало прерывистым. Голос Юджина был очень тихим, но оставил значительный груз на душе девушки, как будто её сердце окаменело. — Что? Юджин посмотрел на неё полузакрытыми глазами, в которых горел огонёк любви. Он протянул руку и приложил её к щеке девушки, как тогда, во время прогулки на лодке, когда он хотел задать ей вопрос — только в этот раз казалось, что он уже знал ответ. — Ты стала моей новой мечтой, — выдохнул он. Рапунцель взяла его за руку, улыбаясь сквозь слёзы: — А ты — моей. Губы Юджина образовали улыбку, а потом его глаза плотно закрылись, скулы расслабились. Он не шевелился, рука его ослабла. Его больше не было. Рапунцель крепче сжала его руку, будто могла простым желанием вернуть его к жизни, сердце просто разрывалось на части. Другой рукой она подняла его голову, приложив свой лоб к его собственному, чувствуя его всё ещё тёплую кожу. Она вдохнула, и на выдохе вышла песня.Раны исцели, Жизни свет пролей! Я прошу — верни, Что так желанно мне,
Рапунцель закрыла глаза, слёзы катились по её щекам. — …желанно мне, — прошептала она. Рапунцель медленно опустила его руку, стиснув зубы. Ей будто нож всадили в сердце. Юджин… она подвела его, она дала ему умереть, это было несправедливо — нет, не думай об этом. Она уже больше ничего не могла сделать. Она… Она должна была сейчас думать о Вэриане. Он нуждался в ней. Она отвернулась, готовясь встать, когда краем глаз заметила вспышку золотистого света. Рапунцель застыла, смотря на Юджина. Глаза её расширились. Завитки нежного, золотистого света росли, словно цветок, из места на щеке Юджина — её слезы. Она могла это чувствовать, знакомую, как её собственный голос, энергию света. Магия. Сдержав дыхание, Рапунцель прильнула, внимательно рассматривая лицо Юджина, пока свет потихоньку растворялся в воздухе. Ей показалось, или его лицо вновь приобрело здоровый оттенок? — Юджин?.. — сказала она, сердце замерло. Глаза Юджина открылись: — …Рапунцель? — прошептал он. — Юджин. Рапунцель бросилась ему в объятия, чувствуя, как его руки обхватывали её талию, они были такими тёплыми и нежными. Девушка отстранилась, на секунду взглянув на его лицо, а затем поцеловала, будто бы это был её последний шанс. Он был жив, он был жив, она его не потеряла. Её сердце было готово выпрыгнуть и взлететь, голова её кружилась от облегчения. Она только привыкла ко вкусу его губ, когда отстранилась, вытерев лицо. Юджин только на секунду выглядел растерянным, перед тем расширить глаза и напрячь скулы. Это был ещё не конец. Рапунцель поднялась к Вэриану и чуть не упала, но Юджин успел её схватить. Она ещё не успела привыкнуть к лёгкости своих волос, и Юджин понимающе кивнул. — Полегче, Блонди, — промолвил он, ведя её к Вэриану, цепь вокруг его запястья волочилась по полу. Рапунцель присела на пол, тревожно дыша. Было трудно не заплакать, слёзы тут же образовались на уголках её глаз, пока она осматривала брата. Бледное, окровавленное лицо Вэриана морщилось от боли, на горле был виден небольшой, свежий порез. Было трудно петь, так как от такого зрелища терялся дар речи. Она пропела последние слова, пока слёзы падали на окровавленную рану. Ничего не произошло. Прошло некоторое время, но ничего не изменилось, и Рапунцель еле могла дышать: — Это… н-не работает, — прошептала она, побледнев в лице. — Юджин, я… я не понимаю, почему… почему это не работает? Во взгляде Юджина виднелся страх и чувство вины, когда он осознал то же, что и Рапунцель: он отрезал её волосы, и теперь она не могла вылечить Вэриана. — Рапунцель, мне… — Нет, — сердце Рапунцель сжалось, несколько пугающих мыслей отуманивали её разум. Если у неё больше не было её волос, а слёзы уже не работали так, как с Юджином, то тогда она не могла излечить Вэриана. — Нет, так не… так не должно было случиться, я должна была его уберечь, я… я обещала, что всегда буду… — Рапунцель, — Юджин положил свои руки на плечи девушки, практически умоляя. — Рапунцель, дыши. Мы что-нибудь придумаем, хорошо? Рапунцель посмотрела Юджину в глаза, найдя в них утешение. Благо, она была не одна. — Х-хорошо, — кивнула она. — Хорошо, что… ч-что нам делать? — Надо, чтобы он лежал спокойно, — продолжил Юджин, он старался звучать спокойно, но ему всё равно было тревожно. — И найти что-нибудь, чтобы остановить кровотечение, хорошо? У тебя есть… одеяло или что-то ещё, чем можно было бы обмотать его голову? Как, например… Стоп. — …может сработать? Голос Юджина казался совершенно далеко, пока Рапунцель не спускала глаз с Вэриана. — Да, — рассеянно ответила она. — Эм, в моей… моей комнате… — Рапунцель? Дай ему попробовать. — Прости, я… — моргнула Рапунцель, покачав головой. — Я просто… Что-то трясло её, по коже пробежал холодок. Будто бы прохладный ветер ворвался через окно и дул ей в спину. Навязчивое чувство того, что она что-то упустила, слово на кончике языка, песня в голове… Песня. Глаза Рапунцель расширились. — Юджин, там… там на балконе есть растения, — промолвила она, сердце застучало быстрее. — Можешь принести одно сюда? Любое подойдёт. Юджин нахмурился: — Рапунцель, я не… — Пожалуйста, Юджин, — требовательно сказала она. — Я думаю, я знаю, как ему помочь. Юджин не стал переспрашивать. — Хорошо, — он встал на ноги и подошёл к окну, осторожно переступая через плащ на полу, место, где Матушка — нет, не думай об этом, не сейчас. Рапунцель резко отвернулась, переведя взгляд обратно на Вэриана. Мышцы всё ещё напряглись от боли, бледность кожи ярко контрастировала с алой кровью. Сглотнув, девушка провела рукой по его лбу, пытаясь хоть как-то утешить. — Прошу, — выдохнула она, — прошу, пусть это сработает. Юджин вскоре вернулся с цветочным горшком в руке. Он положил его рядом с Рапунцель, озадаченно на неё посмотрев. — Каков план, Блонди? — нежно спросил он. Рапунцель не спешила с ответом. На одной руке Вэриана всё ещё не было перчатки, когда он чуть не… когда он пытался — нет, не думай об этом. Она не могла об этом сейчас думать. Прикусив губу, она взяла руку Вэриана и поднесла её к цветку, расположив так, чтобы пальцы касались стебля. Убрав подальше руки, Рапунцель глубоко вдохнула и начала петь: — Лунный свет в ночи… Волосы Вэриана начали сиять ярким бело-голубым светом. — Тьме открой ты дверь… Пламя их бери и отдай всё мне… Юджин сидел тихо рядом с ней, будто бы парализованный. Рапунцель продолжала петь, глаза слезились из-за яркости волос Вэриана, по коже бегали мурашки из-за магии. — Боль ты им неси, Жизни свет гаси… У Вэриана во сне дыхание перехватило, глаза плотно закрылись. Растение начало увядать, от зелёного окраса переходил к коричневому, а листья гнили. — Пламя их бери и отдай всё мне… Песня звучала странно в устах Рапунцель, она так похожа на её собственную, но искажённую, словно тень. И это было странно, поистине странно не петь свою песню, слышать только песню Вэриана без сияющих, золотистых волос. Видеть её и не чувствовать. Девушке было немного любопытно, каково было Вэриану наблюдать, как она использовала свои силы каждый день, это чувство дежавю. — …отдай всё мне. Рапунцель закончила петь. Цветок уже был мёртв, он иссох, а глаза Вэриана всё ещё были закрыты. Только… ему уже не было больно. Осторожно и нехотя Рапунцель смахнула волосы с места, где должна была быть рана. Оно было мокрым от крови, волосы были спутанными и липкими, но кожа была в целости. Больше не шла кровь. Все излечилось: даже маленькая рана на горле от ножа Матушки закрылась — на её месте, однако, остался белый шрам. Глаза Юджина расширились: — …ты знала, что он может так себя излечить? Рапунцель посмотрела на него, волосы Вэриана закрыли его лицо: — Я… Я не знала, — прошептала она, — это скорее больше… предчувствие. Юджин вдохнул сквозь зубы: — Магические заморочки. Да, точно, не удивлён, — он рассматривал лицо Вэриана, тревога читалась во взгляде. — Так, с ним теперь всё в порядке?.. — Я не знаю, — промолвила Рапунцель. Она взяла брата за руку, задержав дыхание. Очнись, Вэриан.***
Вэриан тонул. Всё было красным. Вокруг него, внутри него, сквозь него струилось что-то тёплое и густое. Оно было везде, и нигде не было видно берега. Он хрипло вдохнул, когда повернулся, отчаянно пытаясь поймать глоток воздуха, когда вокруг была одна кровь. «Не бойся». Голос заговорил над ним, внутри него, сквозь него. Вэриан пытался позвать его, но захлебнулся, внутри него начала образовываться дыра. Она требовала пищи, рычала, цеплялась за что-то, пока красная жидкость вытекала из него, высасывала… Стоп, нет, ему это нужно! «Кровь — это энергия, а энергия — это жизнь. Ты можешь её дать, а можешь и отнять». Откуда голос это знал? «Ты тоже это знаешь, всегда знал. В глубинах своего подсознания». Глаза Вэриана горели. Что он должен был делать? «Протяни руку и возьми». Вэриан вытянул руку, холодную, маленькую и оголённую без перчатки. Ослепляющий бело-синий свет был вокруг него, внутри него, сквозь него. Как после купания в ледяной воде, его мускулы напряглись, а спина больно согнулась. Свет и грел, и остужал, и бил электричеством одновременно, мальчик чувствовал это костями, в ушах звучала песня… «Очнись, птенец». Вэриан очнулся. Он привстал, и из уст вышел крик (Матушка, нож, кровь, боль, пустота, дождь, птицы и падение), Вэриан начал лихорадочно сопротивляться, сердце бешено колотилось в груди, пока паника овладевала им. — Вэриан! Голос, нежный, успокаивающий и до боли знакомый — Рапунцель. Рапунцель, испуганная, в цепях умоляла, холодный метал приложили к его горлу — пожалуйста, нет, пожалуйста, нет, нет, нет… — Вэриан, успокойся, всё хорошо! — голос Рапунцель звучал так близко и успокаивающе. — Всё хорошо, я здесь. Нежные руки спокойно взяли его за запястья, и Вэриан перестал бороться, было тяжело в груди, когда он пытался глотнуть воздуха: — Р-Рапунцель? — заикался он. — Привет, — успокаивала Рапунцель. — Успокойся, у тебя сейчас шок. Напряжение покинуло тело Вэриана. Через секунду его зрение восстановилось, и ему потребовалась ещё секунда, чтобы поразмыслить над происходящим. Волосы Рапунцель стали каштановыми. И короткими: неровные концы доходили до линии подбородка. Это зрелище было настолько удивительным и невероятным, что Вэриан сначала решил, что ему это мерещилось, и затем моргнул, чтобы проверить. Синяки украшали её кожу, щёку и челюсть, а на лице виднелись следы слёз. Сердце Вэриана остановилось: — Рапунцель, — вдохнул он. — Что произошло? — Это долгая история, парень. Голова Вэриана повернулась к источнику неожиданного голоса — Юджин сидел рядом с Рапунцель, на лице его образовалась грустная улыбка, во взгляде читалось беспокойство. Юджин? Что он тут делал? Как он здесь оказался? — Юджин? Что… Что случилось? — взгляд Вэриана упал на большое алое пятно на рубашке Юджина, и мальчика поразил ужас. — Что произошло? Рапунцель взглянула на Юджина, нежно, уставши и покорно: — Юджин спас нас, — тихо ответила она. — Но был ранен. Я его излечила и… — Оу! — Вэриан провёл рукой по голове. На ладони осталась липкая, тёплая кровь, но боли не было. — М-моя голова, она была… ты тоже её вылечила? — спросил он, морщась при виде окровавленной ладони. Рапунцель нахмурилась: — Не совсем. Видишь ли, к тому моменту мои волосы уже были… — Стойте! — внезапно вскрикнул Вэриан. — Что мы здесь ещё делаем? Мы… Мы должны уходить! — он пытался подняться на ноги, но пол был всё ещё скользким из-за крови. — Быстрей, по-пока Матушка не вернулась и… — Вэриан, — Рапунцель положила руку ему на плечо, останавливая. — Матушка уже не вернётся. Вэриан моргнул: — Что? Рапунцель глубоко вдохнула: — Её больше нет, Вэриан. — …нет? Вэриан недоумевающе осмотрелся. Он медленно прочёсывал взглядом комнату, подметив пятна крови на полу, отрезанные каштановые волосы, разбитые осколки зеркала. Будто ища в тенях Матушку, готовую напасть. Но её нигде не было. Это не имело смысла. Как могла Матушка просто так уйти? Вэриан только что её видел, злобную и жестокую, держащую в одной руке нож, а в другой — его волосы, и она не могла просто так уйти, верно? Только… волос Рапунцель больше не было. Волос, которые Матушка так любила, за которые так отчаянно боролась и которые практически каждый день использовала, чтобы оставаться… Его взгляд упал на плащ, валявшийся на полу. Плащ Матушки. Оу. Оу. Вэриан потерял дар речи, сердце застучало быстрее. Матушки не было. Матушка больше не была угрозой, она больше не могла ему навредить, что было хорошо, не так ли? Разве не так? Но почему-то так не чувствовалось, это было неправильно, почему это не было хорошо? Почему он не был рад, разве он не должен был быть рад или, по крайней мере, спокоен? Что с ним было не так? Матушки не было, как так случилось, нет, он хотел… ему нужен был… нет, это было неправильно, так не могло случиться. Ощущение руки Матушки на его щеке, её нежные и любящие глаза, их «Я люблю тебя, я тоже тебя люблю»… Дыхание Вэриана стало прерывистым, и Рапунцель крепко его обняла. Вэриан держался за сестру так, будто бы от этого зависела его жизнь, подавленный плач вышел из его уст. Ураган эмоций просто смешал все мысли в кучу. Мальчик не знал, что делать, что говорить, что даже чувствовать, и казалось, что Рапунцель тоже не знала. Брат и сестра крепче обняли друг друга со слезами на глазах.