***
Рапунцель нервно ёрзала на стуле, борясь с желанием намотать на палец локон волос. Она сидела у круглого стола в уютной гостиной. Вэриан сидел с одной стороны, с другой — Юджин. А около них — Король Фредерик и Королева Арианна Короны. Её родители. Это всё казалось нереальным. Весь путь сюда она в голове представляла себе эту встречу, пыталась привыкнуть к этой мысли, но видеть их здесь собственными глазами… это было поистине странно. Это было до жути странно, и девушка этого так отчаянно не хотела. Она хотела, чтобы произошёл некий щелчок, который поможет данной ситуации обрести смысл, но такого не было. Эти люди, сидящие напротив неё, казались ей незнакомцами, и девушку поедало изнутри знание того, что они пропустили много лет её жизни, пока она сама даже и не подозревала об их существовании. Именно, наверное, поэтому ей было трудно начать с ними разговор. Они хотели сразу же всё обсудить. Отправили подальше гвардейцев и слуг, чтобы они впятером могли остаться одни. Рапунцель понятия не имела, чего именно они ожидали или на что надеялись. Она никогда не думала, что ей придется представляться собственным родителям. — Итак, — красноречиво начала Рапунцель, — как я и сказала ранее, меня зовут Рапунцель. Я выросла в башне в лесу с моим братом Вэрианом и нашей мату… женщиной по имени Готель, — она чувствовала, как лицо её горело, но решила проигнорировать. — Она забрала нас, когда мы были младенцами. Ну, точнее, она сначала забрала меня, когда я была младенцем, а спустя четыре года она однажды пришла ночью в башню с Вэрианом на руках, то есть мы не были младенцами одновременно… — она нервно рассмеялась. — В общем. Родители ободряюще ей кивнули. В их глазах был всё ещё этот огонёк, пока они смотрели на неё: это удивление и радость, и от этого девушка ещё сильнее занервничала. Рапунцель прокашлялась: — Вам, наверное, интересно узнать про мои волосы, — она поморщилась. — Ну, вам, наверное, многое интересно узнать, — пробубнила она. — Эм, ну, у меня раньше были светлые волосы. Ещё только пару часов назад. Это самая первая стрижка за всю мою жизнь. Мои волосы раньше были… семьдесят футов в длину. Они этого явно не ожидали. Король Фредерик задумался, пока Королева Арианна изучала волосы Рапунцель, будто бы представляла себе длинные, светлые волосы. Рапунцель прикусила губу: — В них также была сила, — сказала она. — Была также и песня, и когда кто-то её поёт, то мои волосы начинали сиять и могли исцелять болезни и раны и возвращать молодость. Но когда их отрезаешь, то они теряют свою силу. Поэтому я никогда раньше не стригла волосы, и, когда я была маленькой, кто-то однажды пытался отстричь локон и… Она остановилась, когда на неё снизошло озарение. Это была Матушка. Это она пыталась отстричь локон волос Рапунцель, но ничего из этого не вышло, и тогда она… — Рапунцель? — Король Фредерик звучал обеспокоенно. Рапунцель покраснела: — И-извините, — вдохнула она, уронив голову. — Ну, эм… их больше нет. Я больше не могу лечить. По… Поэтому она и похитила меня. Она заставляла меня петь эту песню, чтобы оставаться молодой, — она проглотила ком в горле. — Но её теперь больше нет. Королева Арианна нахмурила брови, взгляд её смягчился: — Мне очень жаль. Вы через многое прошли… — в глазах читалась боль, она действительно понимала, что они чувствовали. — Но самое главное, что вы теперь здесь. Рапунцель медленно кивнула: — Это… ещё не всё, — она перевела взгляд на Вэриана, лицо его было до сих пор бледное, а в глазах отражалось доверие. — Вэриана похитили, потому что у него тоже есть силы. По пути в замок они долго и упорно об этом говорили. Взвешивая все «за» и «против». Что, если Матушка была права и люди начнут бояться способностей Вэриана? Что, если они не так отреагируют? Что, если они захотят сделать ему плохо? Но они оба согласились, что такую большую тайну не стоит держать от них. Если Вэриан от них это утаил бы, то он жил бы в постоянном страхе того, что однажды они всё узнают, да и утаивание секретов не являлось хорошим началом для постройки отношений. Поэтому было куда лучше сразу раскрыть все карты, чтобы ясно всё потом объяснить. К тому же, как сказал Юджин, если бы они попытались скрыть силу Вэриана, то это вызвало бы подозрения. А так, по крайней мере, они могут это контролировать. Её родители переглянулись друг с другом. — В каком смысле? — спросил Король Фредерик, нахмурив брови. — Думаю… что лучше, скорее всего, вам показать, — ответила Рапунцель, повернувшись к Вэриану. Вэриан кивнул и встал со стула. Он заметил стоявшее в углу гостиной растение в горшке. Мальчик указал на него, неуверенно взглянув на Короля Фредерика. — Вам… Вам важен этот цветок, Ваше Величество? — спросил он. Первые слова, которые он произнёс за всё это время. Удивлённо, Король Фредерик покачал головой, махнув рукой, что означало: «Начинай». Сглотнув, Вэриан подошёл к растению и снял перчатку, нежно взяв один из листочков. Он закрыл глаза и начал петь: — Лунный свет в ночи… В комнате образовалась гробовая тишина, когда волосы Вэриана начали сиять. Выражение лица Юджина никак не изменилось — он ожидал подобного, он краем глаза посмотрел на родителей Рапунцель. Внимательно наблюдая, он сжал челюсть в ожидании худшего, готовясь защищать Вэриана, и за это она его любила. Её родители с широкими глазами наблюдали за Вэрианом, пока он пел, цветок начал увядать. В их лицах превалировал шок, так же, как и замешательство, осознание и неверие. Рапунцель не могла заставить себя отвернуться, несмотря на мучительную тяжесть внутри. Она сняла напряжение с плеч. Это был всего лишь Вэриан. Нечего его бояться. Вэриан закончил песню, и свет с волос начал затухать. Растение уже в пыль обратилось. Когда Вэриан открыл глаза, в них отражался странный огонёк, будто бы мальчик только пробудился: — Это не работает, когда на мне перчатки, — быстро сказал он, надев обратно перчатку. — Я… Я обещаю, что не буду их снимать. Он сел обратно, опустив голову, плечи его напряглись, пока мальчик ждал их реакции. — Я надеюсь, что это ничего не изменит, — сказала Рапунцель, прямо взглянув в глаза своим родителям. По легкой дерзости в её голосе было понятно, что она была готова до последнего стоять за Вэриана горой. — Он не опасен. Королева Арианна ненадолго промолчала: — Ну, это было… что-то, — наконец-то сказала она. — Но… пока эти силы находятся под контролем, я не думаю, что возникнут проблемы, — она улыбнулась, она всё ещё была шокирована, но не напугана. — Мы всё равно будем рады тебе. Король Фредерик кивнул, глаза его были добрыми. Рапунцель облегчённо вдохнула, Вэриан тоже расслабился. Она успокаивающе на него посмотрела. Похоже, было ещё кое-что, насчёт чего Матушка ошибалась. Не все боялись способностей Вэриана. Чувство вины кольнуло её изнутри. Девушка это проигнорировала. Теперь Рапунцель могла спокойно продолжить свой рассказ: — Мы росли вместе. Без других, только были мы друг у друга. Мы впервые в жизни вышли из своей башни только пару дней назад. Мы здесь только благодаря этому человеку… — она повернулась к Юджину, положив ладонь на его руку. — Юджин Фитцерберт, Ваше Величество, — вежливо представился Юджин. — Я знаю, что за многое должен ответить, и я готов взять полную ответственность за все свои прошлые действия. Но… — он взглянул на Рапунцель и, взяв её за руку, улыбнулся, — я действительно люблю вашу дочь, и при всём моём уважении, Ваше Величество, за это я не собираюсь извиняться. Родители Рапунцель переглянулись друг с другом. Было трудно понять, что у них было на уме. Рапунцель в ожидании крепче сжала руку Юджина. Вскоре Король Фредерик посмотрел Юджину прямо в глаза: — Ты вернул нам нашу дочь, Юджин, — нежно сказал он. — Тебе официально разрешено жить в этом замке, и ты помилован за все свои преступления. Рапунцель ликующе улыбнулась, Вэриан сделал то же самое. Хоть ребята знали Юджина не так долго, он был действительно важен для них, и брат с сестрой понятия не имели, что бы делали, если бы Юджина не простили. Юджин выглядел поражённым, благодарным и счастливым, и Рапунцель не могла его не поцеловать.***
Вэриан стоял рядом с Рапунцель, взглядом рассматривая плитку на полу. Король и королева, родители Рапунцель, стояли на балконе замка перед собравшимся народом. Собирались объявить о возвращении Рапунцель. Юджин был с ними несколько минут, но затем ушёл, решив, что им лучше остаться наедине. Вэриан чувствовал себя странно. Волосы его вымыли с мылом и причесали, из-за чего они стали такими шелковистыми, но запах крови до сих пор присутствовал. Его одежда была ещё запачкана, поэтому ему дали чистую одежду, пока та высыхала. Коричневые брюки и голубая рубашка с длинными рукавами были подобраны специально, так как были похожи на его старую одежду. Но в этой одежде мальчику было неудобно, и он отказался надеть обувь, когда ему предложили. Хоть слуги ему и сказали, что ничего страшного, мальчик всё равно из-за этого плакал. Он также оставил перчатки. Несмотря на то, что на них была кровь. Он стирал их до тех пор, пока не исчезло пятно. Но когда мальчик подносил перчатки к лицу или жевал их, он до сих пор чувствовал этот запах вместе с горькостью мыла. Он чувствовал себя уставшим и испуганным, но в то же время и оптимистичным и облегчённым, и всё это было так запутанно, но он старался об этом не думать. На Рапунцель было надето новое платье. Нежного лавандового цвета, с изящными цветочками, вышитыми на шёлковой, мерцающей ткани. Рукава её платья были короткими, отделанные оборками. На голове её была корона, её корона, та самая, которую украл Юджин, с камнями в форме слезинок. Она выглядела по-королевски. Незнакомо и странно. — Ты прекрасно выглядишь, — тихо сказал Вэриан. Губы Рапунцель образовали небольшую улыбку: — Спасибо, — промолвила она, теребя свои коротко отстриженные волосы. — Это… всё так странно, да? Вэриан слегка рассмеялся: — Д-да, пожалуй, да. Снаружи король начал свою речь. Голос его был громким, ровным и величественным. — Мои поданные. Мои друзья. Благодарю, что вы все здесь собрались. Рапунцель взглянула на дверь, во взгляде читалась неуверенность: — Это… всё кажется таким реальным, не так ли? Вэриан медленно кивнул: — Ты принцесса, — сказал он, голос у него был хриплым. — Ещё вчера мы отмечали восемнадцатый день рождения нашей пропавшей принцессы. Со дня её исчезновения, все эти восемнадцать лет я каждый день думал о ней, о том, что я потерял. Рапунцель обеспокоенно нахмурила брови: — Ты… в порядке? Вэриан прикусил губу: — Рапунцель… Я… Я не знаю, что об этом всём думать. Ты принцесса, и у тебя появились родители, и это совсем не то, чего мы с тобой ожидали, и… и я начинаю думать, что совершенно не вписываюсь, — признался он, отведя взгляд. — И всё это время я видел стойкость и надежду в каждом из вас. Я видел это в каждом цветке, оставленном у фрески; в каждом слове сочувствия, в каждом фонарике, запущенном в этот самый день. Вы все были, как одна семья, и горевали. Горевали вместе с вашим королём и вашей королевой, и праздновали, и помнили, что она значила для вас, что она значила для нас. Рапунцель присела на колени, что прямо посмотреть Вэриану в глаза. Её взгляд был открытым, искренним и наполненным добротой, глубокой и безусловной любовью, из-за чего у Вэриана дыхание перехватило. — Вэриан, — медленно, уверенно начала она, — ты мой брат. Ничто на свете этого не изменит. — Все эти долгие восемнадцать лет вы давали мне надежду. И за это я вам всем безгранично благодарен. Рапунцель взяла Вэриана за руку и нежно сняла с неё перчатку. Вэриан поборол рефлекс отдёрнуть руку, слёзы подкатили к уголкам глаз. Он не понимал. Он не понимал. Как она всё ещё может быть такой хорошей? Как она всё ещё могла ему доверять? Как она всё ещё могла смотреть ему прямо в глаза, когда он чуть не… — Как бы сильно не изменились наши жизни, — нежно сказала Рапунцель, — что бы ни произошло потом, я всегда буду рядом с тобой. Я всегда буду любить тебя. Я всегда буду тебя защищать, — она слегка сжала его руку. — Я обещаю. — И именно благодаря этой надежде я стою перед вами здесь сегодня с самой прекрасной новостью, с которой я хочу со всеми вами поделиться. Сегодня я не только ваш король, но и вновь отец. Наша пропавшая принцесса вернулась домой. Вэриан всхлипнул. Несколько слезинок покатилось по его щекам, он их быстро вытер, кивнув, и слабо улыбнулся сестре: — Хорошо, — прошептал он. — Ладно. Улыбнувшись, Рапунцель выпрямилась, всё ещё держа Вэриана за руку. Она глубоко вдохнула: — Ну, была не была. — Сегодня я с превеликой радостью впервые представляю вам… Вэриан и Рапунцель вместе открыли дверь и вышли на балкон. — Принцессу Короны Рапунцель! Первое, что бросилось в глаза Вэриану, — это яркий свет. Он был ослепляющим, полуденное солнце ярко сияло на ясном небе. Его свет мерцал на крышах, на камнях и на океане голов людей, собравшихся на внутреннем дворе замка, это тяжкое ощущение теплоты набросилось на мальчика. Затем появился шум. Он нахлынул, словно волна, над массой людей, превращаясь в оглушительные аплодисменты. Дикие и необузданные, что практически земля тряслась. Король, королева и Юджин стояли у перил балкона, улыбаясь и хлопая. Рапунцель шагнула к ним, не отпуская руки Вэриана, потянув его за собой. Она сначала поклонилась королю, своему отцу, слегка наклонив голову, а затем — королеве, своей матери. Она подошла вперёд и поцеловала Юджина в щёку. А затем она обернулась к народу, к королевству, своему королевству. Она слегка наклонила голову к свету и улыбнулась. Она крепче сжала руку Вэриана. Народ взревел от счастья и приветствия, этот звук всё ещё бился в ушах Вэриана. Это был самый громкий звук, который он когда-либо слышал, и казалось, будто бы он сокрушит мальчика, словно наводнение. Всё было так ярко и громко, и жизнь ему представилась куда больше, чем он раньше думал. И это должно было казаться идеальным, но когда он прищурил глаза от солнца, что-то поймало его взгляд. Он заметил очертание тёмного крыла ворона. Когда Вэриан моргнул, оно исчезло.***
Фредерик выглянул из окна своего кабинета. Было уже поздно. Стало тихо. Единственное, что нарушало тишину, — это лёгкий скрежет пера Найджела, пока он писал на рабочем столе за королём черновики сообщений всем соседям Короны. Фредерик вдохнул через ноздри прохладный ветерок, дующий из окна, уверенно от знания того, что все входы и выходы были закрыты, что все внутри были в безопасности и мирно спали под зорким глазом королевской стражи. Ночное небо растянулось над королевством Корона, оно было украшено яркими звёздами. Из окна открывался великолепный вид: на внутренний двор, на главную площадь, всю украшенную праздничными декорациями с сегодняшнего торжества, и на уставших гуляк, мирно спящих на улицах. Праздник продолжался до самой ночи, и, если Фредерик хорошо знал своих людей, он будет идти ещё утром и, скорее всего, до конца недели. Их настроение прекрасно отражало его собственное: он чувствовал их радость и отвечал взаимностью, чувствуя ещё большую радость, из-за чего испугался, что уже не сможет себя сдержать. Но эта была наилучшая проблема: его люди были поистине счастливы за него, его семью. И какое же это было чудо — вновь иметь семью спустя столько лет. Его дочь вернулась домой. Она была в безопасности. Она была счастлива вновь к ним вернуться, и всё королевство радовалось их пропавшей принцессе. Однако кое-что тревожило разум Фредерика, кое-что в виде маленького мальчика с заметной голубой прядью в волосах и с силой отнимать жизнь. Как только он увидел Вэриана, он сразу всё понял. Это был пропавший сын Квирина, это был мальчик, которого похитили четырнадцать лет назад; это был мальчик, рождённый с силами лунного цветка. Который рос вместе с Рапунцель, как её брат, и пережил столько же травмирующих событий, от которых потом страдал. Который был до боли тихим, настороженно смотрел на всех своими испуганными, голубыми глазами, пока он держал Рапунцель за руку, она делала то же самое в ответ. Который потерял хоть и очень ужасного, но единственного родителя и теперь не знал, что делать в этом неизвестном ему мире. И Квирина не было рядом. Он уехал всего неделю назад, отправившись куда дальше, чем в прошлый раз. Спустя четырнадцать лет поисков детей наконец-таки нашли, и Квирин был далеко, и неизвестно было, когда он вернётся. Фредерик столкнулся с дилеммой. Он знал, кто отец Вэриана, знал, где он и что сейчас делал. Но он не знал, когда именно Квирин вернётся или, науськивал ему тихий голосок разума, если он вернётся. Экспедиции Квирина неоднократно ставили его жизнь под угрозу, в голове Фредерика предстали воспоминания о ранах, шрамах и тёмных, уставших глазах. Они не притворялись, что работа Квирина не была настолько опасной, Квирин всегда прямо говорил о возможных рисках. Вэриан имел право знать, кто его отец, верно? Но, что, если Фредерик ему скажет, и Квирина не будет долгие месяцы? Что, если Фредерик ему скажет, и Квирин никогда не вернётся? Фредерик нахмурился, увидев своё отражение в окне. Как король, у него есть обязанности перед своими поданными — действовать в их же интересах. Что насчёт этой ситуации? Было ли уместно всё сейчас рассказать Вэриану, хоть многое что было неизвестно? Или же лучше было для всех вовлечённых молчать до возвращения Квирина? Есть вероятность того, что сокрытие такого факта от Вэриана потом не сыграет Фредерику на руку, но в сравнении с тем вариантом, в котором король рассказывает всё Вэриану в отсутствие Квирина, первый казался… менее рискованным. Но, возможно, сейчас шла речь не о том, что сделал бы хороший король. Возможно, сейчас в мужчине говорил отец, который уговорил не рассказывать Вэриану о его отце, которого он никогда в жизни не знал, не подкармливать его пустыми надеждами и ожиданиями месяцами без Квирина. Заставлять его только месяцами волноваться, чувствовать себя незнакомцем в этом большом замке в ожидании Квирина. Чтобы, в худшем случае, потом оказалось, что Квирин за ним уже никогда не вернётся. Фредерик медленно вдохнул: — Найджел, отправь письмо Квирину в Старую Корону, пожалуйста, — сказал он. — Он сейчас в плавании, но отправь ему сообщение, чтобы он его прочитал по возвращении. — Да, Ваше Величество, — покорно сказал Найджел, готовясь провести чернильным пером по чистому пергаменту. — Что написать? Фредерик смягчился во взгляде. Он закрыл окно. — Срочно иди в замок, — изложил он, повернувшись к Найджелу. — Проект «Воробей» завершился удачно, в обоих случаях. Множество жизней было перевёрнуто за один день. Через несколько недель всё придёт в норму, все ко всему привыкнут без лишних переживаний. Когда Квирин вернётся, они представят его Вэриану как его отца и вместе разберутся, что делать дальше для Рапунцель и Вэриана. Только когда Квирин вернётся. Но не раньше.i'll keep you safe try hard to concentrate hold out your hand can you feel the weight of it? the whole world at your fingertips? don't be, don't be afraid our mistakes, they were bound to be made but i promise you, i'll keep you safe
Конец второго акта