Помни о смерти

Уильям Карлайл торопливо шёл по мрачным улицам столицы. Он был хмур, губы его были сжаты, а взгляд смотрел в пол. Маркиза одолевали невесёлые мысли. — " Ну как же так вышло?" — думал он, — "Конечно, его здоровье и до войны нельзя было назвать выдающимся, но всё же... Он должен был продержаться! Хотя бы ещё несколько лет! И как будто этого мало..." Постепенно Уильям вышел на Соборную площадь. Для рабочего дня сегодня здесь было много народу. Все — женщины, мужчины, дети, по крайней мере те, кто мог себе это позволить — были одеты в траурные одежды. Не исключением был и сам Карлайл. Повсюду слышались вздохи, ахи и беспокойное бормотание. Но было относительно тихо, что удивительно при таком количестве народа. Никто не кричал, не толкался и не создавал прочей ненужной суеты. Напротив, все старались лишний раз не повышать голос. А причина этого находилась прямо перед входом в Собор Святого Джозефа. Карлайл посмотрел туда и тяжко вздохнул, покачав головой. Там стоял большой, изысканно украшенный позолотой и бархатом гроб с вырезанным на нём гербом Королевства. К нему уже возложили множество разных цветов. Рядом, словно статуи, застыли двое неусыпных стража из Королевской гвардии в полном обмундировании, которые следили за сохранностью гроба. Карлайл ещё раз тяжело вздохнул. Сегодня был воистину чёрный день для всей страны. В гробу покоился нынешний правитель Королевства — Вильгельм IV, "Божьей милостью Соединённого Королевства и иных своих царств и территорий король, глава Содружества и защитник веры". Никто не ожидал его скоропостижной кончины спустя всего три месяца после окончания войны. Несомненно, множество потрясений военного времени крайне негативно сказалось на его Величестве, не обладающим крепким здоровьем, да и возраст в 65 лет вызывал беспокойство, но всё же он смог всё это вынести, и люди надеялись, что Вильгельм и дальше будет править страной. Но увы — 29 июля 1867 года он скончался от сердечного приступа. Эта неожиданная трагедия потрясла всю страну. Пусть Вильгельм IV и не был выдающимся политиком или искусным полководцем, он пользовался уважением подданных, ведь именно с ним Королевство прошло и выиграло тяжёлую войну. Да, он был "средненьким" правителем, многие его действия были противоречивыми, но причин ненавидеть его у большинства людей не было. Поэтому, сегодня многие пришли на Соборную площадь попрощаться с монархом, что правил этой страной 7 лет. Недолгий срок для правителя одной из ведущих держав мира, но даже так Вильгельм IV сумел занять своё место в истории Королевства. Осмотрев площадь, Карлайл прошел вперёд и влился в толпу. Где-то здесь он договорился встретиться с Джонатаном Мортимером, чтобы вместе почтить память умершего сюзерена и поговорить о будущем страны. Уильям не зря высказался именно так — ведь смерть действующего короля не была бы проблемой для государства в целом, если бы не одно обстоятельство. Маркиз долго над этим думал и с каждым днём понимал, что ситуация действительно хуже некуда. Ведь Вильгельм IV так и не оставил после себя наследника. Наконец, Карлайл заприметил среди толпы знакомую рыжую шевелюру Джонатана и поспешил к нему. Тот вовремя повернулся, увидел друга и слегка улыбнулся. — Мрачноватая сегодня погода, не находишь? — спросил Мортимер, пожимая Уильяму руку. — Да, мрачная... Впрочем, у нас дела помрачнее будут. — серьезно ответил тот, — Пойдем. Отдадим честь его Величеству. — Да, пошли... Закончив с поминанием, граф и маркиз отправились в ближайший трактир, чтобы обсудить то, о чём размышлял Карлайл. По дороге они мало разговаривали, больше предаваясь своим воспоминаниям. Они присели в углу, подальше от посторонних ушей, заказали немного вина и приступили к делу. — Итак... О чем ты хотел поговорить? Ты сказал, это как-то связано с будущим страны? — начал Джонатан, отпив немного из бокала. Карлайл посмотрел ему в глаза. Несомненно, Мортимер уже о многом догадался, просто не хотел начинать столь неприятную тему. Поэтому, говорить пришлось ему. — Как ты знаешь, его Величество не оставил после себя наследника. Увы, судьба не одарила его ни сыном, ни дочерью. Это обстоятельство и так грозит обернуться серьезными проблемами... Но есть ещё кое что. Джон вопросительно приподнял брови. Уильям выждал небольшую паузу, а затем продолжил: — Королевский дом очень большой, в нём много ответвлений, как малых, так и больших. У его Величества немало родственников. И я боюсь, что без прямого наследника... — Каждый из них попробуют занять престол в обход других. — закончил за него граф, — Нехорошие перспективы нарисовываются... — Именно. Я не знаю ничего об их характерах, но... Эти дни я следил за тем, кто будет приезжать в столицу. И практически все, кто так или иначе связан с его Величеством кровными узами, явились со всех уголков Королевства. И я при всём желании не могу оправдать это искренним желанием почтить память умершего родственника, потому что многих из них я впервые вижу в столице! — Они не являлись на празднества и на войну, зато на похороны слетелись, словно стервятники... Отвратительно. — угрюмо буркнул Мортимер, подтверждая слова друга. — Ты ведь и сам понимаешь, к чему всё идёт, Джон? — спросил Карлайл, с каждым словом волнуясь всё больше, — Я полностью уверен, что они не поскупятся на средства, чтобы заполучить трон! — И верно... Не забывай ещё и про наших баранов. Палец дам на отсечение, что те же Спенсеры или Герберты не откажутся поддержать кого-нибудь из родственничков, чтобы урвать себе ещё земель и влияния. А уж Клэйманы... Они сейчас в своей стихии, словно свиньи в грязи! Уильям согласно кивнул и закусил губу. Под "баранами" Джон подразумевал многочисленные дворянские роды, обладающие большим влиянием в виде земель, денег и ресурсов и к которым родственники короля вполне могли обратиться за помощью в борьбе за трон. Клэйманов же, главных интриганов всего Королевства, оба друга презирали всей душой, на что было немало причин. Во-первых, все они, как на подбор, были высокомерными гордецами, всегда ставящими себя выше других. Во-вторых, являясь одним из древнейших аристократических родов во всём Королевстве, Клэйманы имели в своем распоряжении огромное количество земель и ресурсов и почти подмяли под себя всю промышленность в столице, не давая никому другому протиснуться в занятые ими ниши. В-третьих, исходя из второго пункта, Клэйманы были жуткими консерваторами и старались задавить любые прогрессивные идеи, что хоть как-то могли пошатнуть их авторитет. И, наконец, в-четвёртых, все знали о том, что у них нет никакой чести и им нельзя доверять, ибо в любом конфликте они предадут или подставят кого угодно ради своей выгоды. — Клэйманы... — Уильям сжал кулаки, — Подлые змеи. С их-то вмешательством на трон точно посадят какого-нибудь дурака, который и управлять толком не умеет, лишь бы им он подчинялся! — И почему-то мне кажется, что остальные им не особо захотят мешать. Скорее наоборот. Хотя... Гамильтоны или Рутланды могут и побороться. — прибавил Джон. — Так или иначе, всё это совершенно не вовремя! Мы ещё не оправились от войны, да и многие довоенные проблемы требуют решения! Кто будет восстанавливать благосостояние страны, если все будут заняты междоусобицей?! Мортимер только покачал головой и тяжело вздохнул. Маркиз тоже на продолжительное время замолчал. — И что, мы никак не можем этому помешать, да? — спросил наконец граф, — Как думаешь, что мы можем сделать? Карлайл задумался. Увы, но Джонатан был прав. Семья Мортимеров относительно недавно вошла в свет и ещё не набрала достаточно влияния и связей, чтобы хоть как-то повлиять на ход грядущих беспорядков. К тому же она была маленькой — родственников у Джонатана не было совсем. Поэтому, его жизнь была очень важна. Семья Карлайлов же, пусть и имела приличное состояние и некоторые связи при дворе бывшего короля, но с теми же Клэйманами, куда более искусными в подковёрных интригах, тягаться уже не могла. Ведь там, где они терпели убытки, другие роды, не обременённые моральными устоями, наживали большие деньги, а именно — на войне. Да и в различные политические конфликты Карлайлы всегда старались не встревать, занимая нейтральные позиции. Одним словом, даже приложив все возможные усилия, Мортимеры и Карлайлы были бы на два шага позади. — Боюсь, что нет. — выдавил Уильям, — Мне больно это говорить, но... В нашем случае лучше не рисковать. Даже несмотря на такое положение... — А может, всё-таки попробовать хоть раз в жизни серьезно побороться за справедливость? — спросил Мортимер. Их глаза вновь встретились. Об этом маркиз тоже очень долго думал, вплоть до этой минуты. Уильям в последний раз взвесил все за и против... и отрицательно покачал головой. — Как я уже говорил... Мы не в том положении. Джон, мы с тобой главы наших родов. Родственников и друзей у нас немного, а дети только-только родились. Если с нами что-то случится — кто защитит наших жён, детей и стариков в эти лихие годы? Как только мы дадим слабину, другие не упустят случая избавиться от нас, особенно в такое время, когда каждый может стать врагом... Джонатан тяжело вздохнул и сжал кулаки. — ...Ради наших детей, нашего будущего... Нам придется остаться в стороне. — закончил маркиз. — Кх... Чёрт... — прошипел граф, понимая, что его друг абсолютно прав. Да, сейчас друзьям пришлось сделать очень трудный выбор — отказаться от борьбы за правое дело ради защиты своих близких. И Джон и Уильям с радостью бы сделали всё, чтобы на троне Королевства воссел тот, кто действительно его заслуживает, но, увы, семья и родные люди были для них важнее. Именно из-за этого в грядущей междоусобицей им придется отсидеться до лучших времён. — Будем ждать и... надеяться на лучшее. — подвёл итог Уильям. — Надеется на лучшее, да? — буркнул Мортимер, разом осушая бокал вина, — Только это и остаётся?! Проклятье... Чтоб их всех! Ух! От избытка чувств граф грохнул кулаком по столу. Карлайлу ответить на это было нечего. Они вновь надолго замолчали. Затем Уильям взглянул на часы. И когда уже успело пройти 40 минут? Пора уже было закругляться. — Это всё, о чём я хотел поговорить. — молвил он, — Почти. Ещё я хотел кое о чём тебя попросить. — Хммм? — Мортимер вопросительно на него посмотрел. Карлайл ответил не сразу. Он думал как сделать это так, чтобы на его друга подействовало. Ибо иногда было так, что Джонатан напрочь не хотел слушать других, оставаясь при своём мнении. Поэтому, нужно было быть убедительным. Наконец, он сказал, резко и чётко, будто отрубив топором: — Завязывай с азартными играми. И с этим тоже. — он кивнул на бутылку вина, стоящую рядом, — Знаю я, сколько ты на всё это тратишься. Это вредные привычки, Джон, до добра они тебя не доведут. Знаю, увлекает, сам, когда был в твоём возрасте, частенько баловался. Но это гиблое дело, поверь. И если алкоголь ещё можно в меру, то карты — ни за что. Слишком рискованно. Я знаю — проиграть там гораздо проще, чем выиграть. Поэтому, прошу тебя, ради твоей же жены и твоего ребенка — хватит. Найди себе другую отдушину, где не надо будет рисковать. Хорошо? Некоторое время Джонатан молчал, не ожидавший такого резкого натиска со стороны друга. Затем с минуту обдумывал его слова, явно терзаясь сомнениями. И, наконец, неуверенно ответил: — Да, ты, наверное, прав... Я... Я справлюсь с собой... — Я помогу, чем смогу, будь уверен. — Карлайл положил руку на плечо друга — Но всё зависит только от тебя. Бросить должен ты. Понимаешь? — Да, да, понимаю... Я брошу. Я смогу! — более-менее твёрдо заявил Мортимер. — Вот и хорошо. — кивнул маркиз. На этом они и разошлись. Пусть обоим и полегчало от разговора по душам, но всё равно сердца обоих не до конца отпустила смутная тревога. Даже несмотря на то, что они твердо решили любой ценой защитить свои семьи, их будущее всё ещё оставалось туманным и неизвестным. Особенно это тяготило Уильяма. Ведь он не забыл мрачного пророчества своей матери, не сулившего Мортимерам счастливой жизни...