***
Снова пары, снова бездушная, раздражающая Эрин, желающая быть на каждом холсте идеальной. Эдди не старался делать её такой, потому что не считал «вот эту складку сбоку» или «несимметрично расположенные уши» чем-то некрасивым. Он предпочитал реалистичность в рисунках, которая делала их наоборот особенными. Это то, к чему стремятся такие художники, как он. Поэтому над недовольными взглядами и комментариями Эрин посмеивалась даже преподаватель. Не вслух, конечно, но одного пересечения взглядов с ней хватило, чтобы увидеть, как веселилась женщина. Эдди был уверен, что после будут тщательнее выбирать модель для этого. В голову пришла мысль, что было бы, если бы Балабол сидел здесь вместо этой зацикленной на своей красоте девушки. Он явно бы не старался сидеть так неестественно. Было видно, насколько девушка страдает от данной позы, пытаясь сделать так, чтобы все её стороны были в выигрыше; но её напряжённость была заметна. Балабол бы явно не заботился об этом, и вот эта его уверенность в себе очень привлекала. На самом деле так всегда случается. Чистая психология. Те, кто психологически сильнее тебя и при этом не являются мудаками, вызывают что-то вроде привязанности. Ты пытаешься завладеть их вниманием, радуешься любому моменту, когда они говорят именно с тобой, когда обращают внимание лично на тебя. Зависит не от пола, внешности или возраста, только от уверенности человека в себе. Тот стержень, что имелся у Балабола, был словно магнит для Эдди, который был влюблён в образ смелого парня. И Эдди был готов поспорить, что он бы понравился всем присутствующим здесь художникам. Не только из-за оригинальных черт лица, но и из-за того ощущения, которое Балабол производил на людей. Эдди был уверен, что это обаяние распространяется если не на всех, то точно на многих. И всё же делиться им с другими Эдди не хотел. Балабол сказал, что рисовали его впервые. Эгоистично хотелось остаться единственным, кто будет так делать, но, конечно, Балабол заслуживал намного большего. И всё же.. На перемене Эдди привычно сидел за отдалённым столом у стены, почти не притрагиваясь к обеду. На столе лежал скетчбук, в котором Эдди рисовал знакомый профиль, упиваясь снова мыслями о том, что Балабол просто олицетворение всего того, что Эдди находил идеальным. То есть у Каспбрака имелся типаж, но помимо кудрей и носов с горбинкой ведь есть еще черты. Балабол был тем, кого Эдди никогда не представлял, но, найдя, понял, что всё это время хотел получить. — Это Ричи? — раздалось сбоку. Эдди дёрнулся и захлопнул скетчбук. Он нервно задрал голову, смотря на присаживающегося напротив Бена. — Ч-что? — вымолвил Эдди, сжимая нервно пальцами альбом. — Парень, которого ты рисовал, очень похож на Ричи, — пожал плечами Бен. — Мне казалось, вы незнакомы. — А.. нет. Не знакомы. Это просто.. фотография из интернета. И я захотел нарисовать. Всё. Эдди натягивает улыбку, которой Бен безоговорочно верит. Хоть один человек не старается анализировать его поведение, что сейчас кажется высшей роскошью. — Хорошо, — в ответ улыбается Бен. На его подносе стоит салат и ещё салат. Эдди замечал раньше, что Бен не налегал на более калорийную пищу, но в последнее время он брал всё меньше. Эдди бросил скептичный взгляд на его поднос. — Ты же в курсе, что этим не наесться? Бен выглядел смущённым, он поджал губы, опустив глаза на свой поднос. — Всё в порядке. Я плотно позавтракал. Эдди задержал взгляд на Бене, пытаясь понять, врал тот или нет, но не смог. Нет, выглядело так, будто Бен стеснялся этого, но всё же Хэнском был из тех, кто не врал. Он производил впечатление искреннего, светлого парня, в котором Эдди ни разу не увидел никаких злых умыслов. С первой же встречи Эдди был удивлён тем, что Хэнском решил выбрать его для общения. Только тогда Каспбрак относился к нему с подозрением, не понимая, что заставило этого парня общаться с ним. Но чем больше они обедали вместе, тем больше Эдди убеждался, что Бен просто добрый по своей натуре. Он не извлекал никакой выгоды из общения с Эдди, он просто этого хотел. Они никогда не были близки, просто болтали об учёбе, потому что поначалу это было единственным, что их объединяло. Потом оказалось, что Бен фанат хайку, и Эдди с удовольствием слушал некоторые его собственные. Бен всегда скромно улыбался, и Эдди нравилось его радовать, говоря, что у него есть талант к этому. И всё равно они не были так близки. Как Бен не рассказывал о чём-то личном, так и Эдди не говорил, что творилось в жизни у него. Но сейчас Каспбрак ощущал волнение за.. друга. Всё ещё было тяжело употреблять это слово по отношению к другим людям. — Хорошо, — протянул Эдди, прижимаясь скетчбук ближе к себе. — А, да, Эдди. Насчёт прошлого похода в кино.. — Извини, что сорвал ваше с Бев свидание, я не хотел. — Э.. Это не было свиданием, — тут же покраснел Хэнском. — Мы не встречаемся. — Но она тебе нравится, — нахмурился Эдди. — Это не то.. — Бен тут же закрыл лицо руками, бормоча дальше: — Это очевидно даже тебе. Так глупо. — Хей, в этом же нет ничего плохого. — Ты не знаешь её, Эдди. И всей нашей истории. Это бесполезно, просто поверь. Но я не могу с этим справиться. Сколько лет должно было пройти, чтобы говоря о безнадёжных отношениях, гей успокаивал гетеросексуала? Хотя влюблённость Эдди тоже нельзя было назвать радужной перспективой. Точнее можно было, но не в том смысле. — Она знает об этом? — интересуется Эдди. — Думаю да, скорее всего догадывается. Бен выглядел расстроенным, и Эдди поджал губы, смотря на него. Он не этого хотел добиться. Он даже не знал, чего хотел добиться. — Ладно, прости, это не моё дело, — якобы извинился Эдди. Бен молчал, и раз он не говорил, что «всё в порядке» он и правда был расстроен. — Бен.. — Эдди, не стоит извиняться за то, в чём ты не виноват, — хмуро отвечает Бен. — Да, знаю, прости. И.. чёрт. Бен наконец улыбнулся из-за этих неловких извинений, и Эдди спокойно выдохнул. — Кстати, как так получилось, что мы знакомы уже больше полугода, но то, что ты гей я узнал буквально неделю назад? Эдди не ожидал такой смены темы. Он пожал плечами. — К слову не пришлось. Всё же в порядке насчёт этого? — Спрашиваешь ещё. У меня из друзей натуралов разве что Майк. — хмыкнул Хэнском. — А Билл? — удивился Эдди. — Предпочитает девушек, это да, но видел бы ты его пьяным. После одного раза, когда он перецеловал всех на вечеринке, я сомневаюсь в его ориентации. Эдди хмыкнул. Интересная компания, однако. — А Беверли? — Говорит, что предпочитает не пол людей, а их личность. — Пансексуал, — резюмирует Эдди, поражаясь ещё больше. Серьёзно, прошлое поколение и подумать не могло, что такое может произойти. Их дети не боятся любить того, кого хотят. Это было поистине волшебно. Но, конечно, без нетерпения не обойтись, но в 2020-ом году было намного легче быть частью ЛГБТ+ сообщества. Да, кому-то приходилось прятать это от собственных родителей, но сейчас два парня могли появиться в качестве пары друг друга на выпускном без представления этого как своего рода шутку. — Да, наверное. Поэтому это было бы странно с моей стороны плохо к тебе относиться из-за ориентации. Эдди неопределённо пожал плечами. — Хоть я и не видел этого, но всё равно видимо ощутил, что ты тоже особенный. Эдди смущённо фыркнул. Надо же. — Ориентация не делает меня особенным. — Конечно, но является частью этой особенности. — Ладно, я понял, снова твоя романтическая философия, — закатил глаза Каспбрак.***
В течение всего дня не было никаких сообщений от Балабола, и Эдди осознал свою зависимость от телефона, когда на паре по истории искусства ему сделали замечание касательно того, что он сидит в телефоне. Он даже не играл ни во что и не переписывался ни с кем (ага, но хотел, поэтому и проверял телефон), но это заметили. А так как преподаватель обычно мог спускать такое с рук, видимо, Эдди правда переусердствовал. Это нервировало. Он стал так зависеть от идеи того, что Балабол мог ему написать. И тут был виден онлайн в отличие от того сайта. Этот парень был очень часто в сети тогда же, когда и Эдди. Но не писал. Это раздражало, хоть и не должно было. «Он ничего тебе не должен. Он ничего тебе не должен. Запомни это», — повторял в своей голове Эдди. Отчаянно желая, чтобы это изменилось. Поэтому он ощутил, как сердце пропустило удар, когда на экране высветилось «(◕‿◕✿) прислал(а) новое сообщение». Это был конец пары, и Эдди еле выдержал, чтобы снова не получить замечание. Эти шесть минут до конца пары тянулись мучительно медленно. И как только время подошло к концу, Эдди первым вылетел из аудитории, закидывая портфель на плечо и утыкаясь в телефон. (◕‿◕✿) 5:24 РМ Как твой день? Мой вот начался с того, что одно беличье ебанько заплатило мне, чтобы я измазал волосы в арахисовой пасте Эдди не такого ожидал. То есть. Возникла ассоциация, будто он был в какой-то френдзоне, когда его краш рассказывал ему о своих партнёрах. В общем, неприятно, гадко на душе. А если бы Эдди был так же поэтичен, как Бен, он бы сказал, что его рёбра будто хватали изнутри и тянули вниз, заставляя ощущать перманентную боль. «Не ревнуй. Не ревнуй. Не ревнуй. Ты не имеешь на это права», — пытался вразумить себя Эдди. Но это мало чем помогало, а точнее не помогало и вовсе. no name 5:32 РМ Надеюсь, не придётся их стричь теперь (◕‿◕✿) 5:33 РМ Пытаюсь оттереть со своего тела эту херню. Ненавижу арахисовую пасту Эдди честно не знал, как реагировать на такие сообщения. Что Балабол хотел этим ему сказать? Почему он рассказывает это всё Эдди, который сейчас себя доведёт из-за ревности, с которой не мог справиться. Потом вдох и выдох. «Я не ревную. Не ревную». Можно ведь заставить себя поверить. no name 5:33 РМ Благодари, что она не в заднице (◕‿◕✿) 5:34 РМ Ах да ты не знаешь главного.. Эдди очень захотел разбить телефон. Потому что это уже было слишком. Он не представлял Балабола, измазанного арахисовой пастой, ему хватало одних слов, чтобы самому почувствовать эту грязь на себе. no name 5:33 РМ Надеюсь, тебе нормально заплатили за такие жертвы Эдди поджал губы. Он надеялся, что Балаболу было это всё так же ненавистно, как и Эдди сейчас. Что он сейчас сидел, вычищая эту дрянь из волос и осознавал, что пора прекращать этим заниматься. (◕‿◕✿) 5:34 РМ О да. Вполне себе приличную сумму (◕‿◕✿) 5:34 РМ День начался збс no name 5:34 РМ Он почти закончился (◕‿◕✿) 5:34 РМ Неважно. Я встал в 3 Что подчеркнул для себя Эдди — Балабол жил в одной временной зоне с ним. Да, это всё ещё мог быть юг Америки, но парень не выглядел как житель тех краёв. no name 5:34 РМ Чем позже встаёшь, тем непродуктивнее день (◕‿◕✿) 5:35 РМ Я бы поспорил ;) Как бы Эдди ни пытался, но он не мог сдерживать злость. Какого хера Балабол написал ему касательно какого-то другого клиента? Зачем Эдди эта информация? Он и без этого старался не думать о том, что Балабол имел других клиентов, что Эдди просто один из них. Он даже не мог быть уверен в том, был ли он таким единственным, кому дали телеграмм, или всё же нет. no name 5:36 PM Я тоже. Кому-то всё-таки надо работать по-настоящему Это было грубо, но сейчас Эдди не жалел об этом. Как никак Балабол сам решил рассказать о том, что Эдди, логично же, неприятно было слышать. Тот дал Эдди свой аккаунт ради этого? Ему не с кем было больше говорить о своих «похождениях»? С чего бы Эдди хотелось стать его подушкой для жалоб? (◕‿◕✿) 5:36 РМ Да это было жостко Эдди забросил телефон подальше в рюкзак и направился к выходу. Забрав пальто из гардероба, Эдди наскоро надел его, натянул шапку чуть ли не до бровей и отправился домой. Его не покидали мысли, неужели нужно было обязательно начинать разговор так? Неужели нельзя было поговорить нормально? Почему снова эта тема? Было ли это тем, что имел в виду Балабол, говоря, что о личной жизни трепаться не намерен? Тогда Эдди, получается, сам подписался на этот блог «найди самого ебанутого извращенца среди своих клиентов». А ведь не факт, что парень не говорил и не смеялся над Эдди так же с кем-то другим. Все эти мысли буквально сводили с ума и никакое самовнушение помочь не могло. Эдди нужно было выпустить пар. Поговорить с кем-то. Но он не мог никому рассказать эту ситуацию. Бен был слишком далёк от этого, со Стэном они едва стали общаться, не нужно было его грузить своими проблемами. У Эдди не было никого, кто мог бы дать совет. А ещё он всё ещё был раздражён и на взводе, когда зашёл в квартиру. Мать что-то готовила на кухне. Удивительно, как они продержались неделю в полном игнорировании. Но, видимо, этому не суждено было продолжаться. В самый неподходящий момент, между прочим. Если бы она заговорила с Эдди вчера, он бы простил ей всё, что угодно. — Эдди, подойди, пожалуйста, ко мне, — позвала не строгим, но требовательным тоном мать. Сначала Эдди хотел проигнорировать. Но мать позвала снова. Зря. В недовольном состоянии Эдди зашёл на кухню, одним взглядом спрашивая «что?» — Присядь. Я хочу поговорить. — А я нет, — тут же огрызнулся Эдди, сжав лямку рюкзака на плече. — Нам нужно поговорить именно об этом. Как долго ты собираешься делать вид, что мы не живём в одном доме? — Соня убавила газ и провернулась лицом к Эдди, закипающему от раздражения, будто сделав это, Соня направила весь огонь в самого него. — Эту неделю тебя всё устраивало. — Я ждала твоих извинений, — серьёзно заявила Соня. Эдди не сдержал горького смешка. Она ждала, простите, чего? — Прекрати вести себя так грубо, я всего лишь хочу поговорить. — Поговорить, — растянул слово Эдди, ощущая, как изнутри буквально готово выплеснуться всё прямо сейчас. Он едва ли мог контролировать это. — Ты уже достаточно мне наговорила. Теперь мне приходится жить с этими последствиями. — Господи, Эдди, дорогой, какими последствиями? Что я у тебя отняла, что ты так со мной разговариваешь? — Ты серьёзно не понимаешь? — захлопал глазами Эдди. — Нет, я не понимаю, что я сделала не так, что ты прекратил ценить, что имеешь. Эдди фыркнул, поджав губы на миг. О, он готов был просветить её ещё раз, если она не поняла с первого. — Действительно, что же я не ценю? Твою сверхопеку или может жажду вмешиваться в моё личное пространство? Или мои болезни, которые даже ненастоящие и появились благодаря тебе? Или то, что я не могу общаться с людьми, потому что у меня не было друзей в детстве из-за твоего решения не дать мне ни с кем общаться? Соня выглядела поражённой. Она действительно не понимала, что Эдди имеет в виду? Если нет, то говорить с ней бесполезно. — Где твоя благодарность? — в чувствах сказала Соня. — За что я должен быть благодарен? За рождение меня, за то, что кормишь меня и разрешаешь жить под своей крышей? — начал активнее жестикулировать Эдди. — Я не должен быть тебе благодарен за то, что ты меня родила! Я твой сын, хоть и не просил этого, ты обязана меня содержать, иначе зачем я тебе был нужен? — Что за глупости ты говоришь? — заблестели глаза женщины. — Эдди, ты родился всего в полтора килограмма на седьмом месяце. Ты не должен был выжить совсем. Мне предлагали отказ от ребёнка, но как я могла отказаться от своего крохи? Тут Соня уже стала вытирать глаза пальцами. — Ты был нужен мне тогда, когда все говорили, что даже при случае, если ты выживешь, ты будешь инвалидом, так ты нужен мне и сейчас. — Соня приложила руку ко рту. — Эдди, я не хочу портить наши отношения, но ты не рассказываешь мне ничего. Ты просто пресекаешь на корню все мои попытки разобраться, в чём дело. — Прекрати давить на жалость. Я живой и здоровый. Почти. Если так можно назвать все те выдуманные болячки, которые ты в меня заложила. — Я делала всё, что говорили врачи, Эдди. — начала женщина. — Твоя карточка была больше тебя самого в один год. Ты думаешь, всё прошло само собой? Ты почти не видел до операции. Эдди, тебе было опасно играть с детьми, ты мог ранить не только себя, но и их. — Я ничего не помню из этого! — настаивал Эдди, уверенный, что мать, как обычно, склонна драматизировать, и ищет оправдания для себя. — Да даже если и так, почему ты запрещала мне общаться с другими детьми дальше? — Эдди, ты сам не хотел. Ты не помнишь, но я пыталась тебя познакомить с другими ребятами, но тебе было неинтересно с ними. Ты предпочитал рисовать. Я так была рада, что ты нашёл хотя бы что-то, что помогало тебе не ощущать одиночества. — И ты не находила в этом ничего ненормального, что твой ребёнок не учится общаться с другими? — всё ещё возмущался Эдди. — Ты протестовал против садика, выл так, будто тебя били, стоило мне заикнуться о нём. Мне пришлось самой за тобой присматривать. — Все дети плачут, но это же не повод.. — Эдди, ты был очень слабым ребёнком, который не хотел ходить в садик. Твоими друзьями были карандаши и краски. Я делала всё, чтобы ты был счастлив. Эдди поморщился, всё ещё не согласный с ней. Если бы всё было так, как она говорила, то он знатно облажался, но он этого не ощущал. Не мог поверить. — Ага. Поэтому рылась в моих вещах до четырнадцати, пока я не поставил замок. — нашёл новый аргумент Эдди. — Ты стал огрызаться со мной, я не знала, как добиться от тебя откровений. — Поэтому лучший способ — шпионить за собственным ребёнком? — Это всего лишь волнение, Эдди. Если бы ты просто попросил.. — Волнение, ха! Ты целовала меня в начальной школе каждый раз, когда отводила и забирала. Об этом было столько идиотских шуток в классе. — Тебе стоило просто сказать мне. Разговор бы всё решил, но ты предпочёл просто закрыться. С каждым годом всё хуже и хуже. В чём я плохая мать, Эдди? — Ты.. — Я потворствовала твоему рисованию, слушала твои сказки в детстве, читала комиксы, которые ты делал. Я не беру в расчет остальное, но ты видишь? Всё ради тебя было, дорогой. И сейчас наблюдать то, что ты говоришь обо мне, больно. — Каждый родитель обязан поддерживать своих детей! В этом нет ничего особенного. Это не покрывает всего остального! Каспбрак сам начинал ощущать, как сильно его трясёт, ещё немного и ему понадобиться ингалятор. Губы Сони затряслись, глаза стали ещё влажнее. Она прикрыла рот рукой, смотря на Эдди со смесью горечи и ужаса. Будто он сказал что-то немыслимое. — Я хочу, чтобы ты понял, что всё, что я делаю в жизни — это ради тебя, Эдди, — дрожащим голосом ответила мать, всё ещё не крича на него. — Поэтому я никогда не заведу ребёнка. Когда он центр твоей жизни, ты игнорируешь себя и свои желания. — Эдди, я желаю лишь одного — чтобы ты был счастлив. — Я буду счастлив прямо сейчас, если мы закончим твой разговор. Соня вздохнула, отворачиваясь, начиная, видимо, плакать. И Эдди покинул кухню, запираясь у себя в комнате. Он даже не полез за телефоном, не желая сейчас ни читать, ни писать, ни рисовать. Он не хотел ничего, был эмоционально выжат. Поэтому отрубился почти сразу же, не обращая внимания на вибрирующий телефон внутри рюкзака.