METorMORPH

      К концу следующего дня у меня было четыре больших коробки со свечами. Это даже на коробку больше, чем я просил. Рик выпендрился, как всегда. Я вскрыл каждую и осмотрел внутри: длинные, белые, обычные — не было ничего примечательного. Я расставлял их в ванной, предусмотрительно убрав все, что может воспламениться.       — Мэтт, ты в порядке? — Рик стоял в дверном проеме и смотрел сверху вниз. Его забавляла ситуация. Он даже посоветовал мне записаться на курсы черной магии, когда узнал, что я собираюсь призвать Морфа в этот мир. — Чего такой довольный, м? Мир духов в порядке?       — Мечта осуществляется… — холодно отозвался я, продолжив свое занятие. Он не сможет вывести меня из себя. — Ты что-то хотел?       — Ты же… Позовешь меня, да?       — Чего? — не поняв вопроса, я вскинул голову. Увидев парня, готового разорваться от сдерживаемого хохота, я понял, что он имел в виду. — Нет, Рик! Я собираюсь призвать духов из зеркала, а не…       Рик вскинул брови, ожидая продолжения.       — …а не плавать с тобой в ванной… — я чувствовал, как кровь приливает к моему лицу и отвернулся от парня, делая вид, что собираюсь продолжать то, чем занимался до появления Рика на пороге. Но вот беда: в коробке, из которой я вытаскивал свечи, уже было пусто, и мой тупой мозг, сбитый с толку представлениями о том, что имел в виду Рик, все никак не мог сообразить, что делать. Видимо, это и вызвало просто дикий смех парня, стоящего позади меня.       — Это секс называется… Процесс такой. Типа Ритуала. Совокупления и удовлетворения плотских потребностей. Ну да, откуда тебе знать, ты же духов из зеркала призываешь, — Рик занес последнюю коробку в ванную и потрепал меня по волосам. — Ты такой милый, когда смущаешься. Я надеюсь, тебе скоро наскучит твоя идея с этой мистикой.       — Я знаю, как это называется, прекрати смеяться, — я дернулся от него, как от прокаженного. — Не трогай меня!       — Ну ладно, не дуйся. Я ничего такого не имел в виду. Тем более — мы просто друзья, — парень потер подбородок и, развернувшись к выходу, вдруг спросил:       — Ты же помнишь, что после «ритуала», ты должен мне свидание?       — Как я могу забыть, если ты ходишь по пятам и через каждые пять минут напоминаешь?! — я устало вздохнул, продолжая выстраивать свечи на раковине, иногда задерживая взгляд на зеркале, висящем на стене, думая, что сейчас придет Морф. Или Сомнус? Но вспоминал, что особенное зеркало стоит в комнате на втором этаже.       Я так уверен и одновременно не уверен, что я все делаю правильно. Не понимаю, зачем, как, но я буду счастлив, если все получится.       Когда все свечи были выгружены из коробки, я притащил в ванную зеркало, предусмотрительно закрыв дверь. Снял с зеркала покрывало и откинул в сторону. Пыльная поверхность поприветствовала меня. Я приложил ладонь к зеркалу и улыбнулся, когда понял, что Морфеус пришел.       — Я уже почти готов вытащить тебя, — я увидел, что нижняя часть рамы, которая закрывала зеркало снизу, обломалась еще больше и теперь висело, как говорится, на честном слове.       Аккуратно положив свое сокровище на бок, я опустился на колени, чтобы оценить ущерб. Нижняя лакированная деревянная часть была из другой породы деревьев, но вся рама выкрашена в один цвет и покрыта лаком, чтобы наверняка.       Ого. Ну и дела. Мелкому нужно леща дать, чтобы отбить желание портить такую красоту!       Зато теперь можно было вытащить само зеркало из рамы с подсвечниками, что собственно я и сделал, аккуратно прислонив его к стене. С другой стороны рамы на пожелтевшей деревянной поверхности была разлита краска, поверх символов, будто кто-то очень хотел спрятать их от посторонних глаз. Я подобное видел в книгах, когда искал информацию о Морфеусе, но не знал, что они действительно что-то значат.       — Ты что-нибудь знаешь от этом? — спросил я у парня в отражении.       Морф прямо засиял от счастья, заинтересованно смотрел, выпучив глаза. Он припал всем телом к зеркалу, пытаясь увидеть надписи, поэтому я повернул их к нему. Я почувствовал как по раме пошла вибрация и как знаки словно тлеющие угли загорались и гасли, прожигая дерево. Я настолько был сосредоточен на том, чтобы не начался пожар, что даже затаил дыхание. И не заметил как в ванной потух свет. Спустя мгновение, после того, как я опомнился, за спиной на раковине и на полу зажглись свечи, сами собой, вызвав у меня мурашки по всему телу. В комнате стало холодно, будто включили кондиционер на минус.       Я старался не паниковать, хотя почувствовал, как конечности начинают ныть. Кое-как я дошел до зеркала и понял, что теперь холодная пыльная поверхность напоминала своего рода портал. На деле это была белесая жидкость, отделяющая меня и Морфа, похожая на осевшую пыль.       Он был там совсем один в темноте, еле освещаемой свечами за моей спиной. Позади него разверзлась бездна, а окружали горные хребты. Морф стоял будто на выжженной огнем земле, пропитанной мазутом. Парень так отчаянно тянул ко мне руки, глядя в глаза, что я автоматически стал тянуть руки к нему, несмотря на дикий холод и судороги, которые появились в руках, когда я притронулся к порталу.       Осталось совсем чуть-чуть! Я так долго шел к этому моменту, я ни за что не отступлю!       Мои глаза начали слезиться: ручейки слез обжигали холодные щеки. Я уже не чувствовал свои руки, продолжая входить глубже в зеркало, как вдруг границы портала расширились и я все понял. Он стоял на горе, а в черной слизи под его ногами тонули серые сломанные человеческие кости. Латы, мечи, флаги, корабли, вертолеты — все уродливое, поломанное, что дрожь берет. И я все до последней секунды верил, что Морф несчастный: ему долгое время приходилось жить на кладбище в этом невыносимом кошмаре, пока взгляд моего лучшего друга не изменился. Теперь Морфеус глядел на меня с победным выражением лица, будто чувствовал свое превосходство. Внутри моего тела все похолодело. Он крепко схватил меня за руку и дернул на себя. Я проехался по черной жиже и едва не упал животом на выпирающие из грязи осколки битого стекла. Чудом остался жив!       — Ну здравствуй, Мэттью! — самодовольно произнес Морфеус, подойдя ближе ко мне. — Ты себе не представляешь, как долго я ждал этого момента!       — Что происходит, Морф? — я поднялся на ноги и развернулся к нему лицом, не обращая внимания, что полностью испачкался в мазуте, которая источала неприятный запах. Было так странно слышать злые ноты своего собственного голоса. — Ты же не был таким…       — «Морф»? Мое имя Сомнус! Не был «каким»? — он расхохотался, схватившись за живот. А после, успокоившись, правой рукой накрыл лицо, вцепившись пальцами в кожу и отодрал ее, словно пластырь. Но поменялось не только лицо, а он целиком. Сейчас передо мной находилось чудовище, у которого помимо конечностей, что служили руками, было еще четыре, которые держали продолговатое тело, заканчивающееся хвостом. В непроглядной темноте этого мира его кожа была серо-голубой. Четыре желтых глаза уставились на меня: двое, что были чуть выше на лбу с укоризной, будто пытались рассмотреть что-то внутри меня, а двое других — злорадно, насмехаясь. Заместо носа — красовались две неровные длинные дырки, а заканчивалась голова двумя рядами длинных острых зубов, которые размыкались, показывая язык. Он подполз ко мне, словно ящерица, и снова сбил с ног. Я рухнул в черную зловонную лужу, проклиная себя за неуклюжесть.       Проклиная себя за все.       — Ты самый дорогой мне человек, Морф! — закричал я, чувствуя, что мои силы на пределе. Я старался подняться на ноги. Мир стал раскачиваться со стороны в сторону, но я продолжал кричать, призывая к его совести и здравому смыслу. — Ты всегда выслушивал меня. Поддерживал! Ты стал мне другом. Я сделал все это ради тебя, я хотел тебе помочь! Я помог! Я сдержал свое слово, а ты… Что ты творишь?       — Да сколько тебе можно повторять? Я Сомнус! «Морфа»никогда не было! Да я даже не человек, кретин! Ты видел в зеркале то, что хотел! Слышал то, что хотел. Я лишь немного подыграл да и только. А ты от недостатка родительской любви и заботы принял это за дружбу. «Друзья навсегда», — чудовище мерзко расхохоталось. — Мне жаль тебя. Я бы еще здесь потусовался с тобой, — затем более злобно завопил:       — Но мне так осточертело это место! Видишь, я готов был убивать, крушить все, что под руку попадалось, но ты, — он прошептал мягче и тише, подойдя ко мне вплотную. — Ты же мой лучший друг, поэтому я оставлю тебя живым и невредимым… Чтобы ты понял…       — Ты что, уродливое пугало, решил меня здесь запереть? — в ярости закричал я и с кулаками бросился на него. Но он со скучающим видом отбросил меня хвостом к лестнице, которая уходила бесконечно вниз. Я становился все дальше и дальше от портала. — Ты кто вообще? Дитя ящерицы и пиявки?       Портал далеко. Это плохо.       — Очень смешно. Ты сделан из мяса и воды, надетым на кости, которые сделаны из пыли… И меня пытаешься упрекнуть? Слабо. Нет. Когда-нибудь и ты найдешь легковерного ущербного школьника и вотрешься в доверие, сможешь обаять и влюбить до такой степени, что он сам прибежит к тебе в преисподнюю, а затем разбить ему сердце и оставить его гнить здесь, — Сомнус сжал ладонь правой руки и снова обернулся ко мне. — Заметил? Ты буквально жил мной последнее время. Дитем ящерицы и пиявки… Но не беспокойся, не ты один повелся на меня. Это даже лестно. Некогда лучший друг Шон ушел в небытие, Бэлла, о которой ты грезил оказалась настоящей тварью, родители — обманщики, Рик…       — Не смей! — перебил его я, хватая ртом воздух. Здесь было жарко и от духоты, одежда противно липла к телу. — Не тронь его!       — И причина всему этому я… О! Так ты действительно что-то чувствуешь к нему? Гад, который нанимал людей, чтобы они били тебя за деньги… Который следил за тобой… Может, он что еще ужасное делал…. Но ты просто не знаешь? Ты правда что-то чувствуешь к нему? Неожиданно, — он хлопнул в ладоши. — Будет моим парнем… Будем сношаться, пока мне не захочется отведать вкус его крови и плоти. Потом настанет очередь Анжелло, Саймона, Питта, мелкого брата, который бил ногами по стеклу… Пожалуй, я сожру в его первую очередь, затем разделаюсь с твоими одноклассниками, доберусь до каждого в этом городе… И совсем скоро я завладею твоим миром. А ты останешься здесь. Тухнуть. Не имея никакой возможности связаться с родными, чтобы хоть как-то выбраться. Не смея мне помешать… Безмолвный. Разбитый. Одинокий. В бесконечной темноте. И тот мир я превращу в подобие этого. И этот мир превратит тебя в подобие меня…       — О, как тебя прорвало-то, я смотрю, — теперь хохотал я, хотя был на краю сознания. Здесь, вдали от портала было нечем дышать. Весь воздух состоял из пыли и пепла, а слизь под ногами, в которой я вдоволь искупался начинала ужасно печь кожу. Просто невыносимо. — Сначала попробуй выбраться отсюда… Раньше меня! Клоун!       Я подхватил меч, валяющийся неподалеку, и отрубил ему заднюю лапу. Не без труда: клинок, родом из позапрошлого столетия, малость заржавел и был не в форме, как, собственно, и я. Удар отозвался тупой болью в плечах, но эффект возымел. Раздался протяжный вой, а затем чудовище завалилось набок, не удержав равновесия. Превозмогая жуткую усталость, я оббежал его на безопасном расстоянии и кинулся к выходу.       — Ты что, бросишь меня здесь совсем одного? Мэтт, ты ничем не лучше тех людей, что были здесь до тебя! Ты ничем не лучше меня. Я ведь твое отражение! — обессилено прокричал мне вслед Сомнус. Я знал, что он хотел затормозить, сбить с толку, но… Хватит с меня.       Не в этот раз. Я и так как последний лох повелся на этот развод. И как только раньше я не допер? Он ослепил меня? Использовал! Обманывал, глядя в глаза! Не прощу…       Почувствовав холод от кондиционера, я понял, что все осталось позади. Весь тот мир и его бог, а значит я выиграл! Но как только я упал на кафель, почувствовал смертельную усталость. Будто тот мертвый мир высосал из меня всю жизнь. Я со стоном перевернулся на спину, жадно хватая холодный воздух, пока вовсе не отключился.       Кто бы знал, что я так буду скучать по дому, проведя десять минут с «лучшим другом»?