***
Через пару часов желудок Вэриана загудел, и парень проголодался. С утра он выпил только чай — не крепкий, какой делает Кассандра, — и схватил яблоко со стола. Отец, к слову, тогда ещё спал. Чаем и яблоком, увы, надолго не наешься, а дорога к однокласснице и работа над проектом немного измотали. Кассандра взглянула на него. — Хочешь есть? — Да. — Пойдём на кухню. В который раз Вэриан убеждался, что гостеприимство девушки ходит по тонкой грани. Вот, кажется, спокойно приглашает зайти в дом, а через минуту направляет пистолет в лоб — пусть даже в шутку. Или весьма миловидно разговаривает с гостем, а в голове черти что думает про него. Или приглашает на обед, протягивая лапшу быстрого приготовления, которой вчера Вэриан уже наелся. Конечно, в гостях не жалуются, но парень мог поспорить, что видел яйца и помидоры в холодильнике. — У тебя нет чего-то более… сытного? Вэриан понимал, что это некрасиво, но лапши уже воротило. Может быть, кто-то и считал эту вещь вкусной, но сытости она почти не прибавляла и в целом ему особо не нравилась. Кассандра взглянула на него исподлобья. — Нет. Парень уже хотел напомнить о яйцах, как одноклассница добавила: — Из готового — нет. — А из не готового? — Для не готового я готовить не умею. Вэриан с удивлением взглянул на Кассандру. Сколько ей лет? Семнадцать, наверное? И неужели она не может приготовить даже яичницу? Кассандра, словно услышав его мысли, посмотрела так, что парень проглотил язык и подумал: «В жизни всякое случается». — Я умею. — Тогда готовь. Девушка села на стул и смерила его гордым взглядом. По сути, неловко себя чувствовать должна была она, но на деле девушка выглядела уверенной хозяйкой, которая просто наняла себе личного повара. Вэриан провёл ладонью по тёмной пряди и в который раз изумился невероятной способности Кассандры любую неудобную для себя ситуацию вывернуть наиболее выгодным образом. Открыв холодильник, парень взял несколько яиц, уже намеченные помидоры и даже отыскал в нижних ящичках зелень. Без помощи одноклассницы ему пришлось разбираться, как включать плиту, старенькую и едва работающую. Потом девушка всё же смилостивилась и показала, где лежит сковородка. Вскоре на её поверхности зашипели битые яйца, а по кухне разнёсся приятный аромат. Вэриан рано стал готовить, и началось это из-за отца, часто проводящего время вне дома. Сначала один раз закончилась картошка, и восьмилетнему мальчику пришлось отыскивать сухие макароны. Тогда он ещё не умел пользоваться плитой и немного побаивался огня, поэтому решил схитрить: несколько раз закипятил чайник и в кипяток добавлял макароны. Получились они не очень вкусными, но съедобными. Посолить, правда, тогда Вэриан забыл, но это уже мелочи. Потом несколько раз ситуация с пустым холодильником повторилась, и мальчику пришлось всё-таки учиться общаться с плитой. Долгое время они не могли найти общий язык — молоко убегало, пельмени, падающие в бурлящую воду, больно окатывали кипятком, пару раз сковорода чуть не сгорала вместе с омлетами и яичницами. Но немного упорства, наблюдений и строгих соблюдений правил из поварской книги Бог знает какого года выпуска, и Вэриан смог сам себя обеспечивать провизией. Вскоре Квирин и вовсе перестал готовить, взвалив эту ношу на сына. Тот, впрочем, не жаловался, к готовке он привык. Пока Вэриан ловко крутился вокруг плиты, Кассандра сидела на стуле и уткнулась в телефон, что-то с вниманием читая. — Что делаешь? — спросил парень, повернувшись к ней вполоборота. — Ничего. Вэриан пожал плечами — не хочет, пусть не говорит. — Знаешь, как там Юджин и Рапунцель? — Я звонила Рапс утром, они должны были встретиться ещё в десять утра. После этого в сеть она не заходила. «Видать, в одной команде они сработались быстрее, чем мы с Кассандрой», — подумал Вэриан и невольно позавидовал другу. С новенькими всегда не очень хочется работать в парах, потому что совсем их не знаешь. К своим немного, но привыкаешь уже, даже если тебя не жалуют в классе, а вот новые лица — нелёгкая задачка. Но одно дело работать вместе с жизнерадостной девчонкой, раздающей в главном холле печенье в начале учебного дня и улыбающейся самой искренней улыбкой каждому встречному, и другое — с холодной, замкнутой девицей, способной заткнуть одним взглядом болотных глаз и пристрелить, если того захочет. — Это хорошо, что они поладили. — Рапс может поладить со всеми. Её обаянию и дружелюбию нет границ. «Это точно, — подумал Вэриан. — Раз она смогла даже с Кассандрой найти общий язык. А ведь та, кажется, что-то говорила об этом…». Точно, это было вчера, когда парень так неосторожно подслушал телефонный звонок двух подруг. Кассандра жаловалась на скучного одноклассника и сказала Рапунцель что-то об её оптимизме и о том, что она видит в людях что-то невозможное. Кажется, она относила это и к себе самой. — Вы ведь давно дружите с Рапунцель, да? — Достаточно, — скупо кивнула Кассандра. — Мы познакомились с ней в классе четвёртом, я тогда только перешла к ней в школу. — Ты до этого училась в каком-то другом месте? Переехала, что ли? На такой, казалось бы, безобидный вопрос, девушка вдруг помрачнела. Её плечи опустились, глаза на тон потемнели, и она сама словно стала меньше. Вэриан уже испугался и хотел извиниться, то Кассандра тряхнула тёмными кудрями и ответила бесцветным голосом: — Так, ничего особенного. Повисло молчание. Но если до этого тишина была спокойной и приятной, но теперь едва ощутимое напряжение повисло в воздухе и сковывало горло. Парень чувствовал вину, глядя на Кассандру. — Прости, я не хотел как-то тебя расстраивать… Я не специально. — Забей. Наверное, если бы такой разговор зашёл в гостиной, то вся последующая работа проходила бы в неловком, удручающем молчании, но говорили одноклассники на кухне, и вскоре Вэриан положил яичницу на две белые фаянсовые тарелки без узоров, украсил их кусочками помидоров и зелени и подал на стол. Ели без разговоров. Парень радовался нормальной пище и почти забыл о неприятной ситуации, а Кассандра, кажется, привела свою голову и чувства в порядок и присоединилась к обеду. Когда тарелки оказались пусты, девушка всё же решила взвалить на себя хотя бы какую-нибудь хозяйскую обязанность и помыла посуду. После этого они вернулись в гостиную, но приступить к работе не успели: заиграл похоронный марш. — Вспомнишь лучик, вот и солнышко, — сказала Кассандра, доставая телефон. Рапунцель приглашала на видеозвонок, и через секунду на экране показалось её улыбчивое лицо. — Привет, Кэсс! — радостно поздоровалась девушка. — А мы почти закончили наши письма! Ты посмотри на это! В руках Рапунцель было несколько десятков конвертов, разрисованных разными мелкими деталями. — Только не говори, что ты решила сделать рисунок на каждый конверт, на каждого ученика, — вздохнула Кассандра. — Именно это я и решила сделать! — с радостью взвизгнула её подруга. — Разве не потрясающе? — Юджин тоже рисовал? — весело фыркнул Вэриан, представив друга за подобным занятием. — Нет, я сверялся с количеством учеников и занимался прочей формальной частью, — раздалось откуда-то сзади Рапунцель, и из-за её плеча выглянула голова Юджина. — И что же это за формальная часть? — Разная… формальная, — уклончиво ответил друг. Вэриан на этот раз попытался сдержать фырканье, и у него это получилось. — И ты разрисовала конверты для всей тысячи учеников? — как-то обречённо спросила Кассандра. — Пока что только для тридцати, — указала Рапунцель на стопку разноцветных конвертов за своей спиной. — Но я ещё буду рисовать на неделе, у нас есть время до пятницы! — Это же невозможно, — изумился Вэриан. — Тысяча рисунков за неделю! — Фактически, — Рапунцель немного замялась, — около ста. Мы решили, что можно сделать по сто рисунков одного типа, и у десяти человек он будет одним и тем же. То есть нарисую я всего сто, а остальное распечатает Юджин… — И это тоже относится к формальной части! — встрял тот. — Я немного из-за этого расстроилась, — продолжила девушка, — потому что это нечестно. Десять человек будут иметь одно и то же на своих конвертах! Но от количества будет страдать качество, а я хочу, чтобы все рисунки были хорошими… — Ты могла бы просто раздать пустые, белые конверты, — закатила глаза Кассандра. — А ты вон как заморочилась. Не бери в голову. — Вам правда нравится эта идея? — с надеждой спросила Рапунцель. — Разумеется, — кивнула Кассандра. Вэриан не сразу понял, что вопрос относился и к нему, однако одноклассница больно ударила его локтем в бок незаметно для подруги, и он поспешно сказал: — Да, вы молодцы! Девушка по ту сторону экрана зажглась счастливой заразительной улыбкой, на которую нельзя было не ответить. Даже Кассандра дёрнула уголками губ. Ребята ещё немного поговорили на отдалённые темы. Вэриан преимущественно молчал, особенно много болтала Рапунцель, изредка ей отвечала то Кассандра, то Юджин. Между собой последние так и не сказали друг другу и словечка, видимо, начав холодную войну. Однако через час беседы Вэриан постарался мягко намекнуть одноклассникам, что пора закругляться, ведь их проект ещё лежит недоделанный. Подруги тепло попрощались, напоследок Кассандра и Юджин смерили друг друга недовольными взглядами, Вэриан пожелал другу удачи, и на этом звонок завершился. Оставшийся день прошёл в кропотливой работе.***
Выходные всегда пролетали быстро, но вторая учебная неделя, казалось, промелькнула максимально незаметно. Ещё в воскресенье Вэриан с Кассандрой договорились оставить доску желаний у девушки, и к пятнице она её принесёт. Больше они практически не общались, только пару раз сказали друг другу что-то по школьной теме. Можно было бы эти два дня и вовсе забыть, но парень всегда дорожил хорошими воспоминаниями, а посиделки у одноклассницы и работа над проектом относились именно к такими, пусть без недопонимания, размолвок и порой угнетающей тишины не обходилось. Рапунцель вела себя на удивление тихо, зачастую склонившись над партой и рисуя на конвертах, которые старательно прятала от остальных. Нередко она о чём-то беседовала с Юджином, вероятно, об их общем проекте. Как-то так оказалось, что последние две парты второго ряда невидимыми нитями сплотились, хотя это было незаметно ни для них, ни для других одноклассников. Так, к концу недели, все проекты были готовы, и флешмоб гордо открывал одиннадцатый «В» класс. Между уроками, на переменах, ребята показывали свои труды остальным учащимся. У кого-то — забавные сценки, у кого-то — викторины. Какие-то работы были хорошими, какие-то, откровенно говоря, не очень. Однако нужный эффект был достигнут: школьники чувствовали свою причастность к такому роду мероприятий и отлично проводили время. Вэриан, Кассандра, Рапунцель и Юджин решили разделить одну перемену на их проекты. Отчасти те были даже похожими: что-то мечтательное, навевающие приятные мысли, спокойное. Доска желаний и письма в будущее отлично друг друга дополняли. Когда настало время представлять свою работу, слово взял Вэриан, стараясь не волноваться под внимательными взглядами учащихся. — «Доска желаний»! — не без гордости продекламировал парень и показал огромное полотно, составленное из склеенных листов А3. Доска была большой и занимала одну четвёртую стены на первом этаже. Вероятнее всего, такую махину Кассандра дотащила только благодаря полицейской машине — других идей у Вэриана не было. Она была выполнена аккуратно — только в самом уголке, на стыке двух листов, виднелось тёмное пятно от жидкого клея. По краям осторожно расчерчена, по середине — длинные, тонкие и узкие буквы с названием, а по бокам от него — ромбы, которые сначала должны были быть либо кругами, либо треугольниками. Вэриан в самом деле гордился этой работой. Это была вовсе не важная контрольная и тем более не экзамен, но было что-то, что заставляло его чувствовать тепло, глядя на доску. Их труды вместе с Кассандрой, их молчание и попытка терпеть друг друга оказались не напрасными. — Вы записываете на доску своё самое заветное желание, — объяснял парень, — и прикладываете большое количество сил, чтобы достичь успеха! А доска поможет вам точно определиться с целью и решиться на первые шаги. Вскоре толпа подошла к полотнам, и ручки, карандаши, маркеры зашумели на разный лад. Вэриан наблюдал за тем, как одноклассники, ребята из параллели и младшие ученики дружно записывали что-то на бумагу, весело переговариваясь. Он не мог сдержать улыбки. Кажется, эта идея им понравилась. — Давайте, нам тоже надо записать свои желания! — вдруг оказалась рядом Рапунцель с Кассандрой под руку. — Вэриан, бери! Парню протянули светло-голубой маркер. В руках у улыбчивой девушки было ещё несколько. — Ты знаешь, где Юджин? Вэриан растеряно огляделся. — Я думал, он с тобой, вы ведь напарники… — Я бы ему и минуты не позволила простоять рядом, — вместо Рапунцель в привычной холодной манере отозвалась Кассандра. Парень потёр шею и посмотрел по сторонам. Друга он заметил в конце холла рядом с какой-то девицей. — Подождите, сейчас я его приведу, — кивнул девчонкам Вэриан и направился к Юджину. Тот о чём-то любезно общался с десятиклассницей. Она мило хихикала на его комплименты, но, увидев подходящего Вэриана, скисла. — Кажется, твой дружок пришёл за тобой, — услышал парень её недовольный голос. — О, здорово, Вэриан! Познакомься с Алексой. Вэриан только неопределённо кивнул головой — он уже не запоминал пассий лучшего друга. — Мы пишем желания на доску. Ты идёшь? — А, да, конечно. Увидимся, красотка. Юджин притянул к себе Алексу и поцеловал, и Вэриан очень удачно отвернулся, чтобы не лицезреть такую картину. Парень не одобрял вечных похождений друга, но привык к ним и уже не пытался того как-то образумить. Юджин флиртовал с девушками, как дышал. Вэриан, если бы не был знаком с ним так долго, чёрт знает что думал бы об этом, но дружили они уже девять лет, со второго класса. Он знал, почему это происходит, и ему не хватало смелости сказать другу о том, что в горячих женских объятиях вряд ли можно забыться. После своеобразного прощания с Алексой, мальчишки вернулись к Рапунцель и Кассандре. Если Рапунцель и видела ту сцену, то не подала виду, а во взгляде Кассандры удивительно смешивалась неприязнь с насмешкой. — Привет! — улыбчиво поздоровалась Рапунцель и протянула Юджину маркер. Ребята нашли свободное местечко где-то в нижнем углу. Первым из четвёрки позволили писать Вэриану и Кассандре, как изобретателям проекта. Мелкими и округлыми буквами, которые так не понравились напарнице, парень написал, немного подумав: «Сдать экзамены и поступить в университет». Буквы переливались голубым цветом, предательски привлекая внимание. Вэриан смотрел на своё желание и понимал, что не самая его заветная мечта — он бы променял и это ради отцовского взгляда, полного… Но написать нечто сокровенное на всеобщее обозрение он не мог. Пусть и анонимно — даже в своих мыслях Вэриан порой боялся признавать себе, насколько сильно хочет, чтобы отец им гордился. Он отошёл от доски и увидел, как Кассандра выводит узким и тонким знакомым почерком: «Выиграть соревнования в январе». — Что за соревнования? — спросил он у Рапунцель, потому что знал — Кассандра вряд ли ответит. — Кэсс занимается в спортивной секции, — охотно пояснила одноклассница. — Этот год — последний. И январское соревнование тоже последнее. Она хочет закончить секцию с победой. Напарница, услышав этот разговор, недовольно тряхнула тёмными кудрями и освободила место для подруги. Рапунцель тут же оказалась рядом, крутя в руках жёлтый маркер. — Что бы написать? Мне и желать нечего, я имею всё! — девушка лучезарно улыбнулась, осматривая друзей. — Друзья, любимое хобби — что ещё нужно для счастья? Улыбка у Рапунцель была широкой. Настолько широкой, что на миг ему показалось, будто… Наваждение быстро спало. Девушка повернулась к доске, и через пару секунд золотистыми буквами на ней блестела запись: «Новые краски». — Ты можешь их купить, когда захочешь, Рапс, — закатила глаза Кассандра. — Но у меня правда есть всё, — пожала плечами Рапунцель. — Юджин, твоя очередь. Недолго думая, друг приписал и свою мечту: «Закадрить Бренду из параллельного». Вэриан вздохнул — ожидаемо. Рапунцель умилилась — одному Богу известно, чему именно — и пожелала удачи, а Кассандра опустила едкий комментарий, на который Юджин незамедлительно ответил. Перепалку в корне оборвала Рапунцель, встав между одноклассниками: — Не время ссориться! Через несколько минут мы будем представлять наш проект! Ребята подождали ещё немного, прежде чем ученики допишут свои желания, а потом Рапунцель подхватила Юджина под руку и повела к большой корзине, пестрившей разнообразными конвертами. — Представляю вам нашу работу: «Письма в будущее»! — звонким голосом продекламировала Рапунцель. На её жизнерадостный перезвон быстро обернулись учащиеся и стали подтягиваться, образовывая полукруг. Улыбчивая девушка, заметив интерес, приободрилась: — Сейчас каждый из вас напишет послания самим себе в будущее, на год вперёд, а после окончания учёбы их вам отдадут, вы вскроете конверты и прочитаете ваши же мысли из прошлого! За девять месяцев вы так изменитесь, и ваша жизнь — тоже! Вэриан увидел, как Кассандра скептически подняла бровь. — Обязательно напишите о том, какая ваша жизнь сейчас, что бы вы хотели изменить, к чему стремитесь, что желаете себе из будущего, вам будет очень приятно перечитывать всё это! Берите конверты, подписывайте свои имя и фамилию, класс и начинайте писать! Рапунцель ловко отошла в сторону, и большая толпа двинулась на корзинку. Вэриан подумал, что только к концу перемены они смогут туда протиснуться, но девушка с улыбкой протянула каждому по пустому конверту. — Раз уж мы с вами стали так хорошо общаться, то я решила сделать вам отдельные рисунки, — пояснила Рапунцель парням. — Мне Юджин сказал, что ты любишь химию, Вэриан, и я нарисовала… На конверте, который ему протянули, Вэриан увидел разноцветные колбы с разным содержимым, на фоне — какую-то ядерную цветовую смесь фиолетового и зелёного, несколько формул. Ему понравилось. В груди потеплело от благодарности — это можно было рассчитывать как подарок, а их ему дарили редко. — Спасибо, — смущённо улыбнулся парень. — Но… почему енот? В самом уголке конверта была нарисована игривая мордочка енота. — Я подумала, что рисунок выходит слишком серьёзным, а еноты очень милые. Нравится? — Да, очень, правда, спасибо… Вэриан поднял глаза и посмотрел на конверты остальных. У Рапунцель был настоящий взрыв солнечного цвета: золото и блёстки пестрели и рябили в глазах; солнца, жёлтые цветки словно соревновались, кто ярче. Рисунок как нельзя лучше характеризовал девушку: был таким же весёлым и сверкающим. Кассандра была словно противоположностью подруге. Вместо солнца на тонкой бумаге вырисовывались звёзды; ярко-голубые и тёмно-синие тона смешивались в одно глубокое море. Луна, большая и полная, блестела посередине и завораживала. «Кассандре определённо идёт ночь», — вдруг подумал Вэриан. Конверт Юджина был наполнен густым серым оттенком, похожим на сигарный дым — кажется, Рапунцель прознала об этой его вредной привычке. Силуэты зданий, отдалённо напоминающие замки, тонкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь, тучи как нельзя точно подходили другу. За толстой, почти непробиваемой стеной в самом деле скрывались многие чувства. Рапунцель протянула каждому чистый листок и ручки, и ребята, присев на корточки и найдя опору кто на полу, кто на стене, стали писать письма. Кассандра писала быстро, с недовольным лицом — сразу было понятно, что ей затея подруги не нравилась. Один раз она что-то перечеркнула, болезненно поморщилась и сделала вид, будто всё нормально. Кажется, её письмо было самым коротким. Юджин писал помедленнее, без фанатизма, но с ухмылкой — чёрт знает, что он желал себе из будущего. Несколько раз он кидал взгляды на новеньких одноклассниц и, кажется, даже вписал их в письмо. Вэриан от любопытства немного скосил глаза на текст и в самом начале увидел имена Алексы и Бренды — его теперешней девушки и, очевидно, будущей. Кто бы сомневался, что Юджин напишет о девчонках. — Если я завалю все экзамены, то у меня всегда будет другая дорога — та, которую нужно будет подмести, — пошутил он, дойдя, наверное, до рассказа об учёбе. Рапунцель рассмеялась, а Вэриан улыбнулся, подумав, что надо будет на этих выходных подтянуть друга по некоторым темам. Под самый конец Юджин что-то перечеркнул и вдруг помрачнел, быстро заканчивая письмо. Длиннее всех оно было, пожалуй, у Рапунцель. Девушка с предвкушением писала быстро, но с видимым удовольствием, иногда отчего-то зажмуриваясь. Она посмотрела и на Кассандру, и на Юджина, и на Вэриана, не прекращая строчить. Под конец её улыбка стала ещё шире, и, довольная собой, Рапунцель закончила письмо, ни разу не зачеркнув ни одной строчки. Вэриан своё письмо писал долго, кропотливо. Он, как и говорила Рапунцель, ставил цели на жизнь, писал о своей жизни и в итоге высказал слишком много личного — многие строчки были безжалостно вычеркнуты. Под конец настроения не осталось вовсе, и, пробежавшись глазами по строчкам, парень прочитал: «Здравствуй, Вэриан из будущего. Тебе пишу я, твой отпечаток из прошлого. Кажется, вышло слишком поэтично. Что бы я хотел тебе сказать? Не думаю, что за год изменится так много вещей, но Рапунцель — это моя новая одноклассница, — говорит, что всё точно успеет поменяться. Звучит не особо правдоподобно, но почему бы и нет? Сейчас у меня всё достаточно хорошо. У меня есть друг — Юджин, отец, я хочу выучиться на биоинженера. За каких-то девять месяцев вряд ли это станет чем-то другим. Но чего бы я хотел от будущего? Наверное,