Бессмертие Джерарда Уэя

Джерард идёт уже знакомой дорогой, кутаясь в теплую куртку. Его глаза, как всегда, опущены вниз, и он, как всегда, никого и ничего не замечает вокруг себя. Губы бессмертного искусаны до крови, и по его худому телу пробегает стая мурашек. Дрожа, Уэй ускоряет шаг. Он идёт к нему. Снова. Джерард направляется к Фрэнку. Бессмертному было страшно, что он мог не застать парня дома или, что ещё хуже, застать, но быть выгнанным. Айеро собирался уезжать и не предупредил об этом Уэя. Где-то глубоко внутри себя Джерард продолжал надеяться на то, что Боб что-то напутал или сказал неправду. Не мог же Фрэнк испугаться Уэя. Бессмертный не хотел даже думать об этом, потому что, услышь он об этом опять, только уже от него, парень больше не сможет верить в лучшее. Сейчас Джерард ощущал себя отвратительно: физически он был слаб, а морально разбит. Рэй почти что отказался ему помогать, а Фрэнк, возможно, собирался сбежать от него. Уэй чувствовал себя наивным глупцом, раз смог поверить в сказку, в которой в конце все будут счастливы. По факту реальность была совсем иной — он в который раз убедился в этом. Уход Айеро бессмертному не пережить — он прекрасно знал об этом. Музыкант дал надежду Джерарду, подарил ему то, чего ему так не хватало все эти годы, а теперь мог просто взять и уйти. Бессмертный знал, что не сможет отпустить Фрэнка, и признавал это. Без Айеро парню было больше никак, и даже если бы музыкант уехал на край света, он отыскал бы его и там. Джерард хотел быть рядом с Фрэнком до боли в костях, до скрипа в сердце. Уэю не перенести ещё одного удара в спину, потому что он точно окажется для него смертельным. Настойчиво стуча в дверь Айеро, Джерард опёрся руками о рядом находящуюся стену, чтобы не упасть. У бессмертного снова кружилась голова, и его жутко клонило в сон. Всё, чего сейчас хотелось Уэю, — это лечь на кровать и чтобы Фрэнк был рядом. Всего ничего, но для парня это уже было много — больше, чем он заслуживал. Через несколько минут дверь открылась. На пороге показался заспанный Фрэнк, который с беспокойством взглянул на плохо выглядящего Джерарда.  — Джи, всё хорошо? — спросил он, буквально поймав бессмертного перед тем, как он собирался ввалиться в его квартиру кубарем. Закрывшись, Айеро понёс бессмертного к свою в спальню, уложив его на кровать. Проведя рукой по волосам Джерарда, корни на которых успели отрасти, Фрэнк коснулся бледного лица парня, не понимая, что ему делать дальше. Уэй, уже без сознания, лежал на его коленях, часто и тяжело дыша. На лбу бессмертного выступал пот, и музыкант не придумал ничего лучше, чем наложить ему холодный компресс. Фрэнка пугало то, что он видел. Музыкант думал, что Джерард не может болеть, но он выглядел очень плохо, что говорило об обратном. Айеро раздел парня, сложив его вещи на стул возле кровати, и, оглядев его тело с ног до головы, пришёл в ужас. Уэй был худее, чем прежде, и кожа начинала впадать внутрь костей. Фрэнк накрыл бессмертного одеялом и лёг рядом с ним, почувствовав, как его немного трясло. Айеро думал про то, чтобы вызвать скорую, но потом понял, что это было плохой идеей. Музыкант не знал, почему Джерард болел, но он знал, что, скорее всего, врачи никак не смогут ему помочь. Тут явно было дело не в том, что Уэй простудился или отравился чем-нибудь. Когда Фрэнк лёг рядом с Джерардом, парень перестал дрожать. Дыхание бессмертного нормализовалось, и он окончательно расслабился. Айеро коснулся носом мокрой щеки Уэя, оставляя на ней легкий поцелуй. Музыкант посмотрел на Джерарда, разглядывая черты его лица в свете фонарей с улицы, и подумал, что, должно быть, что-то нехорошее случилось с ним, раз он был в таком состоянии. Фрэнка это действительно беспокоило. Из-за этого парень ещё долго не мог заснуть, продолжая лежать рядом с Джерардом, обнимая его за худые плечи. Вскоре наступило утро. Солнце проскальзывало в комнату, линиями рисуясь на полу. Джерард проснулся первым, распахнув серо-зелёные глаза. Бессмертный перевернулся на спину, чтобы посмотреть, кто рядом с ним лежал. На второй половине кровати Уэй обнаружил Фрэнка, сопящего в подушку. Одну руку Айеро положил под голову, а вторую — на Джерарда, обнимая его за талию. Бессмертному с трудом удавалось дышать из-за тяжести руки на нём, поэтому он попытался аккуратно убрать её с себя. Музыкант что-то пробормотал, сопротивляясь Уэю и пытаясь притянуть его к себе ближе. Джерард, хоть ему и было немного больно, улыбнулся, ещё раз посмотрев на Фрэнка, который мило нахмурился во сне. Джерард считал, что Фрэнк был красивым. Он смотрел на его лицо с восхищением, подолгу разглядывая каждый миллиметр почти что ровной кожи. Коснувшись шрама возле брови, Уэй провёл по нему кончиком указательного пальца, спускаясь ниже, по небольшому носу. Дойдя до губ, Джерард обвёл их по контуру и двинулся к подбородку, на котором появилась лёгкая щетина. Бессмертному стало интересно, как Айеро выглядел бы с недлинной бородой. Уэй не любил бороды, но парню, наверное, она бы точно пошла. Джерард чувствовал себя спокойно рядом с Фрэнком. Бессмертный давно позабыл это чувство, но оно было одним из лучших, что он когда-либо испытывал. Уэй даже был готов перетерпеть лёгкий дискомфорт, лишь бы как можно дольше полежать рядом с Айеро. Джерард плохо помнил, что было вчера и как он пришёл к музыканту, но он помнил, что был очень расстроен и плохо себя чувствовал. Наверное, это был первый раз за все сто двадцать лет бессмертия, когда перед ритуалом у него было настолько мало сил. Обычно он проще переживал этот период, но сейчас всё было по-другому. Скорее всего, на этом сказывались ещё и внутренние переживания бессмертного. Уэю тяжело давались слова Рэя, ещё и проблемы с ритуалом. Джерард не понимал, почему Торо был к нему так жесток и почему не мог просто сказать, что всё пройдёт хорошо. Ведьмак хотел убить Фрэнка, хотел принести его в жертву, бессмертный же знал, что, если друг сделает это, его жизнь окончательно скатиться в пропасть. Джерард и так пал слишком низко, и единственным, что его спасало от очередной ошибки, стал Айеро. Уэй придвинулся ближе к музыканту, чувствуя теплое дыхание на своём лице. Джерард, наклонившись, коснулся пересохших губ Фрэнка, оставляя на них лёгкий поцелуй. Проведя рукой по мягким волосам музыканта, бессмертный почувствовал, что молодой человек стал потихоньку просыпаться. — Джи? — спросонья пробормотал Фрэнк, лениво открывая карие глаза. Джерард кивнул ему, мягко улыбнувшись. — Доброе утро. — Доброе, — прошептал Уэй. Раньше бессмертный смотрел на жизнь по-иному. Мир ему казался отвратительным и ужасным и всё, что было в нём — тоже. Джерард не любил людей и не ценил их существование, презирая, принуждая, убивая их. Он хотел стать одним из них, но это было для парня недоступно, поэтому всё, что ему оставалось — это ненавидеть. Уэй был зол на всё, случившееся с ним, и зол на самого себя. Когда Джерард пробивал собой третье дно, уходя тяжёлым грузом под «воду», ему казалось, что он больше никогда не сможет всплыть наверх, но у него получилось сделать это, и всё благодаря Фрэнку, который смог поднять его с низов. Ещё тогда, когда они лежали на крыше и кричали, пока самолёт пролетал над ними, у Айеро впервые получилось достучаться до бессмертного. Сколько бы Уэй ни отрицал, сколько бы ни бегал от этого, чувства всё равно настигли его. Джерард знал, что слабость, которую он себе позволил, могла погубить его, но он был настолько ослеплён парнем, что просто не мог ему сопротивляться. Бессмертному и не хотелось сопротивляться, ведь, начни он это делать, свет навсегда исчезнет из его жизни и пути назад не будет. Джерарду казалось, что он уже давно достиг точки невозврата, но это оказалось не так, и он понял это, встретившись с Фрэнком. Уэй думал, что он больше не способен на сострадание, на доброту, на честность, но рядом с музыкантом он хотел и хочет до сих пор становиться лучше. — Что произошло? — спросил Айеро, когда они сидели на кухне и завтракали. Уэй отказался от еды и пил только чай, глупо глядя в одну точку. — Джи? — Фрэнк окликнул бессмертного, который поднял безразличный взгляд на него. — Может быть, ты всё-таки расскажешь, что с тобой случилось? Ты плохо выглядишь и ведёшь себя странно. Джерард тяжело вздыхает, отставляя кружку, чтобы нечаянно не пролить на себя горячий напиток. Парень сглатывает ком в горле и, резко подняв и опустив плечи, начинает говорить. — Я готов тебе всё рассказать. Всё, что только захочешь, но только после того, как ты ответишь на один вопрос, — Уэй хрустит пальцами и из-за волнения заламывает их, не решаясь поднять потускневшие серо-зелёные глаза. — Хорошо, — согласился Фрэнк, задерживая на парне настороженный взгляд. — Ты собирался сбежать? Джерард посмотрел на музыканта, переставая дышать и с нетерпением ожидая ответа. Уэй хотел, чтобы он отвечал честно, даже если правда будет горькой на вкус. — Нет, конечно, — возмутился Айеро. — С чего ты взял? Бессмертный почувствовал облегчение, хоть и понимал, что рано расслабляться. — Ты уволился из магазина, — сказал Джерарда, сразу ответив на немой вопрос музыканта: — Не важно, откуда мне это известно. Я всё знаю. — Да, я уволился, потому что подумал снова попробовать поступить в университет. — А зачем нужно переезжать в Нью-Йорк? — Откуда..? — Я же сказал, что всё знаю. Просто ответь, — требовательным тоном проговорил Уэй, вздыхая с раздражением. — Я захотел там поступить. — Там же сделать это намного труднее. — И что? Джи, я просто хочу попробовать. Я очень люблю Нью-Джерси, но мне не хочется прожить здесь всю свою жизнь. Я собирался просто попробовать. Если не получится, я вернусь обратно. — А где ты собрался брать деньги на всё это, если уволился? — Джерард нахмурился. — Деньги — это не проблема. У меня достаточно богатый отец, и я одолжил у него немного на первое время, — Фрэнк сделал глоток излюбленного кофе. — А почему ты не рассказал мне, что собираешься снова поступать? — За последнее время столько всего произошло и поменялось в моей жизни, что я просто забыл сделать это. Тем более, ты сбежал на утро после того, как мы, — Айеро прокашлялся, — провели ночь вместе, и я подумал, что ты больше не вернёшься. — У меня были дела, — возразил Джерард в свою защиту, перебив музыканта. — Это не имеет значения, Джи. Мог хотя бы записку оставить «Ушёл по своим бессмертным делам», и мне даже от этого стало бы легче. Знаешь, я и так тяжело переношу тот факт, что ты живёшь больше ста лет. Для меня это как что-то невероятное. Наверное, если бы я не увидел, как ты расправляешься с теми ведьмами, я бы не поверил в то, что сказанное тобой — правда, — Фрэнк резко встал со своего стула, начиная медленно ходить взад-вперёд возле стола, за которым всё ещё продолжал сидеть бессмертный. — Джи, я никогда не смогу смириться с тем, что ты убил на моих глазах кого-то, потому что сам я не такой. Я просил тебя уйти, и когда ты не сделал этого, я сам оставил тебя, но ты пошёл за мной. Я не мог не принять тебя, правда, не мог, потому что я видел, что нужен тебе, и потому что не в моих силах было сделать иначе. С самой первой нашей встречи меня как будто бы что-то притягивало к тебе, и я не знаю, как объяснить это, потому что раньше никогда ничего подобного со мной не случалось. Не поверишь, но я даже сперва подумал, что я гей. Прочитал всё об этом в интернете и попытался смириться с данным фактом, но, когда я начинал представлять других мужчин рядом с собой, я ничего не чувствовал. Моя жизнь содержала в себе череду похожих друг на друга дней, и ты смог всё изменить лишь тем, что появился в ней. Впервые, когда я встретил тебя, я, если честно, даже не запомнил твоего лица, но вот в тот раз, когда ты вошёл в магазин и попросил порекомендовать тебе гитару, я понял, что вряд ли уже смогу забыть про тебя, даже если мы больше никогда не встретимся. Сначала меня привлекла твоя внешность, потому что ты очарователен и до неприличия красив, Джи, но потом, когда я пообщался с тобой, я словно увидел в тебе свою родственную душу. Ты был грустным, и мне хотелось исправить это. Знал бы ты, насколько я был счастлив видеть тебя искренне улыбающимся в тот день, когда мы ходили на крышу заброшенного торгового центра. Ты был невероятным, и именно тогда я почувствовал, что хочу быть ближе. Я хотел поцеловать тебя, но так и не решился на это, потому что ты относился ко мне как к хорошему знакомому — не больше. Я остудил себя и свои чувства, засунув их куда подальше, посчитав, что они тебе не нужны. На благотворительном вечере же ты вёл себя совсем по-другому. Тебя раздражало, что я не общаюсь с тобой, а я просто боялся не устоять перед желанием прикоснуться к тебе, если бы поговорил с тобой больше пары минут. Меня тянуло к тебе необъяснимой силой, Джи, и, если честно, мне кажется, что тебе никто не сможет противиться, если ты того захочешь. Не знаю уж, причина этому твоё природное обаяние или магия бессмертия, но я действительно чувствую себя рядом с тобой не так как с другими, по-особенному, что ли. Ты был явно расстроен и немного зол тем, что я привёл кого-то с собой, к кому теперь уделяю всё своё внимание, а я же внутри радовался твоей ревности. Я не выдержал и украл тебя ненадолго, но ты опять же сбежал. Ты всегда сбегал, когда я говорил или делал что-то не так, а я просто не понимал, что мне нужно изменить для того, чтобы этого избежать. Как оказалось, дело было не во мне. Когда я проснулся на утро после нашей прошедшей ночи и не обнаружил тебя рядом с собой в кровати, я решил, что ты захотел уйти, потому что понял, что так будет лучше для нас обоих. Я винил себя за то, что попросил тебя больше никогда не возвращаться обратно, ведь я не хотел и не хочу этого до сих пор, но я подумал, что раз ты принял это решение, значит так было правильно. Меня пугает осознание того, кто ты на самом деле и на что способен, но из-за этого я не могу отвергнуть тебя. Как бы я ни пытался, о чём бы ни думал и где бы я ни был, я знаю, что я всегда буду готов впустить тебя в свою жизнь, потому что я не могу по-другому. Даже вчера, когда ты пришёл, ничего не объяснив, я принял тебя, уложил рядом с собой и не смог заснуть, пока не убедился, что с тобой всё будет в порядке на утро. Сейчас я был откровенно честен с тобой, пожалуйста, будь также честен и ты со мной. Джерард внимательно вслушивался в каждое слово Фрэнка, не смея его перебивать. Музыкант выглядел серьезным, под конец всё меньше поглядывая на Уэя, который же, наоборот не мог оторвать своего взгляда от него. Бессмертный был так рад тому, что услышал, но теперь ему стало страшно рассказывать правду: про ритуал, про жертвоприношение, про всё, что происходило в его жизни до встречи с ним. Джерард, хоть и услышал, что Фрэнк не откажется от него в любом случае, всё равно не мог без страха начать говорить про то, что он на самом деле собирался убить его ещё несколько дней назад. — Я всё же рассчитывал на то, что ты скажешь хоть что-нибудь, — Айеро выдохнул. Бессмертный опустил взгляд, сминая в руках края кофты. Джерард понимал, что нужно было что-то сказать, но решиться на это оказалось сложнее, чем он думал. — Мне нужно покурить, — выпалил музыкант, хватая со стола пачку сигарет и уходя на балкон. Уэй остался сидеть на кухне, уронив голову на стол и зарываясь пальцами в своих волосах. Фрэнк, несмотря на то, что когда-то смог узреть злую и беспощадную сторону Джерарда, ещё многого о нём не знал. Уэй не хотел всё испортить и потерять музыканта, признавшись ему во всём, но это было необходимо и это было нужно. Нужно для того, чтобы быть честным перед самим собой и перед Айеро. Возможно, шанса рассказать обо всём может больше не представиться, и Джерард потом не хотел жалеть о том, что что-то не успел сказать. Бессмертный тоже вышел на балкон, вставая рядом с Фрэнком и касаясь его плеча своим. — Поделишься сигареткой? — спросил Джерард, встречаясь взглядом с карими глазами, в которых отражались лучи утреннего, восходящего солнца. Айеро кивнул, протягивая белую пачку и зажигалку парню. — Спасибо, — пробормотал Уэй, губами обхватывая сигарету. — А тебе точно можно? — с плохо скрываемым волнением в голосе спросил Фрэнк. — Это точно не сможет убить меня, — заверил Джерард усмехаясь. Теперь настала очередь бессмертного делиться своими переживаниями. Уэй решил рассказать обо всём, начав с самого начала, с юности. Джерард поведал о том времени, когда ещё был человеком и когда ещё не мог подумать, во что может превратиться его дальнейшая жизнь. Парень рассказал и про Линдси, и про то, что она обманывала его несколько лет. Джерард не забыл упомянуть и про брата, по которому скорбит до сих пор и в кончине которого винил себя. Бессмертный выкладывал все свои тайны, даже позабыв про сигарету, которая истлела в его пальцах раньше, чем он успел выкурить её. Уэй доверял Фрэнку, наверное, больше, чем себе, поэтому осмеливался говорить даже про то, о чём бы сам предпочел не знать. Джерард рассказал и про время, когда жёстко сидел на наркотиках, употребляя всё, что только в руки попадется, и про время, когда убивал людей только потому, что они могли сказать ему то, что ему бы не понравилось. Бессмертный признавался в том, что не помнил ни одного имени своих жертв, и в том, что из-за этого у него не было сожалений, потому что тогда ему было бы вдвойне труднее вспоминать обо всём. Уэй рассказал про то, как взял Рэя из детдома и как когда-то внушил ему быть всегда рядом с ним, чтобы не случилось. Он оставался честным до конца, представая перед Фрэнком таким, каким был на самом деле. Джерард признался в том, что часто использовал принуждение на людях и что один раз пытался принудить и Айеро, только вот ничего из этого не вышло. Бессмертный не знал почему, но он считал, что это, скорее всего, было потому, что он не хотел, чтобы музыкант тогда уходил. Обычно, когда Уэй заставлял кого-нибудь что-то делать, парень правда желал, чтобы люди поступали в соответствии с его словами, а в тот раз он точно говорил не то, чего ему хотелось бы на самом деле. — Теперь осталось самое сложное, — на лице Джерарда появилась грустная улыбка. — Мы встретились неслучайно, Фрэнк. Каждые тридцать лет я должен проводить ритуал, в котором основную роль занимает жертвоприношение. В этот раз жертвой должен был стать ты, но я передумал, потому что знаю, что не смогу позволить себе сделать это с тобой. Мы с тобой родственники. Если смотреть по родословной, то я прапрадед твоего отца, и твоя кровь идеально подходит для ритуала. Сначала мы хотели принести твоего папу в жертву, но, так как отследить его местоположение было проблемно, потому что он вечно перемещался из пункта в пункт, мы решили остановиться на тебе, Фрэнк. Я подстроил первую, вторую, третью и все последующие встречи, конечно, кроме тех, инициатором которых был ты. Сначала я ничего не чувствовал к тебе и общался с тобой только для того, чтобы развлечься, но потом всё изменилось, правда изменилось. Благодаря тебе я переосмыслил многие вещи и поменял своё мнение о людях. На время даже смог позабыть про утрату брата, и ты помог мне в этом. С тобой я снова чувствую себя живым. Это чувство мне стало чуждым за десятки лет, поэтому я не сразу смог понять, насколько было ценным то, что ты сделал для меня. Я благодарен тебе за всё и не знаю, как просить твоего прощения. — Прощения? — переспросил Фрэнк. — Да, именно так. Я же собирался убить тебя. Айеро ничего на это не ответил. — А почему ты сейчас выглядишь вот так? — ещё раз пройдясь взглядом по Джерарду, который выглядел больным, задал вопрос музыкант. — Так всегда перед ритуалом. Если жертвоприношение пройдёт успешно, я верну свой привычный вид. — А если нет? — Тогда от меня ничего не останется уже на следующий день: я стану пеплом и просто исчезну. — И кто стал мне заменой? — Ты задаёшь так много вопросов, — бессмертный усмехнулся, оголяя белоснежные зубы, — я не успеваю на них отвечать. Джерард взглянул на Фрэнка, который продолжал оставаться серьёзным. — Нашёл одного мужчину. Он вроде бы тоже должен подойти, — пробормотал Уэй. — Ты прячешь глаза — значит врёшь, — музыкант тяжело выдохнул. — И что из сказанного тобой неправда? Джерард закусил губу, в кулаках сжимая балконные перила. По телу бессмертного прошёл озноб, и он, вздрогнув, прошептал: — Второе: я думаю, мне не выжить.