Сказка

Все свои последующие действия и дальнейшую модель поведения я выбрал сразу, как только переступил порог этого дома. Я знал, как можно достаточно быстро специально разочароваться в человеке, — нужно было только найти в нем недостатки, и желательно побольше. Чем я и занялся. И, чтобы это произошло как можно быстрее, необходимо вызвать агрессию в свой адрес, и я начал провоцировать с первых минут нашего знакомства. Хотя, мне никогда не приходилось особо стараться, чтобы произвести на людей негативное впечатление. Но, после нескольких дней, проведенных под одной крышей с Тиллем я понял, что ситуация оказалась намного сложнее, чем я того ожидал. Он абсолютно никак не реагировал на то, что у нормального человека давно бы уже вызвало бешенство или истерику. Впрочем, в его нормальности я начал сомневаться почти с самого начала, когда после моей просьбы, чтобы в холодильнике всегда был сок, но только не яблочный, потому как я его ненавидел еще с детства, на следующий день им была заставлена вся нижняя полка. Тилль либо был конкретно тупой, либо сделал это на зло. Первый вариант как-то сразу отпал сам собой. И я, не задумываясь, вышвырнул половину коробок в окно, а половину специально расплескал по террасе. Но и это не вызвало необходимого результата, как и постоянно включенная на полную громкость колонка. Я ненавидел попсу еще больше, чем яблочный сок, поэтому слушал исключительно самое криповое, что можно было найти. Только даже все старания вокалиста " Cradle of Filth» оказались напрасными. И в скором времени у меня стало складываться впечатление, что и сам хозяин дома предпочитает нечто подобное. Я ни раз наблюдал, как он, сидя в кресле в гостиной качает головой под мою музыку. Конечно, тогда он не знал, что я стою на лестнице и, еле сдерживая смех, смотрю на все это представление. Так и не добившись необходимого результата, я перешел к плану «Б», — просто старался не пересекаться с ним лишний раз. Как только Тилль возвращался с работы, я молча удалялся в свою новую комнату, которая по началу, действительно, не очень мне нравилась. Старая мебель, и выходящее на солнечную сторону окно вообще не радовали. Но через какое-то время я стал привыкать, и это все уже не сильно напрягало. В общем, я постепенно обживал отведенную мне территорию. Идея не ходить в школу пришла в голову в первый же день после выходных. Всю неделю я спал почти до обеда и понемногу осматривал окрестности, болтаясь по полупустым улицам района. Зарядивший на весь день мелкий дождь обломил все мои планы на очередную прогулку, и я тупо провалялся на кровати до самого вечера. Одному дома остаться тоже не удалось, — кухня оказалась в полном распоряжении прислуги. Не имея особого желания с ней общаться, я лишь изредка спускался вниз, чтобы стянуть что-нибудь со стола, и снова возвращался в комнату. От скуки меня спасал только планшет. Я долго выбирал, каким произведением де Сада занять свободное время и воображение. Некоторые я уже успел прочитать летом, пока были каникулы, но, решив не останавливаться на достигнутом, продолжил расширять свой кругозор в этой области. Полностью забывшись и окунувшись в мир разврата, я не заметил, как за окном совсем стемнело. Доносящийся с первого этажа разговор вернул меня в реальность. Тилль приехал на удивление рано, обычно это происходило только ближе к ночи, когда Эмма успевала уже свалить. Я открыл окно и, присев на подоконник с подкуренной сигаретой, попытался малость прийти в себя от прочитанного, но разыгравшаяся фантазия теперь не давала покоя, в ярких красках рисуя перед глазами всевозможные картинки. Входная дверь едва слышно захлопнулась и одинокая фигура, выхваченная из темноты тусклым освещением фонарей начала медленно отдаляться от дома. Я глубоко вдохнул прохладный, пропитанный осенним дождем воздух, стараясь разогнать мысли, но они снова наплывали, захлестывая каким-то особенным, непреодолимым желанием спуститься в гостиную, чтобы просто увидеть Тилля. Хотя, учитывая то, что мы с ним вообще не разговаривали с самого первого дня моего переезда, это выглядело бы достаточно бредово. Вышел, постоял, молча посмотрел и ушел обратно, — он явно подумает, что я конченный долбоеб. Но, по сути, какая мне разница, тем более если я спущусь с какой-нибудь целью. Эта цель нашлась очень быстро. Решив в очередной раз проверить холодильник, я выбросил окурок во двор и, спрыгнув с подоконника на мгновение задержался перед зеркалом. Поправив немного растрепанные волосы, я повернулся боком, оглядывая себя со всех сторон и, поддавшись настроению, расстегнул ширинку на джинсах. Мне просто было интересно, вызовет ли это у Тилля какую-нибудь реакцию. Заметить ее будет уже не сложно. За два года регулярных посещений клуба я научился различать «своих». Приоткрыв дверь, я тихо вышел в коридор. Несмотря на продуманный план, небольшая неуверенность все-же оставалась. Главное- не начать моросить и не вести себя как идиот, если вдруг реально что-то замечу. Ну, а как дальше действовать, — уже будет видно. Сбежав вниз по лестнице и заодно на ходу пересчитав ступеньки, я в один миг оказался в гостиной. Тилль, сидя в кресле, уткнулся в ноутбук и даже не сразу заметил мое присутствие. Конечно, я не мог не воспользоваться ситуацией и, медленно проходя мимо, старался вглядеться в каждую черточку его лица, пытаясь все же отыскать хоть какой-нибудь небольшой недостаток. Но неожиданный пронзительный взгляд приковал меня к месту и я, остановившись напротив, молча уставился ему в глаза. Я не особо осознавал, что творилось в этот момент у меня в голове. Мыслей вообще не было, их будто вышибло этим взглядом. Ощущая, как по телу пробежала приятная дрожь и перехватило дыхание, я изо всех сил старался не показывать смущение и невольно натягивающуюся улыбку. Но интерес с его стороны я так и не заметил. Он продолжал смотреть на меня с одним лишь явным ожиданием.  — Ты что-то хотел? — Тилль нарушил напряженную тишину, так и не дождавшись объяснений, почему я вдруг замер и вылупился на него, как на музейный экспонат. Надо было срочно что-то ответить. Но все слова перепутались и я выдал первое, что пришло в голову.  — Лично от тебя-ничего. — с трудом сделав шаг, я, наконец, сдвинулся с места и быстро свалил на кухню. Теперь, скрывшись из вида, можно было расслабиться и больше не прятать предательскую улыбку. Взгляд серо- зелёных глаз убил наповал, сердце бешено стучало и казалось, что выскочит в любую секунду. Хотя моя надежда вызвать интерес не оправдалась, я кайфовал от захлестнувших эмоций. Наверное, все же стоило задержаться чуть подольше и ответить что-то другое, но я просто растерялся. Зато теперь мне снова захотелось почувствовать ту же самую дрожь; захотелось повторить все еще раз и, может быть, добиться желаемого внимания. Сделав себе пару бутербродов и немного успокоившись, я опять вышел в гостиную и, искоса поглядывая на Тилля, медленно направился к лестнице. Но он, уставившись в ноутбук, даже не посмотрел в мою сторону.  — Цвен. — услышал я, когда уже собирался подняться наверх. Все-таки повелся. — промелькнувшая мысль вновь заставила сердце учащенно биться. Я обернулся, рассчитывая, что Тилль подзовет меня к себе, или сам подойдет. Только и теперь мечте не суждено было сбыться.  — Не боишься земной пищей отравиться? — он лишь мельком глянул на меня и, удостоверившись, что я слушаю, снова вернулся к своему занятию.  — К твоему сожалению у меня иммунитет на всякую заразу. — отозвался я, стараясь показать полное безразличие. Мне даже в какой-то момент захотелось выхватить у него ноутбук и в наглую забраться на колени. Но я стоял, как последний лох и разглядывал его, затаив дыхание. Это все гормоны, переходный возраст, больное воображение, разыгравшееся под впечатлением от романов де Сада, -только от осознания причины своего поведения, легче не становилось.  — Ты себя нормально чувствуешь? — все также, не отрываясь от экрана спросил Тилль. — Или память отшибло и ты забыл, куда шел? Несмотря на все свое неоднозначное к нему отношение, я не мог удержаться, чтобы не съязвить.  — Забыл, а ты вместо того, чтобы подъебывать, мог бы и проводить. Я и не думал, что он воспримет это буквально. Поставив ноутбук на журнальный стол, Тилль нехотя поднялся и подошел ко мне. Я просто потерялся, не зная, что делать: сорваться с места и бежать в свою комнату, или как обычно включить броню. Второй вариант был намного проще. Уставившись ему в глаза, я так и продолжал стоять, пережевывая кусок бутерброда.  — Ну, пойдем. — взяв за руку, он прошел вперед и потянул за собой. От дикого желания меня бросало и в дрожь, и в жар; трясло, как конченную суку, пока я молча поднимался следом. И за эти несколько секунд я успел напридумывать себе дальнейшее развитие сюжета. Я уже отчетливо представлял, как Тилль затащит меня в комнату, завалит на кровать, в порыве чувств срывая одежду. Конечно, я еще малость поломаюсь, — только для вида… Но, как и следовало того ожидать, все пошло совсем не так, как мне хотелось. Распахнув дверь, он остановился в пороге и несильно подтолкнул в спину.  — Запомнил дорогу? — усмехнулся Тилль, дожидаясь, когда я пройду в комнату. В этот момент я бы все отдал, лишь бы он остался со мной.  — Запомнил. — отозвался я с набитым ртом. Бутерброд застрял в горле комом, и я даже не представлял, насколько тупо выгляжу со стороны. О том, чтобы вызвать к себе хоть малейший интерес, не говоря уже о дальнейшем сексе, можно было вообще забыть. Я бы и сам сейчас ржал над всей этой картиной, но собственная гордость и нескрываемая издевка во взгляде Тилля заставили лицо онеметь. На меня еще ни разу никто так не смотрел: вроде бы и с сожалением, но не искренним; с насмешкой, но вовсе не злой. Я вообще не мог понять, что у него на уме, и просто тонул в его изумрудно-дымчатых глазах.  — Че, понравился? — он улыбнулся, и, неожиданно его взгляд, прикованный к лицу, скользнул по моему телу ниже, задержавшись на расстегнутой ширинке. Все, сейчас по-любому, что-то начнется. Прижмет меня к стене и, может, быть, если мои сопротивления будут особо отчаянными, все произойдет достаточно жестко. Мне давно уже хотелось попробовать что-нибудь новое, — побольше грубости, агрессии, жестокости; и минимум всяких примитивных нежностей, с до боли заученными фразами уже давно наскучивших комплиментов. Этого всего мне и в клубе хватало. Но Тилль явно никак не попадал под разряд любителей нежностей, поэтому от него я и ждал того самого, необычного.  — У тебя джинсы расстегнулись. — с очередной явной подъебкой заметил Тилль, так и продолжая торчать у меня в пороге. По любому, как мне казалось, он догадался, для чего я это сделал, но специально не подал вида. Прикинувшись, что не услышал его последней фразы, я присел на кровать, и, закинув ногу на ногу, немного откинулся назад, упираясь на локти. Я с надеждой дожидался, что он захочет продолжить наше общение в более подходящей обстановке. Но Тилль уже намеревался выйти за дверь, не обращая внимания ни на меня, ни на мою вполне доступную позу. Ему было безразлично абсолютно все. И вот теперь меня конкретно зацепило за больное. Все мои планы рушились со скоростью света. Он либо совсем не по этой части, либо я его не привлекаю, хотя я старался. Я привык, что всегда, и везде был в центре внимания, а сейчас он меня даже не замечает.  — Я и не думал, что ты можешь на что-то сгодиться. — я произнес это с полным безразличием, раскинувшись на кровати и глядя в немного серый от старости потолок. — Спасибо, что проводил меня.  — Неполноценным людям грех не помочь. — на этот раз его слова прозвучали еще язвительней и Тилль, больше не задерживаясь, скрылся за дверью. Сука. У него даже шутки такие-же. — я чуть не сорвался на крик от бешенства. Мне не приходилось еще ни с кем общаться на своем же языке. Я вскочил с кровати, уже собираясь что-то ответить, но не смог. На любую мою фразу он уже заранее знал, что сказать и меня это с одной стороны вроде бы и бесило, а с другой ужасно нравилось. Походу, Тилль реально был каким-то не совсем адекватным. Но мне нравилось в нем даже это. Ведь если бы он был вполне нормальным, — таким как все, я бы никогда в жизни не посмотрел на него, и уж тем более никаких чувств он бы во мне не вызвал. А так он по-прежнему оставался для меня загадкой. Покурив в окно, я приглушил свет висевшего на стене ночника и, упав на кровать, погрузился в свои мысли. Как я ни старался за все эти дни найти в нем хоть один недостаток, — ничего не вышло. Конечно, как человека я не знал его вообще, но по всем остальным моментам: внешним данным-по лицу, по фигуре, он устраивал меня полностью. Особенно его спортивная фигура никак не оставляла в покое мои фантазии. Я еще ни разу не видел его раздетым и оставалось лишь догадываться о тех скрытых от посторонних глаз секретах. Но даже заметно проступающие под тонкой тканью футболки мышцы становились жертвой моего воображения на всю последующую ночь. Вновь приближающиеся по коридору шаги и голос Тилля заставили меня прислушаться. Тихо щелкнул замок, скрипнула дверь в кабинете, и тут же закрылась. Походу, Тилль разговаривал по телефону, потому что слышался только его голос. Я, не вставая с кровати, прилип ухом к смежной стене, пытаясь разобрать, о чем речь, но это было невозможно. Я слышал только приятный тембр. Блять, я даже от его голоса тащусь. — мысль не заставила себя долго ждать. Я вслушивался в доносящиеся обрывки фраз с замиранием сердца. Это было нечто: спокойный и бархатный голос, который я бы мог слушать вечно. Я полностью выключил свет, ощущая, как от всего происходящего по телу растекается волна пока еще легкого возбуждения. Идея в голову пришла моментально. Порывшись в верхнем ящике трюмо, я достал смазку и салфетки. Можно было не бояться, что Тилль зайдет сюда в самый неподходящий момент. Он вообще до этого раза не заглядывал ко мне, и я очень сомневался, что сегодняшняя ночь будет исключением. Быстро освободившись от оставшейся одежды, я забрался на кровать. Тилль все еще трепался с кем-то по телефону. Не упуская момент, я выдавил небольшой шарик геля на уже достаточно возбужденный член, и медленно начал размазывать. Сачала совсем нежно, немного сдавливая головку, растирая с собственной смазкой. Лежа на спине, я кайфовал от собственных прикосновений, представляя вместо своей руки руку Тилля. Хотя, конечно, не сравнить по ощущениям. Пока он тащил меня в комнату, я почувствовал, как крепко были сжаты мои пальцы, и я бы при всем желании не смог вырваться. Я надрачивал, постепенно разгоняясь и упираясь головкой в ладонь под нужным углом, тогда все чувствовалось более реалистично. Рука стала горячей и скользкой от смазки. Голос Тилля за стеной заставлял меня продолжать. Дыхание начало учащаться с каждым движением, когда я скользил сомкнутым из пальцев кольцом по всей длине члена. И я все сильнее возбуждался от собственных тихих постанываний, абсолютно не боясь, что Тилль услышит меня через стену. Это было неважно. Я бы был безумно рад его визиту. Но он, занятый своими переговорами мысленно был сейчас очень далеко. И я представлял, как трахаю его руку, а он шепчет мне на ухо какую-нибудь пошлятину. Я уже начал постепенно сбиваться с ритма, вслушиваясь в голос за стеной и, от яркого представления, как в этот самый момент Тилль говорит мне что-то типа: — Давай, сучка, кончай.» Я не сдержался. С губ неосознанно сорвалось его имя…  — Тилль. — полушепотом простонал я, запрокинув голову, и струя спермы выплеснулась мне на живот. Валяясь на кровати, я уже не хотел вставать. Меня расслабило до такой степени, что все желание подниматься отпало до самого утра. Поставив рядом вместо пепельницы пустую банку из-под геля для волос, я закурил прямо на кровати. За стеной было тихо. Тилль уже давно закончил свои переговоры, и чем теперь там занимался- я так и не слышал. Я вообще о нем абсолютно ничего не знал, но это мне и не надо было. Мне важны были те ощущения, которые я испытывал, находясь рядом с ним: взрыв самых бешеных и неконтролируемых эмоций. Мне нужны были его доводящие до потери памяти глаза. Его голос, и такое желанное тело… Это была первая ночь, которая постепенно начинала превращать мое пребывание здесь в сказку…