***
К большому удивлению для всех Захир согласился на предложение Буми. Он собрал всех в общем зале, где обычно проводил свои лекции для всех желающих, и разъеснил всем ситуацию. — Красный Лотос вступит в войну с Империей Земли. Слова Захира разрозили всех присутсвующих. Что уж там говорить, даже Минг Хуа была разачаровано подобным решением. Члены ордена начали тут кричать и спорить, выкрикивать различные оскорбления. Джинору слегка напрягли такие волнения и она инстинктивно прижалась к Акире и взглянула на Буми. Оба как будто ожидали именно такой реакции и будто для них ничего не обычного не происходило. Захир кивнул в сторону Газана. Маг лавы тут же его поднял, поднял из земли две квадратные глыбы и тут же застучал ими друг об друга. Громкие каменные хлопки отражались от стен и вскоре заглушили весь шум и гам, поднятый остальными членами ордена. — Я всю свою жизнь была верной, — из толпы вышла Минг Хуа, она вытянуло своё щупальце и указала на Захира. — На протяжении двадцати лет я проходила с тобой через огонь и воду, но сейчас ты совершаешь критичную ошибку. Эти люди убили Пи’Ли и множество наших братьев и сестёр, посадили нас в тюрьму на тринадцать лет! Ты хочешь, чтобы мы проливали кровь за них?! — покорительница воды указала своё щупальце в сторону Джиноры и Буми. — Лучше тогда добровольно сдаться Кувире. Многие из толпы согласились и поддержали мнение Минг Хуа. Джинора и не заметила, как её глаза округлились и она крепко держалась за куртку Акиры. Буми недоверчиво заиграл бровями и наклонился к магу огня, спросив: — Эй, пацан, а ты уверен, что нас сейчас не прибьют? Акира, не поварачиваясь, ответил: — Доверяйте Захиру. Буми недовольно помычал, но снова встал в спокойную стойку. Акира коснулся правой рукой ладонь Джиноры и загадочно улыбнулся. В зале снова начал появляться шум и гам, но Газан снова своими большими глыбами начал всех успокаивать. Захир на несколько прикрыл веки, словно задумываясь, а потом раскрыл их и повернулся к толпе, а затем к Минг Хуа. — Минг, — заговорил Захир, — в этом зале никто не поспорит с тем, что ты всегда была верна мне и целям Красного Лотоса. Я никого не ценю из своих людей так сильно, как тебя. Однако, сейчас мы на пороге новой войны. Я видел то, что творит Кувира. Отсидеться нам не получится. Кувира казнит любого, кто носит на себе метку красного цветка. Она повесит всех несогласных с ней. Неважно кто вы. Мужчина вы или женщина. Калека или здоровый. Маг или не маг. Убиты будут все без суда и следствия. Для неё мы преступники, которых нужно уничтожить. Кувира смогла убить Аватара, это ли не самый явный показатель её силы и намерений? Сейчас, мы не справимся в одиночку, но вместе сможем победить. Слова Захира эхом отразились от стен и люди сразу затихли. Минг Хуа с недоверием смотрела на мага воздуха, но через мгновенье отвернулась и зашагала прочь. — Поступай, как знаешь, — сказала она и покинула помещении. Слова Захира не смогли переубедить всех, но большая часть и в правду прислушалась к нему. Он сказал, что полетит вместе с Акирой и обсудить план действий. Газан захотел пойти с ним, но Захир остановил его, обосновав, что если с ним что-то случится, то у ордена должен оставаться лидер. Газан не очень-то стремился занимать роль главаря, ему было больше по душе делать пиво, пускать шутки и бить лица тем, кому прикажут, но если приказывал Захир, то он не смел не слушаться его. Джинора продолжала удивляться, что даже такие близкие друзья, как Газан и Минг Хуа всегда слушались Захира. Хотя, как и с случаем с Минг Хуа сегодня, у них могло отличаться мнение, но она всё равно приняла его волю. Покорительница воздуха спросила это у Акиры. — Каждый обязан чем-то мастеру. Я, Газан и Минг Хуа, каждый из нас был брошен этим миром. Нам некуда было идти и только Захир протянул нам руку, когда мы нуждались в этом. После слов Акиры перед ними сразу же появился Тензин на зубре. К счастью, чтобы в этот раз Акире вновь не пришлось пробивать землю на вкус, Захир быстро взлетел и нашёл небольшую полянку, на которой мог спокойно приземлится Тензин. Джинора заметила, как отец держался спокойно и серьёзно, но она знала его слишком хорошо. Тензин точно бы согласился съесть несколько лимонов, не запивая, чем вот так вот спокойно подавать руку бывшему врагу. Захир же отнёс к Тензину точно также с уважением, но здесь она не могла понять было ли это притворно, или Захир и в правду относился с уважением к абсолютно всем. Она не побоялась спросить это у Захира. — Каждый человек достоин уважения, юная Джинора, даже у бывшего врага есть чему поучиться. Если мы не проявляем уважения, то мы ничем не отличаемся от животных, хотя даже порой и звери бывают лучше нас.***
Следующие дни они летели до храма. На удивление, Захир не отказался лететь на седле зубра, хотя и мог летать сам. Джинора спрашивала у Тензина об Асами и Рин, но, к сожалению, ничего нового к ним от Лорда Огня не доходило. Джинора думала и о Кае. Слова отца о том, что он лишил Кувиры глаза привели Джинору в шок. Три года, когда Кая захватила Царица Земли, она использовала свою духовную связь с ним, чтобы найти его. На весь свой страх и риск она пыталась с ним связываться, но что-то не пускало её. Она помнила его просьбу убить его, а также крики помощи. Кай делал очень много раз ей больно, как духовно, так и физически, но она всё равно в глубине души любила этого мальчугана. Она любила его не так, как Акиру. Кай он… смог помочь ей раскрыться. Помог ей понять, что жизнь ограничивается не только в книжках, что жизнь это нечто большее. Может она действительно была настолько наивной, но даже когда Кай чуть не убил её осколками, она всё равно хотела, чтобы с ним всё было хорошо. Наконец спустя ещё один день перелёта они добрались до Храма Воздуха. Первым же делом к Джиноре подбежала Пема, которая очень долго не видела свою дочь. Но в один момент Пема взяла руку Джинору и с ужасом посмотрела на её ладонь. — Тензин… — суровым голосом сказала Пема, — почему ещё одна наша дочь прилетает со шрамами? Тензин побледнел от слов своей жены и хотел что-то сказать, но Джинора опередила его. — Мама, пожалуйста, не вини папу. Он всё путешествие пытался меня защищать, это я… ну… часто его ослушивалась. Я сама во всём виновата… — Джинора стыдливо опустила голову. — Ох, деточка моя, не вини себя, — погладила её Пема по голове. — Но с твоим папой мне надо будет поговорить. Тензин улыбнулся, что Джинора встала на его защиту. К Джиноре выбежали и Мило с Икки, которые чуть не сбили с ног одновременно, прыгнув на неё. Джинора обрадывалась, когда увидела, что шрамы на лице Икки стали гораздо и гораздо меньше. Всё же Пра-Пра не даром считается лучшим целителем. Затем Мило тут же подбежал к Акире с вытянутыми руками и большими щенячьими глазами. — Да привёс я тебе сувенир привёс, — Акира покапался в одной из своих походных сумок и кинул Мило свёрток. Мило поймал его двумя руками, раскрыл свёрток и обнаружил красивого оловянного солдатика. — Вау, спасибо, Акира! Он точно будет генералом моей бамбуковой армии! К ним подошли и Болин с Опал. Болин улыбался и начал скрещивать руки в различные знаки: — Ох, ребята, я так рад вас видеть! Спасибо вам, что смогли вернуть Мако! — все эти слова произносила Опал, но с точной копией интонации Болина. К сожалению, когда Опал произнесла имя Мако, то Болин заметно потускнел. — Мало кто понимает язык жестов, поэтому я сейчас что-то вроде переводчика, — пояснила Опал. Не только Джинора была встречена улыбками и объятиями, но и Акиру тут же обняла Джудид вместе с Руном. Джудид и Рун… ей показалось, что прошла уже целая вечность с тех пор, как они заговаривали вместе. Джинора прекрасно помнила свою первую встречу с этими двумя. Рун ей тогда очень чем-то напомнил Мило, а Джудид… Джудид показалась Джиноре грубоватой. Даже очень. Ей было очень неприятно, когда Джинора произнесла благодарственную молитву перед едой, а Джудид посчитала её чудачкой. Впрочем, даже такие мелкие детали навевали лёгкой ностальгией, когда Акира носил повязку на руке, но… Джинора задала себе вопрос: «а считает ли Акира их настоящей семьей?». Безусловно Акира ими очень дорожит, ведь отправился в оккупированный Республиканский Город, дабы спасти их, но никто и ничего так и не знал об Акире. Джинора была единственной, помимо Красного Лотоса, кто знала и о его трагичном прошлом, и о частичном параличе. Значит ли это, что он не до конца им верит? В один день Акира сказал, что если умрёт Джинора, то он убьёт себя в те же самые секунды. Скажи это Кай, или кто-то другой, она бы посчитала, что это такой радикальный способ «показать» свои чувства и в серьёз воспринимать их не стоит, но это был Акира… В те секунды он явно не шутил. Это могло прозвучать банально, но Акира и в правду переплёл их сердца. Если погибнет один, то умрёт и другой. Но готова была Джинора умереть, если вдруг умрёт Акира? Нет, не готова. Не потому что она его любит как-то меньше, а потому что так неправильно. Если Акира умрёт, то он точно бы не хотел, чтобы она погибла, и наоборот. Если умрёт она, то она не хочет, чтобы Акира прыгал с обрыва и вонзал себе кинжал в сердце. Это неправильно. Ох, если бы только знали все вокруге какие мысли беспокоили в те секунды Джинору.***
Тюрьма. Тюрьма это место, в которое всегда отправляли людей, пересёкших черту дозволенного. Бравые хранители порядка защищали безопасность обычных жителей Республиканского Города в самое тяжелые времена. Полицейские посадили в них ни один десяток преступников. Какая же горькая ирония настигла Мако, когда он оказался за этой же самой решёткой, за которую он садил многих. На самом деле место в которое посадили Мако сложно было назвать тюрьмой. Монахи не держали мест, где бы хранили заключённых. Вместо этого его посадили в клетку, где обычно держали ранненых или больных зубров. В начале его хотели посадить в хлев, но Мако был маг огня и все опасались, что он мог случайно пожечь сено или сам хлев, потому и было решено посадить его в подвал. Дверь в подвал отварилась и яркий луч света быстро пробрался вниз по лестнице, упав на сидевшего в темноте Мако. По каменным ступенькам спустились двое и через отверстие в клетке была просунута плетённая корзинка. — Мако, я тебе курочку принёс, прямо как ты любишь, с мёдом и хрустящей корочкой, — сказал Болин голасом Опал. Но Мако не шелахнулся. Он сидел себе сгорбившись в углу и никак не отреагировал. Болин с Опал переглянулись, но Болин решил, что он не сдастся перед упёртостью брата. — У нас тут много чего интересного произошло. Пару дней назад я помогал Икки и Мило в проведении турнира по аэрбола. Это было что-то с чем-то! Мяч летал туда сюда! Помнишь того принца, которого ты охранял? Его ещё Акира к нам вернул. Так вот, он решил устроится коментатором матча и обьявил, что выигрывшая команда сможет лично пожать ему руку! Ещё там было… — Как… — перебил его Мако, поварачиваясь через плечо. — Как ты можешь так спокойно говорить? После… после всего что произошло? На твоих глазах убили Корру… тебя искалечели очень сильно… а я… я монстр, убивавший десятки людей без сожалений… как ты можешь так спокойно со мной говорить?.. — Да я сама Болину иногда поражаюсь, — прокомментировала от себя Опал, а затем внимательно начала глядеть за жестами Болина, внимательно пытаясь понять каждое слово. — Хорошо, я постараюсь передать в точности, как ты сказал. Опал прокашлялась и начало: — Помнишь, когда мне было 6, а тебе 8? Мы тогда лишились родителей и остались одни в Республиканском Городе. Была зима. Падали большие хлопья снега и дул холодный ветер. Ты с помощью магии огня согревал меня, поджигая в переулках картоные каробки. В один день мне очень хотелось кушать и я своровал две булочки. Тебе и мне. Но ты отругал меня и сказал, что так делать нельзя, что воровство — это плохо. Ты сказал мне, что как бы плохо не было, в какой бы плачевной ситуации мы не оказадись, нужно оставаться хорошим и порядочным человеком. Я тогда чуть не расплакался, но ты погладил меня по головке и сказал, что главное я это понял. Мы вернули те булочки, правда нас пекарь чуть не побил тогда. — Хе-хе, — ухмыльнулся Мако. — Да, я помню, как мы пытались от него сбежать сквозь переулки. — Да… Тебе сказал эти слова наш папа, а ты мне, и теперь я говорю их тебе. Мне очень не хватает Корру… Она была удивительной и мы вряд ли встретим такого человека ещё. К сожалению, Корру и тех людей нельзя оживить, как и вернуть нам те булочки, которые не принял пекарь, но если искринни поплакать в том, что ты сделал и принять этот урок, то затем легче станет улыбаться и жить дальше. Так что… я хочу, чтобы ты вернул свою булочку, Мако. Мако затих, он больше ничего не мог сказать и снова отвернулся в свой угол. Опал хотела что-то высказать, но Болин попросил её промолчать. Они поднялись по лестницы и приоткрыли дверь. Свет снова начал слегка касаться Мако. — Хоть курочку поешь, пока тёплая… хотя ты и так сможешь её разогреть… — Болин собирался уже закрыть дверь, но тут его отклинул Мако. — Болин. — Да?.. — Ты такой наивный… Болин с грусьтью закрыл с Опал за собой дверь, снова оставив Мако в темноте. Но затем маг огня наконец-то поднял голову и добавил: — …Но как же всё-таки ты бываешь прав. Мако повернулся и аккуратно взял к себе корзинку с едой.***
В одной из комнат храма каждую секунду звучали быстрые пощёлкивания ножниц. Джинора порхала из стороны в сторону подобно какой-то бабочке. Она держала в зубах заколку и аккуратно перебирала волосы Акиры. — Ну как там? — спросил он. — Ву му ву ву, — промычала Джинора. — Чего-о-о? Джинора высунула изо рта заколку и прицепила её на одном из участков волос, остригая всё не нужное, затем ответила: — Не дёргайся — говорю, а то случайно отстригу тебе ухо. Джинора продолжала вставлять в волосы Акиры разные косметические средства. За что покорительница воздуха себя хвалила, так это за то, что у неё хорошо получалось следить за своими и чужими волосами. Конечно, карьеру великого парикмахера она не собиралась строить, но привести лишний раз какую-нибудь косматую гриву в отличное состояние у неё выходило на раз два. Да, что уж говорить, именно она следит за идеально ровной бородой её отца. Однако, волосы у Акиры были взаправду чем-то другим. Они были настолько мягкими и приятными на ощупь, что хотелось обоими руками зарываться в них. В долгих дорогах не всегда получается за собой следить, но сейчас, когда Джинора помыла голову Акире, уложила ему причёску всеми её средствами за уходом из Республиканского Города, волосы мага огня можно было сравнивать по мягкости и красоте с шёлком. Джинора сняла с Акиры все заколки, ещё раз поглядела на волосы, которые она могла забыть, но всё оказалось на своих местах. Она сняла с Акиры накидку, причесала его волосы и подала зеркало. — Та-да! — радостно воскликнула Джинора. Акира удивлённо поглядел на себя и свою причёску. Она действительно за долгое время была идеально уложена. Его чёрные локоны аккуратно падали с его головы и теперь не напоминали скошенную после дождя траву. — Ты по-настоящему мастер на все руки… — удивлённо сказал Акира. Джинора проворно положила ножницы обратно в комод, как и другие средства по уходу. Акира всё ещё продолжал удивлённо смотреть в своё отражение. — Можешь любоваться весь день, только не забудь меня отблагодарить, — игриво улыбнулась Джинора, наклонив голову. — И я сейчас не про поцелуи и сладкие речи, а про… — Джинора вытащила за своим шкафом веник и совок. — А помоги-ка мне лучше с уборкой. Ты, знаешь ли, очень и очень волосатый. Это будет лучшее твоё «спасибо», — Джинора на секунду отвела взгляд и задумалась, под конец добавив: — Хотя, от поцелуев я бы тоже не отказалась… Акира торжественно принял веник в свои руки и принялся подметать свои отстриженные волосы в совок, который потом Джинора относила и кидала в мусорку. Абсолютно всё им удалось прибрать где-то за полчаса. Акира был слегка неуклюжим в подобных вопросах, но он действительно старался. Они довольно смахнули у себя со лбов пот и прилегли на кровать Джиноры. Маг огня зевнул и приобнял Джинору. Она посмотрела на Акиру и посмеялась. — Вообще-то ты только убирался, а всё остальное время работала я — это я должна зевать. — Ну… мне редко приходится убираться… наверное, потому что последние года я часто путешествовал. — А как же тот старый дом в Республиканском Городе? — спросила Джинора. — Неужели ты там жил в бардаке? — Я? Нет! Мне Джудид запретила убираться. Просто я в один день во время уборки снёс её любимую вазу, вот она и сказала, что будет делать это за меня, потому что иначе я снова что-то снесу. Джинора снова рассмеялась. — Я помню как она пыталась тебя побить черпаком, когда я впервые её увидела. — Да, — с иронией протянул Акира. — Она только кажется такой строгой и грубой. На самом деле она очень и очень ранимая в душе, только ты ей этого не говори. Они вместе рассмеялись и затем между ними наступила тишина. Сейчас было идеальное время, чтобы поспать, но у Акиры была другая идея на этот счёт. В конце концов, посчитать время, когда их никто не беспокоил, можно было элементарно. По этой причине он не стал долго томиться, повернулся к Джиноре и уверенно её поцеловал. От таких резких действий у Джиноры перехватило дыхание. Она тут же испугалась, что сейчас к ним зайдёт злой и нахмуренный Тензин с фразой: «ага, так вот чем занимается моя дочь вместо тренировок!», и захотела остановить Акиру. Но хватка Акиры и крепкий поцелуй не могли позволить ей вырваться, а все мысли о неправильности подобных действий тут же улетучились. Сопротивляться его крепким руками было бессмысленно. Он ловко перебрался на верх и оказался над ней, точно также, как и тогда на озере. Джинора затаила дыхание и с трепетанием глядела на мага огня в эти секунды. Она чувствовала, как приятное тепло растекается по всему её телу. В животе появилось странное тягучие ощущение. Оно было крайне необычным, но очень приятным. Оно лишь усилилось, когда Акира вновь впился в её губы. Её руки расслабились под напором Акиры, и она блажено прикрыла глаза, покоряясь его воли. Что же до Акиры, то он чувствовал, как грудь его горит, а сердце наливается горячей кровью. Он всегда пытался слушать Захира о самоконтроле и сдерживание эмоций, но он уже не мог сдерживаться. Ему хотелось любить Джинору всей своей душой и телом. Акира с огромной силой воли разорвал их поцелуй и поглядел на неё. Он никогда не сомневался в её умениях и способностях, но сейчас она казалась ему такой слабой. Такой беспомощной. Он видел, как она краснела и как её взгляд метался по разным сторонам комнаты. Как она постоянно ёрзала и судорожно поправляла свои волосы за ушко. Акира чувствовал себя настоящим хищником, и не что в жизни ему так не приносило удовольствие, как в эти секунды. Он снова поцеловал Джинору, на этот раз опуская свои ладони с её рук на талию. Джинора чувствовала как кровь стучала по вискам, как Акира крепко сжимал её талию, и как она запустила руки в его волосы. Её живот продолжал приятно тянутся от ощущений, и как жадно она пыталась вдохнуть воздуха в короткие разрывы между поцелуями. Маг огня вновь разорвал их поцелуй и аккуратно провёл рукой по скуле, шепча: — Я люблю тебя. Это был первый раз в жизни, когда Акира сказал ей подобные слова. Раньше она читала об этом только в романтических историях, но теперь это происходило с ней в живую. — Я тоже люблю тебя, — созналась она тут же. Акира улыбнулся и вновь поцеловал её, но на этот раз не стал на долго задерживаться на поцелуи. Он аккуратно поцеловал её в щёку, а затем медленно, покусывая, перешёл на шею. Из её рта вырвался короткий звонкий писк, который завёл Акиру ещё сильнее. Джинору, словно, ударило током от подобного действия, и она тяжело задышала, произнося имя своего любимого. Дверь в их комнату отварилась и послышался женский голос. — Джинора, ты здесь? А где… ой! Простите… — МАМА?! СТУЧАТЬСЯ НАДО! — тут же вскричала вся красная Джинора и оттолкнула на рефлексах от себя Акиру, применив воздух. Маг огня пролетел метр над землёй и с тяжёлым треском свалился на стул, поломав его на несколько частей. — АКИРА! Прости! — вскричала Джинора и тут же подбежала к стонущему от боли магу огня. Пра-Пра же предупреждала её, что у Акиры голова, как хрустальная ваза, и что с его параличом её ни в коем случае нельзя задевать. — Ты не ударился головой? Прости меня! Я не хотела! Мне тебя отвести к бабушке? — Ох… — только и мог выдавить из себя Акира. — Головой нет… но спиной — да… Пема тут же забежала в комнату и помогла Джиноре дотащить Акиру на кровать. Он несколько минут постанывал от боли, но затем она начала проходить. Перелома, к счастью, не было, но большой синяк точно останется. — Прости меня, пожалуйста… — стыдливо произнесла Джинора. Ей было стыдно не только, потому что она случайно ранила Акиру, но и потому что их застукала мама. Если об этом узнает Тензин, то… У Джиноры появились слёзы на глазах, и она готова была в любую секунду разрыдаться. — Всё хорошо, Джинора, — погладил её по голове Акира. — Мне уже лучше. Акира прекрасно понимал, что Джинора расстроилась не только из-за того что случайно его поранила. — Вы что-то хотели, Пема? — спросил маг огня. — Я? — удивилась женщина, видимо, забыв по какой причине она сюда явилась. — Ой, да, точно. Я хотела с тобой поговорить. С глазу на глаз, ты потом можешь спокойно рассказать об этом Джиноре. Джинора как-то недоверчиво проводила Акиру и маму за дверь коридора. Неужели она будет сейчас отчитывать Акиру? Если так, то пусть лучше отчитает их обоих. Акира и Пема вышли из комнаты, аккуратно закрыв за собой двери. Маг огня всё ещё потирал за собой болящую спину. Пема смотрела на него с некой настороженностью, и поэтому он решил начать сам. — Слушайте, я понимаю, что мы с Джинорой поступаем как-то неправильно. Я пришёл в ваш дом и тут… — Погоди, — рассмеялась Пема. — Я не пришла вас ругать! — Что? — удивился маг огня, не поверив услышанному. — Я всё прекрасно понимаю. Сама же была в таком положении. Только мы были чуть постарше, но сейчас и времена другие. — То есть… вы не расскажите Тензину? — Конечно нет! — махнула рукой Пема. — Тензин хоть и пытается быть строгим с детьми, но сам то был по молодости тем ещё развратником и шалуном. Тензин в роли развратника? Такое вообще возможно представить? Акира бы с удовольствием поглядел бы на молодого мага воздуха. — Можете целоваться сколько хотите, но… — Пема вдруг стала серьёзнее и уверенно поглядела на Акиру, показав на него пальцем. — В пределах разумного, конечно. Ты же понимаешь, что должны быть границы? Акира кивнул. — Вот женишься на ней, и делай с ней как с женой, что пожелаешь нужным. А до тех пор, соблюдай границы. Ты меня понял, молодой человек? — Пема произнесла это таким тоном, что у Акиры и в мыслях не было подумать ей как-то отказать. — Понял. — Вот и чудненько! — улыбнулась Пема и похлопала Акиру по щеке. — Я всегда знала, что ты порядочный юноша. — Спасибо вам, — искренне поблагодарил её маг огня. — Так о чём вы хотели поговорить? Пема снова изменилась в настроение и стала слегка напряжённой. — Это касается моей другой дочери, Икки. — Икки? А что с ней? — Та травма, которую причинили ей солдаты… — осторожно начала Пема. — Она изменила… сделала её более закрытой к этому миру и к людям… мы с Катарой сделали всё возможное, чтобы помочь ей стать прежней, поэтому может ты с ней поговоришь? Когда вас не было, то только когда тема заходила о тебе, она начинала улыбаться. Прошу, — настояла Пема. — Я прошу тебя как мать, помоги моей дочери. Акира изумлено поднял брови вверх. Он даже не знал, что и как с ней говорить. Акира хоть и понимал, что такое тактичность, но ему казалось, что он обязательно ляпнет что-то не то и сделает только хуже. Лучше бы она попросила об этом Джинору. Всё-таки Акира вздохнул. Как же он мог отказать Пеме в такой просьбе? — Ладно, — согласился маг огня. Он откланялся перед Пемой и снова вошёл обратно в комнату. Стул, на который рухнул пару минут назад, всё оставался поломанным и неубранным. Джинора сидела на краю кровати, обхватив подушку обеими руками. Её глаза были красными — она всё же плакала эти минуты. — Ну? — спросила она дрожащим голосом, стиснув подушку в руках сильнее. Акира положил свою здоровую руку на её макушку, погладил её и улыбнулся. — Не волнуйся, твоя мама не против наших чувств, и она ничего не скажет Тензину. — Правда? — то с какой радостью, живостью и улыбкой воскликнула это слово Джинора, Акира мог вспоминать всю жизнь. — Да, — продолжил маг огня. — Только она попросила закрывать нам почаще двери и быть чуть менее страстными в желаниях. — За какого это мама меня принимает? Я приличная девушка! — надула губы Джинора, а затем отпустила подушку, обняла Акиру и улыбнулась. — Но как же я благодарна ей… — Твоя мама попросила меня поговорить с Икки, — погладил её в ответ по спине Акира, затем он отстранился и с грустью опустил голову. — Эх, так и не дали нам хотя бы немного побыть вдвоём… — Да… — с грустью согласилась Джинора. — Мне нужно провести лекцию для учеников, а то я не вела уроки уже столько недель… да, и к Варику мне нужно зайти. — Это как-то связано с тем, что ты взяла отпечаток моей стопы? — недоверчиво спросил Акира. Джинора наклонилась с кровати вперёд, игриво улыбнулась и тыкнула Акиру по носу. — А это секрет!***
Икки была всегда непоседливой девочкой, сколько она себя помнила. Она была самой активной и самой позитивной из детей Тензина. Если Джинора унаследовала дух Аанга, то Икки досталась его жизнерадостность. Она никак не могла объяснить эту черту характера, она просто была её частью. Чем-то неотъемлемым от неё. Она всегда думала, что может глядеть на опасность с ехидной ухмылкой, что ей всегда было море по колено. Отец не раз ей говорил, что у неё очень хорошие задатки для магии воздуха, и что при желании она могла бы получить татуировки в том же возрасте, что и Джинора, но её это не интересовало. Для Икки магия воздуха было чем-то, чем можно было выделяться на общем фоне. Заявить во все услишения: «эй, поглядите, я маг воздуха!». Она любила своего отца и старшую сестру, но никогда не думала о важной отвественности в восстановление целой нации и культуры из праха. Икки значительно отличалась от Джиноры, наверное, поэтому у них не выходило ладить. Джинора всегда казалась для Икки занудой. Даже зимой, когда было самое идеальное время для снежков, и снеговиков она делала их в основном с Мило, Джинора же всегда предпочитала помогать матери и отцу наряжать украшения. Другими словами она всегда была «золотой девочкой», которая любила в пижаме зачитываться романтическими историями о принцах и принцессах, но Икки была совершенно другой. В тот день, когда в мире появились и другие маги воздуха, то в их жизни появился и Кай. Ну, как в их жизни? В жизни Джиноры точнее. Икки искренне не понимала эту самую «любовь». Бя и фу. Как это вообще можно встречаться с мальчиками? Они же противные! Ковыряются в ушах и в носу, и играют как Мило в солдатиков, но Кай нравился Джиноре. Она действительно трепетала рядом с ним и становилась другим человекам. Она переставала быть той самой «занудой». Даже за эти три года ничего не изменилось. Икки продолжала радоваться и жить полной жизнью, но всё поменялось в тот роковой день… Сколько слёз она выплакала, как она дрожала и боялась. Как ей было страшно и одиноко в те секунды. Она думала, что сможет в очередной раз отсмеяться, но когда слёзы начинали смешиваться с кровью на её лице, то розовые очки с треском рассыпались. Как она плакала, как она звала маму и папу на помощь, надрывая голос. Она была одна, а рядом были только нож и кровь. Но затем появился свет. Яркий оранжевый свет, сметающий всё на своём пути. И затем появился он. Акира. Он спас её. Спас от неминуемой гибили. Он поднял её на руки и вывел из того ада. Потом она снова плакала. Плакала все недели, которые её держали взаперти в одной из тюрьм. Мило и Буми пытались её успокоить, но ничего не помогало. Весь мир был перевёрнут с ног на голову. Её надеждой был Акира. Он был дальним лучиком света для неё. Маяком, в бескрайнем шторме дикой стихии. Только мысли о нём помогали ей засыпать, когда её глаза болели от слёз. Это странное чувство в груди появлялось в ней вновь и вновь, когда Акира глядел на неё. Странное чувство, будто нечто кололо её сердце, нечто приятное. Икки любила Акиру, но она и любила Джинору, несмотря на все недопонимания между ними. Ей было так больно, что жизнь обошлась так жестоко с её первыми чувствами. Но что она могла сделать? Акира и Джинора слишком хорошо смотрелись. Словно, они сошли с одной из страниц романтического романа, которыми так любила зачитываться её сестра. Он был мастером огня, а она мастером воздуха. Они оба любили читать книжки и их обсуждать, когда как Икки терпеть не могла чтение. Они медитировали вместе, тренировались вместе и всегда радовались вместе. Даже когда появился Кай у Икки теплилась надежда, что может сестра вновь вспомнит свои старые чувства к зеленоглазому мальчику, но ничего не изменилось. Икки… Икки всегда была лишней и одной… Именно поэтому она часто убегала в местную рощу, чтобы поплакать в одиночестве среди кустов и деревьев. — Икки? — послышался голос среди деревьев. — У-а-а-а-а! — подпрыгнула с места и встала в боевую стойку она. — Акира? Не подкрадывайся так ко мне! — Прости, — сказал он. — Я тебя искал по всему храму, но смог найти только здесь. — Искал? — приятно удивилась Икки. — Ты меня искал? — Да, твоя мама о тебе беспокоится… — Мама? — с разочарованием воскликнула она и повернула голову в сторону. — Понятно. Икки отвернулась от Акиры, присела возле дерева и обхватила себя за коленки. — Можно я с тобой посижу? — Зачем? — огрызнулась Икки. — Тоже моя мама об этом попросила? — Нет, — спокойно ответил маг огня. — Просто хочется с тобой посидеть. Икки опустила голову на руки и не как не прокомментировала действие Акиры. — А тут мило… Чего он добивается? Он же сказал уже, что пришёл сюда только по просьбе её матери, так зачем же он тут с ней сидит? Икки аккуратно взглянула на Акиру. Маг огня спокойно глядел на природу вокруг них, затем он заметил, что она на него смотрит, и Икки тут же нырнула под свои руки. — Это твоё любимое место? — спросил он. — Да… — тихо ответила она. — Здесь мало людей и тихо. Икки сжала свои локти и продолжила: — Теперь все бросают на меня свои взгляды. Пялятся на моё лицо… Пра-Пра сделала всё что было в её силах, но шрамы всё равно видны… — Я тебя понимаю. — Понимаешь? — снова со злостью огрызнулась Икки, но затем поняла, что это правда. Маг огня положительно кивнул головой. Акиры был красивым и запоминающимся юношей. Он был высоким, с приятными и аккуратными чертами лица, а также густыми тёмными волосами, закручивающимися в кудри, но, к сожалению, в первую очередь всегда бросалась в глаза далеко не внешность, а хромота. Это было очень грустно. Что было бы лучше: родится красивым, но хромым, или здоровым, но не слишком симпатичным? Хотя, Джинора как-то ей сказала, что он не от рождения такой, собственно, как и она. — А… тебя разве не беспокоят взгляды других людей? — спросила она. Акира не сразу ответил, вместо этого он положил руку на подборок и задумался перед тем как дать ответ. — Ну… Мне всю жизнь люди говорили гадости в лицо, куда бы я не пошёл, — начал он. — Казалось бы: прояви я перед людьми слабость, и они будут бить туда постоянно при любой возможности. Странно, но я уже привык, что люди плюют в мою сторону при каждом удобном случае, — Акира пожал плечами. — Есть вещи, которые мы не можем изменить, как бы мы сильно того не хотели. Мы не можем поменять день и ночь местами. Я никогда не стану летающим зубром, а ты никогда не станешь накаченным и бородатым парнем, чей бицепс больше моей головы. Икки рассмеялась от слов Акиры, да, и сам маг огня не остался равнодушным к своей шутке. Когда они закончили смеяться, то Акира продолжил. — Я никогда не пойму, что значит хлопать в ладоши обеими руками, какого это играть на гитаре, чувствуя левыми пальцами каждую струнку, но мы сами определяем, чего же мы хотим. Мой отец говорил, что меня ждёт судьба мудрого политика, и что в один день мне придётся жениться на Рин. Как видишь: всё обернулось совершенно по другому. — Акира, я тебе хочу сказать одну забавную вещь, но ты не злись. Хорошо? Икки значительно приободрилась, повернулась к Акире и с улыбкой сказала: — Ты очень сейчас похож на моего папу. Акира ожидал любой фразы. Абсолютно любой, от признания в любви, до резких криков в его сторону, но никак не этой фразы. Его лицо настолько перекосилось от удивления, что Икки не выдержала и вновь рассмеялась. С кем с кем, а с Тензином Акира себя уж точно не думал ассоциировать. — Видела бы Джинора твоё лицо сейчас! — продолжала смеяться Икки, схватившись за живот. — А ты быстро приходишь в себя… — пробубнил Акира. Икки вытерла слёзы и похлопала Акиру по плечу. — Ну… если честно, то мне бы самой хотелось вот так вот по щелчку пальцев снова стать прежней, мне всё ещё нужно время… но ты смог на короткий промежуток помочь мне вспомнить, какой я когда-то была. Спасибо тебе, — Икки встала, приподняв себя воздухом. — В общем, я поняла, нужно принимать некоторые вещи такими, какие они есть на самом деле, искать в этом плюсы и не думать, что в один день ты сможешь стать большим накаченным мужиком! — Ну… — потянул Акира. — Ты почти поняла всё правильно. Икки широко улыбнулась в свои тридцать два зуба (или сколько там у неё было?). — Может мне тоже дадут крутое прозвище как тебе? Молниеносная Икки! Супер Смерч! А может Воздушная Дева? Акира не стал ломать её представления о прозвищах. Люди не выбирают себе прозвища, оно само к ним приплетается в зависимости от их поступков или черт. Хромой Дракон — это лучшее из прозвищ, которое ему могли дать люди. Хромым его и так все называют, но хуже этого только слово «калека». Если люди и прозовут как-нибудь Икки, то это точно будет связанно с её лицом. Лучше уж и не иметь такого прозвища от слова совсем. Тем не менее, Акира лишь улыбался Икки, говоря, что ей нужно ещё подумать над этим, а лучше всего оставаться той самой Икки, которую все знают. Они вместе вернулись из рощи на площадь храма и перед тем как отправиться на обед, они услышали жалобный голос. — Акира-а-а-а! Почему мне никто не может провести экскурсию по садам и храмам? Я что, похож на всезнайку? — к ним подбежал Данте. По своей интонации он напоминал ребёнка, которого родители отказались вести в парк развлечений. — Ой, а кто это с тобой? Икки тут же схватилась за Акиру и спряталась за его спину. Не на долго хватило «старой» Икки… — Можно мы уйдём? — пропищала она. — Ох… монахам стоит поработать над туристической частью, — продолжал жаловаться Данте. — Я же говорил, что тут не так, как у нас на родине. — Ну и что? — простонал Данте. — Я между прочим хочу познакомиться с новой культурой! — Ты такая брезгля, — рассмеялся Акира. — Я приехал сюда ради туризма! Ну, и женитьбы! — топнул он сердито ногой. — Единственные, кто могут мне что-то рассказать — это тот главный монах с бородой и Джинора, но они постоянно заняты. Неужели так сложно уделить время такой прекрасной и чуткой персоне, как я? — Может Икки тебе поможет? — предложил Акира. Икки сжала куртку Акиры и готова была назвать его «грязным предателем» снова убежать в лес и больше никогда не подпускать, но когда к ней подошёл Данте, то вся смелость куда-то испарилась. Её ноги задрожали, и она готова была расплакаться от любого слова в адрес её лица, но вместо этого Данте лишь прелестно ей поклонился. Данте никогда не забывал о своих манерах. Он только перед Акирой мог вести себя чутка распущено, но когда дело доходило до разговора с кем-то другим, не было человека более приветливого и вежливого чем Данте. — Я приношу свои глубочайшие извинения, если как-то отпугнул вас, — поклонился он. — Меня зовут Данте. Мой дорогой друг Акира, сказал, что вы хорошо знаете этот Храм. Вы не могли бы мне о нём рассказать? Мне бы хотелось, чтобы такая прекрасная леди, как вы, показала мне всё тут в округе. Не волнуйтесь, я не кусаюсь. Он аккуратно поднёс свою белую перчатку к Икки и приветливо улыбнулся. Покорительница воздуха очень сильно волновалась и металась глазами по всем возможным рядом с ней местами. Акира взял Икки за плечо и тепло кивнул ей. Икки сглотнула и вытянула дрожащую руку вперёд. Как только ладонь легла, Данте поцеловал её руку, а затем ловко раскрутил Икки вокруг и поставил возле себя. — Вот видите, я совсем не кусаюсь, — продолжал улыбаться Данте. Икки застыла на месте. Она не знала, что ей сейчас делать: кричать, плакать, звать на помощь, радоваться или всё вместе? Однако, под руками Данте, словно по волшебству, она перестала дрожать. — Пойдёмте с вами в нижние сады, покажите самые красивые цветки, которые тут растут. Хотя, я уже и так знаю, какой цветок тут самый прекрасный. Щёки Икки покрылись румянцем, и она машинально качнула головой. Данте положительно кивнул Акире и удалился с Икки вниз по ступенькам. Данте был тем ещё пожирателем девичьих сердец, но льстецом его никак нельзя было назвать. Если он делал какой-то комплимент, значит он по-настоящему так думал. Он действительно считает Икки красивой, несмотря на пугающие шрамы. Что уж сказать, Данте всегда умел удивлять, вкусы у него действительно отличались от обычных дворянинов. По этой самой причине Данте и нравилось идти туда, куда шёл Акира, потому что он всегда мог предложить Данте нечто новое, чего он не знал. Хорошо то, что хорошо кончается. Он выполнил свой долг перед Пемой и мог спокойно идти обедать. Возможно, если Джинора закончит пораньше им снова получится побыть немного наедине, хотя бы полчаса, но все планы Акиры исчезли, когда на него легла громадная тень. По началу Акира подумал, что это была туча, но когда он поднял голову наверх, то сразу же вздрогнул и выпучил глаза. Это был дирижабль. Зелёный дирижабль Империи Земли. К счастью или нет, но он был только один. Маг огня тут же сорвался с места и забежал в главный храм. Он тут же оббежал многочисленные коридоры и людей, поднимаясь наверх на смотровую площадку. Когда Акира наконец-то поднялся, то к тому моменту на площадке уже собралось человек десять, среди которых была Джинора. — Акира! — воскликнула она. Маг огня тут же подбежал к ней. — Что случилось? — спросил он. — На нас напали? — Не знаю, — ответила она. — Дозорные сказали, что он тут только один… Монахи тут же увели летающих зубров, когда увидели, что дирижабль хочет приземлиться на площадке. Только сейчас Акира заметил, что эта техника была в плохом состояние. Часть из основных вентилей не работала, а из нижней части корабля валил чёрный дым. — У меня очень плохое предчувствие, — сказал Захир, нахмурившись. Тензин, который стоял рядом с Захиром, готов был полностью согласится и подтвердить слова своего бывшего врага. Когда дирижабль со скрипом сел на одну из полос, все тут же затаили дыхание. Акира и Джинора обхватились за руки, готовясь к худшему. Трап дирижабля медленно опустился вниз, выпуская из задворок корабля белые клубы дыма. Стальная дверь открылась и по трапу сошла фигура. Все из присутствующих охнули, когда увидели перед собой девушку с окровавленным палашом в левой руке и маленький свёртком с плачущим ребёнком в правой. — Асами?! — воскликнула Опал. Асами ничего не говорила. Она крепко сжимала хнычущего ребёнка у себя на руках и оглядела толпу. Кровь медленно стекала по её палашу. Её взгляд не был наполнен восторгом от воссоединения с командой. Распущенные длинные волосы трепетали на ветру. Наконец, она произнесла единственную фразу: — Кувира идёт сюда.