***
Сегодня ровно месяц с последнего заскока омеги и эти четыре недели были раем на земле для альфы. Юнги чувствовал себя хорошо, не считая уже привычную боль в спине и немного отекшие ноги, на работе не было чего-то, что заставило бы альфу волноваться, поэтому этот месяц Чонгук не за красивые глаза может назвать самым спокойным. Альфа выходит из машины и обходит её спереди, чтобы открыть дверцу для мужа, но тот сам по-быстрому отстегивает ремень безопасности и распахивает её прямо перед носом младшего. У него не было еще большого живота, который бы мешал ему передвигаться, хотя Юнги сомневается, что он у него вообще будет объемным, поскольку омега сам по себе не был очень крупным. - Юнги-я, я же просил тебя ждать, - немного недовольно бурчит альфа, на что омега лишь фыркает и хлопает Чона по заднице. – Чон Юнги! – взвизгивает Чонгук и ошеломленно останавливается возле машины, смотря вслед своему мужу. Юнги замечает, что альфы нет и оборачивается. - Что такое? - Ой, меня что-то тошнит, и голова кружится, - плаксиво тянет тот. - Чонгук? – обеспокоенно спрашивает Юнги, наблюдая как его муж слишком стремительно бледнеет, а позже и зеленеет. Он срывается с места и быстро, насколько возможно, идёт к альфе. Юнги достает из дипломата небольшую бутылочку воды, лежащую там постоянно от начала беременности, и откручивает крышечку, чтобы поднести к губам Чонгука. Тот делает несколько глотков и немного отталкивает Юнги, показывая, что больше не хочет. Он фокусирует взгляд на Юне и не понимает, что с ним происходит, будто тот хлопок послужил активатором плохого самочувствия. - Может это из-за того, что ты не позавтракал, а только кофе натощак выпил? – спрашивает омега и подносит ладонь к холодному с мелкими капельками пота лбу. – Это так странно, может давай в больницу? - Нет, не надо, - отнекивается Чон. – Я буду в порядке, скорее всего ты прав насчет завтрака. - Я позвоню Намджуну, - говорит Юн и шарит рукой в кармане. - Зачем? – не понимает альфа. - Чтобы он не терял нас, пока будем завтракать, - объясняет омега уже прикладывая телефон к уху. Он немного отворачивается от ещё не пришедшего в себя Чонгука, что слышит лишь обрывки фраз и короткое прощание. – Пойдем, здесь в соседнем здании есть небольшое кафе с хорошей кухней, мне врач там советовал обедать во время беременности. Но стоит ли говорить, что Чонгука вырвало после четвертой попытки съесть теплый суп с тостами? - Меня это пугает, давай поедем к доктору Ли? - Хорошо, но пообещай: если по дороге меня отпустит, то мы поедем домой? – он протягивает руку омеге. – На мизинчиках.***
- Доктор Ли, его внезапно начало тошнить на парковке, когда мы подъехали к офису, и кружится голова, - старался спокойно рассказать омега причину их приезда. - Я думаю, что вы можете посидеть на диване пока, а мы с вашим мужем пройдем ко мне в кабинет, хорошо? – спрашивает доктор, придерживая ослабшего альфу. Омега кивает и альф будто ветром сносит. Пока ждал, Юнги изрядно так понервничал и теперь его немного беспокоил живот, поскольку режущая боль не проходила уже на протяжении десяти минут, хотя обычно через пару минут он успокаивался и отпускало. - Чееерт! – закричал кто-то громко и Юнги подбросило в кресле, потому что вопил Чонгук. Доктор Ли вышел из кабинета и подозвал Юна к себе, он пропустил омегу внутрь, где лежал его альфа, скрючившись на кушетке. - Он немного успокоился, но буквально десять минут назад у него начались режущие боли внизу живота, и я уже не понимаю, что происходит. Все анализы в норме, но вот по внешнему виду не скажешь. Смотря на мужа, Юнги попытался максимально успокоиться, понимая, что никому от его нервов лучше не будет и если он ещё рядом ляжет, то это будет ой как не круто, К счастью, боль потихоньку сходила на нет и омега уже мог воспринимать информацию более трезво. Доктор же, стоявший со стороны, наблюдал, как выдыхает омега и как с каждой секундой отпускает Чонгука, что теперь больше не лежал в позе эмбриона, а облегченно смотрел в белый потолок. - Офигеть, - выдыхает Ли и тут же исправляется. – Теперь все понятно. А я-то думал, почему он ведет себя как омега при токсикозе, все было так легко, у Вашего мужа, синдром Кувад – это когда альфа, чувствует одни и те же симптомы, что и его омега во время беременности. Какая у Вас неделя, Юнги-щи? - Двадцать четвертая пошла, - поражено выдыхает омега. - Обычно этот синдром проявляется на третьем месяце, но и такое бывает, назовем это поздним синдромом Кувад, если вы понимаете, о чем я, - хохотнул доктор и повернулся к альфе, что смотрел на своего омегу. - Ну, что же, молодой отец, мои поздравления, - Ли продолжал улыбаться, а Чонгуку вот вообще не до улыбочек. - Папочки! – заверещал альфа и полез в карман брюк за телефоном. Ему срочно нужно позвонить папе и рассказать о катастрофе, а не так давно это делал Юнги, когда только узнал о беременности и хотел рассказать родным. Чон наблюдает за тем, как его муж прикладывает смартфон к уху и нервно кусает губы в ожидании ответа. - Папа! – восклицает Чонгук, как только слышит негромкое «алло». – Я беременный! – и в кабинете, как и по ту сторону экрана, повисает тишина: никто не ожидал, что альфа решит оповестить папу о своем диагнозе таким образом. - Ну не-е-ет, - стонет Юнги и отбирает у младшего телефон. – Сокджина-а, это Юнги. Чонгук-и просто дурачок и перепутал синдром Кувада с реальной беременностью, - и опять тишина. Джин на том конце провода ахеревает, потому что «какой, мать твою, синдром?!» и «походу мой сын идиот, да ещё и беременный». Юнги ждет ещё пару секунд и отнимает телефон от уха. - Сбросил, - растерянно говорит тот и отдает телефон Чонгуку, которого до глубины души ранили слова «Чонгук-и дурачок». Он обиженно смотрит на омегу и буквально, чувствует, как начинает трястись губа. - Гукки-и-и, - тянет омега, замечая обиженного альфу, у которого гормоны не могут решиться: им на Эверест или лучше исследовать Марианскую впадину? - Я хочу ананасов. - Отлично.***
Супружеская пара заходит в квартиру, после долгой консультации с доктором и не менее утомительной закупки в супермаркете, что растянулась на два часа, и именно там, где Юнги планировал отдохнуть, его ждал главный герой самый страшных снов, который даже во сне заставлял Чона убирать, гладить и готовить. - Я, наверное, на улице переночую, - бодренько говорит Юнги и очень даже резво разворачивается на сто восемьдесят градусов, дергает ручку автоматической двери. - Стоять, - приказывает Джин голосом, не терпящим возражений и, ну вот как после такого не остановиться? - А теперь сели и рассказали, почему не брали трубку и, - переводит свой взгляд на застывшего Чонгука, - каким таким местом ты залетел, сын? В итоге они проводят на кухне двадцать минут, которые отбирают у Юнги как минимум несколько лет жизни, объясняясь. Когда Чон-младший уже вовсю начал рассказывать о своем синдроме и новых ощущениях, старший попытался слинять под предлогом «разложить продукты», на что Джин лишь сказал «не сгниют» и одним взглядом пригвоздил обратно к стулу. «Замечательно», - думает омега и уже ощущает кожей грядущий пиздец. Папа Чонгука решил остаться у них на несколько дней, чтобы немного проконтролировать самочувствие сына и «помочь» Юнги с домашними делами. Только Юну совсем не нужна была эта помощь, ведь он ещё в состоянии был пропылесосить и пройтись влажной тряпкой по полочкам и этого было достаточно, так он думал. - Юнги, почему так пыльно? – капризничал Чонгук, который зачем-то полез в кладовку, где стояла гладильная доска и моющие средства. - Юнги, ты погладил рубашки Чонгука на работу? – спрашивает Джин у Чона-старшего, что только что приехал с владельцем этих блядских рубашек домой и сейчас развязывал шнурки на ботинках. - Юнги, чем так воняет? – заявил альфа с порога кухни, где готовил старший любимое блюдо Чонгука (походу уже не такое и любимое). «Юнги, Юнги, Юнги, Юнги, Юнги……» И так было на протяжении четырех дней, которые Юнги наградил званием «Худших дней в его жизни», что было вполне обосновано. В пятницу Сокджин вечером собрал все свои пожитки и с чувством выполненного долга уехал домой, а Юнги с чувством полной заебанности выдохнул. Теперь он сможет отдохнуть и побыть со своим мужем только вдвоем. Омега запускал посудомоечную машину, когда сзади к нему прижалось крепкое тело альфы, что начал покрывать открытую шею омеги поцелуями. Нажав на последнюю кнопку, Юнги развернулся в объятьях, чтобы в ту же секунду поймать мягкие губы мужа своими, мужчина зарывается пальцами в густые волосы альфы и наконец-то чувствует, как тело расслабляется под неторопливыми ласками Чона. - Нужно в комнату, здесь неудобно, - нехотя отрывается от поцелуя Юнги, чтобы переместиться в спальню. Альфа укладывает омегу на твердый матрас и продолжает покрывать поцелуями обнаженные участки кожи Юна. Омега откидывает голову на подушку и прикрывает глаза: он уже и забыл, каково это нежиться под ласками мужа, не испытывая чувства тошноты или головной боли. Альфа расстёгивает пуговицы на пижаме старшего, чтобы проложить дорожку от яремной впадинки до округлого живота. Он выцеловывает светлую нежную кожу и спускается к напряженным темным бусинкам сосков, что приятно ноют и немного зудят, требуя внимания к себе, и стоит Чону накрыть губами правый, как где-то в гостиной начинает громко звонить телефон. - Ох, - альфа отрывается от мужа и растерянно оглядывается в поисках смартфона. - Он в гостиной, - напоминает омега и с тоской смотрит на Чонгука, что поднимается с Юна и идет в комнату, оставляя возбужденного старшего на кровати. - Да, пап, - слышит омега голос Чонгука и хватает подушку младшего, чтобы хоть как-то заглушить крик раненной чайки. Заканчивалась двадцать четвертая неделя беременности Юнги и первая неделя Чонгука, крыша омеги покидала родные края, обещая вернуться, но Юнги уверен, что Сокджин вернется быстрее.Story is not over