***
Хэрри, находясь у себя в кабинете, изучал файлы архивов «Оскорпа» за прошедшие пять лет. Он перечитал материалы по каждой, выпущенной за этот срок, вакцине, одобренной медицинским советом, но ни у одной из них в составе не фигурировал паучий яд. Парень также от корки до корки пролистал весь каталог с информационными носителями, разработанными компанией за это время, но среди них не нашлось ни одного, даже близко похожего на прототип той флешки, которую отдал ему отец. Он уже хотел показать это устройство техническому специалисту, чтобы разобраться с тем, как его запустить, но, вовремя вспомнив наставление отца ни перед кем и ни при каких обстоятельствах не светить эту флешку, сдержался от столь необдуманного шага. Носитель, как и прежде, находился при нём: время от времени Хэрри крутил его в пальцах, силясь постичь, как он работает. Но у него не было ни единой догадки на этот счёт. Хэрри вздохнул и откинулся на спинку стула. В правой руке он сжимал резиновый мяч, размером не больше шарика для пинг-понга. Время от времени он бросал его в пол: мяч ударялся, отпрыгивал и рикошетом летел в противоположную стену, а затем, отбиваясь от неё, тем же путём возвращался обратно. Хэрри не глядя ловил его той же рукой. В последнее время у него были проблемы с координацией движений, и он где-то вычитал, что для того, чтобы избежать этого, руку нужно постоянно тренировать, периодически сжимая и разжимая пальцы, чтобы мышцы напрягались и сокращались. Резиновый мяч подходил для этих целей как нельзя лучше. Повертевшись немного из стороны в сторону на вращающемся стуле, Хэрри снова открыл крышку своего ноутбука и, щелкнув по вкладке браузера, быстро набрал левой рукой в строке поисковика: “паучий яд, научные разработки”. Даже если «Оскорп» и заплатил СМИ за то, чтобы публично не афишировать эту информацию, всё равно стереть все следы существования подобных вакцин из интернета было бы весьма проблематично: нет-нет, да всплывут какие-нибудь обрывки из научных статей на сторонних медицинских сайтах. Первым, что бросилось Хэрри в глаза, был ряд публикаций на тему исцеляющих свойств паучьего яда: оказывается, ему под силу было вылечить такие тяжёлые заболевания как рак, инсульт и паралич, а также с десяток не менее серьёзных нейродегенеративных расстройств, включая болезнь Шарко, Альцгеймера и Паркинсона. Это несомненно было величайшим прорывом в науке и медицине. Хэрри открывал вкладку за вкладкой, жадно вчитываясь в содержимое сетевых блогов с перепечатанными вручную выдержками из различных газет и журналов, и таким образом выяснил для себя ещё одну вещь: паучий яд в первую очередь воздействовал на нервную систему, блокируя одни нервные клетки и преобразуя другие. Именно поэтому работа с ним была настолько кропотливой и рискованной: одна неверная доза при подборе лекарства на его основе, и психика пациента могла подвергнуться существенным изменениям вплоть до расстройства личности и даже летального исхода. В конце концов яд многих пауков до сих пор считался одним из самых опасных и коварных в мире, а результат его воздействия на человека всё ещё был недостаточно изучен и мог дать непредсказуемый эффект. “Многие пауки имеют особое паучье чутьё, которое позволяет им предвидеть приближение опасности на глубоко интуитивном уровне, — пишет профессор Штерн из Австрии. — А некоторые из них обладают удивительной способностью к самоисцелению. Наверняка, вы слышали о том, что ряду пауков свойственна автотомия — схожее с ящерицами непроизвольное отбрасывание (или «отсечение») конечности при её повреждении. Изумительно то, что на месте отсутствующей конечности часть пауков способна вырастить абсолютно новую, всего за несколько линек. Склонность к такой быстрой регенерации в перспективе позволяет им излечивать самих себя. Только представьте, что было бы, если бы репродуцированный ген пауков, отвечающий за исцеление, можно было каким-то образом скрестить с геномом человека, — мы бы имели возможность достаточно быстро и эффективно восстанавливать поврежденные участки своего организма. Разве это не прорыв в эволюции?” Хэрри остановился, перестав читать, и облизнул пересохшие губы. Перед ним вдруг ясно и четко открылись все перспективы работы с паучьим ядом и мотивы его отца. Что-то, что могло бы исцелять повреждённые участки тела и препятствовать дальнейшему развитию болезни — разве не это втайне мечтают открыть все учёные и медики мира? Панацея от смертельных заболеваний, ключ к его собственному выздоровлению... Хэрри вздрогнул, когда у него под рукой внезапно прогудел аппарат для связи с секретарём. Он нажал на кнопку соединения и вывел сигнал на громкую связь. — Мистер Осборн, — послышался голос девушки с ресепшена, — простите, что беспокою, но тут какой-то человек просит его принять — говорит, у него есть дельное предложение для руководства компании по улучшению электроснабжения и перестройке электрических коммуникаций внутри городской сети. Я собиралась включить его в ежемесячный список ожидающих своей очереди на приём разработчиков, но у него оказался ваш личный код, и... — Как его имя? — оборвал Хэрри и нетерпеливо поднялся с места. — Максвелл Диллон, — вежливо ответила секретарша. Хэрри ничего не мог с собой поделать: робкая улыбка, закравшаяся в уголки его губ, с каждой секундой становилась всё шире и шире. — Всё в порядке, Джанин. Пропустите его, — распорядился он и следом добавил: — Пусть его возьмёт к себе отдел кадров. Предупредите Элен Бэйкер. Да, и... кто в нашей корпорации заведует электроинженерным отделом? — Алистер Смайт, сэр. — Отлично. Пригласите его, и пусть он внимательно выслушает все предложения мистера Диллона, а затем вместе с ним приступит к их реализации. — Стоит ли мне поставить в известность мистера Менкена на этот счёт? — уточнила секретарша. — В этом нет необходимости. Я сам сообщу ему об этом при встрече. — Как скажете, мистер Осборн, — всё так же вежливо отозвалась девушка. Хэрри отключил устройство. Он больше не мог сосредоточиться на работе. Мысли его витали далеко от дел корпорации. Он даже разом позабыл про резиновый мячик, который всё это время держал в руке, и теперь смотрел на него с таким недоумением, словно силился понять, откуда тот взялся у него в ладони. Постояв немного в раздумьях, Хэрри направился к дверям кабинета, однако, не дойдя до них всего полшага, развернулся и быстро двинулся обратно. Но тут же остановился и замер в нерешительности прямо посреди комнаты. Вид у него был потерянный и задумчивый одновременно, рот — слегка приоткрыт, а указательный палец левой руки неосознанно скользил по нижней губе. Где-то в недрах пиджака, глубоко под рубашкой и костюмным жилетом громко колотилось сердце, разгоняя кровь по организму с удвоенной силой. Он чувствовал необыкновенный подъём энергии внутри, словно что-то подталкивало его к выходу. Медленно перекатившись с пяток на носки, точно приняв окончательное решение, Хэрри, наконец, одержал верх над своим сомнением и настойчиво обернулся к дверям. На этот раз его ничто не задержало. Он спустился на лифте до третьего этажа и вышел на одном из переходов, соединяющих правое крыло здания с левым. Отсюда открывался отличный обзор на приёмный зал «Оскорпа» сверху. Пробежавшись быстрым взглядом по ресепшену, Хэрри заметил у одной из регистрационных стоек мужчину в деловом костюме, который выглядел и действовал так, словно чувствовал себя не в своей тарелке. На губах Хэрри заиграла знакомая улыбка. Макс смотрелся в костюме ужасно нелепо и неестественно. Он был из того типа мужчин, которым больше шли кожаные куртки с металлическими «молниями» по типу байкерской косухи, но никак не пиджак с галстуком. Эта мысль неожиданно развеселила Хэрри. Макс Диллон настолько не вписывался во весь этот, пропитанный фальшью, светский бомонд, что именно это Хэрри в нём и нравилось. Люди рождаются теми, кто они есть — а Макс определённо точно не принадлежал высшему свету. Однако здесь, в «Оскорпе», на фоне других сотрудников он выглядел самым живым, искренним и бесхитростным человеком. — Мистер Диллон, — обратилась к нему девушка, вернувшаяся в сопровождении высокого и по виду интеллигентного мужчины в очках. — Это мистер Смайт, заведующий электроинженерным отделом. Он проводит вас в зал для презентаций. — Благодарю. — Макс протянул руку и пожал ладонь сперва представленному ему заведующему, а затем секретарше. Смайт незаметно скривился. — Прошу за мной, — кратко сказал он и повёл Макса к лифтам. В какой-то миг Диллон поднял взгляд, оценивая внутреннюю обстановку компании, и Хэрри тотчас отступил на шаг назад от перил, чтобы не обнаружить себя.Часть 8
12 апреля 2020 г. в 11:33
Макс, сидя за кухонным столом и обложившись счетами, скрупулезно заполнял бланки. На то, чтобы погасить задолженность за два месяца и оплатить текущий, у него ушло всё пособие матери до последнего цента. Расчётные выплаты с покинутого им места работы в городской электрокомпании были настолько малы, что их едва хватило, чтобы протянуть неделю. Ему пришлось взять подработку частным электриком и расклеить около трёх сотен объявлений о предоставлении своих услуг в четырёх ближайших кварталах, но, несмотря на это, звонки на его мобильный поступали неохотно. Многие люди до сих пор не доверяли наёмным рабочим, если только те не приходили из проверенной компании. А те, кто доверял или кому было всё равно, зачастую не могли по-хорошему заплатить, и Максу то и дело приходилось чинить розетки или латать повреждённую проводку в местных домах буквально за кусок хлеба. Некоторые особо сердобольные старушки на оказанный им жест доброй воли даже заворачивали ему с собой бумажный пакет с собственной выпечкой (не всегда свежей и далеко не всегда съедобной). Отказываться не приходилось.
Словом, как бы Макс ни пытался игнорировать этот факт, но с каждым днём он всё яснее понимал, что у него больше не осталось выбора, кроме как пойти в «Оскорп». Да, его разработку вполне могли завернуть ещё у порога, но, — как и сказал Хэрри, — никогда не узнаешь этого наверняка, пока не попробуешь. В конце концов, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. А сотрудники «Оскорпа» получали столько, что шампанское в их корпорации зачастую лилось рекой, особенно при заключении выгодных сделок. И Макс безумно хотел стать частью этого мира. Но, к несчастью, он был рождён в бедном квартале бедными родителями. К тому же, не имел образования. Всё его образование сводилось к нескольким классам муниципальной школы, об учёбе в которой Макс вспоминать не любил. Эта школа находилась на окраине города и состояла преимущественно из таких же, как он, отбитых ребят, чьи небогатые, с утра до ночи работающие родители не могли позволить себе оплачивать дорогостоящие гимназии своим детям. Некоторые из этих семей были неполноценными, в других наличествовали судимые или наркозависимые родственники. Сам Макс впервые столкнулся с продажей наркотиков, когда ему исполнилось двенадцать лет. Он тогда попытался немного подзаработать на таблетках, которые прописывали ему врачи и от которых ему делалось только хуже. Но кто-то из его одноклассников “стукнул” об этом местным дельцам из старших классов, и однажды вечером по дороге домой Макса нещадно избили. В той стычке ему сломали два ребра, руку и переносицу, которая чуть позже неправильно срослась, оставив Максу след на всю жизнь как напоминание об этой драке — в виде легкой горбинки на носу.
Оказывается, нельзя “толкать” товар, не отстёгивая приличную долю от прибыли держащим район дилерам.
Этот урок Макс усвоил до конца своих дней. Больше он не связывался с наркотиками. “Травка” была единственным, что он иногда позволял себе в перерывах между работой.
Увы, но далеко не такой послужной список спрашивали в «Оскорп Индастриз».
Туда шли, в основном, люди, окончившие Гарвард, Стэнфорд, Принстон или Йель и имеющие, как минимум, одну учёную степень или много денег для независимых вложений в науку и современные технологии. У Макса не было ни того, ни другого. Всё, на что он мог надеяться, это на то, что его проект всё же примут и отстегнут ему хотя бы пять процентов от прибыли как разработчику. В остальном же ему нечего было предложить «Оскорпу», кроме замены лампочек.
Макс скривил губы. В его голове эти «возможные» перспективы звучали из рук вон плохо.
В прошлом месяце он, наконец, закончил доработку деталей в своём проекте, а благодаря освободившемуся после увольнения времени смог доделать и презентацию. Теперь дело оставалось за малым: хорошо выучить свою речь и показать чертежи главному электроинженеру «Оскорпа», но перво-наперво — добиться аудиенции у руководства фирмы.
Макс молил бога, чтобы код, который оставил ему Хэрри, оказался подлинным. С лекарством, конечно, мальчишка своё слово сдержал... Но стоило ли ему доверять, Макс так до конца и не определился. Слишком уж странным был этот пацан... свалился как снег на голову и точно так же исчез, будто никогда не появлялся. Если бы не та посылка и электронный код у него на мобильном, Макс бы решил, что эта встреча ему просто привиделась.
В последний день перед аудиенцией он пошёл в магазин и на оставшиеся деньги приобрёл себе деловой костюм. Ему ещё никогда не доводилось бывать на собеседованиях такого высокого уровня, и Макс так нервничал, что при покупке вещи совершенно не обратил внимания на то, что рукава пиджака были коротки ему примерно на полтора дюйма. Он обнаружил это дома, когда костюм уже поздно было менять. Само собой, это обстоятельство не прибавило ему уверенности.
Перед сном Макс зубрил слова своего выступления точно молитву. Ему просто необходимо было произвести на руководство по отбору персонала корпорации должное впечатление. Другого шанса в запасе у него не имелось.
...
Утро следующего дня Макс встретил на кухне за приготовлением коктейля из сырых яиц и молока. На большее не хватало ни времени, ни продуктов.
Он пару раз случайно уронил в жидкость осколки скорлупы, после чего был вынужден потратить несколько минут на вылавливание их оттуда кончиком перевёрнутой столовой ложки. Руки у него дрожали. Одно яйцо было разбито просто так, в спешке.
Покончив с нехитрым завтраком, Макс принялся собираться. Белая рубашка, отглаженные брюки со «стрелкой», начищенные до блеска ботинки. Манжеты рукавов застёгивались на замысловатые запонки, с которыми Макс никогда раньше не сталкивался, так что ему пришлось порядком повозиться, прежде чем он, наконец, сумел с ними справиться. Все чертежи и наброски электросхем он сложил в круглый переносной футляр, легко умещающийся за плечом, точно чехол со скрипкой, а остальные документы уложил в кейс, по такому случаю специально приобретённый вместе с костюмом.
Оставшееся время он провёл в гостиной перед зеркалом, пытаясь причесать непослушные волосы и лихорадочно одёргивая на себе немного коротковатый и непривычно тесный в плечах пиджак.
Он репетировал свои лучшие дежурные улыбки и формальные рукопожатия, но с каждой потраченной секундой лишь острее ощущал тщетность затеянного им предприятия.
До Манхэттена Макс добрался на электричке, а дальше планировал поймать такси, но в центре города в это время суток были такие адские пробки, что легче было пройти пять кварталов пешком, чем нанимать машину. К тому же, таксисты в час пик обдирали пассажиров безбожно, заламывая несусветные цены, а у Макса не было в кармане лишнего доллара, который он бы мог так бездумно потратить.
Он выбрал идти пешком.
Всё равно «Оскорп» располагался в той же части города, где и весь деловой центр. Минут пятнадцать-двадцать при удачном переключении светофоров на перекрёстках...
...Но произошло то, чего Макс никак не ожидал.
На одном из пешеходных переходов, когда толпа людей с одной стороны двинулась навстречу потоку с другой, кто-то из переходящих дорогу грубо врезался плечом в Макса, сбив того с ног. Макс чудом устоял, но вот лямка футляра с чертежами, висевшего у него за спиной, предательски соскользнула с его плеча. Бокс упал под ноги пешеходам. Наклонившись, чтобы его подобрать, Макс на короткий миг создал небольшую «пробку» в слаженной системе передвижения, и женщина, шедшая следом за ним, не успев вовремя перестроиться, нечаянно налетела на него. Образовался затор. Макс, рефлекторно обернувшись, чтобы помочь несчастной удержаться на ногах, случайно выронил из рук и кейс. Тот хлопнулся на шоссе, и от удара оба замка раскрылись. Содержимое кейса — бумаги, расчётные листы, пояснения к схемам — всё вывалилось на дорогу.
Макс похолодел. Он провёл за этой работой более четырёх с половиной лет, и сейчас результаты его трудов были разбросаны по пешеходному переходу под сотнями пар ног, грозящиеся вот-вот превратиться в лохмотья, ставшие “пищей для ветра” (в прямом и переносном смысле). Макс просто не мог этого допустить. С рвением тигра, готового выхватить свою добычу из-под носа соперника, он кинулся собирать вылетевшие из кейса листы, тем самым создавая на переходе ещё большее торможение. Кто-то снова споткнулся об него. Стройный ряд людей покачнулся — пешеходы врезались друг в друга, громко и бурно ругаясь, отвешивая друг другу самые неприятные и унизительные «комплименты». Больше всех перепало Максу. В суматохе никто и не заметил, как сигнал светофора с зелёного переключился на красный, и поток машин, в ожидании стоявших на перекрёстке, внезапно тронулся с места.
В панике люди заспешили поскорее убраться с дороги, совершенно не обращая внимания на мужчину, всё ещё ползающего на четвереньках, чтобы спасти свои записи. Последним, что Макс успел услышать и увидеть, были гудок и бампер приближающегося к нему грузовика. Затем перед глазами промелькнуло что-то красное (Макс подумал, что это его кровь от столкновения с автомобилем). Он крепко зажмурился, как его тут же снесло на обочину.
...Следующим, что он увидел, когда открыл глаза, был его кейс, лежащий рядом: под распахнутой крышкой, наспех и вразнобой скиданные друг на дружку, покоились все его бумаги, собранные до последнего листка. Он поднял взгляд. Над ним, склонившись, стоял человек в ярком красно-синем костюме — не то уличный акробат, не то рекламщик (Макс так и не понял). Лицо его скрывала маска.
— Ты в порядке, дружище? — спросил он, и, несмотря на ткань, которая искажала звучание, в голосе его слышались нотки заботы.
Макс ощупал себя руками, проверяя на наличие повреждений.
— Кажется, да, — кивнул он.
— Отлично! — Человек в костюме протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Люди на бульваре с интересом посматривали в сторону пострадавшего и его спасителя. — Знаешь, пешеходный переход не лучшее место для ведения бухгалтерии, — пошутил “трюкач”.
Однако Максу было не до шуток: он только что едва не лишился сперва своих наработок за последние пять лет, а затем и жизни.
— Кто ты? — Глядя на спасителя ошарашенным взглядом, хрипло пробормотал он.
— Твой дружелюбный сосед, Человек-Паук. — “Трюкач” отсалютовал мужчине двумя пальцами «из-под козырька», добавив: — Мы иногда видимся через телевизор.
Он умолк, споткнувшись о полные непонимания глаза Макса.
— Если, конечно, у тебя есть телевизор...
Телевизор у Макса был. Телевидения не было. Он отключил его ещё года два назад во избежание лишних затрат на кабельное. Все новости он обычно узнавал на работе — Джим, Эрик и Андерсон были любителями почесать языками на спортивные темы. Ни о каком человеке-пауке он ни разу не слышал. Может, тот появился недавно? Какой-нибудь местный уличный пранкер — молодая звезда ютьюба или что-то в этом роде..?
— Забудь, — проследив за его реакцией, парень в цветастом костюме беспечно махнул рукой. (В том, что это был именно парень, у Макса почему-то сомнения не возникло).
— Ты спас мне жизнь, — от шока медленно шевеля губами, поблагодарил мужчина, пожав трюкачу руку. — И работу. Эти бумаги очень важны для меня. Здесь все мои наработки, которые я намеревался сегодня продемонстрировать на собеседовании в компанию. Ты не представляешь, что они значат для меня.
— Что ж, главное, что ты не пострадал, — судя по смягчившемуся тону, парень под маской улыбнулся. — И с твоими бумагами всё в порядке. В следующий раз будь осторожнее. Да, и удачи на собеседовании! — Он снова отсалютовал на прощание.
— Спасибо, — повторил Макс, как его буквально тут же прервал тоненький детский голосок, закричавший что было сил:
— Мама-мама, смотри — Человек-Паук!
Трюкач отвёл руку в сторону и выпустил в воздух верёвку, похожую на струю паутины, на которой и скрылся из виду.
Макс проводил его ошалелым взглядом.
Кем бы ни был этот каскадёр, выступал он действительно зрелищно. По крайней мере, публика, собравшаяся вокруг него всего за пару минут, как один ему громко зааплодировала.