Обними меня - так ты сможешь спасти мою душу

— Прекрати пялиться, — одергивает сам себя Шото, мысленно и с усилием воли отводит взгляд от улыбающегося Изуку. Он просто стоит и улыбается, а Шото уже считает про себя, для того чтобы успокоить свое сердце. Успокоить свои мысли, потому что Изуку в своей обычной манере зарывается правой ладошкой в волосы и на его щеках проступает очаровательный румянец. — Прекрати пялиться, — в очередной раз шипит Шото с раздражением сам себе. И на этот раз действительно отводит взгляд. Раз, два, три, четыре… Двадцать три секунды, и Тодороки с шумом втягивает воздух и из-под ресниц вновь кидает на Деку взгляд. Широкая улыбка не сходит с лица, зеленые глаза, эти зеленые глаза, за которые Тодороки не думая отдаст жизнь, сверкают и Шото не видел ничего ярче. — Прекрати пялиться, — говорит он сам себе уже неизвестно в который раз, но отвести глаз не может. Деку идет впереди, Шото едва не наступает ему на пятки. Деку идет неспеша, что-то бормочет себе под нос и смотрит только себе под ноги. Шото не смотрит себе под ноги, он смотрит на затылок Изуку, на его плечи, на его спину, талию, бедра. И по кругу, наверное, в тысячный раз. — Прекрати пялиться, — рычит Шото, но упорно продолжает обводить фигуру Мидории, обтянутую в эластичную ткань костюма. -Прекрати пялиться, это уже слишком, ты не выдержишь, — кричит внутри себя Шото, упорно залипая на подтянутую задницу. — Прекрати пялиться, — грубо шипит ему Бакуго, и по телу Шото словно проходит разряд в 220 Вольт. Все настолько плохо? Все это он читает в глазах Ииды. Все еще хуже, потому что Изуку начинает сниться ему во снах. Мягкий, в его футболке, он улыбается и тянется к нему навстречу, чтобы завладеть губами. Он мокрый, но все такой же прекрасный, и веснушки на его коже, словно блестки, переливающиеся на солнце. Он сам — маленькое солнце. — Шото? — настоящий Изуку стоит сейчас перед ним и машет своей широкой ладонью. Он выглядит озадаченно, рассеянно и ладошка едва дрожит. Тодороки хочет схватить эту ладошку, расцеловать каждый палец, каждый шрам, дать понять, что каждый изъян для Деку — это сплошное очарование для Шото.  — Ничего, все нормально, — он кивает, пытается улыбнуться, но судя по нахмуренным бровям Деку, вышло ну уж очень жалко. — Ничего не в порядке, — думает он про себя и сглатывает вязкий ком в горле. Просто я хочу тебя всего себе, и чтобы никто не смел на тебя смотреть. Чтобы ты был моим во всех смыслах. — Может переспим? — Шото хмурится. Они с Изуку как всегда остались в гостинной одни, и время уже перевалило за полпервого. Шото хмурится и совсем не понимает — это ему померещилось или он все же спалил сам себя и подумал вслух. — Шото? — Деку улыбается, как-то хитро и чересчур довольно, а потом откидывает учебник и двигается к Шото. — Ну так что? — Что «что»? — недоуменно переспрашивает он и выдыхает, когда ладонь парня ложиться на его колено, а потом, словно змея, ползет по бедру и подбирается к паху. — Переспим? Ответить Шото не успевает, Деку хватает его за волосы и тянет на себя. Губы парня сухие, тонкие, шершавые. А вот язык… Горячий, юркий и шальной, скользит сначала по зубам, а потом щекочет небо и, боже, наконец, сплетается с языком Шото. Скользя руками по сильной спине, Шото думает лишь о том, как бы перебраться в спальню. Заниматься сексом в общей гостинной, то еще удовольствие. Он такой восхитительный. Он мой — думает Шото, перед тем как заснуть.