Воспитать бога

— Пожалуйста, вылечи. В один из тёплых летних дней Фуджин подошёл к Рейдену с раскрытыми ладонями, на которых мирно покоился воробей. У того было неестественно вывернуто крыло, из-за чего он тихо попискивал. — Вылечи, — повторил Фуджин, умоляюще глядя на Рейдена. Рейден старательно подбирал слова, чтобы объяснить причину своего отказа. И через несколько секунд ответил: — Я рад, что ты проявляешь сочувствие к живому существу. Но тебе всё-таки нужно понять, что ты не сможешь спасти каждого и что я не всегда смогу быть рядом, чтобы помочь. Ведь это… Он замолчал. Фуджин был полностью погружён в свои мысли и неотрывно смотрел на воробья. Вид у него был несчастный, отчего у Рейдена сжалось сердце. Ему ещё не доводилось видеть младшего собрата таким. Рейден вздохнул, накрыл ладонями воробья и сосредоточился. Фуджин поднял на него глаза. Он ощутил, как приятное тепло, исходящее от возникшего света, разливается в его руках. Ещё пара мгновений — и свет погас. Рейден убрал руки. Воробей быстро закрутил головой, пытаясь понять происходящее, защебетал, взмахнул уже здоровыми крыльями и упорхнул. Фуджин смотрел ему вслед, уже радостно улыбаясь. У Рейдена отлегло от сердца.

***

После того случая прошла неделя. В Небесном Храме царила умиротворяющая атмосфера. Аромат раскидистых деревьев, единственной, одиноко растущей сакуры и цветущих кустарников витал в воздухе. Солнечный диск находился в зените, сильно припекая. В Земном Царстве было относительное спокойствие, поэтому Рейден решил посвятить себя медитациям. А такой день, как сегодняшний, являлся самым подходящим. Он не мог предугадать, что идиллия будет мигом разрушена. — Рейден? Бог грома открыл глаза и чуть не отпрянул. Фуджин сидел неприлично близко перед ним на корточках. Выглядел он обеспокоенным. Рейден посмотрел на его протянутые ладони: на них, как в прошлый раз, покоился воробей. Только этот не подавал каких-либо признаков жизни. Лежал на боку, сложив лапки, клюв был приоткрыт, в глазах-бусинках отсутствовал жизненный огонёк. — Пожалуйста, вылечи. — В голосе бога ветра слышалась мольба, как и тогда. Рейден понял, что тяжёлого разговора не избежать. Он мысленно корил себя за то, что оттягивал его до последнего, хотя понимал, что рано или поздно время придёт. И теперь ему предстояло резко, как говорят иногда смертные, «разбить розовые очки». — Она мертва, — наконец сказал Рейден, поднимаясь с земли. Фуджин недоуменно поднял бровь и тоже встал. — Но ты ведь можешь её вылечить? — Не могу. Она мертва, и я с этим ничего не сделаю. Бог ветра глядел то на птицу, то на Рейдена, размышляя над сказанным. — А Старшие Боги? — В глазах засияла надежда. — Они ведь всё могут. Никогда ещё Рейден не чувствовал себя так ужасно. Ему было проще собственноручно свернуть Шао Кану шею без всякого Турнира, чем объяснить младшему собрату законы жизни. — Помнишь, не так давно я говорил тебе, что не каждую жизнь можно спасти? — Рейден решил начать издалека, полагая, что это немного смягчит удар. Фуджин кивнул. — Мир очень многогранен. Не хватит и тысячи жизней, чтобы понять его полностью. Однако, — Рейден сделал небольшую паузу, — он подчиняется определённым законам. Один из них гласит так: «У всего есть начало и конец». Это также относится к жизни, Фуджин. Фуджин молчал. С каждой минутой его лицо мрачнело. — Жизнь — очень хрупкая вещь, — продолжал Рейден, взяв птицу в руки. — Её легко потерять, а самое главное — нельзя вернуть назад. Даже мы с тобой — младшие боги — не можем на это повлиять. — Но Старшие… — Они прекрасно знают об этих законах и не будут их нарушать ради каждого несчастного существа. Жизнь не может существовать без смерти. Смерть не может существовать без жизни. Это баланс. — Бог грома серьёзно посмотрел на младшего собрата. — Ты знаешь, что может произойти, если нарушить этот баланс? — Будет плохо? — Само мироздание обратится в прах. И ничего не останется: ни жизни, ни смерти, ни миров. Рейден накрыл второй ладонью воробья, безотрывно глядя на Фуджина. Тот выглядел не на шутку испуганным: его кожа приобрела бледный оттенок. Его не мигающий взгляд уставился на сомкнутые ладони Рейдена. Царящая ранее миролюбивая атмосфера вмиг испарилась, уступив место угнетённой и тяжёлой. Ветер переменился: лёгкий бриз сменился на резкие порывы, так, что слышались завывания. Воздух стал недобро концентрироваться вокруг Фуджина. Его коса задёргалась подобно змее на раскалённой сковороде. Бог ветра сжал кулаки. В лице читалась злость и отчание. И Рейден хорошо знал причину. Младший собрат вёл себя как ребёнок, не желающий принимать правду, но его невозможно было за это судить. — Она не оживёт, да? — сухо выдал Фуджин. — Да, — спокойно ответил Рейден. Бог ветра поднял взгляд. — Я не понимаю. Не могу понять, хотя пытаюсь. — Он помолчал. — Это несправедливо. Рейден не знал, что на это ответить. С одной стороны, Фуджин в чём-то был прав. Те хорошие люди, которых бог грома знал и которые умирали ради спасения Земного Царства, не заслуживали смерти. Они бы прожили долгую счастливую жизнь, если бы не Турнир. Но с другой, ни он, ни кто-либо ещё ничего не могли поделать. Да, это кажется несправедливым. Однако… — К смерти нельзя применять понятия «справедливо» или «ненавижу», — заметил ему Рейден, проведя пальцем по голове воробья. — Она просто есть. Так было и так будет. — Но в чём тогда смысл самой жизни? — помотал головой Фуджин. — Зачем жить, если рано или поздно умрёшь? Рейден поднял голову к небу. Солнце скрыли белые облака, лениво проплывавшие мимо. Весь мир будто замер в ожидании ответа. — Если честно, я сам до конца не могу ответить на этот вопрос, — наконец сказал бог грома. — Смертные над ним бьются ещё с давних времён. Но однажды мне доводилось разговаривать с одним, и, как мне кажется, он был близок к истине. Хочешь знать, что он мне сказал тогда? — После короткого кивка он продолжил: — Он сказал, что смысл жизни заключается не в ожидании смерти, а в самой жизни. Та слишком коротка, чтобы ждать тот самый судьбоносный день. То, как ты её проживёшь, зависит только от тебя. С этими словами воробей вновь оказался в ладонях Фуджина. Ветер стих. Воздух перестал казаться тяжёлым и душным. Фуджин больше не испытывал злость и разочарование, но на душе у него была печаль. — И как мне дальше жить с этим? — тихо выговорил он, глядя на птицу. — Я могу дать тебе лишь один совет, — произнёс Рейден. На пару мгновений повисла пауза. — Живи. Фуджин застыл в ожидании, когда бог грома закончит свою мысль. Но даже спустя полминуты продолжения не последовало. — Это весь совет. — Но как? — Ты ведь как-то жил до сегодняшнего дня, разве нет? — заметил Рейден, усмехнувшись. — Что-то изменилось, когда ты узнал о смерти? Бог ветра задумался. А ведь правда, что изменилось, кроме него самого? Этот разговор был тяжёлым и болезненным, но он принёс за собой новое знание. А это ли не лучше, чем жить в иллюзиях? — Кажется, я всё понял, — изрёк Фуджин, грустно улыбаясь. — Глупо как-то отрицать очевидное. И я готов принять эту истину, какой бы горькой она ни была. — Его взгляд вновь опустился на птицу. — Но что теперь делать с ней? — Ты можешь дать ей вторую жизнь, — ответил Рейден. — Зарыть её тело в землю, дабы оно удобрило растущие цветы и стало их частью. Тогда её смерть не будет напрасной. Наконец-то он добился того, чего хотел: в глазах Фуджина засияла надежда. Смерть перестала быть пугающей. Она была вестницей нового начала.