Главное вернись

      Ей было семнадцать, когда закончилась война. Её волосы были короткими, мягкими и грязными от сражений, правый рукав военной формы оторван, на руке ярко выделялся ожог, который она получила из измерения кислоты. Сакура была совсем молодой, совершенно зелёным ниндзя, но дух её был силён, как скала.       Она добилась всеобщего признания, и имя её вышло далеко за пределы деревни. Нет, она, конечно, не была столь известна, как Наруто и Саске, чьи имена произнесли каждые губы всех пяти стран, всё же один из них ребёнок пророчества, что изменил мир шиноби, а второй бывший нукенин, последний из некогда великого клана и единственный обладатель риненгана. Но, определенно, ею восхищались, она была гордостью Конохи.       Какаши удивлялся превратности судьбы, что три великих ребёнка когда-то были под его опекой, а ещё ему было совестно, что он толком не раскрыл их потенциал. Особенно его преподавательская деятельность почти не коснулась девушку и, честно говоря, он не ожидал от неё великих свершений.       Когда закончилась война, он гордился ею больше всех. Она не была перерождением сыновей Хагоромо, в ней не был запечатан биджу, её клан не обладал улучшенным геномом — всех своих высот она достигла сама. Как ей можно было не восхищаться?       И Хатаке восхищался, каждый раз поражаясь её внутренней стойкости и тому детскому обаянию, что осталось с ней и по сей день.       Ей было восемнадцать, когда Какаши начал ею больше интересоваться. Как у неё продвигаются отношения с Учихой, что вечно в странствиях? Как у Сакуры дела в больнице? Как её слегка поглухевшая мать, что заходила к нему недавно по поводу дочери?       Шестой начал ненавязчиво узнавать, как поживает героиня войны — от Шизуне, от друзей куноичи, от самой Сакуры. Несмотря на свою занятость, она всегда с радостью приглашала бывшего сенсея, что периодически сбегал из Резиденции, на чашечку чая.       Она любила исторические книги и хокку, была мерзлявой и носила толстые браслеты. Девушка немногословна с родителями из-за своего паршивого характера, и ей всегда стыдно за это. Она плохо переносит алкоголь и ей очень нравятся ирисы.       Эти крохотные детали её личности Хатаке собирал по крупинкам, и они почему-то не забывались.       Ей было девятнадцать, когда он осознал, что она ему симпатична не только как ученица и товарищ по службе. Понял Какаши это чрезвычайно стыдным образом: стоя под струями тёплого душа, он обхватывал бледными пальцами свой член, как вдруг в голову пришёл образ розововолосой девушки, что кокетливо облизывала его головку, а после самозабвенно лизала ствол. Хатаке тогда чуть не свалился на кафель, максимально шокируясь своей фантазии. Схватившись за голову, он сполз на дно ванны, больно тянул мокрые волосы и поражался своему воспалённому мозгу. Ему было мерзко за себя, страшно за то, что ситуация выходит из-под контроля, что фантом соблазнительной куноичи никак не хотел покидать разгорячённое сознание.       Он не притрагивался к книгам Джирайи несколько месяцев, а редкие контакты с бывшей ученицей плавно свёл на нет. Благо, у них у обоих всегда много работы. Было даже немного обидно, но Сакура даже не заметила, что они вообще сближались. Но пусть так, это даже к лучшему.       Ей было двадцать, когда Хатаке смирился со своими чувствами, и Харуно отныне стала законной гостьей в его снах, из которых её больше не гнали. Мужчина просто устал с этим бороться и постоянно изводить себя стопками документов и дипломатическими вылазками, которые далеко не всегда были необходимы. Теперь он позволял себе чуть дольше смотреть на бывшую ученицу, изучая каждую окраску её эмоций. Например, когда Сакура злилась, то мелко проводила нижней челюстью из стороны в сторону, в случаях ярости был слышен зубной скрежет; когда Сакура смущалась, то первыми краснели всегда уши; когда Сакура волновалась, то её ладони были на уровне груди.       В конце концов, Какаши начал с изумительной лёгкостью читать её чувства, и первым понял, что когда ей было двадцать один, с ней стало твориться что-то не то. Он искренне беспокоился за Харуно, и Хокаге позволил себе распорядиться шиноби из АНБУ в личных целях, хотя он понимал, что ответ лежал на поверхности — в деревню совсем недавно вернулся Саске. Наверняка их отношения сейчас претерпевают не самое благоприятное время, ведь Учиха не собирался задерживаться в деревне надолго. Наверное, куноичи было бы проще, если возлюбленный не возвращался вовсе.       Случилось что-то очень плохое в её жизни, потому что эмоции пропали с её лица, совсем. Когда рядом в кабинете Хокаге бесился Наруто при объяснении очередного задания, Харуно лишь смотрела тусклыми вердепомовыми глазами себе под ноги и теребила рукава болеро. Шизуне начала активно наседать на Хатаке, чтобы он что-нибудь сделал со своей нерадивой ученицей, что в последнее время совершенно безалаберно относилась ко своим обязанностям и повадилась курить сразу перед своей сменой, что было категорически запрещено внутренними правилами, которые постановила ещё Госпожа Цунаде.       Какаши совершенно не нравилась данная ситуация, и он неосознанно злился на своего ученика, потому что тот точно как-то повлиял на ученицу. Ничего не оставалось кроме как позвать Харуно на откровенный разговор, как Хокаге с подчинённым. Перед такой субординацией и требований объяснить ситуацию она сдалась и коротко рассказала о мерзком поступке своего уже бывшего. Шестой не мог поверить, что с Сакурой можно было так подло поступить, руки так и чесались надавать увесистых подзатыльников Учихе, жаль он уже был далеко отсюда.       Куноичи не плакала, а только держалась за рукава болеро, словно хотела что-то скрыть. Чувствительный нос Хатаке ловил запах сигарет, пота и нашатыря. Раньше она пахла гораздо одурманивающей, и волосы когда-то у неё были мягкие, как очень дорогие нити шёлка. Сейчас же она была несуразным отражением себя прежней, которую очень хотелось переделать обратно.       Ей было двадцать два, когда Какаши перешёл к более решительным мерам — он через Шизуне запретил медикам на работу приносить сигареты, ненавязчиво подталкивал Ино проводить больше времени с Харуно (опять же, через посредников), не скупился на миссии для Наруто, потому что его сверх нетактичное поведение доставило бы только больше хлопот.       Когда меры не приносили ощутимых результатов, он сам начал проводить с куноичи тренировки, лишь бы ту хоть как-то отвлечь. Хатаке очень повезло, что что-то внутри неё сломалось, и вся та чернота, что копилась в ней полгода, наконец-то нашла выход. Честно, он радовался тогда, как мальчишка, даже эта чёртова тайна, которую он хранил под маской, стала такой бесполезной, что он ни секунды не сомневался, когда снял её при бывшей ученице. Единственное, что его напрягало, это как бы эмоции Сакуры не сыграли с ней злую шутку после такого открытия, но, благо, все обошлось — в их отношениях отныне появилось больше доверия.       Через несколько тренировок Какаши начал замечать изменения с её стороны по отношению к окружающим: она стала более приветливой, разговаривала коротко, но никого не отталкивала. Благодаря его не самому блистательному поступку, а именно использования своего титула в личных целях, Харуно незаметно для самой себя бросила курить, принимая те пучки трав, которые он посоветовал. Хатаке был рад, что смог как-то повлиять на ситуацию, и Сакура начала возвращаться в норму.       Когда она лукаво предложила лечь ему на свои колени, сенсей вспомнил тот злополучный приём душа — в том видении у неё был такой же игривый взгляд. Он чрезмерно благодарил своего учителя, что в молодости отправил его служить в АНБУ, потому что сдержать маску на лице было максимально сложно, но он справился.       Её тело пахло медицинскими препаратами, ненавязчивыми духами и гелем для душа с персиком. Дыхание у розововолосой было приятно частым и тяжёлым, нос Хатаке с каждым мгновением всё чётче слышал аромат, что исходил от её сомкнутых ног, и осознание этого приятно отозвалось в душе — Шестой неосознанно возбуждал её. Она видела в нём не только бывшего учителя, но и мужчину.       Сидя на той поляне и чувствуя приятный холод её мизинца, Хатаке по-настоящему трепетал, понимая, что это не очередной его сон, а самая приятная реальность. Сакура не побоялась своих чувств, и достаточно быстро призналась в них, пусть и не вслух.       Они обязательно попробуют, и у них обязательно всё получится.       Женский крик прервал сон Какаши.