***
Штольман впервые жизни взял отпуск. Варфоломеев, когда об этом узнал, только как-то лукаво улыбнулся и дал добро. Это очень удивило Якова, но всё тем же днем отправил согласие на предложение своего друга посетить Ялту. И вот сейчас, сидя на веранде гостиницы и попивая чай, Дмитрий Алексеевич Терентьев, рыжеволосый мужчина с аккуратной бородкой выказывал старинному приятелю свое недовольство. — Не понимаю, почему ты отказался остановиться у нас. Лидия Павловна была бы рада, если бы ты поселился у нас. — Дмитрий, я же уже всё объяснил, — довольно сухо отвечал Штольман. — Ты не меняешься, — сделала вывод Дмитрий Алексеевич. — Кстати, как твои отношения с госпожой Нежинской? — Мы расстались, — коротко ответил Яков. — В самом деле? — брови господина Терентьева удивленно взметнулись вверх. — Я думал, ваши отношения закончатся браком. Хотя о чём это я… Ещё не родилась на свете женщина, способная вынести тебя, — усмехнулся он и хотел ещё что-то добавить, но не смог, так как заметил старого знакомого. — Петр Иванович! — Дмитрий Алексеевич! — господин Миронов заметил старинного приятеля и направился в его сторону. Анна мельком осмотрела Дмитрия Алексеевича и, не найдя в нем ничего примечательного, перевела взгляд на его собеседника, коим оказался следователь Штольман. — Совсем забыл! Позвольте представить Штольмана, Якова Платоновича. Следователя из Петербурга. — Мы знакомы, — отозвался Петр Иванович, пожимая Штольману руку. — Вы, должно быть, в Ялте по работе? — В отпуске, — сдержанно ответил Яков, мельком взглянув на Анну. Та заметила это и чуть улыбнулась. Принесли чай и сладости, но Анна не сразу заметила это. Она задумчиво смотрела море, которое золотилось в лучах южного солнца. — Анна Викторовна, а вы пойдете на спиритический сеанс? — голос Дмитрия Алексеевича вывел девушку из размышлений. — Ещё не решила, — пожала плечами Анна. — Я хотела пойти сегодня порисовать. Тут просто чудесные пейзажи. Штольман с хорошо скрываемым удивлением посмотрел на барышню Миронову. Она заметила его взгляд и подавила желание улыбнуться. — Вы разве не увлекаетесь гаданием и вызовом духов? — полюбопытствовал господин Терентьев. — Если бы я этим увлекалась, то не стала бы говорить об этом в обществе, — Анна сдержанно улыбнулась Дмитрию Алексеевичу. — В конце концов, на мой взгляд, это слишком личное.***
Небо постепенно окрашивалось в розовые тона. С моря дул легкий свежий ветерок. Анна сидела на скамейке и смотрела в сторону горизонта. На коленях у неё лежал альбом с почти законченным пейзажем, а рядом карандаши. — Из вас получился бы великолепный художник, — раздался знакомый голос. Анна обернулась и увидела Штольмана, на лице которого не отражалось не единой эмоции. — Вы позволите? — Конечно, — улыбнулась девушка. Яков присел рядом с девушкой. В глубине души он чувствовал себя несколько неловко и скованно. — Признаться, меня несколько удивил ваш ответ господину Терентьеву, — несколько иронично проговорил он, с трудом сдерживая желание коснуться непослушного русого локона. Да что же это такое с ним? — Ничего удивительного, — спокойно ответила девушка. — О таком даре не стоит распространяться. Впрочем, вам наверное не интересно об этом говорить. Вы же не верите ни в духов, ни в пророчества… — Вы правы. Я верю только фактам, — он внимательно посмотрел на Анну. — Разве? — в её голубых глаза мелькнули лукавые искорки. — Но вы же поверили моим словам, когда искали убийцу мадам Ивашковой. — Я верил вашим словам, а не тому, что сказали вам духи, — поправил её Штольман. — А это разве не одно и то же? — барышня Миронова удивленно посмотрела на следователя. — Нет, — улыбнулся Яков Платонович. — Чтобы верить человеку, ненужно верить в духов. Тем более, у ваших слов есть логическое объяснение. — Но насколько я поняла, вы не знали про брошь и розы с запиской, пока я вам не сказала, — заметила Анна. — Не знал, — согласился Штольман. — Но ваши подсказки, которые были весьма материальны, подтвердили мои подозрения. — Но ведь об этом мне сообщил дух мадам Ивашковой, — с улыбкой проговорила Анна. — А это значит… — Это ничего не значит, — покачал головой Яков. — Я об этом узнал от вас. А вы просто догадались о возможных подарках. В конце концов, вы знали об этих актрисах от Петра Ивановича. Анна только покачала головой, но спорить не стала.***
Спиритический сеанс был в самом разгаре. В полумраке холла, где собрались постояльцы и горожане, чернели силуэты дам и господ. Несколько человек сидело за круглым столом, покрытой тяжелой бархатной скатертью, и держались за руки. Пламя одинокой свечи подрагивало при дыхании рыжеволосой женщины, окутанной шалями, и отражалось в хрустальном шаре. Её запястья были украшены браслетами, на пальцах поблескивали перстни. Её голубые, на выкате глаза не отрываясь смотрели на стол, а тонкие подведенные красной помадой губы едва заметно шевелились. Приход Штольмана и барышни Мироновой остался незамеченным. Все с нетерпением ожидали появление духа, который, судя по всему не хотел являться. — Долго им ждать придется, — едва слышно иронично произнес следователь. Анна укоризненно на него посмотрела и покачала головой. — Какой же вы всё-таки материалист, Яков Платонович. — Не вижу в этом ничего плохого, — парировал Штольман. Вдруг среди толпы прошелся шепоток. Яков чуть напрягся и огляделся, пытаясь понять, чем вызвана такая реакция. Анна же дернула его за рукав и взглядом указала на гадалку, чье тело свело страшной судорогой. — Как думаете, это часть представления? — с тревогой спросила барышня Миронова. — Она перестала дышать! — вдруг послышался истеричный женский крик. Поднялся гомон… Анна наблюдала за резко поднявшейся суматохой. Кто-то позвал городовых и доктора. Люди галдели: женщины обмахивались веерами, а мужчины обсуждали увиденное. Несколько впечатлительных дам случились обмороки или истерика. — Черти что творится, — проговорил несколько взволнованный Пётр Иванович, с трудом разыскав племянницу. — Мадам Ламбер мер… — тут Анна осеклась, почувствовав, как по спине пробежал холодок. Вздрогнув, она расширившимися глазами посмотрела на дух гадалки, который беспокойно метался из стороны в сторону, явно отказываясь верить в то, что расстался со своей оболочкой. — Аннет, что с тобой? Ты… — тут он запнулся и огляделся. В их сторону никто не смотрел. Он уже хотел продолжить, как к ним подошел Штольман. Столичный следователь был хмур и сосредоточен. — Яков Платонович, что там? — Отравление, — нехотя произнес он. — И есть шансы, что убийцу найдут? — поинтересовалась Анна. Она уже успела прийти в себя и начать мыслить трезво. — Доктор Астахов сказал, что её отравили медленно действующим ядом, — мрачно проговорил Штольман. — А это усложняет дело. — Вот вы где, Яков Платонович! — послышался голос господина Терентьева. — Куда же вы запропастились? — он промокнул белым платком лоб и вздохнул. — Право слово, это сумасшедший дом. Столько народу! Яков Платонович, по старой дружбе прошу… Не окажите ли помощь?***
Анна завтракала в одиночестве, так как дядюшка отсыпался после шести бокалов конька. Барышня без особой радости ела яичницу, хотя мысли её были далеки от еды и ласковых лучей солнца, которые заливали веранду и её столик в частности. Утром она попыталась вызвать дух, но тот по-прежнему находился в беспамятстве и не мог сообщить ничего стоящего. Барышня лениво скользнула взглядом по улице и веранде. Никого не было. Это и неудивительно. Часы даже не пробили восьми. Тут Анна заприметила знакомую фигуру, которая стремительно направлялась в её сторону. — Доброе утро, Яков Платонович, — приветливо улыбнулась она следователю. — Доброе утро, Анна Викторовна, — он поцеловал кончики её пальцев. Анна же чуть смутилась и взглядом указала на плетенный стул напротив. — Не ожидал вас встретить в столь ранний час. — Я, признаться тоже, не ожидала увидеть вас так рано, — заметила барышня. — Вы занимались делом мадам Ламбер? — Именно так, — кивнул Штольман. Анна тем временем жестом подозвала сонного официанта, что-то шепнула ему и повернулась к следователю, готовая слушать всё то, что он скажет. Но тот молчал. — И есть какие-нибудь результаты? — нетерпеливо спросила Анна Викторовна. — Удалось установить только её настоящее имя, — ответил Штольман, с некоторым изумлением наблюдая за тем, как расторопный официант ставит перед ним тарелку с овсянкой, вареное яйцо, кусок пирога с ягодами и чашку кофе. — А что это? — Завтрак, — невозмутимо ответила Анна. — Вы наверняка проголодались, — она лукаво улыбнулась. — Так что там с именем? — Гребешкова Марта Михайловна, — ответил он, приступая к трапезе, так как голод дал-таки о себе знать. — Гребешкова? — переспросила Анна, встрепенувшись. — Знакома фамилия… — она задумчиво откинулась на списку стула, отодвину пустую тарелку. — Марта Михайловна… Скажите, а она не сестра ли покойной Ксеннии Михайловны Головневой? — Она, — ответил Штольман. — Надо же… — пробормотала Анна. — Как странно… — Что странно? — Штольман цепким взглядом посмотрел на обескураженную барышню Миронову. — Я её совсем не узнала… — пробормотала она. — Впрочем, я и предположить не могла… — Анна Викторовна, вы что-то знаете? — спросил Яков, с трудом скрывая удивление. Анна чуть прикусила губу и ответила. — Мы с дядюшкой возвращались в Россию. Это было около года назад. И мы проездом остановились в Польше. В Варшаве. Дядюшкин приятель нас пригласил в гости. У него были соседи. Семья Головневых. Они жили неподалеку и водили дружбу с паном Ковальским. Так вот… Через несколько дней после нашего прибытия, в доме Головневых случился пожар. Загорелась спальня хозяина. Огонь распространился по всему дому… В общем, господин Головнев сгорел заживо. В его спальне нашли и тело женщины, которую опознали, как его жену. — Очень интересная история, — медленно проговорил он. — А кто опознавал тела? — Сестра мадам Головневой, Марта Михайловна, — отозвалась Анна. — Интересно. Очень интересно. Зачем Марта Михайловна отправилась в Россию? Вы не находите это странным? — Задумчиво спросил Штольман. Анна Викторовна пожала плечами. — Не знаю, — пожала плечами барышня Миронова. — Может быть. Я видела её всего пару раз. И как видите, я её даже не узнала. — Не узнали, — эхом отозвался Штольман. — Да, — кивнула Анна. — Понимаете, когда я её видела в последний раз… Она была более восторженной, что ли.