***
Тихо шелестели листья. Нева несла свои потоки, старясь выбраться из каменных оков. Люди спешили или прогуливались. Извозчики погоняли своих лошадей или толпились около трактиров или гостиниц, наперебой предлагая прохожим свои услуги. Столичная суета нисколько не касалась Нины Нежинской, темноволосой красавицы, которая наблюдала за тем, как любовник застегивает пуговицы и как в его волосах играют лучи августовского солнца. — Мой милый Якоб, ты сегодня необычайно задумчив, — томно проговорила фрейлина императрицы, грациозно соскользнув с кровати. Штольман чуть поморщился, услышав вариацию своего имени, и взглянул на любовницу. Последнее время она его уже начала раздражать. Её манера, её фраза «мой милый Якоб» — это всё вызывало в нем бурный протест. Не добавляло душевного спокойствия и то, что на званном вечере, который состоялся два дня назад, она флиртовала с князем Разумовским. — Нина, нам надо поговорить, — подавив вздох, проговорил он. — О чём, мой милый Якоб? — её ладони скользнули по его плечам, а её дыхание опалило его щеку. — Это наша последняя встреча, — Яков резко настолько развернулся, что госпожа Нежинская отпрянула. — Якоб, что ты такое… — она запнулась и внимательно посмотрела на Штольмана. В его глазах не было ничего, кроме равнодушия. — Нам надо расстаться. Эти слова ввели в оцепенение Нину Аркадьевну. Штольман же поправил манжет и, подхватив трость и шляпу, поспешил покинуть номер гостинцы. Улица была залита мягкими лучами солнца. Шли люди. Нарушал идиллию лишь цокот копыт и стук колес. Яков дошел до конца улиц и свернул в тихий переулок.***
Анна сидела за столом в столовой. Перед ней лежала колода карт. Она чуть улыбнулась и стала их раскладывать. Сформулировав вопрос и увидев ответ на него комбинации, по её губам скользнула улыбка. — Аннет, ты выглядишь очень довольной, — проговорил Петр Иванович, вот уже пять минут наблюдавший за племянницей, облокотившись о дверной косяк. — Дядюшка! — возмущенно воскликнула она, вздрагивая. — Нельзя так пугать! — Я стою тут уже несколько минут, — усмехнулся господин Миронов. — Я гляжу, ты гадаешь? И как успехи? — Сегодня меня ждет приятная встреча, — радостно ответила барышня. — С мужчиной. — Вот как? — приподнял брови дядюшка. — Интересно. Очень интересно. — Что в этом интересного? — не поняла Анна Викторовна. — С каких пор ты задаешь картам такие вопросы? И с чего вдруг ты перешла с зеркала на карты? — он с интересом посмотрел на племянницу. — Решила попробовать что-нибудь новое, — смутилась она. — Кстати, а ты что-то хотел? — Мы сегодня идем на спектакль, если ты не забыла, — усмехнулся Петр Иванович. — И тебе пора собираться. Анна тут же подскочила. С гаданием она совсем забыла о спектакле. А ведь сегодня будет идти в театре её любимая пьеса! Поблагодарив дядю за напоминание и чмокнув того в щеку, она поспешила покинуть столовую. Господин Миронов проводил племянницу задумчивым взглядом, пытаясь в который раз понять, что с ней происходит.***
Небо постепенно окрашивалось в розово-красные тона. Красный диск солнца величественно освещал шпиль адмиралтейства. С залива дул прохладный ветерок. — Аннет, что за волнение? — улыбнулся Петр Иванович, заметив, как блестят голубые глаза племянницы. — Ты же видела уже эту пьесу. Более того, ты не раз её читала! — Ах, дядюшка… — Анна покачала головой. — Мне так жаль мадам Арбенину. Я просто не могу быть равнодушна к тому, что послужило причиной её смерти. — Аннет, это всего лишь пьеса, — покачал головой дядюшка. — В самом деле, ты так остро не реагировала, когда читала «Ромео и Джульетту» самого Шекспира! Анна возмущенно посмотрела на Петра Ивановича. Барышня признавала гениальность Шекспира, но ей никогда не нравилась история Ромео и Джульетты. Ей больше по душе пришелся хроника про Ричарда третьего и пьеса «Макбет». — Дядюшка, на мой взгляд, у господина Лермонтова всё сложнее, — не отступала барышня Миронова. — В смерти госпожи Арбениной виноват не только муж. Дядюшка хотел уже ответить, но не успел. Они уже подъехали к театру. Анна всегда любила театр. Сцена представлялась её особым миром, в котором разворачивает трагедия или комедия жизни прошедших времен. Люди, играющие роли, казались ей живым воплощением того, что читатель лишь представляет в своем воображении, когда перелистывает страницы книги. Анна заняла место рядом с дядюшкой, как заметила, что соседнее место занимает Яков Платонович Штольман. Петр Иванович тоже узнал следователя и поприветствовал его. Примеру дядюшки последовала и Анна Викторовна. — Вы уже видели эту пьесу? — вежливо спросил следователь. — Да, — сдержанно улыбнулась Анна. — И не раз. — Так вы поклонница господина Лермонтова? — полюбопытствовал Штольман, встречаясь с голубыми глазами собеседницы. — Не совсем, — покачала головой Анна Викторовна. — Мне просто нравится несколько его стихотворений и трагедия «Маскарад». Разговор прервал третий звонок. Штольман был несказанно рад, что помимо них в ложе никого не было. Это давало ему возможность изредка поглядывать на Анну Викторовну, которая сидела вполоборота и наблюдала за сценой. Он любовался её профилем, убранными в высокую прическу густыми русыми волосами, голубыми глазами, которые во мраке казались намного ярче, чем при свете дня. Петра Ивановича совсем не занимала трагедия госпожи Арбениной. Он откровенно скучал, пока не заметил, как следователь Штольман кидал восхищенные взгляды на племянницу. Но Аннет этого не замечала или делала вид, что не замечает. Впрочем, господин Миронов больше склонялся ко второму варианту, взглянув на слегка алые щеки племянницы и её быстрые взгляды на Штольмана. Анна действительно заметила взгляды Якова Платоновича. И эти взгляды её очень смущали. Он смотрел на неё со скрытым восхищением! Ей было приятно и в то же время очень неловко. На неё никто так никогда не смотрел. Нет, она знала, как реагируют на неё мужчины. И в их взглядах было что-то странное, масленое. Они смотрели на неё с желанием. А здесь было только восхищение и ничего более.***
— Милая, а почему ты не носишь ту брошь, которую я тебе подарил? — проговорил Аркадий Петрович, без особого интереса осматривая гримерную. — Она не подходит к этому платью, — улыбнулась актриса, разглядывая корзину цветов. — Ваш букет просто очарователен. — Но это не мой букет, — недоуменно проговорил мужчина. В его голосе Елена Ивановна уловила нотки ревности. — Как не ваш? И конфеты с вином выходит тоже? — непонимающе спросила Елена Ивановна. Аркадий Петрович покачал головой и, извинившись, вышел. Елена же открыла коробку и перевела взгляд на алые розы, в которых обнаружилась открытка со словами «Е.И., вы прекрасны! Я до сих пор вспоминаю нашу ночь! И не могу дождаться, когда мы снова встретимся!». Интересно, от кого столь милый презент? Вздохнув, она ещё раз прочитала записку, а затем налила вина и взяла конфету. Издалека доносился шум. В зал возвращались зрители. Скоро антракт подойдет к концу. Елена Ивановна сделала пару глотков вина и покинула гримерную. Действительно, места были уже все заняты. Зрители с нетерпением ждали продолжения спектакля. Анна в ожидании поглядывала на сцену, вот только в на душе у неё вдруг сделалось неспокойно. Она посмотрела на дядю, который о чём-то разговаривал со Штольманом, а затем и на самого следователя. Тут раздался звонок, и поднялся занавес. Анна вздохнула и повернулась к сцене. От Якова Платоновича не скрылось тревожное состояние Анны. Он заметил, как лицо её несколько побледнело, а пальцы нервно теребят рукав платья. — Анна Викторовна, с вами всё в порядке? Анна чуть вздрогнула и повернула голову в сторону Штольмана. — Да, со мной всё в порядке. Только свежо здесь что-то, — она зябко повела плечами и чуть улыбнулась. Спектакль меж тем уже походил к своему логическому завершению. Ещё несколько мгновений, и актеров скрыли тяжелые бархатные портьеры. Анна чувствовала тревогу и подступающий холод. Ещё чуть-чуть… — А-А-А! — раздался душераздирающий вопль, когда актеры скрылись за занавесом. Все переполошились…***
— Я не виновата, — тихо проговорил дух актрисы. Анна чуть пошатнулась. — Анна Викторовна! — Штольман подхватил под локоть барышню и усадил на диван. Анна благодарно кивнула и попыталась улыбнуться. — Вы знали убитую? — Меня с ней дядюшка познакомил, — тихо проговорила она, беря из рук Штольмана стакан воды. — Он дружен с господином Ивашковым, директором театра. Кабинет директора театра был залит мягким светом. За окном уже стемнело. По бархатисто синему небу рассыпались звезды. — Вы можете что-нибудь рассказать об Елене Ивановне? — осторожно спросил Штольман. Анна сделала несколько глотков воды и поставила стакан на столик. Она собралась с мыслями и посмотрела на Штольмана. — Я знаю, что она родом из Москвы. Её родители были актерами, — она чуть помолчала. — А ещё я слышала от дядюшки, что она не так давно вышла замуж. Это должен был быть её последний спектакль, — последнее слова она сказала чуть дрогнувшим голосом. — Последний спектакль, — тихо повторил Яков и чуть качнул головой. — Извините. Продолжайте, Анна Викторовна… — Она была лёгкой, если можно так сказать. И её всегда окружали поклонники, — она печально улыбнулась. — А что на счет мужа? — спросил Штольман. — Не знаю, — пожала плечами барышня. — Я не знакома с ним. Но думаю, это должен быть особенный человек. Елена Ивановна была… Я не могу подобрать определение. Дядюшка говорил, что такие женщины, как правило, никогда не будут удовлетворены мужчиной.