***
— Знаешь, а ты права, — весело проговорила Вера Романовна, откладывая спицы. Анна с завистью посмотрела на подругу. Вязание она так и не освоила. Ей просто не хватало терпения высчитывать все петельки. — О чём ты? — спросила Анна, откладывая один карандаш и беря другой. — О господине Штольмане, конечно, — улыбнулась Вера. — Оказалось, он не так уж и страшен. Сегодня по отношению ко мне он был вполне любезен. Анна с трудом сдержала усмешку, в глубине души не понимая, почему Штольман показался Вере страшным. Да, он сдержан, не эмоционален. Но это же не повод его бояться? Анна Викторовна невольно вспомнила тот бал-маскарад, где они танцевали… Может, поэтому? Может из-за того, что они познакомились при других обстоятельствах? Бал-маскарад как место для знакомства выглядит более располагающим, чем дом, где происходят странные вещи. Кстати, о странных вещах… — Вера, ты не против, если я тебя оставлю? — спросила Анна. — Просто я хотела дочитать ту книгу… — Господи, опять Вольтер! — всплеснула руками Вера Романовна. — Хоть бы Ричардсона почитала! — Он меня усыпляет, — фыркнула Анна. — Поэтому я, пожалуй, пойду читать про оптимизм и пессимизм. Вера Романовна покачала головой. Вот почему Анну никак не тронула истории Памелы и Клариссы? Впрочем, несмотря на то, что её подруга не терпела Ричардсона, Анна Викторовна была восторге от «Гордости и предубеждения». И где здесь была логика? Если бы Вера задала этот вопрос Аннет, то получила бы весьма исчерпывающий ответ. Ироничный стиль Остен и главная героиня, наблюдающая за характерами людей вызывают куда больше симпатии, чем сентиментальные письма. Анна остановилась перед дверью Штольмана и уже хотела постучать, как увидела следователя в другом конце коридора. — Анна Викторовна? — удивился он. — Вы что-то хотели? — Да, я хотела… — Анна чуть замялась, смутившись. Штольман огляделся. Коридор был явно не лучшим местом для разговора, поэтому он предложил Анне пройти в его комнату. Барышня Миронова возражать не стала. В конце концов, они уже нарушили все возможные приличия… — Узнали что-нибудь? — приглушенно спросила Анна Викторовна, как только Яков Платонович запер дверь. — Ничего нового, — Штольман чуть поморщился. — Разве что, возможно у брата покойной графини был незаконнорожденный ребенок… — Хм… — задумчиво произнесла Анна. Штольман напряженно на неё посмотрел, уже мысленно готовясь к очередной безумной идее барышни. — Яков Платонович, а как насчет того, чтобы поговорить с самой графиней? А при случае и с её братом? — она лукаво посмотрела на следователя. Тот мысленно помянул черта и всех его собратьев. — Вновь хотите обратиться к духам за помощью? — усмехнулся Штольман. — Вы ведь понимаете, что духов к делу не пришьешь? — А у вас разве официальное расследование? — ехидно спросила барышня. — Нет, но… — Штольман едва не скрипнул зубами от досады на то, что Анна поймала его и явно планировала загнать в ловушку. — Тогда в чём же дело, Яков Платонович? — улыбнулась девушка. — Неужели вы перестали верить мне? Чертовка! И взгляд… Лукавый взгляд голубых глаз. Господи, когда он успел разучиться говорить «нет» женщине? Иначе как можно объяснить, что он согласился проводить Анну Викторовну в комнату покойной графини при первой же удобной возможности?***
— Анни, Вера, вы не забыли, что мы завтра едем к модистке, чтобы подготовиться к балу? — спросила мадам Новикова, когда ужин уже подходил к концу. Анна мысленно застонала. Ходить по магазин она предпочитала в обществе дяди, который в такие моменты предпочитал молчать и ждать у входа. С женщинами всё было сложнее. Те давали непрошеные советы, норовили подсунуть под руку какую-нибудь ткань ужасной расцветки с уверениями, что это последний писк французской моды. Штольман, заметив резкую перемену настроения Анны Викторовны при упоминании модистки, едва сумел сдержать усмешку. Видимо, барышня Миронова не разделяет любовь дам к походам к модистке, где всегда можно собрать самые свежие сплетни. По спальням все разошлись вскоре после чая. Анна тоже не стала задерживаться и вслед за Верой Романовной поднялась наверх. Штольман же поднялся вместе с графом в кабинет. — Вот, — достав из ящика стола несколько листов, проговорил господин Новиков. — Это план дома. Следователь поблагодарил его и откланялся. На душе у него было неспокойно. Когда в доме все стихло, на часах было уже почти двенадцать. Анна вышла из комнаты за десять минут до полуночи. В коридоре она столкнулась Штольманом. Комната с момента их визита не изменилась. Разве что теперь шикарный персидский ковер висел несколько иначе. Анна чуть помедлила и робко прикоснулась к его мягкой поверхности. Штольман же осторожно осматривал содержимое ящиков. — Хм… — задумчиво произнес он, вертя в руках клочок бумаги с какими-то линиями. Анна тихо подошла к Штольману и осторожно дернула за рукав. Яков вздрогнул и вопросительно посмотрел на барышню. Та взглядом указала на персидский ковер. — За ним что-то есть, — едва шевеля губами проговорила она. — Что-то, что по очертаниям похоже на дверь. Штольман едва заметно кивнул и подошел к стене. Он внимательно осмотрел её. Анна была права. За ковром действительно было что-то вроде двери. Они осторожно отодвинули ковер. Действительно дверь. Правда выкрашенная под цвет стены… Анна с некоторым удивлением и восхищением посмотрела на невесть откуда взявшихся в руке мужчины связку отмычек. — Ни слова, — едва слышно проговорил он. Барышня кивнула, внимательно наблюдая за следователем. Минута, Штольман открыл дверь. — Это же… — Анна замерла, войдя вслед за Штольманом. Они оказались в шкафу. Очень тесном шкафу. Яков Платонович открыл дверцы и вышел. Затем он помог выбраться Анне. — Мы же в вашей комнате, — изумилась она. — Вы же сами говорили о перепланировке, — заметил Штольман. — Но я не думала, что дверь спрятана за кофром и шкафом, — парировала Анна. — Кстати, следуя логике, из вашей комнаты должен быть проход в мою комнату, — заметила барышня. — Думаю, вы правы, — кивнул следователь, оглядываясь по сторонам, ища предмет, за которым могла бы разместиться ещё одна потайная дверь. — Скорее всего, здесь… Анна проследила за взглядом следователя. Тот не спускал глаз с большой, почти до потолка, картины с изображением всадника, укрощавшего белого коня. Предположение Якова Платоновича оказалось верным. За картиной был проход в комнату Анны. Дверь же в спальне девушки вновь была спрятана за шкафом. — И что нам это дает? — тихо спросила Анна, стараясь обдумать новые открывшиеся факты. — То, что, если клад не найдется в спальни старой графини, то вполне возможно, выбор неизвестного падет и на наши с вами спальни, — нехотя произнес Штольман. — И судя по всему, он уже пал. Ведь в вашем замке кто-то недавно ковырялся. Анна чуть передернула плечами. Ей явно пришлось не по душе, что она может открыть ночью глаза и увидеть чей-то силуэт, рыскающий по спальне. — Значит, вы думаете, всё дело в кладе? — уточнила Анна Викторовна. — Другого объяснения я пока не нахожу, — пожал плечами Штольман и взглянул на часы. — Уже поздно. Вам завтра рано вставать. — А лестница? — встрепенулась Анна. — С лестницей я сам разберусь, — решительно произнес следователь и направился в сторону шкафа.***
Вальс давал прекрасную возможность обсудить то, что нашел Штольман, спустившись по лестнице в подвал. Там не оказалось ничего примечательного, если не считать старых декораций крепостного театра. — Вряд ли это те сокровища, о которых говорила графиня Новикова, — мягко заметила Анна. — Да, но там ведь может быть ещё что-то, — проговорил Яков Платонович. — То, что не бросается в глаза сразу. Анна Викторовна кивнула. Музыка играла то тише, то громче. Вокруг вальсировали другие пары. Шуршали роскошные туалеты дам и звенели шпоры военных. — Как вы думаете, кто тревожит покой дома? — полюбопытствовала барышня Миронова. — Тот, кто знал об изначальной планировке дома и о кладе, — невозмутимо ответил Яков. — О перепланировке знали все, — заметила Анна. — Это не было тайной. А вот кто знал о кладе помимо Капиталины Аркадьевны и её брата? — Спросите у духов, — иронично произнес Штольман. — Точно! — воскликнула Анна и уже тихо добавила. — Я с этими потайными проходами забыла об изначальной цели своего визита. Яков Платонович насмешливо посмотрел на Анну. Но та то ли не заметила, то ли проигнорировала это, погрузившись ненадолго в свои мысли. — Анна Викторовна? — спросил он, ведя её в сторону её подруги, которая стояла неподалеку от родителей. Но они остановились на полпути, так как к ним подошел незнакомый Анне человек. — Яков Платонович, — произнес господин Варфоломеев. Анна с любопытством смотрела на господина, который явно был начальником Штольмана. — Яков Платонович, может, вы представите свою спутницу? После взаимных приветствий, Анна получила подтверждение своим догадкам. Господин Варфоломеев действительно был начальником Штольмана. Варфоломеев смотрел на Анну с интересом. Вот только интересовала она его не как девушка, а как… А как кто? Подумать об этом Анне не дали, так появилась мадам Новикова, появлению которой барышня обрадовалась, так как ей становилось всё более не комфортно. — Хорошая девушка, — одобрительно проговорил Варфоломеев. — Я так понял, она живет в доме Романа Александровича? — Анна Викторовна является подругой его дочери, — ответил Штольман. — И стоит заметить, от неё я получил очень много полезной информации. — Вот значит как? — произнес начальник Якова. — И что же она вам рассказала, Яков Платонович? — Например о доме и о возможном кладе, — ответил Штольман. — Всё это я узнал от неё, а не от графа Новикова и его семьи. Варфоломеев кинул задумчивый взгляд в сторону Анны, стоящей рядом с Верой Романовной и вновь посмотрел на Штольмана. — А она явно не так проста, — сказал он, не спуская глаз с подопечного. С этим было сложно поспорить. Анна действительно была непростой. Одни её слова о духах чего стоят! — Она может найти подход к людям, — заметил Штольман. — В самом деле? — неожиданно весело проговорил Варфоломеев. — Она даже смогла найти подход к вам, Яков Платонович?***
Анна вошла в комнату и устало на миг прикрыла глаза. Всё-таки балы очень выматывают. Она открыла глаза и подошла к столику. Девушка распустила волосы и посмотрела на свое отражение. — Что… — она чуть услышала тихий шорох со стороны портьер и направилась к окну. Анна Викторовна и понять ничего не успела, как оказалась на полу. Она только заметила, как мелькнула маска и… Дальше темнота. Анна резко распахнула глаза и тут же пожалела об этом. В висках пульсировала боль. Перед глазами мелькали смутно знакомые силуэты. — Как вы себя чувствуете, Анна Викторовна? — спросил незнакомый упитанный мужчина с большими пышными усами и пенсе. — Голова, — едва слышно проговорила она. Незнакомец тут же протянул ей стакан с водой. Вода оказалась горькой… — Вы можете сказать, что произошло? — спросил мужчина с красным лицом. — Меня кто-то толкнул… — медленно ответила Анна и обвела спальню взглядом. Новиковы-старшие, встревоженная Вера, хмурый Штольман… Взгляд барышни Мироновой задержался на следователе из Петербурга. — Вы видели кто это был? — спросил мужчина. — Прохор Прокофьевич, Анне Викторовне сейчас нужен покой, — проговорил граф Новиков. — А мне надо раскрыть преступление, — сухо произнес господин Киселев. — А вам с супругой и дочерью лучше выйти, чтобы не отвлекать Анну Викторовну, — строго произнес он и повернулся к Анне. — Так вы видели нападавшего? — Это был мужчина. В маске, — холодно ответила Анна, чуть приподнимаясь и с сожалением смотря на закрывающуюся за Новиковыми дверь. — Как вы не могли заметить, что в комнате кто-то есть? — отступать Прохор Прокофьевич явно не собирался. — Он прятался за портьерой, — равнодушно ответила барышня. Этот краснолицый обрюзгший тип начал её раздражать. — Всё равно, — настаивал следователь. — Как вы могли не заметить целого человека? Анна посмотрела на него так, будто сомневалась в его умственных способностях. Это не укрылась от Штольмана, который с трудом смог сдержать усмешку. — Яков Платонович, пожалуйста, встаньте за портьеру, — устало попросила Анна. — Похоже, Прохор Прокофьевич мне не верит. Штольман выполнил просьбу Анны. Следователь, убедившись в правоте девушки, стал раздражаться. — Яков Платонович, а вы что скажете? — спросил господин Киселев у столичного коллеги. — Вы всё сами видели, — заметил Штольман. — За портьерой можно спрятаться. Так что Анна Викторовна права. — Думаю, на сегодня достаточно, — предчувствуя спор, проговорил врач. — Анне Викторовне нужны отдых и покой. Анна благодарно посмотрела на врача и откинулась на подушку, устало прикрывая глаза. Анна вздохнула с облегчением, когда она наконец-то осталась одна. Впрочем, в одиночестве барышня пробыла недолго. Не успела Анна Викторовна чуть прийти в себя, к ней зашел Штольман, воспользовавшись потайным проходом. — Яков Платонович? — удивилась она. — Как вы себя чувствуете? — спросил Штольман. — Уже лучше, — улыбнулась Анна, заметив в его глазах беспокойство. — А что насчет вас? Вы до сих пор… — Да, — кивнул следователь. — Но ни доктор Штейн, ни господин Киселев ничего не расскажут. Она откинулась на подушку. — Он меня раздражает. — Господин Киселев? — уточнил Штольман. Анна кивнула. — У него огромный опыт. — Огромный опыт не гарантирует наличие логики, — приглушенно ответила Анна. — Яков Платонович, а вам в доме нигде не попадалась маска Бригеллы? Штольман нахмурился. Впрочем, все его мысли тут же вернулись к Анне Викторовне, которая до сих пор была бледна. — Яков Платонович? — спросила Анна, встревоженная долгим молчанием следователя. — У вас всё в порядке? — она осторожно коснулась его щеки. Сколько они нарушили приличий? Анна, как и Яков, уже сбилась со счета. Штольман чуть подался вперед и осторожно коснулся её губ, в глубине души ожидая оплеух. Но их не последовало. Вместо этого Анна Викторовна притянула его к себе и стала отвечать на поцелуй…