***
— Вы сегодня очаровательны, Анна Викторовна. Впрочем, как и всегда, — проговорил уже немолодой мужчина с широким добродушным лицом. — Благодарю, Архип Леонидович, — любезно проговорила Анна. — Дядюшка сейчас на службе. Может я вам могу чем-то помочь? — В самом деле, — кивнул господин Семенов. — Вы ведь были два дня назад на собрании книжного клуба мадам Афанасьевой? — Да, — Анна слегка удивленно посмотрела барышня Миронова. — Мы с дядей были там. — А был ли там мсье Мартен? — поинтересовался Архип Леонидович. — Мсье Мартен там был. Но ушел он ещё до окончания вечера, — произнесла Анна и с тревогой посмотрела на издателя. — Что-нибудь случилось? Почему вы интересуетесь тем вечером? — Дело в том, что у нас вчера вечером должна была состояться встреча, — после некоторого молчания ответил гость. — Но он не пришел. Это меня обеспокоило. Я решил сходить к нему на квартиру, но хозяйка сказала, что он ушел два дня назад к мадам Афанасьевой и с тех пор не появлялся. Анна хотела уже как-то подбодрить издателя, но тут в гостиную вошла горничная и сказала, что пришел следователь Штольман. Анна кивнула и велела проводить Якова Платоновича в гостиную. Штольман вошел в гостиную и поприветствовал Анну, а затем с некоторым удивлением посмотрел на незнакомого мужчину. Анна тут же спохватилась и представила их другу другу. — Архип Леонидович, думаю, вам стоит рассказать Якову Платоновичу о том, что вы сообщили мне, — мягко произнесла Аннет. — Да-да, конечно… — он промокнул лоб белым платком вспотевший лоб и посмотрел на следователя. — Яков Платонович, тут такое дело… Я уже и сам подумывал обращаться в полицию, но сначала хотел попробовать самому отыскать господина Мартена. — Господина Мартена? — переспросил следователь и мельком посмотрел на Анну. Та едва заметно пожала плечами. — Понимаете, вчера вечером у нас должна была состояться встреча. Но он не пришел. А сегодня я ходил к его квартирой хозяйке, а она сообщила, что он не был дома уже два дня. Она его видела в последний раз накануне собрания книжного клуба мадам Афанасьевой. — Вот значит как, — задумчиво проговорил Штольман. — Простите? — несколько взволнованно спросил господин Семенов. — Дело в том, что после этого вечера пропал ещё один человек, — нехотя проговорил Штольман. — Боже! Да что это творится… — пробормотал Архип Леонидович. — Скажите, как хорошо вы знали господина Мартена? — спросил Штольман. — Он принес свою рукопись незадолго до рождества, — медленно ответил издатель. — А сейчас уже март… Следовательно, около трех месяцев. — А вы, Анна Викторовна? — спросил он. — Я познакомилась с ним у мадам Афанасьевой в эту среду, — спокойно ответила Анна. — Я ведь вам больше не нужен? — спросил Семенов. — Понимаете, у меня назначена встреча… — Конечно, Архип Леонидович, — проговорил Штольман. — Только… Они обменялись визитками, и господин Семенов поспешил откланяться. Анна же едва заметно улыбнулась Штольману и велела подать чай. — Так что произошло, Яков Платонович? — спросила Анна Викторовна. — Пропала Светлана Афанасьева, — ответил следователь. — Как это пропала? — удивилась Анна Викторовна. — Её похитили? — Вот это мы и пытаемся выяснить, — спокойно сказал Штольман. — Что произошло в тот вечер? — Ничего не обычного, — пожала плечами барышня Миронова. — Все сначала немного сказали о книге господина Мартена, а потом разбились на небольшие группы. Светлана, кажется, неплохо поладила с Григорием Гордеевым. — Скажите, она могла сбежать? — спросил Штольман, наблюдая за тем, как горничная ставит поднос и уходит. — Я её не слишком хорошо знала, — откровенно ответила Анна, разливая чай. — Но она была… Я не знаю, как это сказать. Странной? — Странной? — переспросил Штольман. — Да, странной, — кивнула Аннет. — Мне кажется, она во всех женщинах и барышнях видела потенциальную соперницу и старалась всем доказать, что она ничуть не хуже. — А господин Мартен? — поинтересовался Яков Платонович. — На дам он произвел весьма благосклонное впечатление, — беззаботно ответила Анна. — По характеру… Сладкий сироп и мед, — девушка чуть поморщилась. — С кем он больше всего разговаривал тем вечером? — спросил Штольман. — С мадам Гордеевой и хозяйкой дома, — после некоторого размышления ответила Аннет. — Мадам Афанасьева, кстати, представила его как своего дальнего родственника… — Вот значит как, — медленно проговорил следователь. — Но она смотрела на него отнюдь не родственными взглядами, — несколько ехидно добавила Анна. Яков вопросительно посмотрел на Анну. — Жесты, мимика… — А мадам Гордеева? — спросил Штольман. — Ничего такого, — пожала она плечами. — Но знаете, вам стоит от этом поговорить с мадемуазель Берестовой. Она, как мне показалось, его неплохо знала…***
Мадемуазель Берестова оказалась незамужней дамой лет сорока. Она была из тех женщин, которые после определенного возраста теряют свою миловидность, но приобретают шарм. — Чем могло заинтересовать полицию заседание книжного клуба? — её голос был мягким и спокойным. — Дело в том, что вскоре пропала Светлана Афанасьева. А сегодня выяснилось, что исчез и господин Мартен, — сухо проговорил Штольман. — В самом деле? — приподняла изящную бровь Любовь Владимировна. — Они пропали вместе или… — Это мы и пытаемся установить, — произнес Штольман. — Скажите, как хорошо вы их знали? — Достаточно хорошо, — равнодушна ответила Берестова. — Я училась в месте с её матерью, — она чуть помолчала и продолжила. — Мадемуазель Афанасьева во всех дамах видела соперниц. Даже в своей матери, Аделаиде Павловне. И у неё было поразительное стремление всем показать, что она ничуть не хуже других, а даже и лучше. — И ей это удавалось? — поинтересовался Штольман. — В какой-то степени, — произнесла мадемуазель Берестова. — Правда люди при более близком с ней общении быстро разочаровывались. В ней не было ничего, кроме тщеславия. — А что насчет господина Мартена? — проговорил следователь. — Его настоящее имя Борис Александрович Воробьев, — спокойно проговорила Анна. — Александр Воробьев, — едва слышно произнес. — А это не меценат… — Да, это он, — кивнула Любовь Владимировна. — Господин Воробьев является отцом Бориса Александровича, а также близким другом Семенова, совладельца издательства «Семенов и Ко». — Скажите, а могло ли что-то связывать Светлану Афанасьеву и господина Мартена? — спросил Штольман. — Вряд ли, — ответила после некоторого раздумья Любовь Владимировна. — Понимаете, я Бориса Александровича знаю давно. Наши родители дружили… Так вот Борису Александровичу нравились девушки-Афродиты, а не Золушки, которым не стать прекрасными принцессами. Штольман кивнул и, задав ещё несколько вопросов, простился. Настроение у него было отвратительным. Мало того, что бесследно исчезла девица, так ещё и пропал молодой известный писатель. Чуть поежившись от пронизывающего мартовского ветра и посмотрев на небо, затянутое серыми облаками, Штольман отправился к мадам Афанасьевой. В конце концов, она же должна знать об увлечениях дочери? — Я же вам уже всё рассказала, — устало произнесла Аделаида Павловна. — Вы осмотрели её спальню и даже нашли её дневник и письма… — Аделаида Павловна, скажите ваша дочь общалась с Борисом Александровичем до этой среды? — спросил Штольман. — Да, — слегка удивленно ответила мадам Афанасьева. — Но причём тут это? — Скажите, он ей нравился? — Не имею понятия, — уже сухо ответила дама. — Она никогда не делилась своими душевными переживаниями с кем бы то ни было. В том числе и со мной. Поняв, что мадам Афанасьева не настроена на продолжение беседы, Штольман откланялся и отправился с визитом к господину Семенову. Однако тот ничего нового не сообщил. Зато присутствующий в его кабинете Воробьев-старший, обеспокоенный отсутствием сына, был более информативен. — Понимаете, с тех пор, как родились его племянники, Борис предпочел уехать из дома. Уж очень он не жалует маленьких детей, — произнес господин Воробьев. — Он говорил, что при таком шуме он никогда не сможет написать книгу… У него уже была одна попытка написать роман, но его забраковали. Это произошло где-то два года назад. Штольман мысленно хмыкнул. Он уже знал, что произошло дальше. Состоятельный отец оплатил отдельное проживание. Сын написал роман. Отец в этот раз решил подсуетиться и переговорить со старым другом Семеновым, чтобы его издательство напечатало книгу. И Воробьев-старший подтвердил эти предположения Штольман. — Скажите, а у ваше сына были какие-либо отношения с дамами? — спросил Яков Платонович. — Право слово, не имею ни малейшего понятия, — проговорил он. — Вам лучше поговорить с его другом Григорием Гордеевым.***
Штольман вышел из дома Гордеевых в полной задумчивости. Картина вырисовывалась малоприятная. Господин Гордеев-младший и господин Мартен поспорили, кто первый добьется расположения мадемуазель Афанасьевой. Дело это было несложным, но хлопотным. Светлана требовала маленьких презентов и стихотворений с эпиграммами собственного сочинения. И до этой недели господин Гордеев одерживал победу, так как мадемуазель Светлана была уже готова подарить первый поцелуй. Но вот выход романа господина Мартена всё изменил… В конце вечера в гостиной мадам Афанасьевой Светлана явно отдала предпочтение молодому писателю. Впрочем, Штольмана сейчас больше занимал вопрос, живы ли пропавшие. И сбежали ли они вместе? Прислуга ничего не могла сказать по этому поводу, так как побег произошел глубокой ночью, и весь дом спал. Осталось поговорить лишь с Нелидовыми и с господином Мироновым. Но те не сообщили ничего нового, и потому настроение Штольмана несколько ухудшилось. Впрочем он не успел добраться до своего кабинета, как его остановил его помощник, полноватый мужчина с детским круглым лицом. — Яков Платонович, на окраине города нашли труп мужчины, — произнес Афанасий Кириллович. — И по описанию он очень похож на молодого писателя Бориса Мартена. Помещение, где нашли молодого Воробьева не отличалось изысканностью: старая обшарпанная мебель, застиранные чуть ли не до дыр занавески, клопы свободно бегающие по засаленной подушке… — Он заселился один? — просил Штольман, без особого интереса осматривая окровавленный подсвечник. — Нет-с, — покачал головой добротный, невысокий мужчина с залысинами на голове. — С дамой-с прибыл. — Вот с этой дамой? — протягивая фотокарточку спросил Афанасий Кириллович. — С этой-с, — кивнул хозяин. — Они сняли этот номер… Дайте-ка припомнить… В четверг. Аккурат с первыми петухами. — Насколько они сняли номер? — спросил Штольман. — Да вот сегодня час назад должны были съехать, — ответил Прокопий. — А когда вы видели его спутницу в последний раз? — сухо осведомился Яков Платонович. — Ды-к. Это вчера вечером выскочила как ошпаренная… Я с ней внизу столкнулся, — охотно ответил мужчина. — Подумал, поссорилась видать со своим… — Ну что я могу сказать… — раздался степенный голос доктора. — Смерть наступила около полуночи. Штольман кивнул и повернулся к Прокопию. — Во сколько вы столкнулись с его дамой? — поинтересовался он. — Ды-к это… я тогда уже собирался… Значит было почти двенадцать… Точно, примерно в это время на другой стороне в доме гасят свечи. — А за ней кто-нибудь шел? — Слышал шаги какие-то… Думал, бежит мириться, — он отер лоб платком. — Могу я идти господин следователь? Яков Платонович ещё раз оглядел номер. Бутылка портвейна, незамысловатая закуска и обычный нож в качестве орудия убийства… Как банально. Особенно для начинающего писателя. А в том, что это господин Мартен Яков не сомневался. Стемнело. Поднялась поземка. Уличный фонари мерцали тускло и совсем не разгоняли сумрак. По дорогам, стуча колесами, неслись пролетки и экипажи, запряженные лошадьми. Дома, которые при ярких лучах солнца выглядели празднично и торжественно, сейчас были серы и унылы. Утро ничем не отличалось от вечера. Холодный Петербург в это время года был безжалостен и к приезжим, к постоянным жителям. Впрочем, уже довольно скоро снег начнет таить, и тогда под ногами будет хлюпать противная жижа, наровя промочить ноги прохожих. Но это будет лишь ближе к концу апреля. А сейчас серые облака, холодный ветер и величественный шпиль Адмиралтейства… С утра помощник передал Штольману записку. Принес её какой-то мальчишка-посыльный. Писала Анна Викторовна. Она настоятельно просила прийти, так как у неё есть то, что его может заинтересовать. В доме Мироновых всегда пахло свежей выпечкой. И сегодняшний день не был исключением. В гостиной столик уже был накрыт к чаю. Анна же сидела за пианино и просто перебирала клавиши. Но как только вошел Штольман, она поднялась и любезно поприветствовала гостя. Яков ответил ей тем же. — Так что у вас случилось? — поинтересовался Штольман. — Светлана Афанасьева мертва, — приглушенно ответила Анна. — Дайте угадаю… — несколько иронично произнес Штольман. — Об этом вам поведал её дух? — Да, — не обращая внимания на его интонации, кивнула Аннет. — Она действительно мертва. — И где же находится её тело? — несколько ехидно поинтересовался Штольман. Анна чуть помедлила и взяла несколько листов. На одном из них была изображена комната, где был найден труп господина Мартена. Потом был первый этаж того заведения, сама мадемуазель и два силуэта, в одном из которых Штольман признал Прокопия… На третьем рисунке была явно какая-то подворотня. — Это место находится неподалеку, — тихо произнесла Анна. — Её тело там.