***
Перед Штольманом лежали два рукописных любовных романа: «Парижские приключения капитана» и «Артуро и Нинель». Прочитав первые страницы двух произведений, у Штольмана сложилось стойкое ощущение, что их писали два совершенно разных человека. Рукопись про капитана ему дал Воробьев-старший. В этом произведении не было ничего примечательного, за исключением канцелярского языка, на котором автор говорит о любви. Роман «Артуро и Нинель», данный ему господином Семеновым, был слащавым и приторным, но написанный более понятным языком. Вздохнув, Штольман посмотрел на часы. скоро за ним должен был прийти Варфоломеев, чтобы забрать на важную встречу. С кем именно должна была состояться встреча, Яков не знал. Впрочем, несколько загадочный вид Варфоломеева его немного напрягал. И вопросов меньше не стало, когда экипаж подъехал к дому Миронвых… — Вижу, вам знаком этот адрес? — спросил господин Варфоломеев, заметив мелькнувшее удивление в глазах следователя. Штольман мог только кивнуть. В доме уже меж тем все было готово к ужину. Анна отдавала последние распоряжения, пока дядюшка заканчивал убирать шахматы. Очередная попытка обучить племянницу столь благородной игре провалилась. Анна прекрасно играла в карты, а вот шахматы… — Анна Викторовна, — в столовую вошла Люся. — Прибыли… Анна, испытав непонятное волнение, отправилась встречать гостей. Вместе с дядюшкой она любезно поприветствовала Варфоломеева и его спутника, которым, к удивлению хозяев дома, оказался Штольман… — Как вы наверняка знаете в Петербург прибыл инженер Гордон Браун. Прибыл он сюда по протекции князя Разумовского, — после того, как подали чай, произнес Варфоломеев. — Но дело в том, что есть все основание полагать, что прибыл мистер Браун не затем, чтобы выполнить заказ, а, чтобы получить доступ к секретным документам, к которым имеет доступ князь Разумовский. — Вы подозреваете их в шпионаже? — напрямик спросил господин Миронов. — Доказательств нет, но дело в том, что два года назад уже пропадали важные документы, находящиеся на хранении князя Разумовского исчезли… Оказалось, их выкрал какой-то мелкий чиновник. И при обыске его квартиры была найдена крупная сумма денег. — Он не сдал, — утвердительно произнес Штольман. — Именно, — кивнул Варфоломеев. — И нам очень не хочется повторения. В конце концов, в этот раз замешан подданный другой страны… — Но извините, причем здесь я и моя племянница? — спросил Петр Иванович. — Дело в том, что князь Разумовский и мистер Браун собираются перебраться в Затонск, где за ними, естественно мои люди не смогут наблюдать. Множество чужих людей привлечет внимание. А у вас там проживают родственники. И вполне естественно, что вы приехали навестить брата и невестку, а Анна Викторовна приехала в гости к отцу и матери. Анна внутренне напряглась. Приехать погостить… Сколько она не была в Затонске? Больше десяти лет. Яков же с кинул на Анну мимолетный удивленный взгляд. Он считал, что родители девушки умерли, и потому она живет с дядей. Но они живы… Тогда почему барышня живет под опекой Петра Ивановича в Петербурге, а не с родителями в Затонске? Миронов и Варфоломеев удалились в кабинет первого, чтобы обсудить детали поездки, оставив Анну и Якова осмысливать происходящее. Аннет, заметив пристальный взгляд Штольмана, улыбнулась. — Как продвигается ваше дело? — поинтересовалась она. — Как и всегда, — уклончиво ответил следователь. — Вы нашли роман «Сисар и Сюзанна»? — полюбопытствовала Анна Викторовна. — Извините? — приподнял бровь Штольман. — Это роман мадам Гордеевой, — пояснила барышня Викторовна. — Ни о каком романе «Сисар и Сюзанна» я не знаю, — сухо произнес Яков Платонович. — Так что рассказывайте всё с самого начала. Анна рассказала о своем видении. Штольман задумчиво постучал пальцами по столешнице и посмотрел на барышню. — А духи вам не поведали часом, о чём был тот роман? — несколько ехидно спросил следователь. — Яков Платонович! — возмутилась Анна. — Зачем вы так? Я ведь помочь вам хочу. — Извините, Анна Викторовна, но мне трудно относиться к словам о духах и видениях всерьез, — проговорил Штольман. Анна вздохнула. — А сегодня я встретилась с мадам Гордеевой у модистки, — произнесла Анна. — И выразила ей соболезнования… Всё-таки погиб лучший друг её сына. И она сказала, что сожалеет о произошедшем, но… — Но что? — приподнял бровь Яков. — Вот её слова сожаления никак не вязались с её взглядом, — ответила Анна Викторовна. — Мне показалось, что она была рада…***
— Откуда вы знаете? — растерянно спросила Ольга Петровна. Штольман же молча на неё посмотрел, и она обессиленно опустила руки. — Впрочем, не важно… Да, у меня пропал роман. И скорее всего, его украл Борис Мартен, так как его сюжет в точности, как у меня. Он только заменил героев и страну. — Что вы делали в прошедшую субботу с десяти вечера и до двух ночи? — сухо спросил Штольман. Сидящая напротив него женщина напряглась. — Я была дома — проговорила она. — Это может кто-нибудь подтвердить? — вкрадчиво спросил следователь. — Дети, муж, слуги, — приглушенно ответила дама. — Неужели вы меня подозреваете? Я бы никогда не… — Вы свободны, — прервал её следователь. Мадам Гордеева вспыхнула и быстро покинула кабинет следователя. Штольман же, как только захлопнулась дверь, позвал помощника и велел тому проверить алиби Ольги Петровны. Если бы это была месть за украденный роман, то был бы убит только господин Мартен. Но помимо него ещё убита и Светлана Афанасьева… Зачем убивать девушку? Незачем. Если только… Если только она не стала свидетелем убийства… Хозяин трактира не видел того, кто спустился за Светланой Афанасьевой. Или видел? Штольман нашел на столе протокол допроса Прокопия. Трактирщик никого не видел. Только слышал чьи-то шаги. Быстро собравшись, Яков Платонович отправился в трактир, чтобы ещё раз побеседовать с Прокопием. В это время, как оказалось, в заведении было полно народу. И отыскать хозяина было довольно проблематично. — Опишите, что за шаги вы слышали, — проговорил Штольман. Прокопий уставился на следователя, пытаясь понять, что от него хотят. Яков его не торопил. — Тяжелые шаги. Будто бежал кто-то, — произнес медленно хозяин трактира. — Это могла быть женщина? — поинтересовался Штольман. — Нет, — покачал головой Прокопий. — Это были мужские шаги. Тяжелые. А что? Ведь это же был кавалер той дамы. Разве нет? — Нет, — произнес Штольман. — Кавалер той дамы был уже мертв. Так что постарайтесь вспомнить всё до мельчайших деталей… — Ох ты ж… — он перекрестился. — Но я же вам всё рассказал… — Скажите, кем соседние номера были заняты со среды по воскресенье? — сухо спросил Штольман. — Минуточку… — он достал увесистую толстую книгу и шлепнул её перед собой. Открыв на нужной странице, Прокопий внимательно ознакомился со списком. — Номер напротив пустовал все эти дни. Слева тоже. Справа номер был снят неким Сисаром… — Сисаром? — нахмурился Штольман, услышав смутно знакомое имя. — Да-с, — с готовностью кивнул Прокопий. — Некий Сисар снял номер по соседству вечером в пятницу. Тишка туда несколько раз подносы носил. — Этот номер сейчас занят? Я могу его осмотреть? — спросил Яков Платонович. — Конечно. Тишка! — крикнул трактирщик. — Тишка! Покажи следователю номер Сисара… Номер Сисара ничем отличался от номера, где было обнаружено тело писателя. Такая же потертая мебель, застиранные шторы… Штольман, слушая слова Тишки о странном постояльце с французским именем, внимательно осмотрел помещение. Ничего примечательного он не нашел. Разве, что за тумбочку завалился обрывок письма, на котором было написано: Я выиграл. Она моя. Можешь прийти и убедиться мы остановились… Штольман перечитал несколько раз текст и поспешил покинуть трактир. Как не прискорбно было признавать, но на взаимоотношения в клубе свет могла пролить только Анна Викторовна. Кому, как ни ей лучше всего знать, что твориться там, куда следователя пускают с наименьшей охотой даже тогда, когда совершенно преступление… Анна Викторовна встретила Штольмана весьма приветливо. Она велела подать чай и предложила занять кресло поближе к камину. За это Штольман был ей очень благодарен, так как день выдался довольно холодным. — Так что вы хотели узнать, Яков Платонович? — поинтересовалась Анна, разливая чай. — Скажите, вы знаете, связывали ли какие-либо отношения Светлану Афанасьеву и Григория Гордеева? — проговорил Штольман, беря протянутую Анной чашку и благодарно кивая ей. — Одно время ходил слух, что Гордеевы и Афанасьевы хотели, чтобы их семьи породнились, — произнесла Анна. — Но потом что-то произошло, и все слухи сошли на нет. Поговаривают, что в этом было замешано увлечение Светланы каким-то молодым человеком, и из-за этого Гордеев-старший решил отказаться от идеи соединить две уважаемые семьи в одну. — Скажите, новым увлечением Светланы мог стать господин Мартен? — спросил Штольман. — Не знаю, — честно ответила Анна. — С ним я познакомилась только в тот день… Штольман чуть помолчал, достал из саквояжа две кипы бумаг и протянул их Анне. Та вопросительно на него посмотрела? — Просмотрите, — попросил он. Анна взяла бумаги и стала читать. По мере прочтения, она всё больше хмурилась. — Такое ощущение, что это писали два разных человека, — произнесла она. — Значит, мне не показалось, — удовлетворенно проговорил Штольман. — Кстати, ваша информация подтвердилась. Роман был украден у мадам Гордеевой. — И она… — Анна запнулась. — Вы думаете она могла убить его из-за… — Это мало вероятно, — покачал головой Яков Платонович с просил. — А что вы скажете о Григории Гордееве? — Ничего предосудительного, — пожал плечами Анна Викторовна. — Но мне показалось, что он очень привязан к матери…***
Перед Штольманом лежали отчеты. В номере Мартена были найдены отпечатки некого Сисара, а точнее Григория Гордеева. Также его отпечатки и на орудии убийства. А вот со Светланой Афанасьевой всё сложнее. Как доказать причастность Сисара к смерти мадемуазель Афанасьевой? Ведь трактирщик не видел лица того, кто шел за Светланой. Опознавать по шагам? Это слабое доказательства для суда… О размышлений Штольмана отвлекло появление запыхавшегося помощника. Тот был настолько взволнован, что не сразу смог собраться с мыслями и изложить причину своего состояния. — Там… Яков Платонович… Там к вам мадемуазель пришла, — сбивчиво произнес Афанасий Кириллович. — Говорит, что срочно… — Пропустите, — велел Штольман, уже догадываясь, кто к нему мог пожаловать. Его догадки подтвердились. Это была Анна Викторовна. Штольман кивнул помощнику и от скрылся. — Анна Викторовна, — кивнул следователь. — Яков Платонович, — улыбнулась она. — Присаживайтесь, — произнес Штольман, — и рассказывайте. — Я пришла по поводу любовных романов, — медленно произнесла она. — Могу я их ещё раз взглянуть? Штольман удивленно на неё посмотрел, но кивнул. Он дал ей рукописи и стал наблюдать за барышней. Но та, казалось, не замечала пристального взгляда. — Что вы там хотите найти? — спросил Яков. — Сама не знаю, — откровенно ответила Аннет. Бровь Штольмана изумленно поползли вверх. — Я вот вчера подумала о господине Мартене, Светлане Афанасьевой и Григории Гордеевом как о любовном треугольнике. И этот треугольнике… Вот он. Капитан, Антонио и Августина… — она достала одну из последних глав забракованного издателями романа Мартена. — Смотрите, ничего вам не напоминает? Штольман взял протянутые страницы и углубился в прочтение. Сквозь дебри зубодробительных оборотов, он всё-таки понимает смысл написанного. — Капитан и Августина умирают от руки Антонио, а Антонио, поняв что, сотворил, кончает жизнь самоубийством, — медленно проговорил. — И об этом расписано на десять страниц. — А если убийца следует тому, что написано в книгах? — тихо спросила Анна. Штольман медленно кивнул и вновь перечитал написанное. Текст вновь преподнес сюрпризы. Как оказалось Антонио и Капитан были друзьями и спорили на… — Об этом романе могли знать отец, первый издатель и возможно господин Семенов. Также в курсе мог быть и Григорий Гордеев… Анна, чуть помедлив, кивнула. Штольман же вызывал помощника и велел доставить сюда Гордеева-младшего. — Что же, я пожалуй пойду, — произнесла Анна Викторовна. — Всего доброго, Яков Платонович. — Всего доброго, — тоже вставая, произнес Штольман. Как только дверь за барышней Мироновой захлопнулась, Яков подошел к окну. Картина была удручающе привычной. Темно-серое небо, экипажи и пролетки, спешащие прохожие… И всё это на фоне мрачных домов, которые длинной стеной выстраивались вдоль дороги. Афанасий Кириллович вернулся через час. Выглядел он хмурым и обескураженным. — Григорий Гордеев застрелился. Штольман подавил тяжелый вздох и быстро собрался. — Идемте, Афанасий Кириллович. Все сюжеты уже давно придуманы… Григорий искренне любил Светлану и был искренне привязан к матери. Он мечтал уже о совместной жизни с мадемуазель Афанасьвой, как вдруг она увлеклась его лучшим другом. Борис же видя отношение Светланы к себе и страдания лучшего друга, решил поступить, как герой его неопубликованного романа. Что им двигало в тот момент уже было не важно, так как Гордеев согласился. Спор принес такой неожиданный результат. Светла вновь стала благосклонна к Григорию. Раздосадованный Борис долго думал, как отомстить, и ничего умнее не придумал, как выкрасть у обожаемой матери Гордеева её роман и опубликовать под своим именем, предварительно изменив имена героев на Артуро и Нинель и поменяв Францию на Италию… После того, как роман прославил Мартена, Светлана вновь потеряла интерес к Григорию. Второй раз Гордеев не смог стерпеть подобного унижения и решился на отчаянный шаг… — Больше всего мне в этой истории жалко, как ни странно, Григория, — вздохнула Анна, выслушав рассказ Штольмана. — Влюбился не в ту девушку… За окном уже почти стемнело. Дядюшка сказал, что сегодня не придет. И потому появление Якова Анна встретила с гораздо более большим энтузиазмом, так как в последнее время ей не хотелось садиться ни за пианино, ни за карты. — Люди часто влюбляются не в тех, — в голосе Штольмана мелькнула горечь. — Правда, узнают об этом или слишком поздно, или никогда. — Яков Платонович? — осторожно спросила Анна. — Извините, — качнул головой Штольман. — Ничего страшно, — улыбнулась Аннет. — Я всё понимаю.