***
Господин Варфоломеев без особого интереса оглядел номер, который весьма прилично выглядел для провинциальной гостиницы, и отправил мальчишку-посыльного с запиской. Тот вернулся минут через сорок с ответной запиской, прочитав которую, Варфоломеев довольно кивнул. Штольман очень удивился прибытию Варфоломееву в Затонск, так как последнюю телеграмму он отправил не так давно. Впрочем, долго думать над причиной визита начальника в провинцию у Штольмана не было. Ему на допрос доставили трех молодых людей, которые умудрились подраться из-за проституток. Разобравшись с дебоширами, которые не до конца пришли от обильных возлияний, а также с девицами древнеййшей профессии и их хозяйкой, Яков Платонович с удивлением обнаружил, что пришло время обеда. Ещё больше его удивило, что господин Уваков так и не появился в управлении. Велев разыскать Илью Петровича, он вернулся к делу Филиппа Мармеладова, которого, кстати, так и не нашли. Вечер наступил неожиданно. Штольман и опомниться не успел, как рабочий день подошел к концу. В квартире Мироновых пахло мясом и пирогами. Варфоломеева ещё не было. Петр Иванович читал газету. Анна же играла на пианино. В общем, царила вполне семейная атмосфера, которая заставила Штольмана забыть о служебных делах. Прибыл Варфолмеев. Петр Иванович велел подавать горячие. Анна же пока задавала ничего незначащие вопросы, ловя периодически на себе странные взгляды Штольмана. И лишь после ужина все решили перейти к делу… — Значит, Нина Аркадьевна Нежинская получила фальшивые купюры? — уточнил Варфоломеев, выслушав рассказ следователя. — Да, — кивнул Штольман. — Эти деньги, причем, фигурируют в деле о фальшивомонетчике Степанове, и числятся украденными. — Значит, всё-таки в деле замешан господин Уваков, — мрачно заметил начальник Якова Платоновича. — У меня были подозрения, что за ним водятся кое-какие грехи… И кража документов с деньгами мои подозрения подтверждает. — Господин Уваков имел доступ к тем документам? — приподнял бровь Штольман. — Да, — нехотя ответил господин Варфоломеев. — Думаю, это он помог Нежиской и князю с документами. Сами бы они вряд ли могли достать эту папку, так как их фамилий нет в реестре. — Но князь Разумовский, мистер Браун и Жорж Лассаль мертвы, — задумчиво произнес Петр Иванович. — И Уваков их не убивал… — Это сделал мистер Макгинли, — произнес Штольман. — Скорее всего, он либо не хотел платить, либо избавлялся от соучастников. И использует при этом весьма топорные методы. — Да уж, изящества ему действительно не хватает, — хмыкнула Анна. — Но вот знал ли он про фальшивые деньги? — А вот на этот вопрос могут ответить только Илья Петрович и мистер Макгинли, — ответил Яков Платонович. Следующее утро выдалось ясным и богатым на события. В полицейский участок обратилась женщина из Слободки с заявлением, что из её тумбочки были украдены все скопленные деньги. Подозревала она в этом своего жильца, который попросился у неё на постой несколько дней назад. Затем городовой доложил, что в Слободке была обнаружена женщина с черепно-мозговой травмой. Пока Штольман разбирался с Зоей Ефимовной, Антон Адреевич успел сходить к доктору Милцу и выяснить личность пострадавшей. Это была Евдокия Мармеладова. Когда Штольман услышал это имя, он невольно вспомнил, что Анна говорила о том, что этой женщине не безразличен младший племянник Ларисы Константиновны. Во второй половине дня неожиданно объявился Уваков. Свое отсутствие он объяснил тем, что вплотную занимался списком. Яков сделал вид, что поверил ему, и кратко ввел того в кус дела, умолчав о фальшивых деньгах и приезде Варфоломеева. Как только Уваков ушел, Яков отдал распоряжение следить за Ильей Петровичем. Было у него стойкое ощущение, что этот человек может привести его к неуловимому мистеру Макгинли. И он не ошибся. Правда, результат оказался весьма неожиданным… Следующий день выдался довольно солнечным, но на горизонте уже начали собираться черные тучи. Легкий ветерок уже стих после полудня. А после четырех стал накрапывать дождик. Вдалеке уже слышались раскаты грома. — Яков Платонович, там… — запыхавшийся Коробейников, ворвавшийся в кабинет, заставил оторваться Штольмана от протокола допроса Евдокии Мармеладовой. — Там, кажется, Мармеладова и Увакова задержали… Медлить было нельзя. Штольман быстро собрался, написал записку для Варфоломеева и вышел вместе со своим помощником. Дождь усилился. Гром звучал всё отчетливее. Иногда в небе сверкала тонкая полоска молнии, освящая на миг черный небосвод. В небольшой комнатке стоял крепкий древесный запах. Доски под ногами жалобно скрипели. На стене висел портрет императора в свежевыкрашенной раме. За массивным столом сидел мужчина с огненно-рыжими волосами и усами. Рядом с ним расположился Уваков, который высокомерным взглядом посматривал на работников станции и двух городовых. На столе перед ними лежал открытый кожаный чемодан. Тишина была осязаема. Рыжий господин постоянно нервно дергался и теребил манжет. Господин Уваков пытался разговорить двух городовых, но те либо отмалчивались, либо отвечали односложно. Работники станции и вовсе, казалось, слились со скудным интерьером. Ненадолго тишину прервало появление Штольмана и Коробейникова. Затем подошел и господин Варфоломеев. — Господин Уваков, вы обвиняетесь в краже вещественных доказательств по делу фальшивомонетчика Степанова, — произнес господин Варфоломеев, — а также в государственной измене. Господин Мармеладов, вы обвиняетесь в убийстве князя Разумовского, мистера Гордена Брауна, Жоржа Лассаля, а так же в нападении на Евдокию Мармеладову. Также вы обвиняетесь в фальсификации документов и государственной измене. — Меня зовут Ершов… — начал рыжий господин. — Антон Адреевич, будьте любезны, снимите с господина Мармеладова парик и накладные усы, — сухо произнес Штольман. Коробейников с готовностью выполнил указание начальника. — Всё дело в деньках? Ведь так? — Варфоломеев внимательно посмотрел на двух мужчин, сидящих напротив. Мистер Мармеладов, живя в Англии, крупно проигрался одному чиновнику. И тот в качестве возврата долга потребовал ценные для Российской империи документы, в которых говорилось о новейших военных разработках. И Филипп был вынужден согласиться, так как к тому моменту у него денег практически не было. Ему на всякий случай дают два паспорта: английский на имя мистера Макгинли и русский на имя господина Ершова. Сначала он отправляет письмо к старому знакомому своего отца, князю Разумовскогму, который состоит при дворе. Князь соглашается помочь, но не за бесплатно. Сам князь Разумовский скрывает от Мармеладова, что не имеет доступ к столь секретным документам, и потому обращается к фрейлине Нежинской, в которую давно влюблен один старый генерал. Старый генерал, прикованный к инвалидному креслу, готов пойти на риск и просит господина Увакова оказать ему услугу в счет старого долга. Уваков соглашается. Всё идет гладко. Документы вот-вот должны оказаться у мистера Брауна, который является инженером, которому Мармеладов когда-то спас жизнь. Но Нежинская, князь Разумовский и Уваков резко завышают цену. Мистер Браун пишет об этом Мармеладову. Тот в ярости. Он решается приехать в Россию по поддельному паспорту, предварительно велев отправить мистеру Брауну в провинциальный Затонск. Первым, кто понимает, что у Макгинли нет денег это Уваков, который уже развалил дело господина Степанова по просьбе его жены, которая заплатила ему за это неплохие деньги. Он это понял сразу же после того, как был убит князь Разумовский, который решил вытребовать у мистера Макганли деньги за свои старания. Тому пришлось убить князя и забрать документы. Но документов нигде не оказалось. Да ещё и подручный Разумовского и Нежинской пропал. Он думает, что документы либо уже Лассаля, либо ещё у мистера Брауна. Но ни у того, ни у другого документов не оказалось. Меж тем, спрятавшись в Слободке после смерти тетушки, господин Мармеладов встречает Увакова… Вот, кто может ему помочь! Они обманом выманивают у Нежинской деньги, а та ничего и не подозревает. А потом господин мармеладов случайно встречает Евдокию. Она узнает его… Он от испуга отшвыривает её, та ударяется об угол дома и падает. Он быстро возвращается, крадет деньги Зои Ефимовны и сбегает… Всё это Штольман рассказал Анне за игрой в шахматы. Девушка делала уже успехи, несмотря на то, что ей пока так и не удалось обыграть следователя. — Столько смертей из-за денег, — покачала головой. — Причем, из-за призрачных денег. С этим Яков не мог не согласиться. В конце концов, никто в этой истории не достиг желаемого результата. — Господин Варфоломеев просил передать, что уже можно уезжать из Затоска, — задумчиво смотря на доску, произнес Штольман. — В самом деле? — обрадовалась Анна. — В самом деле, — кивнул Яков, посмотрев на восторженное лицо барышни Мироновой. Похоже, её провинциальная жизнь родного города не сильно очаровала. Впрочем, был ли ей этот город родным? В этом Штольман сильно сомневался. Анна уехала отсюда, когда была совсем маленькой… — О чём вы думаете, Яков Платонович? — полюбопытствовала Анна Викторовна. — О вашем родном городе, — честно улыбнулся он. — Вы считаете Затонск своим родным городом? — Нет, — после некоторого раздумья ответила Анна. — Для меня ближе любой город Европы, в котором я жила, чем Затонск. В конце концов, здесь я не так уж и долго жила. А вы? Ваш родной город Санкт-Петербург? — Да, — кивнул Штольман. — Хотя мои предки из Германии. В детстве и будучи подростком я там часто бывал. — А потом? — поинтересовалась барышня Миронова. — А потом стало как-то не до этого, — пожал плечами Яков. — Анна Викторовна, будьте внимательней. Сейчас вы можете лишиться слона.Затонск. Агенты Варфоломеева
5 августа 2020 г. в 17:14
Анна едва ли не вприпрыжку выскочила из гостиной, когда горничная родителей сообщила о приходе следователя Штольмана. Слушать рассуждения матушки и недавно приехавшей тетушки Олимпиады ей было уже невмоготу.
— Что ему надо? — недовольно спросила Мария Тимофеевна.
— Он сказала, что это по воду смерти мадам Мармеладовой, — ответила горничная.
Мадам Миронова недовольно поджала губы и отпустила служанку. Она была не в востороге ни от следователя, ни от того, что в присутствии Анны всегда что-нибудь случается. Сначала в цирке, а потом и в доме богатой вдовы…
Анна же меж тем уже расположилась с Яковом Платоновичем в небольшой беседке. Ей не терпелось узнать, что произошло.
— Лассаль найден мертвым, — произнес он. — Был убит два дня назад. В доме, где он прятался, была найдена записка, в которой говорилось, что документы в надежном месте.
— И от кого была эта записка? — осторожно спросила Анна Викторовна.
— От госпожи Нежинской, — ответил Штольман. — Я был у неё. Но она не знает, где находятся документы.
— Как так? — изумилась Анна. — Она ведь…
— Их прятал кто-то другой, — пояснил Штольман. — Кто передал ей записку с требованием принести документы в определенное место, а инструкцию уничтожить. Это она и сделала.
— И те документы кто-то забрал и надежно спрятал, — произнесла Анна. — И ей заплатили?
— В том-то и странность, — подавив вздох, следователь протянул ей записку фрейлины.
— Документы надежно спрятаны. И я не отдам их, пока он не заплатит всю сумму, — прочитала Анни. — И что?
— Эта записка была получена Лассалем за день до смерти. А в день, когда его убили, госпожа Нежинская нашла под дверью записку с требованием принести документы, — произнес Штольман.
— И она получила деньги? — спросила Анна.
— Да, — кивнул Штольман. — Она получила всю сумму.
— Но вас что-то смущает, — заметила Анни.
— Деньги оказались фальшивыми, — ответил Штольман. — Более того, эти деньги должны находится в полиции Твери, где они фигурируют в деле о фальшивомонетчике Степанове.
— Вы хотите сказать, что эти фальшивые деньги были украдены? — нахмурилась Анна Викторовна.
— Да, — кивнул Штольман. — Они были украдены как раз незадолго до отъезда господина Увакова.
— Господина Увакова? — переспросила Анна. — Неужели вы думаете, что… Зачем ему это была надо?
— Мне бы тоже хотелось бы получить ответ на этот вопрос, — невесело усмехнулся Штольман. — Кстати, а почему вы меня не спрашиваете о теле мадам Мармеладовой?
— А оно уже раскрыто? — поинтересовалась Анна.
— Раскрыто, — кивнул Штольман. — Её убила Анастасия. И дело было не в деньгах.
— Ей было тяжело жить рядом с тетушкой, — понятливо кивнула барышня Миронова.
— Анастасия ненавидела мадам Мармеладову за то, что она не стеснялась отчитывать при посторонних её, и за то, что из-неё часто плакала мать. Надежда Ивановна хотела уехать подальше от насмешек, но её муж говорил, что можно потерпеть ради наследства. И часто их разговор превращался в скандал. Лариса Андреевна, как оказалось, очень любила порассуждать о том, что Надежда Ивановна ни на что не способна. Особенно часто она упрекала жену племянника за отсутствие наследника. И это доводило жену Викентия Олеговича до отчаяния.
— И всё из-за Викентия Олеговича, — покачала головой Анна. — Ради наследства он был готов закрывать глаза на унижение жены. Если бы он заботился о своей семье, то увез бы их давно. И Анастасия тогда бы не стала убийцей…
Барышня Миронова посмотрела на дом. Наверняка, родители и тётушка уже готовятся к её поискам. Штольман, догадавшись, о чём думает Анна, решил, что с разговором пора заканчивать.
Он проводил её до крыльца и уже хотел проститься, как на крыльцо вышел Виктор Иванович. Он любезно поприветствовал следователя и предложил остаться на ужин. Яков Платонович уже хотел отказаться, но мимолетный умоляющий взгляд Анны заставил его передумать.
— Яков Платонович! — Петр Иванович, который вместе с Анной был в гостях у брата и невестки, искренне обрадовался появлению столичного следователя. Видимо, ему поднадоело слушать рассуждения Марии Тимофеевны и Олимпиады Тимофеевны о будущем Анны Викторовны.
Ужин был бы великолепен, если бы не словоохотливая тетушка Анны, которая живо интересовалась жизнью племянницы в Европе. Особенно ей было интересно послушать про жизнь в Париже. Анна не очень любила вспоминать то время, и потому на вопросы родственницы отвечала неохотно и уклончиво.
— Ох, Аннушка! Ты видела столько симпатичных молодых юношей! — когда подали чай, восхищенно воскликнула тетушка.
— Вот только к одним молодым симпатичным юношам прилагалась поразительная наивность, а другим не менее симпатичным людям позавидовал бы сам дьявол, — несколько резко резко ответила Анна Викторовна.
— Анна! — возмутилась Мария Тимофеевна. — Думаю, ты сильно преувеличиваешь…