***
— Нет, у батюшки не было привычки топить летом камин в кабинете, — проговорила барышня Муравьева. Штольман кивнул, задал несколько уточняющих вопросов и спешно простился. Результаты экспертиз, а также слова домочадцев его не радовали. Ответов даже на часть вопросов, которые надоедливым роем мух жужжали у него в голове, по-прежнему не было. — Установили время смерти, — произнес господин Ильин. В кабинете стоял крепкий запах бумаг и чернил. — С девяти до половины десятого. Штольман кивнул и достал протоколы из папки. Быстро перебрав листы, он нашел нужный. — В этот промежуток времени отлучались господин Несторов, его сын, мадам Чайкина, одна из приглашенных, а также мадемуазель Муравьева и её мать, — проговорил Яков. — Вот с ними и поговорим ещё раз. Господин Несторов имел лишь одно достоинство — деньги. К такому выводу, так как ни внешними данными, ни каких-либо выдающихся личностных качеств Штольман не заметил во время разговора. — Отец настаивает на браке с мадемуазель Муравьевой, — проговорил Виктор Николаевич, промокнув платком вспотевший лоб. — Она из состоятельной семьи, недурна собой и имеет крепкое здоровье. А это важно. Ведь наследник… Мадам Чайкина была другой. Она вошла в кабинет с достоинством королевы, достоив всех лишь скупым кивком головы. — Господин Муравьев был другом моего покойного мужа на протяжении многих лет, — её глубокий грудной голос действовал на слушателей убаюкивающе. — Я хорошо знаю его семью. Они являются очень порядочными людьми. Господин Муравьев всегда отличался проницательностью и умом, вот только… — Только что? — спросил господин Ильин. — Его супруга сбила его с пути истинного, — после некоторого колебания произнесла мадам Чайкина. — Уж очень она хотела, чтобы дочь вышла замуж за господина Несторова-младшего. Уж не знаю, почему… К барышне Муравьевой сватались и более богатые молодые люди. Разговор с господином Несторовым-старшим и мадам Муравьевой Штольмана насторожил. У него было стойкое ощущение, что они что-то недоговаривают. Но что? — Это от господина Муравьева поступило предложение породнить две семьи, — спокойно сказал господин Несторов. — Да, это я настояла, — кивнула мадам Муравьева. — Почему? Это очень уважаемая и состоятельная семья. А мсье Несторов был бы прекрасным мужем для Тамары. Штольман никак не мог понять, что заставило обратить внимание мадам Муравьеву на семью Несторовых? Да, у них были деньги. Но взять тех же Чайкиных, у которых состояние поболее будет, или Борисовых? Почему именно Несторовы? — А что это хоть за семья? — спросил Штольман. Был обед. В уютной кофейне подавали изумительный чай и венские штрудели. Было солнечно, и потому на веранду было выставлено несколько столиков, за одним из которых и расположились Штольман и Ильин. — Ты о Несторовых? — уточнил Михаил Петрович. Яков кивнул. — Обычная достопочтенная семья. Очень уважаема в Гатчине. — И ни в каких сомнительных историях она замешена не была? — поинтересовался Яков. — За те три года, что я здесь, нет, — ответил Ильин. — Но если хочешь, я могу узнать. Яков огляделся. Улочка была довольно оживленна. И сред мелькавших фигур он заметил знакомый силуэт… Господин Ильин с интересом наблюдал за старым знакомым и барышней, которая, как оказалась, была его невестой. Она была красива и, как выяснилось после приветствий, весьма неглупа. — Значит, вы познакомились в Петербурге? — проговорил Михаил Петрович, изучающим взглядом скользя по девушке. — Да, — беззаботно ответила Анна и протянула Штольману аккуратно сложенный листок. — Возьмите. Думаю, вам это поможет. Штольман приподнял бровь и развернул лист, на котором была изображена мужская рука в перчатке, которая однако не прикрывала шрам на запястье. — Что же, я, пожалуй, не буду вам мешать, — вставая из-за стола, произнесла Анни. — Всего доброго. Приятно было познакомиться, Михаил Петрович… Как только Анна Викторовна ушла достаточно далеко, господин Ильин перевел взгляд на Штольмана. — Что там? — с любопытством спросил он. Штольман однако не услышал Ильина. В его голове крутился лишь один вопрос: зачем? И всё-таки они натворили… Анна сама не знала, что натолкнуло её на это идею, но проведенный день в доме с родными Якова ей надо было как-то расслабиться. желательно с самим Яковом. — Вы продолжаете меня удивлять Анна Викторовна, — проговорил Штольман, едва не мурлыкая от от того, как прохладные пальцы Анны выводят на его обнаженной груди узоры. — И когда же я вас удивила в первый раз? — игриво спросила Анни. — На том маскараде, — ответил Штольман. — Вы тогда ещё цитировали Бодлера… Анна сидела в гостиной. Отец Якова вместе с сыном, зятем и невесткой играли в бридж. Мадам Штольман раскладывала пасьянс, а Дарья и Людмила занимались вышиванием. Анна же читала книгу, так как брать в руки карты сегодня ей не очень хотелось. — Что-то Яков задерживается, — хмыкнула мадам Штольман мельком взглянув на часы. — У него здесь появились кое-какие дела, — спокойно ответила Анна, переворачивая страницу. В глубине души, её сейчас мало волновали приключения Гаргантюа и его сына. — И что же это за дела такие? — приподняла бровь Людмила Яковлевна. — Не имею понятия, — ответила Анна. — Знаю, что это очень срочно. Не более. Аннет не знала, поверили ей или нет. Ей было всё равно. Её гораздо больше волновало, что Яков сильно задерживается. Не случилось ли чего? Яков Платонович вернулся только к девяти. От позднего ужина он отказался, но согласился выпить чай с пирогом. Анна чувствовала непонятное облегчение, когда он спустился в гостиную, где до сих пор сидела вся его семья. — Что у тебя за дела такие, в которые ты не посвящаешь свою невесту? — слегка насмешливо спросил Платон Карлович. Яков несколько удивленно взглянул на Анну. Та едва заметно пожала плечами и улыбнулась. — Пока не посвящаю, отец, — сухо проговорил Штольман. — Как только со всем разберусь, так сразу же и расскажу Анне Викторовне обо всём. Карл Платонович лишь скептически хмыкнул и вернулся к игре. Яков же посмотрел на книгу в руках невесты. — Рабле? — приподнял бровь Штольман. — Интересный выбор. — Захотелось чего-нибудь смешного, — невинно улыбнулась Анна Викторовна. — Да, действительно там есть где посмеяться, — кивнул Яков. — Однако меня там больше впечатляли трапезы. — Да, трапезы там шикарные. — усмехнулась Анна и мельком посмотрела на дверь. Штольман проследил за её взглядом и с трудом не закатил глаза. И что опять взбрело в чудную головку его невесты? Яков с огромным облегчением вздохнул, когда Анни сообщила, что лишь хотела ему почитать. Она с удобством разместилась на его большой кровати, устроила голову у себя на коленях и начала читать, перебирая его волосы. — Ты уже засыпаешь, — раздался мягкий голос Анны. Интонации барышни действительно убаюкали Штольмана. — Тебе лучше лечь… В глубине души Якову до сих пор не была привычна забота Анны. Это было так странно… Ещё никто до нее не заботился о нем бескорыстно. — Яша? — в голосе Анны звучала тревога. — С тобой всё хорошо? — Да, — кивнул Штольман, чувствуя, как её пальцы начали расстегивать пуговицы. — Просто задумался.Гатчина. Семейные тайны
11 августа 2020 г. в 20:42
Яков пребывал в задумчивости. Анна, идя под руку рядом с женихом по тенистой дорожке парка, изредка поглядывала на него. После возвращения от господина Ильина, Штольман едва ли проронил с десяток слов, а за ужином практически не притронулся к еде.
— Проблемы с расследованием? — участливо спросила Анна.
— Пока не решил, — ответил следователь.
— То есть как? — не поняла Анна Викторовна.
— Я побеседовал с семьей, со слугами и с господином Черновым, — произнес Штольман. — И ничего. У всех алиби. Остались только гости.
— Но ты сомневаешься, что к преступлению причастен кто-то из гостей, — проницательно заметила Анна.
— Сомневаюсь, — кивнул следователь. — Кто-нибудь из слуг обязательно бы заметил постороннего, проходящего мимо кухни в сторону лестницы.
— А домочадцы? — полюбопытствовала Аннет.
— Видели и вдову, и дочь, — пожал плечами Яков. — Но толку от этого немного… Если завтра подтвердится, что они отсутствовали около пяти минут, то…
— Но ведь застрелить человека недолго, — заметила Анна.
— А вот на инсценировку самоубийства нужно время, — покачал головой следователь. — Посадить в нужную позу, подложить письмо…
— А что насчет письма? Это он писал? — спросила барышня Миронова.
— Согласно предварительному заключению, он. Но эксперт ещё разбирается. Что-то его там смущает. Впрочем, и у доктора есть сомнения… Руки жертвы абсолютно чистые. Что весьма странно. И со временем смерти проблемы. В кабинете был растоплен камин, и потому пока точно сложно сказать что-то более конкретное о времени.
— В его кабинете был растоплен камин? — удивилась Аннет.
— Вас что-то смущает? — приподнял Штольман.
— Но последние несколько дней стояла удивительная жара, — проговорила Анна. — Зачем ему понадобилось растапливать камин?
— Может, он замерз. Такое иногда бывает, — ответил Штольман.
— А что по этому поводу сказала мадемуазель Муравьева? — полюбопытствовала Анни.
— Ничего, — пожал плечами Яков. — И чего вам не дает покоя этот камин?
— Сама не знаю, — честно ответила Анна. — Просто узнайте, было ли в привычке господина Муравьева разжигать огонь в камине летом.
— Если вам это так не дает покоя, то я обязательно узнаю, — улыбнулся Штольман. — А вы чем занимались, пока меня не было?
— Смотрела с вашей мачехой свадебные платья, — без особой радости ответила Анна. — Она хуже моей матушки, право слово.
Уже начало смеркаться. Становилось довольно прохладно. Запахло росой. Домой возвращаться не хотелось, но тусклый диск луны показывал, что скоро ночь полностью вступит в свои права.
Анна села на пуф и посмотрела на свое отражение. В полумраке комнаты её кожа показалась бледной. Откинув волосы, она осторожно провела пальцами по шее. Кожа до сих пор чувствовала его поцелуи. Её пальцы скользнули к ключицам… Анна блаженно прикрыла глаза. Теплые чуть шершавые пальцы… Будто вновь почувствовала эти прикосновения.
Тихий стук в дверь отвлек от воспоминаний. Анна нехотя встала и направилась к двери, в глубине души надеясь, что это Яков. Надежды оправдались. Пришел действительно столичный следователь. Анна втянула его в комнату, заперла дверь, но ключ из замка вынимать не стала.
— Иди сюда, Анни, — Штольман притянул девушку к себе за талию и носом зарылся в её мягкие волосы. Анна тихо рассмеялась.