Другая история

— Дух Генриха Брюкеля явись! Дух Генриха Брюкеля явись! — тихо произнесла Анна. — Дух Генриха Брюкеля явись!       По спине пробежал знакомый холодок. Анна с трудом подавила дрожь Дымка приобрела знакомые очертания. Перед Анной предстал симпатичный молодой человек одетый по последней моде. На его лице сияла обольстительная улыбка. — Анна Викторовна! — обрадованно воскликнул он. — Как я рад вас видеть! — Добрый день, Генрих Альфредович, — кивнула Аннет. — Я хотела задать вам несколько вопросов. — Вы хотели задать мне вопросы? — усмехнулся дух. — Это какие же? — Например, вы видели того, кто в вас стрелял? — проговорила Анна, едва не ежась от его оценивающего взгляда. — Не понимаю, о чём вы, — хмыкнул господин Брюкель. — Право слово, такой очаровательной барышне не пристало задавать такие вопросы… — А кого вы шантажировали? — не отступала Анни. — О! Это очень богатый и влиятельный человек… — он был явно доволен тем, что ему удалось вытянуть из состоятельного человека деньги. — А что если этот богатый и влиятельный человек вас убил, чтобы не платить вам больше? — ехидно спросила Анна. — Вы, Анна Викторовна, говорите какие-то странные вещи, -хмыкнул дух. — Господин Кон… То есть этот человек не обеднеет от тысячи в месяц…       За окном светило солнце. Его лучи скользили по полу, по дивану и задерживались на противоположной стене. Анна опустилась на диван и задумчиво постучала пальцами по подлокотнику. — Вызывала духа? — спросил господин Миронов.       Анни вздрогнула. Как она могла не заметить появление дяди? — Да, — кивнула Анни. — А ты почему доме, а не на службе? — Забыл кое-какие бумаги, — ответил Петр Иванович и помахал папкой. — Надеюсь, ты помнишь, что едешь с матушкой в галантерейную лавку?       Анна с трудом подавила вздох, но тут же взбодрилась, подумав, что это неплохая возможность увидеть Штольмана.       Мария Тимофеевна не обрадовалась, когда Анна сказала, что надо заехать в полицию, но ничего не сказала. В конце концов, может же влюбленная девушка лишний раз увидеть жениха? Анна, удивившись, что не последовало нравоучений, расплатилась за выпечку и вместе с матушкой вышла из пекарни.       Штольман, к огромной радости барышни, был на месте. К нему Анну проводил секретарь, который с любопытством на неё поглядывал. Яков, казалось, совсем не удивился приходу Анны Викторовны. — Это вам, Яков Платонович, — проговорила Анна, ставя на стол жениха небольшой бумажный пакет. — Что это? — с любопытством спросил, он открывая пакет. — Булочки с повидлом и корицей, — ответила Анни, садясь напротив. — Яков Платонович, я тут кое-что узнала… Думаю, вам будет интересно. — И что же вы такого интересного узнали? — поинтересовался Штольман, старясь игнорировать заманчивый аромат. — Первый три буквы из фамилии человека, которого шантажировал господин Брюкель, — улыбнулся Анна Викторовна. — К, о, н… — Как вы сказали? — переспросил Яков и нашел среди разложенных протоколов и экспертиз нужный листок. — Кон… Вот. Подходят двое. Конев Самуил Самуилович. Коновалов Валериан Романович.       Кого из них мог шантажировать господин Брюкель? И Конев, и Коновалов были уважаемыми и состоятельными людьми. На кого мог пасть выбор убитого? А главное, чем именно он мог шантажировать?       Штольман после ухода Анны решил сначала поговорить с другом Генриха Альфредовича в расчете на то, что господин Караванов мог быть в курсе некоторых дел господина Брюкеля.       Николай Матвеевич Караванов проживал в собственном доме на набережной Фонтанки. Он уже был в курсе смерти Генриха Альфредовича, и потому приходу следователя не очень удивился. — Ох, говорил я ему, что гиблое это дело, — покачал головой Караванов. — Шантажировать господина Коновалова… — А чем именно шантажировал он господина Коновалова? — поинтересовался Штольман, наблюдая, как горничная расставляет чашки. — Месяц назад Генрих ездил в Выборг. Он остановился в гостинице, в которой он и увидел господина Коновалова, отдыхающего от столицы отнюдь не в обществе супруги, — на его губах мелькнула усмешка. — В любом другом случае в этом не было ничего такого, если бы господин Коновалов не был обязан карьерой своему тестю.       Валериан Романович оказался человеком приземистым, с водянистыми маленькими глазками, в которых отчетливо читалось подобострастие. Узнав о цели визита Штольмана он разнервничался, отправил горничную заниматься делами и провел гостя в свой кабинет. — Как хорошо, что жена уехала с визитом, — пробормотал он, усаживаясь в кресло.       Штольман мысленно хмыкнул и задал несколько стандартных вопросов, но ничего интересного узнал. Да и не походил господин Коновалов на того, кто может застрелить человека, а затем хладнокровно разыгрывать недотепу.       Яков вернулся в департамент и не успел войти в свой кабинет, как его с ног чуть не сбил Коробейников. — В соседних квартирах никто не живет, — произнес Антон Андреевич. — Кто-то отдыхает в Крыму, кто-то на Кавказе, а кто-то уехал на лето за границу. А ещё мне удалось переговорил с хозяйкой. — И что же она сообщила? — приподнял бровь Штольман. — У мадам Брюкель был любовник, — ответил Коробейников. — Она два дня назад приходила за деньгами, и увидела в прихожей мужское пальто. — Это пальто могла принадлежать господину Брюкелю, — заметил Яков, забирая у помощника бумаги, которые оказались долговыми расписками. — Это пальто, по словам квартирной хозяйки, не мог носить господин Брюкель, — отозвался Антон Андреевич. — Уж очень оно было дорогое. Конечно, Генрих Альфредович не скупился на свой гардероб, но такие вещи были ему не по карману. Хороша семейка… Муж через месяц после свадьбы прыгает в койку к проститутке, а якобы любящая супруга заводит себе любовника. Высокие отношения. Ничего не скажешь. — Яков Платонович? — раздался голос Коробейникова. — Вы что-то сказали? — спросил Яков. — Эти долговые расписки были найдены среди любовных писем, — проговорил Антон Андреевич. — И мне удалось выяснить, что они должны хозяйке за четыре месяца… — Подождите. Вы же сказали, что она приходила за деньгами за два дня до того, как убили господина Брюкеля, — напомнил Яков. — Так денег она тогда не получила, — пояснил помощник. — Вот… — на стол легли два листа. — Это список тех, кому должен был убитый.       Штольман кивнул и пробежал глазами список. Он не знал, что было более удивительным: количество людей, начиная от бакалейщика и заканчивая князем, или наличие мадам Коневой. Кстати, насчет мадам Коневой… Штольман порылся и нашел список любовниц, который составлял сам господин Брюкель. — Вы что-то нашли, Яков Платонович? — с любопытством спросил Коробейников. — Мадам Конева есть в обоих списках, — произнес Штольман. — Надо бы с ней поговорить…       Мадам Конева, узнав о смерти господина Брюкеля, разнервничалась и велела подать нюхательные соли. На её лице проступили красные пятна, а пухлые пальцы чуть подрагивали. — Да, я занимала ему денег, — ответила она, беря скляночку у горничной. — И это он настоял на расписке… Сказал, чтобы я видела нём порядочного человека… — Как долго длились ваши отношения? — сухо спросил Штольман. — Около месяца, — ответила она. — А потом он женился… Если честно, тогда я вздохнула с облегчением, — неожиданно призналась мадам Конева. — Вот как? — приподнял бровь следователь. — Почему же? — Мой муж очень холодный и неприступный, но несмотря на это он очень хороший. И мне было… Меня мучила совесть… Вдруг узнает? Он ведь тогда… Понимаете, у меня за душой ни гроша. Я была бесприданницей, и просто чудо, что… — она запнулась и прикрыла глаза, пытаясь совладать с эмоциями. — Скажите, господин Брюкель угрожал вам рассказать вашему мужу о вас? — цепким взглядом следя за реакцией дама, осведомился Яков Платонович. — Понимаете… — смутилась мадам Конева. — Я сказала, что он может не возвращать деньги при условии, что ничего не скажет моему мужу…

***

— Какие высокие отношения, — язвительно проговорила Анни, выслушав некоторые подробности из жизни господина Брюкеля. — Вот и щеголь, одетый по последней моде…       Они поднялись по ступеням особняка, который после свадьбы должен будет стать их домом. Анна с любопытством осмотрелась по сторонам и вошла в дом. В нос ударил ей резкий запах пыли и сырости. — Вы здесь не жили? — удивилась Анна. — Нет, — покачал головой Штольман. — Этот дом слишком большой для одного человека. — А для двоих? — лукаво улыбнулась Анна. — А для двоих в самый раз, — усмехнулся Штольман. — Пойдем.       Он взял её за руку и повел вглубь дома. Анна же тихо рассмеялась и последовала за следователем.       Анни не знала, чему удивляться. Размеру гостиной, столовой или большой хозяйской кровати, при виде которой Яков весьма недвусмысленно посмотрел на невесту. Анни лишь чуть смущенно улыбнулась. — Уже строите грандиозные планы? — ехидно спросила она. — Что за неподобающие мысли для юной барышни? — в тон ей произнес Штольман.       Анна лишь звонко рассмеялась. — А здесь есть библиотека? — поинтересовалась барышня Миронова.       Библиотека произвела ещё большее впечатление, чем спальня. Она с восторгом осмотрела помещение, и Яков с трудом сдерживал улыбку, глядя на счастливое лицо невесты. На душе сразу стало так тепло. Анна же, пройдя вдоль стеллажей, подошла к Штольману и обняла его за шею. Руки Якова тут же легли на талию невесты. — Что вы задумали, Анни? — едва слышно спросил Яков. — Ничего такого, — с невинной улыбкой ответила Анна о и осторожно коснулась его губ. Штольман с готовностью ответил на поцелуй, быстро переняв инициативу…       Каждый новый поцелуй был, как первый… И сейчас они ничего не чувствовали, кроме желания полностью обладать друг другом. Какая разница, что будет завтра? Какая разница, что было? Есть только сейчас… А сейчас они не чувствовали лишь любовь друг друга. — Надо остановиться, — со сбившимся дыханием проговорил Яков. — Да, — с сожалением кивнула Анна. — Что дальше по плану?       Когда Анна и Яков вернулись в дом Мироновых, на часах было уже восемь вечера. Петр Иванович уже велел накрыть стол к ужину. — Как съездили? — спросил господин Миронов, голодным взглядом смотря на баранину. — Хорошо, — кивнула Анна, поймав на себе пристальный взгляд Якова. — Вот и прекрасно, — кивнул Петр Иванович. — Как ваша служба, Яков Платонович? До меня дошли слухи, что вы занимаетесь делом господина Брюкеля. — Как однако быстро распространяется информация, — покачал головой следователь. — Да, я действительно занимаюсь делом господина Брюкеля. — Я вам могу только посочувствовать, — усмехнулся господин Миронов. — У этого человека были сомнительные представления о морали. — Это я уже понял, — хмыкнул Яков Платонович. — Скажите, вы его хорошо знали? — К счастью, нет, — произнес Петр Иванович. — Но до меня доходили слухи, что его хотели уволить. — Хотели уволить? — приподнял бровь Штольман. — Мне об этом ничего не говорили. — А потому что, господин Ноздрев с чего-то вдруг резко решил отказаться от этой идеи. Более того, его не только не уволили, но и повысили в должности, — проговорил господин Миронов. — Вот как? — задумчиво сказал Штольман. — Интересно.       Господин Ноздрев оказался неврастеническим мужчиной лет сорока с небольшим. Встретил Штольмана он весьма любезно, но когда узнал о цели визита следователя, занервничал. — Слышал… Слышал… — проговорил он, поправляя манжет. — Жаль. Очень жаль. Хороший был работник. — Но вы хотели его уволить, — сухо заметил Яков Платонович. — Ах, это… — произнес господин Ноздрев. — Вышло небольшое недоразумение. — И что за недоразумение? — спросил Штольман. — Но извините… Какое это имеет отношение к делу? — удивился хозяин кабинета. — Разве его убил не ревнивый муж одной из его любовниц? — Следствие рассматривает разные версии, — равнодушно ответил Штольман. — Так что насчет недоразумения? — Из сейфа, стоящего в приемной, пропала крупная сумма денег, — нехотя ответил господин Ноздрев. — И под подозрением оказался господин Брюкель. Но он сумел доказать свою невиновность. — И каким же образом? — приподнял бровь Яков. — Он нашел у господина Ромашова парик и одежду, которая была похожа на его собственную. — Я могу переговорить с господином Ромашовым?       Господин Ромашов был понижен в должности, но сейчас находился дома в виду плохого самочувствия. Впрочем, под плохим самочувствием, как выяснил Штольман, подразумевалось сильное алкогольное опьянение.       Мадам Ромашова, сухощавая дама неопределенного возраста, поджала губы, узнав, кем является гость, но в квартиру пустила. Она что-то недовольно проворчала и сопроводила к комнату, где мучился от похмелья её муж. — Я вас оставлю, — кивнул недобрый взгляд на супруга, она спешно удалилась. — А вы присаживайтесь…       Подождав пока мадам Ромашова скроется за дверью, Штольман присел в кресло и посмотрел на Ромашова. — Я следователь Штольман. Вы в состоянии ответить на вопросы? — сухо проговорил Яков. — Да, — кивнул Ромашов и чуть поморщился. — Вы в курсе, что господин Брюкель был убит? — Штольман внимательно посмотрел на мужчину. — Что? — Ромашов аж подскочил от столь неожиданной новости, а затем схватился за голову. — Существует однако справедливость… — О чём это вы? — спросил Яков Платонович. — Это он подставил меня, — сипло ответил тот. — Мы в тот вечер выпивали вместе. И он мне что-то подсыпал в бренди… Я проспал до двенадцати дня. Придя на службу, я застал скандал. Господин Ноздрев обвинял в краже денег Генриха Альфредовича, а тот взял да подошел к моему столу… А там и парик. И одежда. — Вот, значит, как, — задумчиво произнес Штольман. — А дальше что? — Повысили его… И это очень не понравилось господину Коневу, — ответил Ромашов и вновь болезненно застонал от головной боли.       Мадам Конева весьма удивилась повторному визиту следователя. Ещё больше она удивилась, что Штольман хотел видеть её мужа.       Господин Конев оказался сдержанным и скупым на проявление эмоций человеком. Он сухо поприветствовал следователя и молча указал на стол, предложив выпить. Яков отказался и решил перейти к делу. — Когда вы в последний раз видели господина Брюкеля? — спросил он. — В день его смерти. На службе, — ответил господин Конев.       Штольман без особого интереса скользнул по кабинету и перевел взгляд на хозяина кабинета. — Где вы были вчера с десяти до одиннадцати часов вечера? — спросил Яков. — Дома, — ответил тот. — Жена может подтвердить.       Жена подтвердила слова господина Конева, но у Якова почему-то появилось стойкой ощущение, что он что-то упускает. Но что?       Этим вопросом он задавался всю оставшуюся часть дня. И своим отсутствующим взглядом он очень встревожил Анну, которая едва дождалась, когда дядюшка оставив их наедине, чтобы узнать о том, что произошло. — Яша, расскажешь, что тебя мучает? — мягко проговорила Анна, присаживаясь рядом. — У меня такое чувство, что я что-то упускаю из вида, — произнес задумчиво произнес Яков. — Но я не могу понять, что. — А ты расскажи о деле с самого начала, — она нежно коснулась его щеки. — И мы вместе посмотрим…       Штольман вздохнул и поведал Анне все обстоятельства дела. Анни внимательно его слушала, не перебивая, за тем посмотрела на жениха. — Яша, а вы ключ нашли? — спросила Анна. Штольман недоуменно посмотрел на невесту. — Ты сказал, что господин Брюкель всегда носил ключ от третьей комнаты при себе, — напомнила ему Аннет. — А ведь верно, — медленно произнес Яков. — Анни, вы само чудо…