Другая история

— Весь вечер матушка восхищалась моим туалетом и моими манерами, — Анна отложила чайную ложку и устало прикрыла глаза. — Это было отвратительно. Но окончательно меня довело, её заявление, что мне не плохо бы найти мужа. — В чём-то она права, — неожиданно мягко произнес он. — Не плохо бы, — согласилась Анна. — Но проблема в том, где найти мужа, которого не смущало мое воспитание, в котором не была предусмотрена абсолютная покорность и много чего ещё. — Думаю, ваше воспитание было вполне достойным, — заметил Яков.       Анна весело на него посмотрела. — Яков Платонович, а вы в курсе, что я умею ездить на велосипеде? — она лукаво посмотрела на него. — А ведь многие мужчины считают это недостойным занятием для женщины… — Не вижу ничего предосудительно в езде на велосипеде, — пожал плечами Штольман.       Анна не смогла сдержать теплой улыбки. — Аня? — голос Якова выдернул Анни из воспоминаний. — Да, милый? — встрепенулась Анна Викторовна. — Прости, задумалась. Ты что-то сказал? — Ты готова? — спросил он. — У нас же столик…       Небо почти окрасилось в темно-синий цвет. Вдалеке чернела туча. Пахло дождем. В ресторации играл оркестр. — Как вы думаете, их убили из-за украшений? — приглушенно спросила Анна. — Или из-за нежелания платить, — задумчиво произнес Штольман.       Принесли заказ. Официант разлил вино. — Вы думаете, в деле замешан ювелир? — завороженно смотря на бокал с красным вином, спросила Анна Викторовна. — Есть такие мысли, — кивнул Яков Платонович. — Не лично, конечно. — А ещё у вас есть подозреваемые? — полюбопытствовала бывшая барышня Миронова. — Либо кто-то из родственников, либо кто-то из персонала гостиницы, — проговорил Яков. — Хотя в том, что в этом замешана семья Базиле, я сильно сомневаюсь. Насколько я понял, они ведь не знали об украшениях. Ведь так? — По их словам, не знали, — согласилась Анна. — Ну, сказать они могли всё что угодно, — хмыкнул Штольман. — А вот их реакция… Так ни один актер не сыграет. А вот синьор Джаннини… — Да, Джаннини очень подозрителен, — не стала спорить синьора Штольман. — А что насчет персонала? — А вот здесь, Анни, нельзя быть полностью уверенным, — улыбнулся Яков. — С этим не поспоришь, — чуть повела плечами Аннет. — Уж слишком много внимания они уделяют постояльцам, а точнее их материальному положению. — Синьор Ариосто занимается сотрудниками, — успокоил супругу Яков. — Но давай это дело оставим на завтра…       Анна чуть улыбнулась и пригубила вино. Идея мужа ей пришлась по душе. В её голове тут же наметился примерный план того, как можно провести оставшуюся часть вечера и ночь. И она была уверена, что Якову этот план придется по душе… — Анни, что вы задумали? — подозрительно спросил Штольман, заметив лукавый блеск в голубых глазах супруги. — Ничего такого, — как можно невиннее ответила она. — Но уверяю, вы будете в восторге…       Идея Анны действительно пришлась Штольману по душе. Её касания, её дыхание, её поцелуи дарили небывалая наслаждение опытному мужчине. А он… Он отвечал ей тем же. Анну сводили с ума его поцелуи, заставляя забыть обо всём. В её мире оставались только его губы, его руки и его глаза.       Анна открыла глаза. По стеклу сбегали крупные крупные капли дождя. она чуть улыбнулась и перевернулась на бок. — Ты же не спишь, — прошептала она, касаясь носом щеки супруга. — Я же вижу. — Тебя не проведешь, Анни, — сипло произнес Яков, открывая глаза. — Который час? — Ещё неприлично рано, — промурлыкала Анна Викторовна, целуя его в шею. — Раз так, то тогда предлагаю продолжить то, на чём мы остановились, — подминая под себя супругу, проговорил он. Анна тихо рассмеялась и обвила его шею руками. — Полностью поддерживаю…       Лондон в солнечные дни был прекрасен. Анне нравился этот город, несмотря на то, что многие здания по историческим меркам были современными. Пожар второй половины семнадцатого века уничтожил несколько тысяч зданий. А сколько наверняка он забрал жизней! Больше Лондона Анне нравилось только поместье лорда Генри в Хартфордшире с прилегающим к нему чудесным английским парком. Говоря откровенно, подобный парк у неё вызывал больше симпатий, чем французский, где деревья были подстрижены едва ли не по линейке. А здесь природа… Почти в первозданном виде. — Энн, будь осторожна! — возмутился добродушный мужчина с пышными усами. — Иначе мне твой дядюшка голову открутит!       Анна чуть притормозила и слезла с велосипеда. Её личико раскраснелось от быстрой езды, а глаза сияли от восторга. — Спасибо, что показали, как на нём кататься, сэр, — улыбнулась Аннет. — О! — махнул рукой лорд Генри. — Какие пустяки. Я не вижу ничего зазорного в том, чтобы удовлетворять маленькие прихоти женщин. — Но разве даме прилично разъезжать на велосипеде? — удивилась Анна. — Знаешь, Энн, мы живем в такой век, когда разъезжающая дама на велосипеде является наименьшим злом, — он потрепал девочку по голове. — Некоторым мужчинам стоит опасаться не женщин на велосипедах, а ветвистых рогов на своем лбу. — Значит, измена намного страшнее? — нахмурилась Аннет. — В измене нет ничего страшного, если не считать клятв перед богом, — проговорил лорд Генри. — В писании ничего не сказано про мирские радости в виде езды на велосипеде, но там четко сказано о прелюбодеянии.       Анна кивнула. Она поняла, что имел в виде лорд Генри. Несмотря на возраст, она знала, что изменить может и мужчина, и женщина. И в обществе на это закрывало глаза при условии, что любовники не афишировали свою связь. Но при этом, не видя ничего предосудительного в прелюбодеяние и называя алчность деловой хваткой, они почему-то считали езду на велосипеде не приличной. Видите ли женщина вынуждена чуть раздвинуть ноги, чтобы крутить педали… А то, что женщина может делать кое-что похуже, чем кручение педалей, остальных почему-то не волновало. — Но это не справедливо… — заметила Анна. — Энн, в мире мало справедливости, — мягко заметил мужчина. — И чем раньше ты это поймешь и примешь, тем проще тебе будет жить.       Эта женщина вызывала дрожь у него, опытного следователя Ариосто! Как она эта делала? Этот пронизывающий взгляд голубых глаз. Эта сдержанная улыбка. И этот голос… Может, у неё в роду были ведьмы? И её супруг… Сдержанный, сухой человек, который сильно старше неё. Что могло в нем заинтересовать столь чувственную молодую женщину, которой и двадцати, наверное, нет? — Мой супруг интересуется сотрудниками гостиницы, — произнесла Анна Викторовна, разливая чай.       В номере стоял запах выпечки. По столику скользили мягкие лучи осеннего солнца. — Всё чисто, — ответил синьор Ариосто, наблюдая затем, как синьора отрицательно качнула головой на немой вопрос мужа. — А что насчет семьи Базиле, синьора Джаннини и ювелира Бассани? — полюбопытствовала Анна. — Семья Базиле очень уважаема в городе. У них есть алиби, и нет мотива. Мы всё проверили. У синьора Джаннини серьезные финансовые проблемы. Они игрок. Делает ставки, и весьма не удачные. В ночь убийства он был у себя дома, но у него нет алиби. Но есть мотив. Ему нужны деньги, что рассчитаться с долгами. Ювелир Бассани, как оказалось, вернулся из Милана за день до приезда ваших соотечественников, — ответил он, сверяясь со своими записями.       Анна перевела Якову всё, что сказал местный полицейский, и вопросительно посмотрела на мужа. — Как вы думаете, кто мог совершить преступление. Ювелир или помощник? — поинтересовался Яков Платонович. Анна тут же перевела вопрос.       Синьор Ариосто задумался на пару минут, закусив губу. — Я думаю, что синьор Джаннини, — ответил местный полицейский. — Он молод, горяч. И ему нужны деньги. Тем более, это он бронировал номер для Птицыных. — Джаннини молод и горяч, — произнесла Аннет. — И он бронировал номер для четы Птицыных. — А ювелир? — уточнил Штольман. — А ювелир? — спросила Анни. — Вряд ли бы он пошел на такое. Рисковать своей репутацией… — покачал головой Ариосто. — Он вряд ли бы пошел на такое из-за риска лишиться хорошей репутации, — проговорила Анна Викторовна.       Ариосто с трудом подавил желание передернуть плечами. У него вдруг появилось желание немедленно убраться из этого номера. Впрочем, посмотрев на часы, он подавил облегченный вздох и поспешил откланяться.       Как только за синьором Ариосто закрылась дверь, Анна почувствовала, как по спине пробежал знакомый холодок… — Они здесь, — едва слышно произнесла она. — Кто? — нахмурился Штольман. — Духи Птицыных, — приглушенно ответила Анна, смотря на дымчатые силуэты молодых людей. — И кажется они сожалеют о том, что совершили…       Яков притянул к себе Анну и крепко сжал её в объятиях. Ох уж эти духи! — Яша, ты чего? — несколько удивилась Аннет, чуть отстранившись. — Ничего, — улыбнулся Яков. — Как насчет того, чтобы прогуляться?