***
Сон как рукой сняло, когда Аркадия поняла, что ее ноги во что-то опираются. Это нечто было теплым и мягким. Она резко села на постели и чуть не столкнулась лбом с Гильгамешем. Он сидел и читал письмена на позолоченных каменных дощечках, что отдаленно напоминали книгу. Тяжеленький такой гримуар. Упадет на ногу - перелом. Кастер лениво повернул голову в сторону Аркадии. - Ты давно там сидишь? – спросила Тосака, вновь рухнув на подушку, о чем очень сильно пожалела, потому что лязнулась головой о спинку кровати. - С того момента, как отмыл стену, - недовольно проговорил Гильгамеш, – дня два, в общей сложности. - Два дня?! – удивилась Аркадия. – Кошмар! Эти уроды слишком вымотали меня своими непрекращающимися допросами. Ну ничего, больше это не повторится. «Сон пошёл ей на пользу. Мне нравится её тон. С человеком, который не собирается пресмыкаться перед жалкими людишками, работать можно. Я чувствовал в ней желание разорвать цепи, сковавшие нас. Я уважал это желание, потому что серые стены и полумрак мне осточертели. Желание убивать уменьшилось, но страшно хотелось деятельности. Любой. Я соглашусь уже на что угодно. Даже если эта шавка отправит меня следить за другими мастерами, главное, подальше отсюда, подальше от неё, подальше от места, которое так напоминает мне о детстве. После смерти отца (а его убили, в чем я не сомневаюсь, потому чтознаю кто в этом повинен), мне пришлось бежать из дворца. Конечно, благодаря своей силе и уму, в скором времени я освободился от стесняющих меня обстоятельств, но в памяти до сих пор жили призраки прошлого. Моё детство сильно изменило меня. Наверное, именно поэтому в первые годы правления я неистово искал роскоши, я хотел обладать всем тем, чего не имел долгое время. Однако, как оказалось, золото, слава, власть – это не все, чего жаждало моё сердце. Я вечно голоден. Мне вечно всего мало. Моя сокровищница полна богатствами, но там нет венца моих исканий. Может ты, богиня нищих, знаешь, чего мне не хватает?» - Кстати, щенок, как тебя зовут? - Зачем тебе знать? Все равно ты меня не будешь называть по имени, - махнула рукой Аркадия и попыталась встать с кровати, но у нее закружилась голова, поэтому пришлось лечь обратно. Кстати, а почему она в кровати и под белоснежно белым мягким одеялом? Ого! Даже дедушки о ней так не заботились, как он. - Как знаешь, дворняга, - пожал плечами Гильгамеш и погрузился в чтение своих рукописей. Аркадия наконец пересилила себя и встала с постели. Хотелось умыться и поесть, но ни первое, ни второе в ближайшее время было не осуществимо. Тосака резко почувствовала контраст между своей жизнью до и после решения судьи. Как же и вправду она была похожа на дворняжку: пока была маленькой все любили, выросла – стала никому ненужной. От осознания собственной ничтожности Аркадия завыла. «Боги! Она ещё и воет точно дворняжка! Пока она не станет похожа на человека, я с ней даже разговаривать не собираюсь. До свидания, пташка. Я ушел». Гильгамеш закатил глаза и принял свое духовное обличье. От его исчезновения девушке стало только хуже. Уж лучше быть с самовлюбленным, эгоистичным павлинов в одной комнате, чем одной. Одиночество слишком дорого обходилось ей. Так недолго и свихнуться. - Заключенный номер четыреста двадцать пять, на выход, - громко произнес один из стражников. Аркадия была удивлена. Она и предположить не могла, что наставник так быстро выручит ее. Тосака вышла из темной камеры и потянулась. Еще немного, и она окажется на воле. Приятное ощущение. И все же наручники одели. Аркадия гордо шла вперед, но неожиданно столкнулась с главным мучителем. Он ждал ее у лестницы и улыбался своим мыслям. - Что, Тосака, на свободу вылетаешь? Только сильно не радуйся. Все ставят, что ты к нам еще вернешься. Мужчина замахнулся, чтобы нанести Аркадии удар в живот. Девушка уклонилась, развернулась и ударила обидчика ногой по голове. Он не устоял и мешком рухнул на пол. В следующее мгновение наручники спали с рук девушки, она стояла в боевой позиции, окруженная десятками магических кругов. - Ах ты, дрянь! – встал обидчик. Он приготовился вести бой с девушкой. Никто не давал ему отпора, пока он был главным тюремным допрашивающим. - Остынь, - неожиданно появился седой военный, лицо которого было испещрено множеством шрамов. Аркадия узнала эти глаза, в которых отражалась вся скорбь этого мира. С ним ей практически не приходилось сталкиваться, но именно этот человек оформлял ее по приезде сюда. Это был начальник тюрьмы магов. – Идиот, ты не справишься с ней. Ты и сам знаешь, чья она воспитанница. Я удивлен, как эта девушка до сих пор спокойно сносила все твои издевательства, продажная тварь. Аркадия уже давно сообразила, что все пытки, которым подвергали ее, были оплачены. Впрочем, для нее не было секретом имя человека, который так же, как и она жаждал великое сокровище магов. И зачем ему книга, если он все равно не сможет воспользоваться ей по назначению? - Мисс, пойдёмте за мной. Наставник уже заждался. Бюрократия! Должен предупредить, Вас забирают под залог. Одно правонарушение и вновь окажетесь здесь... Дальше последовали наставления по поводу что можно делать, а что не рекомендуется. Аркадия пропустила все мимо ушей. Она знала, что обратно сюда ее ни одна собака не затащит. Тем более, что началась война за Грааль, а значит у нее, как у мастера есть иммунитет на время сражений. Охота началась. Шестеренки часового механизма набирали ход. Приближающаяся свобода пьянила Аркадию. Она чувствовала, как начинают раскрываться за спиной крылья. Вот-вот она почувствует на своей коже солнечный свет. Как же хотелось пройтись вдоль берега Красного моря, почувствовать под ногами раскаленный золотой песок и ловить лицом приятный бриз! Только вот до Красного моря часы полета, а сейчас ее ждал серый, древний, безрадостный Лондон. Перед выходом девушке отдали коробку с вещами, которые были при ней по прибытии в тюрьму: золотые часы, украшенные рубинами, сережки, того же стиля, черные лаковые туфли и голубое хлопковое платье с поясом. Все это напоминало о прошлом ее положении в обществе: наследница знаний одной из древнейших семей магов, старший преподаватель Часовой Башни, ученый подающий большие надежды… Все как один предрекали ей великое будущее, и где она теперь? Впрочем, все есть пыль. Надежды так же легко рушатся, как песочные замки. Аркадия знала свое истинное предназначение, поэтому могла отбросить все для достижения настоящей цели. Она хотела бы быть тем, кем ей прорицают, но… Тосака решила не переодеваться, выйти, как есть, в тюремной робе. А толку влезать в дорогое платье и туфли, если выглядишь как болотная наяда. Наряд должен соответствовать своему хозяину. За воротами ждал Вейвер, выкуривая, судя по окуркам под ним, третью сигарету. Светило солнце, чему несказанно была рада Аркадия. Она щурилась от яркого света и шла навстречу своему учителю и спасителю. Приятно было ощущать свежий ветер кожей. Девушка обняла как можно крепче своего наставника. Верить, что когда-нибудь выйдешь из-под стражи, и оказаться на самом деле свободной, две абсолютно разные вещи. Настолько счастливой, как сейчас, Аркадия не была никогда. - Завтра повторное слушание. Позавчера в твоей квартире снова провели обыск. Опять ничего не нашли, - сразу перешел к делу магистр. Тосака самодовольно улыбнулась. Как дальновидный маг она не могла позволить, чтобы хоть кто-то узнал размещение ее мастерской. В Лондоне Аркадия располагала четырьмя убежищами и фактического адреса проживания девчонки не знал никто, кроме... Нет, она бы никогда не предала Тосаку. Чтобы не случилось, подруге можно было доверять. Тайник был сделан на скорую руку и укреплен всеми возможными барьерами, что могла создать на то время раненная Аркадия. - Боюсь, так просто дело не кончится, - ответила Аркадия, отгоняя от себя сомнения. – Завтра главное просить отсрочку, пока идет война за Грааль, а после, глядишь, и не понадобится повторное разбирательство. - Твой отец, в этот раз, намерен не проиграть дело, - решил сообщить магистр. Он не знал, как на это отреагирует ученица, но был уверен, что она должна знать. Аркадия лишь пожала плечами. На лице девушке не отразилось ни одной эмоции. Магистр никак не мог понять, что она чувствует по отношению к своему отцу: ненавидит ли его, простила ли его слабость или же для нее ничего не изменилось? Отец потерял для Аркадии интерес лет в двенадцать, потому что дочка уже сумела превзойти его техники. Девушка вечно как будто торопилась жить. Из всех, кого Эль-Меллой когда-либо знал, она более всех хотела узнать и познать все как можно быстрее и больше. Поначалу он недоумевал и пытался ее притормозить, но узнав правду, ему стало тяжело на сердце. - Ты не веришь, что можешь выжить? – был немного расстроен Вейвер. - С прошлой войны живыми ушли только мои деды и профессор Рикман. И то, профессор очень сильно пострадал: лишился глаза, а нижнюю часть тела парализовало. Вы уверены, что в этот раз расклад будет лучше? - Не будем загадывать, посмотрим. Эль-Меллой пошел на парковку, где одиноко стоял кабриолет красного цвета. Аркадия не была удивлена, что Вейвер приехал за ней на машине, все же он был достаточно обеспеченным человеком. Ее поразило другое – цвет. Тосака не помнила, чтобы у профессора была столь яркая машина. Аркадия в миг оказалась на водительском сиденье и протянула руку за ключами для авто. - Нет, - твердо произнес магистр. – Не сегодня. - Магистр Эль-Меллой, конечно, извините, но водите Вы отвратительно! Тут же Аркадия получила подзатыльник. Она тяжело вздохнула и перелезла на пассажирское сиденье. Всю дорогу она дулась на наставника, поэтому сидела спиной к нему. До Лондона пришлось добираться часа два, а потом еще около часа пробирались по городу. Вейвер привез девушку в свой огромный особняк. Он решил, что лучше ученице не видеть бардак, который устроили сыщики. Магистр не выдержит ее воплей и проклятий, хоть и посылаемых не в него. Да и жить в таком огромном доме одному было угрюмо. Жена ушла от него лет сто назад, укорив в излишнем трудолюбии, дети и даже внуки давно выросли и редко, когда заявлялись к нему. В прочем, Вейвер никогда не стремился создать семью. Он был из того разряда людей, которые довольно неловки в бытовом плане. Семейная жизнь была не предназначена для него, он покорно смирился с уходом домашних. Удивительно устроена жизнь: родные люди для него значили куда меньше, чем вечно меняющиеся студенты и ученики. Как только Аркадия оказалась перед дверью особняка, нахлынули воспоминания, как они, ученики Эль-Меллоя, готовилась в этом доме к своим последним экзаменам. Вейвер хотел дать им место, где они могли сосредоточиться и не зависеть от режима работы библиотеки. А студенты, собравшись вместе, устроили возвращение в детство. Вейвейр только и делал, что сокрушался и ругался на них. И ведь сдали же! Магистр выделил Аркадии все ту же комнату. Она была огромной, по сравнению с узкой клеткой. Аркадия даже боялась представить свой угол дома. Здесь было так светло, что даже трудно было держать глаза открытыми. Первым делом Аркадия решила принять ванную. Нужно было смыть с себя грязь тюремного заключенного. Спустя часа три Тосака смогла почувствовать себя обновленной. Как же было приятно вновь увидеть не синяки и царапины, а чистую белую кожу, почувствовать аромат шампуня… Вейвер к приезду гостя хорошо подготовился. Он перевез из квартиры Аркадии ее походную сумку, которая, как учил Археолог, всегда была собрана на случай экстренного выезда. Первым же делом Аркадия напялила перчатки, чтобы не видеть ужасные руки, а потом нашла косметичку и стала прихорашиваться. Ей до безумия нравилось наносить макияж. В этих монотонных движениях она находила удовольствие и успокоение. Девушка готова была часами сидеть перед зеркалом создавая очередной шедевр. Это заставляло ее хоть на мгновение забыть о жестокой реальности. Гильгамеш материализовался и развалился с журналом на кровати. По Королю было непонятно, в каком он настроении. Однако Аркадия не хотела с ним разговаривать. Она до сих пор была разочарована, что Грааль подсунул ей этого кадра. Неожиданно Гильгамеш оторвался от чтения и кинул взгляд на девушку. Журнал выпал из его рук, а рот сам по себе открылся от удивления: - Щенок, а ты все же не дворняжка и даже не богиня нищих! «Не то, чтобы она была самой красивой женщиной из всех, что я видел, но если сравнивать, что было до, и то, что явилось моему взору сейчас... она была прекрасна. Я даже и представить не мог, что из того чудовища может получиться вот это!» - Спасибо, за комплимент, о великий царь Урука! Как, по-Вашему, могу ли я тягаться красотой с богиней Иштар? – игриво поинтересовалась Аркадия, делая последние штрихи. Она повернулась к Кастеру и загадочно подмигнула ему. Гильгамеш сощурился. На его лице появились тени ярости. «Я… Что сказать? Она совсем не была похожа на Иштар. Та змеюка подколодная вечно меняла внешность и сводила с ума мужчин своей страстностью и ненасытностью. Однако я даже думать не хочу об этой твари! Она отравила своим ядом моего отца, Думузи-царя и пыталась уничтожить меня. Сколько горя я познал из-за нее?! Богиня, поцелуи которой были пропитаны желчью и ядом. Она упивалась моей молодостью и неопытностью, а я, пленный красотой, плясал под ее дудку. Как же я рад тому провидению, что низошло на меня в тот день, когда эта тварь пришла умолять меня стать ее мужем. Однако это решение стоило мне жизни единственного друга. О как я ее ненавижу! От воспоминаний о ней прежняя ярость воспламенила мою кровь!» Аркадия пожалела, что решила таким образом подколоть первого героя, оставившего след в истории. - Не произноси ее имя в моем присутствии, если тебе еще жизнь дорога. Иначе я вырву сердце из твоей груди! – яростно прошептал Гильгамеш. - Некоторые утверждают, что я бессердечна, - рассмеялась на угрозу царя Аркадия. - Что ж, дьяволица, это всегда можно проверить. Ярость Короля Героев тучей висела над комнатой. Напряжение достигло своего апогея. Оставалось мгновение до того, как Гильгамеш схватит один из своих фантазмов и убьет мастера, но Аркадия задала вопрос, который отвлек Гильгамеша: - Ты голоден? «Голоден ли я? Я бесплотный дух, которому безразличны все плотские потребности. Я смотрел прямо ей в глаза, пытаясь понять ее уловку, но сейчас она не пыталась играть со мной. Девчонка испугалась последствий своей собственной шутки и пыталась загладить вину. Сейчас, впервые за наше время знакомства, я не видел даже намека на подколку, сарказм или шутку. Она была открытой. Кому же меня угораздило ответить на призыв? Голоден ли я? Должен ли я нуждаться в еде? Чертовски дурацкие вопросы! Сейчас я чувствовал себя живее, чем когда-либо при жизни. Я чертовски хотел есть!» - Надеюсь, Вейвер нам что-нибудь оставил в холодильнике. Обычно за ним следить надо. Он, мне порой кажется, ужин заменяет сигаретами. Тосака легко встала со своего места и царственной походкой направилась на кухню. Аркадия и сама не понимала, что на нее нашло. Настроение было похоже на новогоднюю гирлянду – постоянно загоралось разными оттенками. Она то хотела унизить Кастера, то хотела ему подчиниться, то окружить заботой… Гильгамеш вызывал у нее противоречивые чувства. Он не был похож на того, о ком так часто рассказывал дедушка - Тосака Токиоми. На столе стоял остывший завтрак, холодное кофе и письмо. Видимо, прежде чем уехать и оставить Аркадию за главную, магистр ждал ее. Девушке стало немного не по себе, но это тут же вылетело из головы. Еще сочтутся. Аркадия первым делом схватилась за письмо. Она считала, что Вейвер оставил ей записку, поэтому девушка очень удивилась, когда в качестве адресанта увидела имя деда. Она распечатала конверт. На огромном листе в центре было написано два слова: «Нужно встретиться». Не было указано ни время, ни место, что заставило девушку задуматься. Она слишком хорошо знала главу семьи Тосака: найти его было совсем не просто. Дед мог оказаться в любой точке мира! Аркадия взвыла и стукнулась головой о стол. - Ты точно щенок, постоянно воешь, - прокомментировал Гильгамеш. - Не от хорошей жизни, знаешь ли, - пробубнила Аркадия и еще раз стукнулась головой о стол. - Пожалуйста, нежнее, а то сотрясение себе заработаешь. Девушка развернулась лицом к Гильгамешу. К сожалению, она увидела лишь торс своего Слуги, хотя хотелось бы заглянуть в глаза, но разгибаться лишь ради этого она не собиралась. - Переживаешь за меня? – поинтересовалась Аркадия. - Ни в коем случае. Просто отбитая голова принесет нам больше проблем, чем более или менее здоровая. А я ведь пожить хочу. В этом мире я еще ничего не видел. - Он тебе не понравится, - отозвалась Аркадия и встала со стула, потому что отчетливо осознала, что зверски хочет есть.***
Через несколько часов вернулся Вейвер. Он сильно удивился, когда застал в зале разъяренную Аркадию на столе с магической печатью в руке. В помещении не осталось ни единого нетронутого предмета. Практически все было в клочьях. Такой знакомый незнакомец в ярком восточном одеянии тоже метал искры ярости. Он в одной руке держал золотой топор, а в другой – книгу заклинаний. - Что здесь происходит? – закричал магистр Эль-Меллой II и за ухо стащил ученицу с импровизированного помоста. В последний раз он усмирял дерущихся четыре года назад, когда у него было три ученика, которые никак не хотели сдружиться. В начале они вызывали друг друга на дуэль, а после получения травм вели переговоры из-за баррикад. - Он меня достал! – донесся голос девушки как будто из прошлого до магистра. - Да как смеет она так обращаться к Королю! – указал на Аркадию боевым топором восточный царь. Вейвер готов был поклясться, что давным-давно уже встречался с этим персонажем, но в другом обличье. - Царь Гильгамеш? – он удивленно спросил у своей ученицы. - Соломон не получился, извините, – все еще пылая кинула фразу Тосака. Затем Аркадия взяла себя в руки и перестала использовать магию. Вейвер приметил, что цвет ее печати изменился. Не уже ли она и в правду стала чем-то иным… Сложно будет выиграть, если не знаешь своих собственных способностей. - Соломон, Соломон… Я куда сильнее этого старика! – не выдержал Гильгамеш. - А я разве говорила иначе?! – хитро улыбнулась Аркадия. Вейвер и Гильгамеш удивленно переглянулись. Магистр потянулся за сигаретой. Со спокойной жизнью можно было покончить. Сложно забыть, как тебе удается избежать смерти из милости Короля. Эти глаза цвета лавы так часто снились ему в кошмарах. Эль-Меллой не рассчитывал, что когда-нибудь встретится с Царем Героев еще раз. - Мы знакомы? – удивился Гильгамеш, закрывая свой гримуар. - Немного, - ответил наставник. – Вы очень сильно изменили мою жизнь. Я, так сказать, стал ценнее к ней относиться. - Настолько ценно, что продлили ее на пару столетий, - улыбнулась Аркадия и вышла из комнаты, оставив своего учителя наедине с Героической душой. Вейвер потушил сигарету о камень, поднявшийся с пола. Магистр не знал, куда себя деть. Он впервые за многие годы чувствовал себя не в своей тарелке, как будто ему снова девятнадцать, и он все такой же пустоголовый. Удивительно, но оказалось, что не нужен Грааль, чтобы Ассоциация магов стала считать тебя гением. С тех лет прошли еще две войны за Грааль. Казалось, Рин и Широ удалось уничтожить Чашу, но она возродилась вновь. Как сложно уничтожить древнюю, опасную, мощную магию, которая должна была служить свету, но теперь порождает лишь тьму. - Учитель, кажется у нас проблемы, - вновь в комнате появилась Аркадия. Она переодела халат, теперь на ней было то самое голубое хлопковое платье, в котором девушку увезли в тюрьму. Тогда оно шикарно сидело на ней, теперь же платье висело как на вешалке. – Я не могу так выйти к людям. Я надломлена, но не сломлена. Я хочу, чтобы они видели во мне всю ту же девушку, бросающую вызов их законам. «Я надломлена, но не сломлена… Она была права, этот девиз подходил ей как никакой другой. Вот, что я видел в ее глазах. Она твердо стояла на ногах и источала уверенность в каждом своем действии. Ни шагу назад. Я смотрю на нее и никак не могу понять, кого она мне напоминает? Мне знакомо это выражение ее глаз, походка, стремления, уверенность в голосе. Она мне напоминает человека, с которым я был близко знаком. Я пытаюсь припомнить его образ, но каждый раз он ускользает от меня. Она такая маленькая и хрупкая с виду. Никогда бы не поверил, что в ней есть хоть малейшие силы дать кому-либо отпор. Никогда бы не поверил, что она сильный маг, если бы не был свидетелем, как легко вырубила того тюремщика, как дает отпор мне… Каждый раз мне хочется защитить ее. Я никогда не забуду, почему я откликнулся на ее призыв. Но до сих пор я так и не понял, чего же боится эта чертовка? Зачем ей понадобилась моя защита? Почему она считает, что с этой задачей лучше бы справился Соломон, который только что и умел, так изгонять демонов?» - Иди в машину. Я сейчас подойду, - ответил магистр, понимая, что сейчас ему придется раскошелиться. Счета Тосаки были пока еще заморожены. Аркадия послушно повернулась и пошла. Ее догнал Кастер. Он молча шел рядом с ней. Тосака не хотела, чтобы он оставался рядом, но несмотря на все их перебранки, она чувствовала, что Царь Героев не оставит даму в беде. И почему? Он ведь предал ее прапрадеда лишь потому, что он был таким же, как и все маги. Аркадия ничем не отличалась ни от одного из них, но все же он рядом. - Останься здесь, - попросила с болью в сердце короля девушка. - Почему? – удивился Гильгамеш. - Я не хочу раскрывать тебя раньше времени. Пусть не знают, что я мастер. Тем более, что я мастер со Слугой. - Хорошо, - согласился царь Урука. Гильгамеш улыбнулся. Ему было чем заняться. Для начала он хотел последовать примеру девчонки – следовало тоже сменить свой гардероб…Лондонский особняк Айнцбернов
- Мастер! Мастер, отзовитесь! Где Вы? – раздавался властный голос девушки. Айнцберн слышал своего Слугу, но не мог ни пошевелиться, ни сказать хоть слово. Он уже мысленно прощался с жизнью. Однако судьба не хотела, чтобы он так рано ушел. Свет ослепил его. Слуга помогла подняться своему мастеру и усадил его на один из бетонных обломков. Айнцберн жадно хватал воздух. Судя по ощущениям у него была сломана рука. Больно, но терпимо. - Как Вы, мастер? Порядок? – спрашивала девушка. «Все хорошо. Главное, что живы», - прибегнул к телепатии Айнцберн. Сейбер можно было дать лет двадцать, а то и меньше. Она должна была быть маленькой и хрупкой принцессой, но ей пришлось взять меч для защиты своих угодий. Она была потрясающим мечником, что не раз спасало им шкуру. У Сейбер была длинная толстая золотистая коса с несколькими красными прядями. Красный, как понял Микаэль, был ее любимый цвет. Мало того, что плащ и серебряная броня была со вставками красного цвета, так и в повседневной одежде обязательно должен был присутствовать хоть элемент этого цвета. Сейбер уже вторая любительница красного в его жизни… - Мастер, простите, что я ослушалась Вашего приказа. Я не думала, что… «Ничего страшного, зато теперь мы знаем, на что способен Сандр. Лучше уж пусть он мой особняк разрушает, чем убивает невинных в окрестностях города. Ты представляешь, какой бы он нанес урон в Лондоне?! Я должен выиграть эту чертову войну. Я обещал ей!» - Мастер, не кипятись! – ударила Сейбер мужчину по плечу, желая приободрить. Однако она попала по сломанной руке. Айнцберн съежился, переживая приступ боли. – Сорян. Но вы же можете исцелить себя? «Могу», - кивнул Микаэль. – «И почему она дала себя схватить?!» - Ну, Мастер, Вам сейчас не об этой дамочке надо беспокоиться, а о себе. Пойдемте в дом. Сейбер помогла мастеру подняться и позволила ему опереться на себя. В одной руке девушка держала тяжелый меч, а второй поддерживала мастера. Они медленно шли к неразрушенной части здания. Обидно! Особняк только отстроили после битвы Айнцберна и профессора Рояла. Смешно, но в тот день разборки проходили без слуг. Сейбер еще не была призвана, а Роял решил, что сможет одолеть Микаэля в одиночку. Самоуверенный человек этот профессор. Зря он недооценивает своих соперников. Они, конечно, моложе его лет на двадцать, но это не повод пренебрегать благоразумием и информацией. Ученики магистра Эль-Меллоя II никогда не были слабаками. - Здравствуй, молодой человек, - перед ними появился старик в инвалидной коляске. Тоже мастер. Сейбер бросила Микаэля и схватилась за меч двумя руками, приготовившись к очередному сражению. - Сейбер, тише, убери его в ножны, - хриплым голосом проговорил Микаэль. Он еле устоял на ногах и сейчас шел навстречу старику. Сейбер осталась прикрывать спину мастера. Она вновь ослушалась приказа, лишь сжав еще крепче свой меч. Мечница чувствовала присутствие Слуги, но он был далеко. Очень далеко. Однако это не отменяло беспокойство. Всем уже было известно, что у Тосака снова Арчер. Самая предсказуемая семейка. - Добрый день, господин Тосака. Чаю? - Ох, мальчик мой, ты как всегда добр к старику, - улыбнулся глава семьи Тосака. – Вот бы моей внучке твои манеры. Спасибо за приглашение, но я здесь не задержусь. Плох я совсем, мне нужно прилечь. Микаэль был немного смущен. Ему уже за тридцать, а его все мальчиком кличут. Тяжело быть самым молодым хранителем музея артефактов, когда даже твоему секретарю далеко за шестьдесят. Со сверстниками Айнцберн общается только тогда, когда забредает в Часовую Башню, хотя теперь даже повода туда прийти не было. - Что привело Вас в мою обитель? Сэр, Вы могли бы просить меня к себе. - Везде уши, молодой человек. Арчер уничтожил всех фамильяров, так что я могу говорить свободно. Мой сын наконец обрел здравомыслие. Завтра будет слушание по делу Аркадии. Микаэль был изумлен. Он не верил своим ушам. Айнцберн считал, что больше никогда с ней не встретится и не обмолвится даже словом. Не уже ли у него теперь есть шансы остаться живым? - Сэр, но для чего Вы это говорите мне? - Я не знаю, какие у вас договоренности, но ты должен все время помнить, она мастер семьи Тосака. Я передам ей свои командные заклинания. Будь осторожен с ней, мой мальчик. - Ох, сэр, я всегда с ней осторожен. - Хорошо, до свидания, - весело улыбнулся Тосака Токиоми. Старик медленно уезжал прочь. Микаэль смотрел ему вслед и думал, о главном своем враге за Грааль. Поговаривают, что в молодости Тосака-старший был той еще занозой. Дерзость мужчины чуть не довела его до могилы, а самоуверенность погубила жену и дочь. Однако все в один голос говорят, что он ангел по сравнению с внучкой. Аркадия – вот главный соперник в этой войне. Любой участник войны понимает это, а значит, как только она станет мастером, все нацелятся на ее персону. Все захотят убить ее прежде, чем ее план начнет действовать. - Сейбер, как ты смотришь на то, чтобы спасти одну прекрасную леди? - Мастер, я, как джентльмен, просто обязана сделать это, - подмигнула рыцарь и наконец убрала свой меч в ножны. – У Вас есть план? - Десять лет знакомства с госпожой Аркадией научили меня всегда под рукой иметь хотя бы план А, В и С. Пойдем, залатывать раны. Завтра я тебя познакомлю с ней. - Новые знакомства? Я только за! Сейбер в бою была всегда очень серьезна. Она действовала холодно, не допускала ни единой ошибки. Каждый ее ход был выверен. Бой Сейбер напоминал грациозностью кошку, быстротой ястреба, а точность орла на охоте. Она сверкала ярче звезд. Теперь Микаэль понимал, почему за ней шли, почему ей рукоплескали, почему ее любили и уважали. Все свои решения она тщательно взвешивала и не делал поспешных выводов. Сейбер не следовала приказам, если считала свое решение более правильным… Однако она любила авантюры. Увязнуть в новом приключении – самая большая радость. Впрочем, это было так похоже на все истории, что дошли до настоящих времен о ней.Центральная больница Лондона
Лоренцо Буджардини прекрасный хирург, окончил Оксфорд и остался в Англии по настоянию наставника. Сейчас врач переводил дух после семичасовой операции. Гудели ноги и хотелось спать. Райдер мешал ему отдыхать. Найти реликвию для призыва оказалось достаточно сложно. Пришлось использовать какой-то небольшой кусок от сохранившейся мантии римского императора, что передавался испокон веков от отца к сыну. Теперь Лоренцо доподлинно знал, кому она принадлежала. Римский Император оказался самодуром. Ясно, почему его так ненавидели, хоть и правил этот человек недолго. Любовь Слуги к роскоши сильно сказывалась на бюджете перспективного хирурга. Приходилось работать на две ставки, чтобы заткнуть рот Райдеру. Император был достаточно безумен. Он мог остановиться на полпути и отчитать бездомную кошку за неуважение к его персоне. Также Райдер очень часто путался в настоящих и выдуманных им же событиях. Этот человек был уверен, что Британия в годы его правления была колонией Римской империи. Лоренцо уже смирился с этим, и перестал убеждать в обратном. Также мастеру пришлось смириться с конем в квартире, за которым Райдер неустанно следил, кормил дорогими блюдами... Странностей у Героя было больше, чем звезд на небе, но даже так Лоренцо был уверен, что сможет одержать победу над каждым мастером или Слугой, что встанут на его пути. Вселенная должна сама стремиться исполнить его великое желание! - Лоренцо, меня все не покидает такой вопрос: а где твоя жена? - спросил Райдер. Авгур поперхнулся воздухом. Подобного вопроса он не ожидал от Слуги. Мастер был готов ответить на многие вопросы: зачем ему Грааль, почему призвал именно его, Райдера, но... Вопросы о личной жизни были так же болезненны, как и удар под дых. - Мне она не нужна, - соврал Лоренцо, сжав зубы. - Как так? - удивился Райдер и залился смехом. - Разве ты не хочешь продолжить свой род? - За меня все уже было решено старейшиной, - ответил молодой хирург. – Моя сила будет передан племяннику. И до тех пор я не имею права заводить кровных наследников. Есть вероятность, что ребенок отнимет мой дар. Впрочем, я не хочу ему своей участи. - У тебя есть племянник? – загорелись глаза у Слуги. Он расплылся в улыбке. – О! У меня тоже был любимый племянник. Хороший мальчишка! Я был несказанно рад, когда узнал, что он все же стал Великим Римским Императором! Как же я горжусь им! Райдер залился слезами от сентиментальности и гордости. Лоренцо оторвал бумажное полотенце и передал Слуге. Тот поблагодарил мастера и стал вытирать слезы. Райдер сейчас был похож на отца гордого своим чадом, выигравшим медаль на соревнованиях. Значит, и у Райдера был человек, которым он дорожил больше, чем собой. Лоренцо задумался. Чем, впрочем, он сам отличается от Слуги, ведь он тоже заботится только о себе? Совсем забыл о родне. Даже маме перестал звонить, а она, наверное, место себе не находит, но боится потревожить своего занятого мальчика. От этих мыслей магу стало совестно. Он вышел из кабинета и набрал номер матери…***
И вновь эта ядовитая тьма, от которой невозможно было сбежать. Она окружала и сковывала, словно цепями, не давала пошевелиться. Ярость безумия пропитывала каждую клеточку. Было невыносимо больно, не хватало сил даже для того, чтобы дышать. Тяжело. Страшно. Невыносимо больно. Казалось, этот ад никогда не закончится, но тут тучи разогнал лучик света. Такой теплый, светлый, родной. Сандр потянулся к нему и вынырнул в реальности. Танака сидела рядом с ним и поглаживала по щеке. Горел ночник. Это она спасала его каждый раз от снов, навеянных безудержной яростью Слуги. Только благодаря жене мастер Берсеркера сохраняет рассудок. Молодой человек изловчился и поцеловал мягкую, теплую, нежную руку Танаки. Девушка вся покраснела от стеснения и поцеловала своего мужа в лоб. Все беды отступили, как тени на свету. - Спасибо, - пробормотал Сандр, обнимая молодую жену. – Если бы не твоя поддержка, я бы не выдержал натиска проклятья. - Хорошо, что я могу тебе помочь, - с улыбкой прощебетала она. – Я люблю тебя. Чтобы не говорили, я очень сильно тебя люблю. - Но я враг твоей сестре, - горько произнес Сандр. Танака замерла, а потом перебралась на край кровати. Она внимательно изучала молодого мужчину чуть склонив голову на бок. Девушка была задумчива. Сандр же не мог оторвать взгляд от ее красоты. Очаровательна, как лесная фея, нимфа… И все же ему было тяжело смотреть на нее. Сандр боялся, что любит не этого кроткого ангела, а сестру-дьяволицу. Неужели Аркадия могла быть такой же милой, если бы ей не предназначено было продолжить путь семьи магов Тосака? - Я молюсь всем богам, что знаю, чтобы Аркадия не завладела Граалем, - произнесла девушка. По ее щеке покатилась слеза. - Почему? – удивился Сандр. - Ничего хорошего из этого не выйдет, - ответила Танака, вытирая слезы. Сандр вылез из-под одеяла, подполз к своей молодой жене и обнял ее. Танака не должна плакать, ведь нет ничего прекраснее ее сияющей улыбки. Удивительно, но даже Танака, которая до безумия любит свою сестру, понимает, что Аркадия не сможет принести счастье этому миру. Даже этот милый ребенок хочет остановить «машину апокалипсиса». Сандр гладил жену по голове, а в сердце клялся любым возможным и невозможным способом не дать Аркадии заполучить Грааль. Все же, она не достойна его. Как бы Сандр не пытался искать оправдания ее поступкам, Аркадия – могущественный монстр, который подвергнет мир страданиям. - Я хочу с ней увидеться. Очень. Я скучаю. Сильно, - сквозь слезы говорила девушка. – Я еще так никогда надолго с ней не расставалась! Отец – глупый мужчина! Он хотел преподать ей урок. Он до сих пор готов принять ее обратно, если она попросит прощение. Но он должен был знать, Аркадия слишком гордая. Она не будет умолять на коленях простить ее дерзость. Она никогда не вернется домой… - заплакала еще пуще Танака, прижимаясь к Сандру. Мастер не знал, что сказать ей. Не знал, как успокоить. С одной стороны Сандр хотел возвращения Аркадии в семью, хотел, чтобы она вернула гармонию этому дому. С другой – она становилась помехой на его пути. Сейчас Сандр считался наследником магических цепей Тосака. С их силой и влиянием он мог достичь всего, чего хотело сердце. - Прости, - успокоилась Танака. – Пойдем спать. Завтра столько дел! Девушка заснула практически сразу, как только коснулась подушки. И так всегда. Легко оставляла реальность и быстро пробуждалась, когда чувствовала, как над родными нависают тени. Слишком добрая девочка родилась в недостойной ее семье. Впрочем, Сандр и сам был недостоин ее.***
Женщина стояла на коленях и усердно молилась перед иконой, которую освещала одинокая лампада. По щекам дамы катились слезы. Ей было страшно за судьбу своей семьи. Во всем, что сейчас происходило, женщина винила себя. Нужно было бороться за свое счастье. Нельзя было отстраняться, нельзя было забывать, кто она! Сейчас же оставалось только одно – молиться изо всех сил единственному Спасителю, в которого она верила…