***
— Тяни носок! Поворот, подбородок выше, спину прямо! Ты девушка или креветка? И… реверанс. — месьё Алькан, худощавый учитель танцев, сегодня необыкновенно зверствовал. — Плохо! Всё очень очень плохо. — он три раза ударил по паркету своей неизменной лакированной тростью. — Юфимия, твоя очередь. И добавьте ей книг.***
У девушек наконец выдалась свободная минутка, которую они решили провести на улице. Территория школы, несмотря на устрашающий вид детского дома, была красива. Гравийные дорожки с расположенными по бокам белыми лавочками огибали фонтан с мраморными единорогами, вдоль каменных стен забора цвели кусты гортензий, а в тени деревьев спряталась изящная беседка. Конечно, сюда попасть могли лишь волшебницы — для этого нужно было зайти в пугающее здание, пройти по коридору и найти нужную дверь с вырезанными по краям цветами, приложить руку к определённому лепестку и сказать пароль. Главное — не попасться на глаза магловским детям, для них эта дверь — просто вечно закрытый вход в кладовую. «Агатовая роза» хоть и казалась маглам обычным приютом, всё было далеко не так просто. В этой школе установлена чёткая иерархия, а ученики поделены по «кастам». Юфимия подставляла лицо солнечным лучам и разминала шею, болевшую после тяжести увесистых томов. Затем взяла под руку Агнет, русоволосую немку, и последовала за девочками в беседку. Вот только там уже расположились девушки в красивых пышных платьях. Они сидели, вальяжно обмахиваясь веерами и ведя светские беседы о последней моде и недавних приёмах чистокровных семей. Завидев пришельцев, девушки смерили их высокомерным взглядом и сказали убираться. Юфимия считала, что они вполне оправданно ставят себя выше. Таково правило, выше статус — больше позволено. Вот только Карла, бойкая смуглая испанка, считала иначе, а потому начала спорить, кричать, топать ногами. Юфимия, вздохнув, отошла, облокотилась боком о столб и начала следить за перепалкой. Смотря на аристократок, внутри неё поднималась волна острого раздражения. Это снедающее изнутри чувство, кипятящее кровь, застилающее глаза и заставляющее ненавидеть кого-то без особой на то причины. Конечно, любимые дочери богатеньких родителей, у которых хватает совести жаловаться на несправедливость судьбы! Бедненькие, их, видите ли, выдадут замуж, они заведут семью. Родители совсем не прислушиваются к их мнению! Да если бы у неё были хоть какие-нибудь родственники, которым не было бы всё равно… Она сморгнула непрошеные слёзы. В глубине души Юфимия понимала, что обесценивать чужие проблемы глупо и эгоистично, но поделать с собой ничего не могла. Затем перевела взгляд на Карлу и почувствовала жалость — её накажут. Она новенькая, а потому не понимает — нельзя спорить с тем, кто выше тебя по статусу.***
Это было ожидаемо. Юфимия знала, что так и будет. Блондинка медленно плелась в бальный зал, в тысячный раз осматривая картины и скульптуры, расставленные вдоль стен коридора. На входе в помещение её глазам предстаёт неприятная, но уже привычная картина: с одной стороны зала на мягком диване расположись «розы», обмахиваясь дорогими веерами, хихикая в ожидании представления, в ушах которых блестят камни всех цветов и размеров. Вдоль соседней стены стоят «фиалки», облачённые в идентичную бело-голубую форму, а в угол забились «лилии». В середине зала стояла конструкция, один вид которой вызывал у Юфимии неприятные спазмы в животе. Рядом с фалакой возвышалась холодная и неприступная леди Ариста. Примостившись вдоль стены, девушка стала наблюдать — наказания всегда происходили прилюдно. В зал вошла Карла, безвольно опустившая голову и плечи. Юфимия не раз была на её месте, когда ловили за побегами. Первый раз девочку наказали в день, когда она встретила Лили и Северуса. Леди Ариста повела рукой, указывая на фалаку. От толпы «лилий» отделились две девушки и привязали ноги Карлы за щиколотки. Одна из них взяла в руки палку, встав рядом с директрисой. Женщина произнесла холодным, как арктический лёд, голосом: — Истинная леди никогда не вступит в конфликт. Она всегда утончённа, покорна и сдержанна — никогда не позволяет себе «выйти из себя». Ведёт себя вежливо и учтиво, не разговаривает слишком много, умеет слушать. Неужели усвоить это, Карла, тебе не по силам? Взмах — палка со свистом опускается девушке на стопы. С каждым ударом хлопок становится всё громче, а девушка уже не может сдерживать слёзы.***
Юфимия сидела на краю фонтана, пустым взглядом смотря на серебристую гладь воды. Внутри было пусто, не хотелось думать ни о чём. Всхлипы Карлы стало невыносимо слушать, поэтому в комнате уж точно делать нечего. Девушка оглядела двор. По этим самым дорожкам когда-то ходили небезызвестные Мари Дюплесси и Кора Перл. А позже… её мама. Одетта Валуа была чистокровной волшебницей, наследницей старого французского рода. Семья постепенно разорялась, семейные реликвии приходилось продавать, артефакты разворовывали. Когда девушке было семнадцать, леди Айседора Валуа и лорд Филиберт Валуа скончались. Юная Одетта осталась без денег. Будучи постоянно окружённой заботой и деньгами, девушка слабо представляла, чем можно заработать. Она переехала в Англию в надежде найти работу… Над садом разнеслась мелодичная трель, извещающая об отбое. Юфимия взглянула на закатное небо и поплелась в сторону общежития.***
— Мы с тобой уже это обсуждали. — директриса сверкнула глазами и сложила руки в замок. — Помнится, ты падала мне в ноги и слёзно просила позволить тебе поехать в Хогвартс, чтобы учиться. Как Хогсмид поможет тебе в учёбе? Всё, — она подняла ладонь, прерывая слабые попытки возразить. — Нечего там делать. Можешь прийти ещё через год или два, ответ будет тот же. — женщина уткнулась в Ежедневный пророк, показывая, что разговор окончен. Юфимия бездумно брела по коридору, раздумывая, как уговорить леди Аристу подписать документ. Весь прошлый год ей приходилось оставаться в замке, пока остальные ребята развлекались в Хогсмиде. Конечно, Эмили и Лили приносили ей разные сладости из «Сладкого королевства», но дело-то было не в конфетах и сливочном пиве. Ей просто хотелось взглянуть — хоть одним глазком! — на деревню, прогуляться по улочкам. У Юфимии не было денег (а откуда они возьмутся?), поэтому ей нечего делать в магазинах, но как же наверное весело завалиться шумной компанией в «Три метлы»! За размышлениями девушка не заметила, как дошла до кабинета иностранных языков. Немного постояв и посмотрев на дверь, её озарила идея. Ну конечно! И как она раньше не догадалась? Если кто и мог ей помочь, так это мадмуазель Трюффо, преподаватель французского. Юфимия прислонилась к двери ухом и, убедившись, что учитель там, со стуком вошла. — Юфимия? Добрый день, милая. Ты что-то хотела? — из всех преподавателей Моника выделялась мягким характером и тёплым отношением к ученицам. Юфимии она особенно благоволила — девочка имела предрасположенность к иностранным языкам, французский так и вовсе не вызывал у неё проблем, а произношение было практически идеальным. Может, всё дело в том, что она наполовину француженка? — Bonjour, mademoiselle Truffo. J’ai une petite demande. — Юфимия любила говорить на французском. Ей нравилось звучание и мелодичность этого языка. Но больше всего ей по сердцу была мысль, что хоть чуть-чуть, но это делало её ближе к матери. — Quel genre de demande? — Моника немного приподняла в удивлении светлые брови. — Signez ce papier, s’il vous plaît.* — девушка достала бумагу и протянула преподавателю. Мадмуазель Трюффо немного нахмурилась и спросила, почему девушка пошла с этим к ней, а не директрисе. Юфимия попыталась выкрутиться, но в итоге пришлось выложить всё, как есть. После недолгих уговоров француженка сдалась. Юфимия записала это в мысленный список своих личных побед.***
Юфимия огляделась по сторонам и, сделав вид, что просто облокотилась о стенку, прошла сквозь барьер. На платформе 9 ¾ всё было как обычно: голоса детей, уханье сов, звук колёсиков чемоданов и прочее сливалось в один неразборчивый шум. Семьи прощались, лили слёзы, давали последние напутствия. Матери брали с детей обещания писать чуть ли не каждые четыре часа. Девушка попыталась найти друзей, но в такой толпе это сложно было сделать, поэтому она пошла занимать купе. Её некому было провожать, так что на платформе ведьма никогда не задерживалась. Наконец обнаружив свободное купе, Юфимия достала книгу и погрузилась в необычное для англичанки чтение. Поезд ехал уже около часа, как дверь купе внезапно распахнулась прямо в тот момент, когда Гринёв и Швабрин устроили поединок. На пороге стояла Эмили. Загорелая, похорошевшая, отдохнувшая и счастливая. Она с визгом обняла Юфимию и велела рассказывать о лете. — Ты же знаешь, Эмили, — блондинка печально вздохнула. — Была б моя воля, я бы оставалась в Хогвартсе даже на летние каникулы. — девушка посмотрела на подругу из-под полуприкрытых ресниц. Слизеринки ещё немного пообщались. Юфимия видела, что подруга хочет о чём-то спросить, но стесняется. И догадывалась, чем вызван интерес. В письме она написала про татуировку. Девушка знала её назначение, где живёт и чем занимается блондинка. Как-то раз Юфимия обмолвилась, что её школа носит название «Агатовая роза». Выяснилось, что мать Эмили, Эбигейл, тоже в ней училась. Конечно в «розах», но тем не менее брюнетка знала, как там всё устроено и имела представление, чем занимается её подруга.***
— И что мы должны разглядеть в этой жиже? — спросила Эмили, подозрительно поглядывая в чашку. — Та-айны мирозда-ания… — нараспев ответила Юфимия гробовым голосом. Затем театрально откашлялась, с громким стуком поставила посуду на стол и начала вещать, даже не обращая внимания на кофейную гущу: — В понедельник тебя постигнет разочарование в собственных силах, но когда закрывается одна дверь, где-то открывается другая, поэтому жди удачи в делах сердечных, объект твоего воздыхания обратит на тебя внимание. Сзади подкралась профессор прорицаний и положила свою жилистую руку на голову Юфимии, слегка поглаживая волосы. — Вижу, мисс Резерфорд, в вас пробуждается дар ясновидения. — произнесла преподаватель басовитым, грудным голосом, совсем не соответствующим её преклонному возрасту. Поговаривали, она чуть старше Дамблдора. — Не всем дано узреть неумолимый ход времени, заглянуть сквозь эпохи, познать течение временного водоворота, ведущего всех нас к одному исходу… — она продолжала что-то проникновенно вещать, всё также поглаживая Юфимию по голове. Сама девушка сидела почти не двигаясь, стойко пережидая очередной приступ патетичной речи. Приглушённый свет, запах ладана, витающий в комнате, мягкие кресла и удушающая жара и без того навевали сонливость, а проникновенный голос и мягкие прикосновения старческой руки к голове и вовсе заставляли засыпать на ходу. Когда Юфимия уже было подумала, что прямо сейчас упадёт лицом в чашку, раздался гулкий звон колокола, извещающий об окончании урока. Девочки быстро побросали учебники в сумки и поспешили удалиться. Настало время обеда, на который слизеринки чуть ли не летели. Из-за решения пожертвовать завтраком ради сна, есть хотелось неимоверно. Зайдя в Большой зал, девушки направились к столу своего факультета. Эмили подёргала Юфимию за рукав, привлекая внимание, и кивнула головой в сторону сидящих старшекурсников. — Красавчик, правда? — заговорщицки прошептала брюнетка, явно имея ввиду симпатичного черноволосого слизеринца, сидящего неподалёку, в компании друзей. — Угу. Хотя мне больше нравится его друг. — она перевела глаза на сидящего рядом русоволосого парня. — Он же чистокровный, да? Интересно, как его родители отнеслись к его эпатажному виду. — добавила Юфимия, дотронувшись до губы в том месте, где у юноши было металлическое кольцо. — Может, стоит как-нибудь пройти по коридору, случайно зацепив их плечом? — таинственно добавила Эмили, двусмысленно двигая бровями. Юфимия лишь закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки. — Моя дорогая, а он не староват? — насмешливо проговорила она. — Милая, любви все возрасты покорны. — тоном, не терпящим возражений, ответила Эмили. Блондинка усмехнулась, ещё раз кинула мимолётный взгляд на светловолосого слизеринца и уткнулась в свою тарелку. По окончанию обеда, девушки направились на ЗоТИ, предвкушая очередной спектакль. Преподавателем защиты от тёмных искусств была молодая маглорождённая девушка, по ощущением едва закончившая Хогвартс и, по мнению Юфимии, являющаяся человеческим воплощением дурновкусия. Она единственная из всего преподавательского состава не носила мантии, предпочитая следовать магловской моде. Сегодня на ней красовалась юбка-трапеция и ярко-жёлтая блузка с рисунком, от которой рябило в глазах. Юфимию, выросшую в исключительно магической среде, коробило от вида этой сумбурной девицы, особенно учитывая то, что она терпеть не могла магловскую одежду и что уроки волшебной моды были одни из её любимых. Что касалось преподавания… оно было удручающим. Девушка пусть и не была безнадёжной, ответственностью и усердием не отличалась, создавая впечатление, что сама проходит темы за пять минут до прихода студентов. Хотя Юфимия и Северус были твёрдо уверены, что так и было. Отсидев положенное время, четверокурсники вздохнули спокойно. Неделя наконец-то закончилась, а на воскресенье был назначен поход в Хогсмид. У Юфимии всё бурлило внутри от нетерпения.***
— Ах, Мими, ты не поверишь, что сейчас произошло! — в комнату влетел темноволосый ураган, с разбегу плюхнулся на кровать из тёмного дерева с балдахином красивого тёмно-зелёного цвета, раскинув руки и ноги, принимая форму звезды. Юфимия отложила «Ярмарку тщеславия» в жёстком синем переплёте и вопросительно изогнула бровь. Эмили перевернулась на живот, опёрлась подбородком о кулаки, мечтательно прикрыв глаза и поведала немного несвязную, но, несомненно, душещипательную историю о приглашении на свидание черноволосым старшекурсником. — Ты, кстати, идёшь со мной. — безапелляционно сказала она, вскакивая с кровати и нависая над Юфимией, окидывая её хитрым взглядом. — В смысле? — не поняла блондинка. — На свидание. Юфимия несколько секунд сверлила подругу нечитаемым взглядом и всё же спросила: — Ты что, больная? Я-то там что забыла? Эмили хищно сверкнула глазами, положила руки на плечи девушки и приблизила своё лицо к лицу блондинки. — Он будет с обаятельным русоволосым другом с проколотой губой. — проговорила она зазывным голосом, добавив в него хрипотцы, и подмигнула.