sapphire & carbonado

      С наступлением зимних каникул школа опустела. Большинство учеников разъехались по домам, некоторые профессора тоже покинули Хогвартс, чтобы провести Рождество в кругу семьи. Жизнь в замке замерла, оживая лишь за трапезами в Большом зале, где четыре факультетских стола были сдвинуты к стенам, а по середине стоял один, за которым все ученики и преподаватели наслаждались стряпнёй многочисленных эльфов, обитающих на кухне прямо под главным залом.       Слизеринская гостиная, и так не отличающаяся особым уютом, в отличие от той же пуффендуйской, теперь и вовсе была похожа на заброшенный мэнор, навевающий ужас своей мрачной атмосферой. Теперь её не наполняли голоса веселящихся или спорящих учеников, а холодные сквозняки, гуляющие по коридорам, усиленные, ко всему прочему, влажностью подземелий, не способствовали созданию домашней атмосферы.       Однако, гостиная была очень красива, в самых лучших традициях готики. Зелёные лампы и не менее зелёная вода Чёрного озера, через которую иногда пробивались солнечные лучи, преображали её в сказочный подводный замок, поэтому спускаться в комнату было приятно утром, на рассвете, когда можно рассмотреть на дне озера разнообразных морских существ, русалок, а то и устрашающие щупальца гигантского кальмара, неизвестно как очутившегося рядом с местом скопления не самых покладистых детей. Ночью же, когда луна сияла особенно ярко, наполняя пространство тайнами, манящими их разгадать, пропитывая воздух странными запахами, не похожими ни на один другой, студенты, особенно первокурсники, нередко лишали себя сна, чтобы понаблюдать за невероятной картиной, прижавшись носом к окну: в полнолуние кораллы, в любой другой час кажущиеся заурядными, не самыми красивыми корягами, начинают светиться разнообразными цветами. Красновато-розовыми, светло-голубыми, белыми; вокруг них плавают рыбки, часто очень зубастые, но ласкающие глаз своей пёстрой раскраской. Иногда, если повезёт, можно заметить русалок и тритонов, в основном маленьких, тоже детей, резвящихся и играющих, прячущихся в зарослях водорослей, таких же тёмно-зелёных, как и их волосы, или разглядывающих кораллы. Эти существа были хоть и не очень симпатичны, зато необычны и интересны; они подплывали к окнам, махали своими руками с перепонками между пальцев студентам и улыбались, что выглядело немного жутко, если помнить про их неровные зубы и серую кожу, но было видно: это тоже дети, и они совсем не хотят навредить. Иногда приплывали взрослые особи, отгоняя детей от окон и указывая своими трезубцами, наверное, в сторону их поселения; на слизеринцев они скалились, махали посохами и таращили свои жёлтые глаза, заставляя перепуганных учеников отшатываться от стекла.       Кроме Юфимии и Северуса с факультета Слизерин никто не остался в школе на каникулы, да и в целом в Хогвартсе осталось от силы десять-двенадцать учеников. Сказать по правде, Юфимии было ужасно непривычно засыпать и просыпаться в комнате, в которой не было никого, кроме неё самой. Что в пансионе, что здесь, она засыпала под шуршание простыней, тихие перешёптывания девичьих голосов. Теперь, подолгу лёжа на перине и разглядывая складки тёмно-зелёной плотной ткани, закрывающей искусно вырезанные узоры на деревянных столбах кровати, она никак не могла уснуть в образовавшейся идеальной тишине.       Хотя, стоит признать, Юфимия находила и плюсы лично для себя в таком запустении школы. Во-первых, мародёры уехали. Мерлин! Никакого Поттера, никакого Блэка, сущая благодать! Во-вторых, Северус был в полном её распоряжении. Они вместе шли на завтрак, вместе с завтрака, вместе проводили время, вместе вставали, вместе засыпали.       Юфимия испытывала какое-то странное, необъяснимое удовольствие от ощущения того, что Северус общается с ней, а не с Лили, из-за которой её самолюбие страдало. Подумать только! Снейп во время разлада в их небольшом коллективе предпочитал проводить время в компании Лили, что било по гордости не хуже моргенштерна.       — Северус, скажи, будь добр. Не то, чтобы я была чем-то недовольна, но мне любопытно: что ты здесь всё пытаешься найти? — Юфимия с интересом исследователя наблюдала за другом, который в нелепой позе пытался что-то откопать в снегу.       — Много будешь знать — скоро состаришься, — съехидничал Снейп, продолжая что-то тщательно искать.       — Много будешь скрывать — состаришься ещё быстрее, — отмахнулась девушка, — Выкладывай, — она сложила руки на груди и заглянула слизеринцу через плечо.       Северус закатил глаза, но дальше упираться не стал, зная, что это бесполезно, и сказал:       — Ищу «hiems solem».       Юфимия пару секунд помолчала, ожидая последующих объяснений, но поняв, что их не последует, вскинула бровь и уточнила:       — Зимнее солнце?       Северус хмыкнул, развернулся и, не менее недоверчиво приподняв бровь, спросил:       — Знаешь латынь?       — Я много чего знаю, — Юфимия самодовольно улыбнулась.       — Хм, странно, — Снейп задумчиво приложил пальцы к подбородку, — Я думал, чтобы что-то знать, нужно думать. А чтобы думать нужны…       Договорить ему не дал снежок, прилетевший прямо в лицо.       —…мозги, — всё-таки сказал Северус, отплёвываясь от снега, залетевшего в рот.       Юфимия отряхнула руки, заправила прядь волос за ухо.       — Тебе кто-нибудь когда-либо говорил, что ты временами просто невыносим? — она недовольно нахмурилась и засунула мёрзнущие ладони в рукава мантии.       — Ты мне об этом и напоминаешь. Ежедневно, — Северус отвёл взгляд в сторону, смотря на что-то за спиной Юфимии.       Девушка обернулась посмотреть, и в следующую же секунду получила снежком в затылок. Белые хлопья попали за воротник, тая и спускаясь по спине мокрыми дорожками. Она попыталась вытряхнуть снег, а когда справилась, пусть и не до конца, намочив волосы и смирившись с тем, что придётся терпеть мокрые пряди, неприятно липнущие к шее и лицу, Северус уже опять переключился на поиски таинственного «hiems solem».       — Итак, вернёмся к тому, с чего начинали. Что и зачем ты ищешь?       — «Hiems solem» или «зимнее солнце» распускается исключительно под снегом, в тех местах, где феи применяли магию. Обладает целительными свойствами, и с помощью этих цветов, я так думаю, можно будет улучшить множество зелий, в том числе и Эйфорийный эликсир, лишив его глупых побочных эффектов, — не отрываясь от своего занятия, пояснил Северус.       Юфимия понятливо промычала, и, кинув на прощание «Ну, удачи», направилась гулять вокруг Чёрного озера.       Воду давно заволокло слоем прозрачного льда, покрытого паутиной белых трещин. Снег скрипел под ногами, солнце было скрыто слоем облаков, отчего небо казалось серым, невзрачным и каким-то угрюмым. Все остались сидеть в школе, поддавшись лености, укутавшей окрестности. Юфимия пожалела, что не захватила с собой тёплый мягкий плед, который сейчас одиноко лежит в гостиной и наверняка скучает по ней. Она вздохнула. Шёл уже второй круг по периметру огромного озера; вместо мыслей в голове был будто слой ваты, зимняя мантия слабо грела, а палочка, как назло, оставлена в комнате. И зачем она пошла за Северусом? Сидела бы сейчас себе спокойно у камина, попивала вкусный чай.       Решив, что на замёрзшую гладь озера она уже налюбовалась, Юфимия отправилась найти Северуса, который, видимо в пылу приключенческого азарта, умотал в лес. Запретный лес вызывал у Юфимии смешанные чувства ещё со времён Хэллоуина первого курса, когда она точно определилась, что на Уход за Магическими Существами не пойдёт, ибо контактировать со странными тварями ей совершенно не улыбалось. Вот ЗоТИ — другое дело! Там она была одной из лучших. Не понравилась тебе зверушка — ты в неё — хоп! — пустил заклинание, и никто тебе ничего не сказал, а даже похвалили.       Вглубь идти Юфимии не хотелось, поэтому пошла, не отходя от берега. Шаги были медленные, размеренные, она шла, прислушиваясь к различным звукам: чириканью птиц, хрусту снега, мягкой поступи лисиц, оленей и прочей живности, как магической, так и обычной. Наконец стволы начали расступаться, и взору открылась небольшая, но очень уютная поляна: она находилась у самого берега, а вокруг неё начинался лес, с плотно растущими друг к другу деревьями. Магические обитатели Запретного леса практически никогда не выходят из него по своей воле, и уж тем более не подходят к воде, если это не какие-нибудь олени или лани, к примеру. Поэтому это место, скорее всего, было безопасным. С мыслями о том, что надо будет как-нибудь сюда привести Эмили и Северуса Юфимия направилась на поиски последнего.       Казалось, прошла неделя, прежде чем девушка наконец-то увидела друга, сидящего на корточках и держащего в руках что-то блестящее, что было особенно заметно из-за полумрака, царившего в лесу. Она тихо подошла сзади к Северусу, наклонилась к самому плечу, не переставая наблюдать за жёлтым, светящимся цветком, похожим на лилию, с розовато-сиреневыми прожилками на лепестках, и прошептала, обдавая горячим дыханием ухо слизеринца, почти касаясь губами мочки:       — Мордредов зельевар!       Снейп дёрнулся, резко подскочил и возмущённо-вопросительно уставился на Юфимию, пытаясь скрыть чуть порозовевшие щёки.       — Битый час, Север, я хожу как дура, пытаясь отыскать тебя. Можно подавать какие-нибудь сигналы, прежде чем испаряться? Садовник недоделанный, — раздражённо сказала Юфимия, сложив руки на груди.       — Пошла бы в замок, в чём твоя проблема, — махнул он рукой, но, увидев на лице подруги выражение, предшествующее обиде, поспешил добавить, — Пойдём, я вижу, ты замёрзла, — Северус махнул палочкой накладывая согревающее заклинание на Юфимию, отчего её лицо прояснилось.       Снейп спрятал цветок во внутренний карман мантии, положив его предварительно в колбу, взял под руку подругу, дабы та ненароком не упала по дороге в какой-нибудь сугроб и направился в сторону замка.       — Северус, — подала голос Юфимия несколько минут спустя, — Тебе не кажется, что мы свернули куда-то не туда? — спросила она, оглядываясь по стронам.       Звуки постепенно затихали, а света, несмотря на то, что был ещё день, становилось всё меньше и меньше, как будто воздух пропитался каким-то тёмным туманом.       — Север, примани-ка, пожалуйста, мою палочку, — Юфимия сильнее прижалась к Снейпу, мёртвой хваткой вцепившись в его плечо.       — Акцио палочка Резерфорд! — чётко проговорил Северус, и через пару минут в его руки приземлилась палочка из светлого дерева с вырезанными растительными узорами на основе и удобной рукояткой.       Когда волшебная палочка перешла из рук в руки, слизеринцы переглянулись и, наколдовав «Направление», двинулись на восток, благо вспомнили, в какой стороне находится замок. Всё возможное и невозможное расстояние было пройдено, времени прошло непозволительно много, ноги начинали болеть и требовать снять с них обувь, но опушка и не думала появляться даже на горизонте. Деревьям не было ни конца ни края, хотелось пить, в желудке устраивали оперы киты.       Юфимия сидела на поваленном дереве, пока Северус в очередной раз сверялся с палочкой, лежащей на его руке перпендикулярно земле. Снейп степенно вышагивал вокруг, совершенно не понимая, что они делают не так, иногда теряясь за крупными стволами. Девушка упала лицом в ладони, упираясь локтями в колени, и тяжело вздохнула. Поняв, что она близка к тому, что бы задремать прямо так, Юфимия подняла голову, услышав странные щёлкающие звуки. С её лица тут же схлынула вся краска, и в следующую секунду окрестности огласил звонкий визг. Замешкавшись, она всё же вспомнила о том, что волшебница, выхватила волшебную палочку и запустила несколькими заклинаниями в представителя самых ненавистных ей существ на земле — паука. Цветные лучи достигли своей цели, отделив волосатые лапки от поистине гигантского тела.       — Что случ… — на звук тут же примчался Северус и увидел огромное туловище, из которого текла вязкая жидкость, а в блестящих чёрных глазах, коих было четыре пары, застыла жажда крови.       Юфимия тут же спрыгнула со ствола дерева, на которое успела вскочить и практически повисла у Северуса на руке.       — Пойдём, пойдём отсюда, — бормотала она, не спуская взгляда с акромантула, и дёргала друга за рукав мантии.       — Подожди, — Снейп высвободился из захвата, ловко перепрыгнул дерево и приблизился к челюсти паука.       Он выудил из кармана несколько пустых флаконов и нацедил в них яда. Затем закрыл, пару раз подбросил в руке и развернулся к Юфимии, ужасно белой, почти сливающейся со снегом. Северус подумал, что она вот-вот упадёт в обморок, поэтому поспешил подхватить её под руку. В очередной раз сверившись с палочкой, указывающей направление на север, они повернулись направо и столкнулись взглядами с восьмью глазами. Слизеринцы отшатнулись и бегло осмотрели пространство позади чудовища. Из темноты на них уставились десятки больших и маленьких акромантулов. Челюсти стоящего впереди задвигались, и до слуха донёсся щёлкающий звук, напоминающий слова:       — Ай-ай-ай… вы убили нашего сородича, а ведь он просто вышел на охоту. Что же, он послужил на благо роду, ведь все мы здесь не против полакомиться свежей плотью.       Северус с Юфимией резко развернулись, приготовившись бежать, но акромантулы подкрались и сзади, образуя кольцо. Выбрав направление, где ряд существ был реже, друзья ринулись напролом, стреляя разнообразными заклятьями во всё, что двигалось. Вспышки встречались с телами чудовищ, кого-то поджигало, кого-то разрывало изнутри. Кто-то лишался лапок, кто-то глаз. Из вспоротых спин и брюх литрами хлестала вязкая кровь.       Холодный ветер обжигал лицо; руку, держащую палочку, сводило судорогами, ногти впивались в ладонь, оставляя красные следы-полумесяцы; по щекам текла кровь из глубоких порезов, оставленных ветками. Один из акромантулов успел вцепиться своими хелицерами Юфимии в ногу, но тут же взорвался от пущенного ею заклинания, оросив всё вокруг кровью и частями внутренностей. Северус схватился за плечо, один из пауков упал с дерева и задел жвалами. Между его пальцев просачивалась собственная красная кровь. Дав себе секунду на передышку, чтобы перевести дух и перетерпеть первую боль, друзья стиснули зубы, обернулись и, увидев толпу акромантулов в каком-то метре от себя, вновь рванули в неизвестном направлении, забыв про свои травмы. Удивительно, как отрезвляет смертельная опасность.       — Северус… всё… я не могу… — Юфимия тяжело дышала, её лёгкие и горло горели от морозного воздуха.       Снейп крепко держал её запястье, заставляя бежать. Его спина размывалась из-за стоящих в глазах слёз.       — Можешь, я знаю, что можешь, — он ускорился, сильнее дёргая её руку, практически волоча Юфимию за собой.       Северус тоже задыхался, но чётко осознавал, что если они не найдут выхода из этой ситуации, через каких-то пять минут пойдут на корм акромантулам. Он понимал, как тяжело бежать Юфимии с покалеченной ногой, но взять её на руки не мог: скорость сильно уменьшится, да и сам он на ногах еле держится, к тому же раненое плечо тоже давало о себе знать.       Деревья начали расступаться, на горизонте показался замок. Да, вот оно! Осталось совсем немного! Северус вновь ускорился, отдавая последние силы, притянул к себе Юфимию и вылетел вместе с ней из леса. Сразу не остановившись, они по инерции пробежали ещё некоторое расстояние, пока не наткнулись на какой-то овраг. Ноги подкосились, и друзья кубарем полетели по склону. Северус лежал на спине, Юфимия распласталась прямо на нём и пыталась отдышаться, щекоча его шею своим дыханием. Кровь гулко стучала в ушах, сердце билось о рёбра, готовое вот-вот выпрыгнуть, ноги отдавали пульсирующей болью. Девушка выпустила из руки палочку, до сих пор сжимаемую до побеления костяшек пальцев, и дёрнула кистью от новой судороги.       Когда шум в ушах утих, Юфимия всё-таки обратила внимание на чём лежит и перекатилась на спину, распластавшись на снегу.       — Северус, — она повернула голову и сказала внезапно охрипшим голосом, — Свои идиотские корешки в следующий раз пойдёшь собирать один.       — Если он будет, — глухо ответил ей друг.       Наконец сердце восстановило свой привычный ритм и на смену отдышке пришла ноющая боль в голени. Над головой тёмное небо начинало покрываться звёздами, хотя время было не очень позднее. Все звуки утихли, вокруг не было ни души; лишь только новый щенок лесника Хагрида лаял где-то вдалеке.       Северус с усилием поднялся и протянул руку Юфимии. Она встала, пошатнулась и, если бы не Снейп, вовремя придержавший её за талию, наверняка бы упала. Северус закинул её руку себе на здоровое плечо, обнял и медленно пошёл к замку, чтобы хромающая подруга успевала за ним. В конце-концов адреналин уменьшился и теперь каждая ссадина и каждый ушиб давали о себе знать.       Добравшись до замка, слизеринцы направились прямиком в Больничное крыло, хотя и очень не хотелось, что бы кто-либо знал об их похождениях в Запретном лесу; но яд акромантула пусть и не смертелен, всё-таки вещь не очень приятная и было бы неплохо выпить противоядие. Юфимия уже пожаловалась, что нога, проткнутая одним из акромантулов занемела и практически не чувствуется.       В Больничное крыло они ввалились очень «красивые»: в порванной заляпанной вязкой жидкостью одежде, грязные с ног до головы, раненые; на лице глубокие царапины и запёкшаяся кровь. Поппи Помфри спокойно переставляла в шкафчике зелья, когда обернулась на звук открывшейся двери и всплеснула руками:       — Мерлин! Что с вами произошло? — не теряя времени, она тут же усадила слизеринцев на койки.       — Акромантулы, мэм, — ответил Северус и поморщился.       Медведьма покачала головой и ушла в свой кабинет, вернувшись с двумя флаконами, в одном из которых узнавался Рябиновый отвар. Приказав Северусу раздеваться, она отвернулась к Юфимии и начала капать на её ногу желтоватую жидкость из пипетки. Оставив антидот впитываться, проделала те же действия с Северусом. Затем нанесла отвар, забинтовала раны и занялась лицами друзей.       Юфимия отстранённо наблюдала за движениями мадам Помфри, втирающей мазь в лицо Северуса, внезапно подала голос:       — Мадам Помфри, пожалуйста, не говорите никому о нашей... — она замялась, подбирая слово, — прогулке.       — Ладно, я не буду, хотя стоило бы. Но молодые люди, потрудитесь объясниться, что вам понадобилось в Запретном лесу, — она вытерла пальцы о полотенце и сложила руки на груди.       Юфимия посмотрела на Северуса, как бы ища поддержки, и он ответил:       — Мы кое-что искали и заблудились.       — Нашли? — мадам Помфри ехидно прищурилась.       — Нашли.       — И что это было, если не секрет?       Северус залез в карман мантии, висящей на стуле рядом с кроватью, и выудил оттуда стеклянный сосуд с цветком внутри. По лицу мадам Помфри пробежало какое-то странное выражение, и она аккуратно поинтересовалась:       — А как же вы искали выход из леса?       — Ну, колдовали «Направление».       — Тогда понятно, — женщина вздохнула.       Заметив непонимающие взгляды учеников, она достала палочку и произнесла заклинание. Палочка на её руке повернулась, указывая направление на север. Затем она взяла колбу с цветком, отнесла её в другой конец медкрыла, вернулась и ещё раз наколдовала компас. На этот раз палочка показывала в совершенно другую сторону.       — Видите ли, это растение обладает некоторыми свойствами, которые препятствуют... — она взмахнула руками, не зная, как попроще объяснить, — Короче говоря, из-за этого цветка путники часто сбиваются с пути и теряются в лесах, горах.       Юфимия закатила глаза, со страдальческим стоном откинулась на кровать и, не вставая, запустила в Северуса подушкой.       — Идиотский цветок!       Мадам Помфри приказала им спать, на всякий случай оставив на тумбочке два фиала зелья Сна без сновидений, и ушла в свои комнаты.       Позже, лёжа и смотря в потолок, Юфимия услышала вопрос Северуса.       — Не знал, что ты так боишься пауков. Я думал, тебя удар хватит, а ведь он тогда ещё был один. И мёртвый, — Снейп повернул голову, разглядывая профиль подруги.       — Я боюсь всех насекомых, — сказала Юфимия и, предупреждая замечание Северуса, добавила, — Особенно членистоногих.       Снейп хмыкнул и перевернулся на другой бок, а Юфимия бросила ещё один взгляд в сторону цветка. В темноте он особенно ярко светился, работая как ночник. Сумасшедший день.