sapphire & carbonado

      Северусу нелегко дался разговор с Дамблдором. Он был зол, раздражён, обижен в конце-концов. И более всего его беспокоила вовсе не вероятность его кончины, которой он избежал только чудом, или, напротив, несостоявшаяся путёвка в Азкабан за убийство сокурсника несанкционированным заклятьем, а то, что его возможными палачами были мародёры, которых так упорно и совершенно несправедливо покрывал директор. А, как известно, слово Дамблдора в Хогвартсе (и, в некоторых случаях, за его пределами) — закон.       Вот и получилось, что Снейпу, за неимением других вариантов, пришлось соглашаться с условиями Великого светлого: дать клятву о неразглашении событий, произошедших ночью, благо, обязанность молчать о сущности Люпина переставала иметь силу сразу после выпуска. Северусу хотелось плеваться ядом, нахамить и высказать всё, что он думает по поводу и Дамблдора, и мародёров, но всё сводилось к одному: а кто он, собственно, такой, чтобы перечить директору школы Магии и Волшебства Хогвартс, кавалеру ордена Мерлина первой степени и далее по списку? Увы, за Северусом не стояла большая чистокровная семья, которая могла бы повлиять на ситуацию, а потому и приходилось кивать и молча соглашаться.       Однако, Снейп с дрожью вспоминал острые жёлтые зубы, со стекающей по ним зловонной слюной, и вытянутую волчью морду в каких-то дюймах от его лица. Кошмары его будут мучить ещё долго, а сюжетных поворотов будет всего два: где его бренное растерзанное на кусочки тело валяется в визжащей хижине, а над кровавыми пятнами летают с неприятным жужжанием мухи; и где он на пару с Люпином воет на луну (что, по его мнению, было ещё хуже). Северус отчаянно не хотел в этом признаваться, но оборотней он начал панически бояться почти также, как Лили змей (какая ирония!), а Юфимия — пауков.       Сидя в Большом зале за трапезами, на смежных с гриффиндором уроках Северус смотрел на мародёров, веселящихся, как ни в чём не бывало, и злился ещё больше на Дамблдора и декана, который даже не попытался защитить своего ученика, как делала это МакГонагалл. Вот уж кто действительно заботился о своих подопечных. Уж к кому-кому, а к ней вопросов не возникало, это естественно, что она была на стороне мародёров. Северусу оставалось лишь обмениваться с Юфимией понимающими взглядами, и чувствовать на сгибе локтя её кукольную тёплую ладонь, когда он слишком уж явно начинал пялиться на Лили, незаметно для Поттера и Блэка смеющуюся над их шутками и дружелюбно переговаривающуюся с Люпином.       Юфимия же ловко делала вид, что не знает о последних событиях (что само по себе уже немыслимо) и не понимает, почему вдруг Снейп пребывает в столь мрачном расположении духа. Северус не знал, выболтала ли она всё Эмили и Регулусу, но подобные подозрения закрадывались: уж слишком часто и подозрительно они переглядывались. В любом случае, он мог ей простить это: Регу и Эмили можно было довериться. А впрочем, эти трое уже давно обзавелись доселе неизведанной телепатической связью, так что их многозначительные игры в гляделки могли означать поистине что угодно.       Следующим днём погода была, как назло, великолепная. Солнце освещало мягкую зелёную траву, делая её будто изумрудной. Вся эта чудесная атмосфера раздражала до неимоверности. Была пятница, а значит, можно было более-менее спокойно выдохнуть.       Северус шёл по школьному двору вместе с Лили после Заклинаний, смежных с Гриффиндором. Они горячо спорили, и предмет их ссоры был один и тот же вот уже на протяжении года, и никто не хотел уступать.       — Я-то думал, мы друзья, — разочарованно сказал Северус, — Лучшие друзья.       — Мы и есть друзья, Сев, но мне не нравятся люди, с которыми ты связался. — ответила Лили. — Прости, но я не выношу Эйвери и Мальсибера. Мальсибер! Ну что ты в нем нашел, Сев? Он же подонок! Ты знаешь, что он на днях пытался сделать с Мэри Макдональд?       Снейп помнил, что они испытали на ней какую-то проклятую вещичку, притащенную из Лютного, и помнил, как сильно ругалась на них Юфимия. Но ведь с МакДональд ничего не случилось, она и в Больничном-то крыле пролежала от силы часа два. Всё в итоге спустилось на тормозах, потому что и вправду ничего из ряда вон выходящего не произошло.       Лили остановилась у резной каменной колонны, прислонившись к ней спиной, и взглянула в худое хмурое лицо напротив.       — Да ерунда это, — отмахнулся Северус, — Он хотел просто посмеяться, и всё…       — Это Тёмная магия, и если ты считаешь, что это смешно… — возмутилась Лили.       — Ну, а то, чем занимаются Поттер и его дружки? — перебив девушку, выпалил Снейп. Щёки у него порозовели, он был не в силах сдержать досаду.       — При чём тут Поттер? — недоумённо спросила Лили.       — Они где-то шляются по ночам. И с Люпином этим что-то странное творится. Куда это он постоянно уходит? — Северусу очень хотелось рассказать подруге всё, как есть, но позволить себе он этого не мог. Но вот намекнуть, или подтолкнуть на нужные мысли — вполне. Жаль только, что Лили была свято уверена в правоверности своего факультета.       — Он болен, — не задумываясь, ответила она. — Говорят, он очень болен.       — Ага, заболевает каждый месяц в день полнолуния? — ехидно бросил Снейп.       — Я знаю твою теорию, — холодно откликнулась Лили. Северус едва подавил в себе желание встряхнуть её за плечи и сказать, что это уже вовсе не теория. — Но почему это тебя так волнует? Тебе-то какое дело, чем они занимаются по ночам?       — Я просто хочу показать тебе, что не такие уж они замечательные, какими их, похоже, все считают. — ответил Снейп.       Лили залилась краской под его настойчивым взглядом.       — По крайней мере они не применяют Темную магию. — Лили понизила голос, а Северус скрипнул зубами: в любом споре это было её постоянным контраргументом. — А ты просто неблагодарный. Я знаю, что случилось прошлой ночью. Ты полез в тот туннель под Гремучей ивой, и Джеймс Поттер спас тебя от того, что там подстерегало…       Северус едва не подавился возмущением и обидой, подступившими к горлу. Его лицо исказилось, он начал тараторить, захлёбываясь словами:       — Спас? Спас? Думаешь, он разыгрывал героя? Он спасал свою шею и своих друзей! Ты ведь не… Я… Я тебе не позволю…       — Не позволишь? Мне?       Ярко-зелёные глаза Лили сузились. Снейп мгновенно сбавил тон.       — Я не то хотел сказать… Просто я не желаю, чтобы тебя дурачили… Он за тобой увивается, Джеймс Поттер за тобой увивается! — похоже, эти слова вырвались у Северуса помимо его воли. — А он вовсе не то… что все думают… чемпион по квиддичу… — обида и неприязнь рвались из него сбивчивыми словами, и Лили все выше и выше подымала брови.       — Я знаю, что Джеймс Поттер — безмозглый задавака, — прервала она парня. — Можешь не трудиться мне это объяснять. Но юмор Мальсибера и Эйвери — это безобразие. Безобразие, Сев. Не понимаю, как ты можешь с ними дружить!       Стоило Лили только отозваться пренебрежительно о Джеймсе Поттере, напряжение Северуса как рукой сняло. Казалось, он даже и не слышал выпадов в сторону Мальсибера и Эйвери. Да, они были приятелями, но не до такой степени, чтобы защищать их и ещё больше портить отношения с Лили. Но только он расслабился, девушка выдала:       — А Юфимия их ещё и поддерживает! Нет, ты представляешь? Говорит, что ничего такого в этом нет! — гневно воскликнула Лили.       — Но ведь она… — Северус не успел договорить «права», Эванс снова его перебила.       — Я много раз пыталась с ней поговорить, но она и слушать не желает! Отмахивается, будто бы все мои слова для неё лишь трата времени! — запальчиво говорила Лили.       В то, что Юфимия и слушать не будет мнение, расхожее с её, Северус легко мог поверить.       — Она ещё и таскается везде со своей Тёрнер, а про меня словно забыла!       — Ну так и ты везде ходишь с МакДональд или МакКинон, — вставил Северус.       — Да, но… но… — Лили замялась, не зная, как объяснить Снейпу своё недовольство. — В последнее время мы как будто отдалились друг от друга.       — Она часто про тебя говорит, — пожал плечами он, не видя никакой проблемы.       Лили поджала губы, но ничего не ответила, решив, что Северус всё равно не поймёт.       — Забудь, — сказала она, направляясь дальше по двору.

***

      — Ну нет, это выше моих сил, — устало вздохнула Юфимия, отодвигая от себя исписанные вдоль и поперёк пергаменты. — Мы же вроде шли зелья готовить, а не высчитывать их… — она обвела рукой стол, — вот это вот всё.       — Секунду, — бросил Северус, не отрываясь от своего занятия. Он едва ли услышал, о чём шла речь.       Снейп поднял глаза, натыкаясь на выжидательный взгляд и поднятую бровь Юфимии, сложившей руки на груди.       — С чего начнём? — со вздохом произнёс он.       — С противоядий, наверное, — чуть подумав, пожала плечами девушка.       Северус кивнул и, показав рукой «один момент», решил дописать начатое уравнение.       Казалось, он отвернулся всего на пару минут, но когда вновь повернул голову к Юфимии, перед ней на столе стоял целый батальон журавликов. Они были аккуратно поставлены в несколько рядов, крутили своими маленькими треугольными головками, иногда подёргивали хвостиками и взмахивали крыльями. Юфимия сидела, положив голову на руку, и аккуратно, кончиком пальца, поглаживала журавлика по острому клюву-голове. На шее и крыльях у него красовались строчки домашнего задания.       — Ты их когда настрогать успела? — спросил Северус, поднимаясь из-за стола и сгребая бумаги. — Или с собой постоянно носишь? — ехидно добавил он.       — Они же быстро складываются, — ответила Юфимия, любовно держа на ладони оригами. — Раз-раз, и готово.       Она подошла к Северусу и положила на его плечо поделку, тут же принявшуюся тыкать клювиком ему в щёку, когда Снейп повернул голову, словно была и не журавликом вовсе, а дятлом.       — Какая прелесть, — иронично произнёс он, стряхивая с плеча надоедливую игрушку, тут же перелетевшую на голову Юфимии, видимо, посчитав её волосы отличным местом для гнезда. Наверное, такого же бумажного.       Юфимия переселила птицу, держа её на указательном пальце, как на жёрдочке, к остальным сородичам, и повернулась к Северусу.       — Наигралась? — насмешливо кинул Снейп, наполняя котёл водой и зажигая под ним огонь.       Юфимия бесшумно его передразнила, доставая из ящика склянки разных форм и размеров.

***

      — Что-то получается какая-то… — протянула Юфимия, с сомнением заглядывая в котёл, в котором бурлило нечто, отдалённо напоминающее болотную жижу.       Северус подошёл поближе, тоже глядя на содержимое.       — Всё нормально, — скучающе бросил он, возвращаясь к своему месту.       — Ты уверен? — не поверила Юфимия.       — Если ты сделала всё, как я сказал, то да, — ответил Снейп.       — Сделать-то я сделала, но вот эта бурда не внушает доверия, — сказала она.       — Оно посветлеет. Через четыре минуты, вернее уже через три, добавишь жало брюховёртки.       Юфимия скривилась, словно даже напоминание о насекомых доставляло ей дискомфорт. В нужное время она добавила недостающий ингредиент, однако в следующую же секунду накрыла котёл крышкой и придерживала её локтями из-за того, что зелье начало подозрительно активничать. Почему-то тот факт, что она держит зелье будто бы это какой-то зверь, готовый вырваться наружу, пробил её на немного истеричное хихиканье. Впрочем, зелье хоть и не являлось зверем, вполне могло нанести весомый ущерб всем близлежащим объектам. И запрету приближаться к лаборатории от Слизнорта, что Юфимию может и не сильно бы расстроило, но для Северуса было бы катастрофой.       — Тебе не кажется, что что-то пошло не по плану? — спросила она, плюхнувшись на ближайший стул, когда Северус отодвинул её от котла, бросив туда какую-то веточку, после чего зелье утихомирилось и перестало бурлить.       — Кажется, — сказал он, внимательно осматривая рабочее место. — Вот только что именно.       Юфимия лениво наблюдала за погрузившимся в работу Северусом, прикрыв глаза. Пару раз она не смогла сдержать зевков, и главным, но не слишком увлекательным, её занятием стало общипывание сухих веточек.       — Я понял, — внезапно сказал Снейп, заставив Юфимию вздрогнуть и выйти из полусонного оцепенения.       С крайне умным видом он начал вещать о пропорциях добавления ингредиентов, их реакциях друг с другом, способе нарезки и других несомненно важных, но не слишком-то понятных вещах.       —…таким образом мы получаем, что беладонну нужно было добавить в соотношении два к трём, а мы добавили… Ты слушаешь? — недовольно сверкнул он глазами.       — Ага, — зевнула Юфимия, прикрывая рот ладошкой. Она шмыгнула носом и посмотрела на Северуса чуть слезящимися глазами. — А мы добавили один к трём.       Снейп кивнул и снова глянул на котёл, постучав пальцами по столу, словно не зная, с чего начать.       Юфимия откинулась на спинку стула и вытянула ноги.       — Как жаль, что нет какого-нибудь универсального противоядия, — пробормотала Юфимия, нехотя вскакивая с места, и подходя к котлу.       Северус на это только хмыкнул, но затем внезапно остановился, посмотрел на Юфимию, куда-то ей в переносицу, и на мгновение прищурился, задумавшись.       — Погоди-ка, — начал он, и лицо его просветлело: похоже, в его гениальную голову пришла не менее гениальная мысль. — Есть.       — Что? — не поняла Юфимия; она подняла глаза от учебника шестого курса, который начала листать.       — Универсальное противоядие есть! — воскликнул Снейп, окрылённый своей догадкой. — Безоаровый камень! — казалось, он едва сдержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. И как такая очевидность не пришла ему на ум раньше?       Юфимия хмыкнула и, охваченная внезапным весельем, выхватила перо, стоящее в чернильнице, подвинула к себе учебник Снейпа и написала поперёк длинного списка противоядий:       «Просто суй им в глотки безоар».

***

      До первого экзамена оставалась всего неделя, и, казалось, Хогвартс в один момент просто подменили. Коридоры вмиг опустели, словно здесь никто и не учился, а главными обитателями и хозяевами каменных сводов стали леди в роскошных бальных нарядах, джентельмены с накрахмаленными воротниками, рыцари в блестящих латах, весело отмечающих какую-то победу, о которой уже никто и не вспомнит, и лишь воспоминание о праздненстве которой сохранилось на холсте. Иногда мимо картин проплывали призраки, здороваясь с сожителями, ставшими таковыми по случайности.       Однако, хоть в коридорах и было пусто, зато в библиотеке толпа рассасывалась лишь в полночь, да и то благодаря стараниям строгой мадам Пинс. Ученики в панике зазубривали одну книжку за другой, придумывая всё новые и новые, до крайности неожиданные места, куда можно упрятать шпаргалки. Но, к сожалению, все поистине гениальные планы, зарождающиеся в юных умах, разбивались об одно-единственное, но до невозможности раздражающее предупреждение МакГонагалл: «на экзамене списать нельзя, всё заколдовано».       Впрочем, мадам Пинс не одна прочувствовала на себе всю тяжесть работы с детьми; мадам Помфри пришлось отдуваться за четверых, воинственно и стойко борясь с подростковыми истериками. Успокоительные зелья летели с удивительной скоростью, быстрее, чем какие-либо ещё.       Даже Эмили с Юфимией пережили громкую истерику с битьём чернильниц и ясно выраженным желанием немедленно покинуть школу и поселиться в маленьком домике на опушке леса неподалёку от глухой деревеньки наедине друг с другом, выращивая и собирая травы, выпекая хлеб и торгуя разными симпатичными волшебными безделушками.       — Да чтоб тебя, — тихо сказала Юфимия, вытирая кровь с верхней губы. Было не совсем понятно, от нервов это или от недосыпа.       Она отложила перо, под кончиком которого уже успела появиться большая чёрная клякса, перекрывшая строчку написанного.       Регулус лениво взмахнул палочкой, останавливая кровь, даже не подняв от книги глаз: дело это было привычным, отработанным до автоматизма. Ему вообще-то не нужно было готовиться к экзаменам, но в библиотеке он исправно сидел каждый день вместе с друзьями, вальяжно бегая глазами по строчкам каких-то непонятных томов. «За компанию».       Эмили сидела, поставив локти на стол и вцепившись руками в волосы; она что-то беззвучно проговаривала и, казалось, даже не моргая. Возможно, ей и не нужны были конспекты, в которые она так упорно глядела, зазубренный текст слетал с губ сам собой.       Северус внезапно хрустнул пальцами; манжеты его рубашки были перепачканы в чернилах, а на внутренней их стороне виднелись какие-то несомненно важные записи. Казалось, за последние несколько дней он похудел ещё больше, систематически пропуская трапезы, как всегда отмахиваясь одним только «мне некогда». От голодных обмороков его спасали разве что передачки, которые ему попеременно носили Юфимия и Эмили. И дело было вовсе не в экзаменах, дышащих в затылок, а в свободном доступе в лабораторию и, соответственно, множеству возможностей поэкспериментировать. Никто особенно не знал, чем именно он там занимается, но иногда Северус приходил за полночь, а то и вовсе не появлялся в гостиной до утра, выползая лишь к началу первого урока, с видом, больше смахивающим на инфернала, нежели человека.       Хотя тёмные, почти чёрные круги под глазами были основными отличительными чертами пяти- и семикурсников, Эмили с Юфимией (и, само собой, другие девочки) их по крайней мере старательно замазывали и пудрили.

***

      — До свидания, профессор, — кинула Эмили, поспешно засовывая учебники в сумку.       — Всего доброго, мисс Тёрнер, — ответила МакГонагалл, поправляя на переносице элегантные очки в тонкой оправе.       Эмили выскользнула из кабинета и устало потёрла глаза. Дополнительные занятия по трансфигурации, в которой она была несомненным лидером на всём курсе, отнимали может и не так много времени, но сил уж точно.       В кармане мантии покоилось смятое, в спешке неаккуратно сложенное еженедельное письмо от родителей, которое пока что даже не представилось возможности распаковать и прочитать.       Она неторопливо брела по коридорам, наблюдая за лениво опускающимся за горизонт светилом, отбрасывающим на землю длинные золотисто-оранжевые лучи. На улице было тепло и немного душно, словно кто-то только что вышел из огромной бани, забыв закрыть дверь, и весь горячий, но почему-то прозрачный пар заполонил школьный двор.       На одной из каменных скамеечек, отчего-то выглядящих очень нагретыми, едва ли не раскалёнными, по обыкновению одиноко сидела Юфимия, светлой макушкой сливаясь с солнцем. Она всегда на этом месте ждала Эмили с занятий. В её руках виднелся плотный лист пергамента, а рядом лежал небрежно разорванный конверт. Наверное, у неё тоже не было времени прочитать его сразу после завтрака или в течении дня.       Эмили подошла поближе, держа руку у глаз на манер козырька и забавно щурясь, спасаясь от слепящих лучей.       — Мими? — обеспокоенно спросила она, заметив мелкую дрожь в плечах и руках подруги.       Юфимия вскинула голову, являя удивлённый взгляд, слабо улыбнулась и торопливо стёрла с лица слёзы, пытаясь быстро сложить письмо, хоть выходило не слишком хорошо.       Эмили обхватила ладонями трясущиеся пальцы подруги, успев прочесть всего-навсего несколько строк, выведенных ровным почерком с какими-то чрезмерно выверенными по размеру буквами:       «Тебе уже месяц, как шестнадцать, прекрати строить из себя…»       «Учти, если результаты твоих СОВ будут хоть сколько-нибудь приближены к «Удовлетворительно», или и того меньше, на шестой курс ты не попадёшь, и можешь хоть неделями лить слёзы у моих дверей, это я тебе обещаю…»       — Эми… — выдавила Юфимия, насилу улыбнувшись. — Скажи, достойна ли я чего-то большего, чем быть аксессуаром?       Эмили пару секунд смотрела в глаза напротив, уже не плачущих, но всё ещё грустных, и даже каких-то обречённых. Потом скользнула взглядом по клочку дорогой бумаги, и в её глазах тут же отразилось понимание.       — Мими… — начала она, но была тут же перебита.       — Нет-нет, я не… просто это так унизительно…       — Что именно? — над их головами раздался мягкий, тягуче-густой голос.       Северус поправил на плече сумку, наблюдая за немым разговором девушек. Юфимия безразлично развела руками, коротко кивнула и отвернулась, задумчивым взглядом скользя по скульптурам птиц, сидящих на небольшом фонтане, сейчас отчего-то не работающим. Снейп коротко переглянулся с Регулусом и обратил внимание на Эмили, нежно поглаживающую подругу по голове.       — Это ведь останется между нами? — проникновенно спросила, подаваясь вперёд, Юфимия, перекидывая ногу через скамейку и поворачиваясь на сидящих по-турецки Регулуса и Северуса, на небрежно скинутых на траву мантиях, когда короткий рассказ Эмили подошёл к концу.       — За кого нас принимаешь, — фыркнул Северус.       — Юф, я могила, — улыбнувшись, сказал Регулус, положив кулак на грудь, а другую руку поднял в воздух, показывая ладонь.       Юфимия ласково улыбнулась в ответ, перебирая пальцами золотую подвеску на шее. Она подняла глаза выше, её улыбка медленно сошла с лица, а в глазах промелькнула какая-то холодная отчуждённость.       — Я сейчас приду, — кинула она друзьям, невольно прервав о чём-то говорившую Эмили, и вскочила со скамейки, бросив свои вещи.       Она обогнула друзей, прошла мимо колонн, ограждающих клуатр, завернула за ближайший поворот и ускорила шаг.       — Люпин! — повысила голос Юфимия, но тот лишь быстрее припустил, видимо, в надежде скрыться.       Она раздражённо цокнула языком, на бегу доставая волшебную палочку.       — Инкарцеро! — почти лениво сказала Юфимия, постепенно замедляясь.       Она подошла к связанному Люпину, неловко распластавшемся на полу, тут же освободила его от пут и сложила руки на груди. Девушка подняла бровь и весь её вид будто бы говорил: «Долго собираешься разлёживаться?»       Верно уловив её презрительно-насмешливое выражение, гриффиндорец поднялся на ноги, но попыток бегства уже не предпринимал.       — Как много ты слышал? — холодно спросила Юфимия, высокомерно вздёрнув подбородок в попытке занять в разговоре выигрышную позицию, хоть обстоятельства и твердили об обратном.       — Достаточно, но я… — попытался оправдаться Люпин.       Юфимия едва удержалась от едкой рифмующейся фразы, вовремя себя осадив и напомнив себе, что леди подобными словами не разбрасываются. Хоть иногда и очень хочется.       — Пойдёшь, и при первой же возможности разболтаешь всё своей тёплой компании, — сказала она в противовес тому, что хотел доказать парень, и со злости схватила его за отворот мантии. — Блэк будет в восторге. Но! Дабы лишить тебя соблазна побыть заядлой сплетницей, предупреждаю: если обо мне поползут слухи, вся школа узнает, что ты время от времени воешь на Луну.       Люпин широко распахнул глаза и отступил на пол шага назад, высвобождаясь из слабой хватки Юфимии.       — Откуда ты?..       Юфимия коротко ухмыльнулась и изобразила издевательский поцелуй.