million mеn?

      Я нырнула под одеяло, Мартинес все еще плакала. Мне пришлось засыпать под эти звуки.

***

      Я проснулась от солнца, которое прямо целилось мне в глаз. Немного повалявшись, я встала с кровати и пошла умываться.       Так, надо переодеться. Я открыла шкаф, там была куча вещей. Надев штаны и футболку, я поняла, что и расчески у меня нет, так что просто завязала волосы в пучок и спустилась вниз. Очень хочется есть.       Я пошла на кухню и увидела там папочку, ой, то есть, Мелани. Она спала прямо за столом, а рядом была полупустая бутылка спиртного. Я подошла поближе, она начала просыпаться.       — Доброе утро, папочка, — максимально спокойно и тихо сказала я.       Она устало посмотрела на меня сверху, так как стол был высоким, потерла глазки и убрала волосы. Вздохнув, Мелани слезла со стула и пошла с кухни:       — Приготовь себе что-нибудь…и да, если я увижу, что ты дотронулась до бутылки…       Она, не договорив, и пошла в ванну, облокачиваясь на стену. Её стошнило, я закрыла дверь, чтобы не слышать этого. Так, что же можно приготовить?       Поев овощной салат и запив его соком, я вымыла посуду и вышла с кухни. Мелани лежала на диване, закрывая лицо руками.       — Папочка, тебе не хочется кушать?       Она отрицательно замотала головой, вздохнула и перевернулась на бок, ко мне спиной.       Почему она вчера так плакала? И почему напилась? И что вообще за кровь в ванной?       — Папочка, тебе плохо?       — А по мне не видно?       Я промолчала.       — А что случилось? Это не из-за меня?       Надеюсь, что ничего плохого для меня она не скажет.       — Какая ты любопытная, это вообще к тебе не относится…       — Ну лад…       — Меня могут выкинуть из хорошего лейбла, — перебила она меня. — Из-за того, что я забыла про встречу, да и, кроме этого, проблем по горло.       Я не знала, что ответить, так как не сильно в этом разбиралась:       — Мне очень жаль, папочка.       — Ага, я же знаю, что тебе всё равно.       — Не правда, — в какой-то степени, так и есть, но это мой любимый исполнитель, все-таки. — И что теперь будет?       — А ты сама подумай, что будет, если меня не будут финансировать! Мне придется все делать заново. Все они закроют, я буду искать нового продюсера и кучу помощников. Хорошо, что мерч им не принадлежит, с него хоть что-то приходит. А еще меня снимут со всех запланированных выступлений, а они планируются за год, класс, просто отлично! И даже если я найду работников, у меня не будет денег на организацию тура, мне максимум на 2 города хватит, если по минимуму.       Да уж, не ожидала я такого ответа       — Можешь идти, займи себя чем-нибудь.       — Чем?       — Не знаю, посмотри телевизор, поиграй у меня в комнате, можешь посмотреть дом, но в ту комнату не заходи, — она махнула рукой в сторону белой двери.       Стоит ли мне спросить про кровь? Думаю да, она же не будет делать тоже, что и в машине, в таком состоянии.       — Папочка       — Ну что еще?       — А…в ванной…т-там на ковре кровь, мне стоит бояться за свою жизнь?       Она промолчала. Может, она задремала? За 30 секунд? Уж нет, так не бывает. Ну вот и чего она молчит?       — Ты…моя д…я-я не хочу об этом…оставь меня, — тихо произнесла она, и я почувствовала, что она вот вот заплачет.       — Уйди.       — Хорошо.       Я пошла осматривать дом. Как оказалось, на первом этаже был лишь зал, кухня, ванная, комната Мелани и запретная комната. На моем этаже, помимо моей и ванной комнат, а также небольшого переходного пространства, была пустая комната, в ней стоял свет для фотографий и разные декорации, а также несколько комнат, наверное, для гостей. Я поднялась на третий этаж. Там было две огромные комнаты: одна с музыкальными инструментами, а другая, видимо, для игр. На четвёртом этаже было единое пространство, большое джакузи напротив панорамного окна, мягкий диван, куча журналов, террариум с питоном, а еще… Ну нихрена себе! С балкона спускались две горки, прямиком в бассейн, в форме двух сердец. Одна горка была «крутой», а вторая шла по кругу. Это очень красиво, я очень хочу скатиться!       Я побежала вниз, чтобы попросить Мелани об этом.       — Папочка! Папочка, ты где?       Я спустилась, на диване её не было.       — Ты чего разоралась? — она вышла из комнаты, в которую нельзя заходить, закрыла дверь на ключ и улыбнулась мне.       Она полчаса назад истерила, а теперь лыбится?       — Ну?       — Я хотела спросить, можно ли мне покататься с горки.       — Ну, да, — она пожала плечами. — Тебе жарко, что ли?       Сказав это, она подошла поближе ко мне, и я почувствовала, как от неё несёт. Видимо, там склад её конфет, раз мне туда нельзя. Самое время застать её врасплох.       — Почему мне нельзя в ту комнату?       Она посмеялась и отмахнувшись сказала:       — Почему тебя это так интересует, принцесса?       — Потому что ты не должна так часто курить. От тебя несёт, как я это заметила, а еще полчаса назад ты плакала, а сейчас уже в хорошем настроении.       — Повтори-ка первую фразу       О черт       — Я не помню, что говорила, — попыталась отмазаться.       — Да? А мне показалось, что ты мною командуешь.       — Такого не было, — я потупила взгляд и покраснела.       — То есть, я вру, да?       — Нет…прости, прости, папочка…       — Если ты еще хоть раз будешь ставить мне условия, — зашептала она мне на ухо, — ты будешь думать о суициде, я тебе клянусь. И то, что я плакала, твоя вина, нечего спрашивать обо всём подряд!       — Прости, папочка… — я уже заплакала от страха.       Пощечина. Я схватилась за щеку и принялась восстанавливать дыхание.       — Считай, легко отделалась! Иди уже на свою горку и прекрати реветь!       — Да, спасибо, папочка, — я побежала к себе, но остановилась. — А купальник?       — Ну, возьми мой, — она махнула рукой в сторону своей комнаты.       — А по другому никак?       — Никак, — раздраженно ответила она. — Бери ты уже!       Я побежала обратно вниз и зашла в её комнату. Немного покопавшись, я нашла кучу купальников и взяла максимально закрытый.       Хоть бы он не свалился с меня прямо на горке       Я пошла к себе переодеваться, Мелани сидела за столом и что-то писала.       Я вышла на балкон и с разбегу скатилась с горки. Брызги намочили всё вокруг. Вода приятно охлаждает, но всё равно жарко. Хочу еще скатиться!       — Эй! А можно как-то поспокойней? Ты мне тут все затопишь! — Мелани кричала, выглядывая из двери.       — Хорошо!       Я побежала наверх и опять скатилась, но уже с крутой горки, громко крича всю дорогу. Потом я взяла разные матрасы и плавала с ними.       Мелани вышла на улицу в купальнике и кепке и легла на шезлонг. Я все еще игралась с огромной надувной уткой. Когда упала с неё, она засмеялась.       — Мне, вообще-то, больно, папочка!       — Мне вообще-то пофиг, девочка, — перекривляла она меня.       — Вот сучка.       — Повтори.       Я что, сказала это в слух?!       — Повтори! — повысила голос она.       — М-мне, вообще-то, больно, папочка.       — А потом что ты сказала?       — Ничего.       — Подойди сюда.       Я опять влипла, я влипла       — Ты хочешь сказать, что я напридумывала, да?       — Нет.       — Ну тогда что ты сказала?       Она лежала на шезлонге, скрестив руки за головой.       — Эй, — она помахала рукой перед моим лицом. — Оглохла? Отвечай!       — Сучка, — тихо сказала я, уставившись в пол.       — Итак, еще хоть раз мат слетит с твоих губ, ты просто говорить не сможешь, придётся тебя заткнуть, поняла?       — Да, папочка.       — Что ты поняла?       — Что если я скажу матерное слово, то ты, прости за выражение, трахнешь меня в рот.       — Чего? Я вообще-то говорила про кляп, кляп! Тебе просто повезло, что ты, как ни странно, меня задолбала и у меня нет настроения на тебя. Дуй уже на горку или куда ты там хотела.       — Спасибо, папочка.       Я развернулась и уже пошла, но она меня остановила:       — Стоять.       Я встала и повернулась к ней с чистой душой. Ну что опять?       — Подойди-ка ко мне. Разворачивайся.       — Зачем? — дрожащим голосом спросила я.       — Развернись ко мне спиной и сядь лучше на колени.       Ничего не понимаю       Я села       — А это что? На плечах и руке.       Ну вот откуда я знаю? Там много чего может быть.       — Я вопрос задала, будь добра ответить.       — Я не знаю, что ты имеешь ввиду.       Она надавила мне на плечо и я вскрикнула.       — Вот что. Ответь ты уже.       Наверное, это осталось от тех, кто тушил сигареты и прочую дрянь.       — Наверное, от окурков осталось.       — Как понять от окурков, о тебя что, тушили сигареты?       — Да.       Она вздохнула:       — И ты поэтому их так ненавидишь?       — Нет, я про это вообще уже забыла.       Она мягко провела рукой по спине:       — Тогда в чем проблема? Пассивное курение?       — Нет, мне просто не нравится, тем более моя мама таким увлеклась.       Она массировала мне спинку, не трогая раны.       — Понятно…просто я не могу вот так взять и успокоиться, тем более после того, что ты сказала.       — А что такого я сказала?       — Та кровь, она видна? Я думала она выстирана.       — Одно пятно видно, к остальным приглядеться нужно.       — Ну и зачем ты приглянулась?       — Потому что я не хочу умирать и всей душой надеюсь, что там кто-то протёк.       Она прекратила массаж и перевернулась на живот.       — Никто там не протёк.       — Значит, ты кого-то убила?       — Я вроде говорила, чтобы ты не напоминала мне об этом.