«Утопия» для двоих

       Два дня обозначенного срока заканчивались сегодня и чем дальше, тем сильнее его колбасило. Билл с утра нервно обкусывал кожицу на губах, прислушиваясь к каждому мало-мальському шороху с улицы. Но не оправдывалось. Охранники намылились куда-то портить людям настроение своим мрачным видом. Начальство тоже не было слышно, хотя не то, чтобы у них когда-то затевалась громкая возня на почве распри. На публичное рассмотрение рабочие провалы не выносились, а там хрен их пойми. Может уже давно повыгрызали друг другу из горла куски мяса и не эстетично истекли кровью на дорогостоящем полу.       С Салли они пересеклись часом раннее на неизменном месте встречи — кухне. Она ничего не сказала, кроме банального «привет» — Билл уже был готов признать, что его развели как последнего лоха на запах подсунутого медового пряника — но адресованный ему долгий пронзительный взгляд с подмаргиванием в конце подтверждал большой шухер. Пронырливая мамаша Шино, заприметив их переглядывания, ещё посмеялась, что не для него эта лампочка светит. Билл никак не отреагировал на её беззлобный стеб, чем заслужил прозвище «потерянный экземпляр» и пару-тройку нестройных смешков, что правда, затихших моментально, стоило ему равнодушно окинуть взглядом смеявшихся. Сейчас он не был в силах оценить чей-то звёздный дебют на сцене стендапа. Поняв, что дело попахивает тухлым яйцом, на него махнули рукой и продолжили пировать сами, пока он не попросил всех на выход без припрятанных пирожных в рукавах. Их на подносе по счету было.       Утомительное ожидание кончиком улиточного хвоста потянулось дальше. Заскочивший на минуту Грег в гражданской одёжке скинул на него приготовление буйабеса и отчалил, не дав никаких советов по готовке. Ну нет, так нет. Билл терпеливо засучил рукава и принялся чистить рыбу. Слезшая луска густо облепила стенки и слив раковины. Работал быстро и помалкивая в тряпочку; боялся, что голос выдаст волнение и раскусят его планы барбароса на раз-два. Если был хоть один шанс на миллион уйти под шумок с Джорджи и не ждать потом всю жизнь визит непрошенных гостей, то он готов был не просто прикусить язык, но и намертво сшить себе губы для большей надежности. Других вариантов не было и не намечалось, как в экзаменационном тесте, где был один единственный правильный ответ на фоне троих липовых. Билл понял, что отсюда ему никак. Уповать на Грея не имело смысла, тот потаскает его как ребёнок любимую игрушку и выбросит, когда надоест. Неприятное чувство лягнуло копытом в грудь, выбивая набранный в лёгкие воздух со свистящим вздохом. А чего он, собственно, ждал? На его месте любой прогибался бы в пояснице и говорил чувственное «спасибо», но нерастворившийся сахарный осадок на дне душевного стакана остался и болтался за ложкой по кругу. Вроде всё и неплохо прошло, несмотря на то, что Билл изначально на секс не рассчитывал уламываться и был настроен захлопнуть перед залётным ночным визитёром дверь. Но передумал, втянувшись в прелюдию. Так был ли смысл сожалеть? Он разогнул ноющую между лопаток спину и, отложив нож, потёр лоб незамызганной в рыбе частью кисти. Проблема не в заднице, которую страстно подмяли под себя, проблема в том, что он почувстовал себя купленным. Не за бабло, за возможные встречи с Джорджи, которыми Грей собирался его «поощрять». Потому и выворачивало от мерзости к себе. «А как же принципы, Денбро, а? Подзабылись маленько?»       Запутавшись в своих страдальческих простынях Билл не сразу обратил внимание, что «Утопия» погрузилась в зловещую тишину. Гамом она и раньше, конечно же, не сравнилась бы с кварталом Красных фонарей, но клиенты за день подъезжали часто. Срабатывала автоматика на воротах, встречающие расшаркивались в приветствиях и весело топали по дорожке с мозаикой. Билл выключил воду и, насупив брови, внимательно вслушался. Подозрительность на пару с дурным предчувствием завертели вокруг него развесёлый хоровод, пока он на них не кышнул. А что если о штурме знали заранее и просто кинули персонал на убой держать ответочку за весь творившийся здесь пиздец. Целое стадо разношерстных козлов отпущения, и он, винторогий недокозлик, в их числе. Билл поправил китель и, задолбавшись за день быть тварью дрожащей, решился наведаться к Грею, чтобы узнать, что за хренотень творится. И именно в тот момент наверху прозвучал одиночный выстрел. Вот тебе и на. Он сорвался с места и в напряжении выглянул за дверь. Не послышалось. Отголосок выстрела ещё терялся в стенах борделя. Их раскрыли? За ним идут? В порядке ли Салли? Нервная дрожь волной прокатилась по телу. Захотелось забиться в кухонный шкафчик с мусорным ведром и пересидеть там, но плоховать из-за страха непозволительная для него роскошь. Не тогда, когда был объявлен досрочный старт марафона, на кон которого была поставлена его никчёмная жизнь. Второго шанса никто не даст, хоть на коленях ползай. Билл осторожными перебежками пробрался на третий этаж и, не наводя шорох мыканием по всем комнатам, двинулся дальше, постоянно оглядываясь назад. Бдительность обострилась до максимума. Ему нужно было срочно отыскать свою сообщницу и убедиться, что она цела. В противном случае, надеяться было не на что. Копайте и хороните, вот он я. В коридоре перехода к кабинету начальства он заметил одинокую фигурку Салли, прилипшую спиной к двери. Издалека было видно, как её потряхивало от адреналина. Билл прибавил скорости шагам. Какого хрена она вылезла из комнаты для него пока оставалось загадкой. Закрылась бы и пересидела внутри. Или пописать приспичило на дорожку перед спасением? — Эй, о-отомри. Что стряслось? Ты в п-порядке?       Салли не ответила. С мнущимися губами она смотрела куда-то мимо. Ему достаточно было взглянуть на неё, чтобы догадаться, что они были здесь не одни. Влипли так влипли. — Какая встреча, мальчик с булочками. А я так надеялся, что Грей тебя укокошит.       Билл плавно, без резких движений развернулся, заслонив девчонку собой. Превратиться в дуршлаг для отбрасывания спагетти он всегда готов. Это всегда пожалуйста, и можно будет обойтись без благодарности, если ему совсем не повезет. — И что, обломилось? — участливо отозвался он. — Делишки в-выплыли наружу и Пеннивайз сложил дважды два, кому скоро умирать. Как там… «шарик выписал». Правда не мне, а тебе.       Шелдон злобно оскалился. Салли за его спиной всхлипнула, но Билл не мог отвлечься, чтобы успокоить её. Хотел, но не мог. У него тут свой убийственный форс-мажорчик наметился, с которым голыми руками не совладать. И свинтить в одиночку не получится. Салли была тем самым пластиковым пропуском в секретную базу, который надёжно прячешь в нагрудном кармашке, чтобы не дай бог не потерять. Она конкретно подставилась, рассказав ему об облаве, хотя информация, конечно же, поступила далеко не вся. Обсудить бы щекотливые нюансы. Из того, что имелось Билл разобрал только то, что здесь и сейчас сляпались несколько интересов, а он по дурости оказался под перекрёстным огнём. — До тебя он в мои делишки не влезал, — уязвленно подвизгнул Шелдон. Палец опасно подогнулся на курке — еще чуть-чуть и дышать через новую дырку было бы больно. Билл не шелохнулся с места, прикипев подошвами к полу. Поздно малодушно отступать. — Может ты сам где-то л-лохонулся, а я так — предлог? — А может ты заткнешься? — Молчу, — он перевел дух и спокойно продолжил: — Так и будем здесь стоять? — Не переживай. Стоять останусь только я, а вы двое отдохнуть приляжете.       Вот и дотрынделся, переговорщик. Язык мой — враг мой. Стоило давно принять тот факт, что отсюда его вынесут накрытым покрывалом, а паталогоанатом при вскрытии врубает диктофон и возьмет у внутренних органов интервью. У Билла конкретно мозги плавило, но лучше так, чем унизительно цепляться за любую попытку выторговать себе жизнь. — Вряд ли, — вмешался в их неудачные переговоры третий голос, одновременно внушая ему и страх, и облегчение. — Опусти пистолет, Плакса. Иначе глазом не успеешь моргнуть, как твои мозги вылетят из черепушки. — Лёгок на помине, — Шелдон осторожно повернул голову, продолжая держать Билла на мушке. Интересно, чем он руководствовался, выбирая цель? — Не видишь, ты мешаешь нам вести разговор. — Чего ты хочешь? — прямо, не расшаркиваясь на пиететы, спросил Грей. Стрелять не спешил, Шелдон вполне мог оказаться удачливым сукиным сыном и убрать заложников на опережение. — Надеешься, что сможешь скрыться? Хозяин уже выписал тебе билет на карусель в одну сторону, так что не надейся отсидеться на необитаемом острове. — Ты бы и сам сейчас искал угол, где спрятаться, если бы я рассказал ему о твоем мальчишке! — прозвучало с пренебрежительным ехидством. — Что же в нём такого особенного? Видно трахается классно, раз ты за него постоянно впрягаешься. Да, Грей? А хозяин знает, что ты любишь пользоваться своим служебным положением?       Ни один мускул на лице Роберта не дрогнул, хотя Билл по глазам проследил, что слова, как пощечина, оставили свой гаденький отпечаток. Недостаточно, чтобы выбить из колеи, но ощутимо, чтобы не спустить оскорбление на тормозах. Осведомленность Шелдона об их интрижке восхищала. Он его конкретно недооценил, купившись на вид законченного доходяги, надышавшегося алкогольными парами. — Брось пистолет и можешь валить к чертовой матери.       Повисла немая пауза. Шелдон быстро смекнул, что по части боёвки ему с Греем не тягаться, а рискни он сделать Биллу бо-бо, то по-любому сыграет в ящик, хоть так, хоть так. Сохранность своей шкуры дороже. Если беспрепятственно выйдет за территорию «Утопии», то ищи потом ветра в поле. Переиграл схемку и уничтожил. Сукин сын. — Ладно, договорились.       Грей отпихнул ничего не смыслящего Джорджи к ним с Салли, а сам наклонился подобрать брошенный пистолет от греха подальше. Билл, задержав дыхание, не спускал с него встревоженных глаз. Что-то не так. Слишком легко и просто согласился, как для того, кто был готов их всех минуту назад порешать. Значит у него в рукаве припрятан козырь. Интуиция сигнализировала об опасности, но какой и откуда предсказать точнее не могла. Несвершившиеся факты не в её юрисдикции. — Роберт, осторожно! — заорал он, заметив как Шелдон, вывернувшись шакальей породой наружу, решил пустить в ход раскладной нож, чтобы ему гарантировано не сели на хвост. На то и был расчет. От столкновения с наскочившей тушей Грей въехался спиной в перила, успев перехватить его руку и лезвие задело бок вскользь, но опоры не выдержали силу удара и целая секция обвалилась вниз. Всхлюпнула вода в выложенном мрамором фонтане, плитка пошла трещинами. Билл ничего не понял. Всё произошло в считанные секунды, мелькнув перед глазами как двадцать пятый кадр в рекламе.       Там, где только что стоял Грей и Шелдон образовалась пустота. В уши ему словно напихали ваты и звуки перестали распознаваться мозгом. Контакт с окружающим миром разомкнулся. Билл, игнорируя кричавшую ему вслед Салли, не спустился — слетел по лестнице. Грей полулежал спиной на бортике и от боли дышал сквозь зубы. Шелдону повезло меньше, его голова, вывернутая под неестественным углом, с жизнью не совмещалась. Изо рта и ноздрей текли струйки крови. Биллу на него было насрать. Если бы не умер сам, подсобил бы паскуде металлической оградкой, проломив в нескольких местах череп. Грей попробовал приподняться, но единственное чего добился — вырвавшегося из горла вскрика, переросшего в сдавленное стенание. От шока у него побелели губы, а лицо покрылось лихорадочной испариной. Вот черт. — Не смей подыхать, — Билл едва не ударился в истерику, падая возле него на колени. Все основы медицинской помощи из-под корки снесло нахрен, потому что он боялся навредить ему своими неосторожными действиями. Что если дёрнуть, а там позвоночнику пиздец?       С улицы послышалась стрельба и вопли. Парадную дверь попросту вышибло взрывной волной. В окна полетели дымовые шашки и мир вокруг разразился долгоиграющей грозой, как во время извержения вулкана Хунга-Тонга. Феерично началась облава. — Руки за голову! Давайте, ребятка, ходу, ходу! — На второй этаж! — Митчелл, прикрой меня! — Папа. Папа, я здесь! — спускалась по ступенькам Салли, нетерпеливо притормаживая, чтобы Джорджи поспевал за ней. — Пап, это Билл. Он с нами заодно. Он защитил меня. — А этот? — Он так, о-охранник. Рабочий класс, — Билл соврал, смаргивая непрошенную влагу с ресниц. Всё и так слишком, не хватало сейчас разрыдаться перед спецназовцами для полного фиаско. Грею становилось хуже; он начал бредить и постепенно скатываться в отключку. На происходящее вокруг стало резко плевать, пусть если хотят заламывают руки и тычут рожей в пол. Билл от своего ни за что не отступится.       Дальнейших объяснений не потребовалось. Салли, вцепившись в отца, кивнула, поддержав прозвучавшую ложь. Наверное поняла, что за его беспокойством стоит что-то гораздо большее, чем просто человеческий фактор. Плечи мужика расслабились и дуло пистолета ушло вниз. — Валите, пока я добрый.       «Валите» громко сказанно. Билл не мог оставить Грея лежать на этом долбанном мраморе, пока с «Утопии» слетала кирпичная облицовка, вылетали дверные полотна и оконные рамы, брызнув во все стороны стеклянными осколками и щепками, а все лица действующие могли хранить молчание до прихода угрюмого адвоката с папочкой. Билл вскинул напряженные глаза на отца Салли. — Джон, нужна карета скорой помощи, — намек был понят и неохотно принят во внимание. — Нет, не мне. С Салли тоже все в порядке. Да. Потом объясню.       Билл беззвучно шепнул «спасибо» пересохшими губами. Рядышком присел Джорджи, без конца спрашивающий, почему папа решил здесь прилечь и могут ли они поиграть. Невыдержавшие нервы скрутились обгорелыми пластиковыми проводами. — Потерпи, — он притянул зажатую в руке ладонь Грея к своей груди и просидел так до прихода медиков.

***

      Билл отирался в приёмном покое и бездумно вчитывался в полезные заметки с настенных стэндов. Треть из которых начиналась со слов «вы можете умереть, если…» Не помыли руки, например. Или его любимое «на вас чихнули в общественном месте и заразили чем-то жутко опасным». …Или вы неудачно упали спиной с третьего этажа на бортик фонтана. Билл горько вздохнул, сгорбив плечи. Врач сообщил, что у Грея трещина в позвоночнике, хоть непосредственная опасность для жизни и миновала, но… но, скорее всего, полный паралич ног и инвалидное кресло. Если прямо с больничной койки его не отвезут в камеру строгого режима. — За этим рабочим классом розыск плачет, — отец Салли — мистер Кёрхен — остановившись перед ним, деловито заложил руки за спину. Билл глаз на него не поднял и не вступил в разъяснительную полемику, сам прекрасно понимал, что перед федералами пальцы веером не покрутишь. Накрыли весь персонал и поместили под следствие. Денек-другой и они начнут давать показания, чтобы скосить набежавший срок, и все указательные стрелочки соберутся в одной исходной точке. Приказы поступали лично от их начальника — Роберта Грея. С него и спрос. Ничего так, удобненько сбрили пушок с рыльца и вымыли над умывальничком с хлоркой ручки. — Неделя максимум, — неожиданно для него продолжил говорить мистер Кёрхен. — Остаться в Нидерландах я ему не позволю. Если снова здесь объявится — не обессудь, сразу пойдёт по всем статьям. Понятно? — Да.       Вот так — коротко и по существу. Неделя, чтобы спаковаться и с чемоданами на выход за пределы страны в грёбаные мирские дали. Билл мог остаться в Амстердаме и не запариваться, как чайный лист под кипятком вылившихся проблем. Кто ему Грей? Недавний знакомый-любовник с не самой чистой совестью и характером конченного мудака. За таким «добром» нечего лить слёзы. А кто они друг без друга? Сопливый нелегал с психически нездоровым братом на руках и будущий зэк, чьи делишки тянут либо на пожизненное, либо на высшую меру наказания в виде персонального стула с ремнями и электрическим подводом в двести двадцать. Публичная смертная казнь с трансляцией по телику под хруст попкорна и сглатывание колы. Билл трезвым умом взвешивал «за» и «против» и всё равно оставался при делах. Потому что хотел при них остаться. Если не по личному интересу, то по совести. — Вы можете навестить пациента, — спокойный голос доктора заставил его оторваться от бессмысленного созерцания своих коленей. Рабочую одежду не менял, как привезли в кителе, так до сих пор в нём и щеголял. — Я не его р-родственник. — В виду исключения. Это личная просьба больного.       Билл выяснять, что да как не стал и, по-прежнему не подымая глаз, проскользнул внутрь палаты. В ноздри ударил противный больничный запах, а при виде попискивающих приборов и пластиковой трубки капельницы горло сжал удушающий спазм. Ни разу не видел этого человека слабым. Ни разу и вот теперь. Зрелище не для впечатлительных. Билл тихо приблизился, не решаясь присесть рядом с ним. Душевное равновесие и так на соплях шаталось. — Возьми. Там адрес квартиры, — Грей, накачанный до отказа обезболом, еле ворочал языком. — Возьмешь ключи и деньги… себе, — ослабевшие пальцы мягко прошлись по его ладони. — Пригодятся. Тебе и брату. Береги…себя, — он окончательно выдохся и провалился в спасительное беспамятство. Продержался, сколько мог. Ему нужно было отдохнуть, иначе организм не восстановится, а восстановится он ой как не скоро. Если вообще сможет.       Билл крепко зажал в ладони бумажку и в который раз за день ощутил, как пелена разводимой сырости застилает покрасневшие от пережитого кошмара глаза. И как быть? Вернуться в Байлмер к «семье» и делать вид, что последние полгода поглотила скоротечная амнезия, а сам он просто вышел на автобусе покататься и случайно забыл куда ехал и зачем? Хватало того, что Билл детство не вспоминал, открестившись от ненавистных призраков отца, матери и грёбаного Дерри в целом. Добровольно согласился всё потерять. Черта с два он подобный опыт повторит снова. Билл вытер нос рукой и подобрался. Пора было действовать, пока злая уверенность в собственной силе не испустила дух. — У меня просьба, — он нарисовался перед мистером Кёрхеном, который до сих пор ошивался в приемном покое. Результаты, видимо, ждал. — Частный самолет с м-медицинским персоналом для перелёта в одну сторону. — Ты отдаёшь себе отчет о чем просишь? — Я был готов с-схлопотать пулю вместо вашей дочери. Так что не обессудьте, — Билл выкрутил в обратную сторону его же недавно сказанные слова. На слух не жаловался, на память тем более, а наглость воспитывалась в таких условиях, что многим и не снилось. — Вы же хотите никогда больше не иметь с нами дела? — Ты предлагаешь?.. — мистер Керхен пристально посмотрел на него, словно сканировал торчит ли у него крыша на месте или уже давно того, тю-тю. Наивный, раз надеялся отыскать её зачатки.       Ещё в больничной палате, глядя на бледное лицо Грея, он нащупал один единственный способ сделать так, чтобы от них отстали все. Таинственный хозяин, федералы и кучка злопамятных блох, получивших возможность скопом загрызть ослабленную бойцовскую собаку, которая когда-то имела наглость их лапой из шерсти вычесать. — Пациент у-умер. Травма, несовместимая с жизнью. Врачи боролись, но увы. — Умно, — призналось нехотя, с кривой ухмылкой. Да, Билл не совсем тупой. — А медицинский персонал? — Для моего брата. Он д-душевнобольной.       Мистер Кёрхен, обдумав как следует его предложение и перетерев с вышестоящими, дал своё скупое согласие на перелёт. С условием, чтобы «никогда и ни при каких обстоятельствах…» Билл и так не собирался возвращаться в город свободы и разврата. Сколько горя он ему принёс, что до конца дней своих черпать и черпать.       Он уже всё решил и просчитал. Оставалось надеяться, что остальные подпишутся на его авантюру.