За месяц жизни на платформе Джошуа успел привыкнуть, кажется, ко всему. Он научился вставать с кровати по первому звонку будильника и засыпать под шум волн за окном. Научился не задавать лишних вопросов и понимать других артельщиков не то что с полуслова, а буквально с полувзгляда. И даже почти полюбил стряпню местного повара. Как оказалось, жить можно было и здесь, причём, если отпустить некоторые моменты и не заострять на них внимание, то жить довольно неплохо. Жаль только, что с почтой тут были проблемы. В лучшем случае письма можно было отправить два раза в месяц, когда прилетал грузовой аэробус, привозивший продукты питания, лекарства, запчасти к рабочим механизмам и прочее, столь необходимое для жизни.
Самым значительным минусом такой отдалённой работы было то, что он не мог видеться с сестрой. Это в общем-то тоже было терпимо, всё же Оливи уже не три года и она вполне самостоятельная девушка, к тому же живёт под строгим надзором бабушки. Но маленький червячок беспокойства постоянно шевелился где-то внутри. Как она там? А вдруг её накрыла первая любовь? Не обижают ли её?
Как сестра и обещала, с первой же возможностью она отправила ему письмо, где на трёх тетрадных листах рассказала ему всё, начиная с успеваемости в школе и заканчивая тем, что продают в лавке на углу их улицы. Почему-то от этого легче ему не стало, а, наоборот, тоска по дому усилилась. Правда, через пару дней его отпустило, и жизнь на платформе снова вошла в привычное русло.
Привыкшие к жизни на островах, Джошуа и его приятель даже близко не представляли, какие беды может наделать море. Шторма, цунами и приливы не опасны, если живёшь в двух десятках метров над уровнем моря, но тут, на платформе, море порой было всего в нескольких шагах, и с ним приходилось считаться.
Погода испортилась внезапно: в один прекрасный день ветер сменился на северный, а небо плотно обложило тучами. Мужики, работавшие на платформе уже не один месяц, а некоторые и не один год, как-то резко помрачнели, словно погода могла отразиться и на их настроении. Вечером за ужином Райнер пояснил, что удалось узнать об этом явлении от связных с других платформ — с ними он спокойно мог связаться в любое время. Они-то и пояснили, что к платформе сто семнадцать приближается шторм.
Примерно то же самое сказал им и Рябой, вызвавший новичков после ужина.
— Море — это вам не детские игрушки, дураков оно не любит и не прощает. Было дело… мне годиков ещё исполнилось не больше, чем вам, и я только ещё первый год работал на платформе. И даже не на этой. Смыло одного любителя прогуляться ночью на свежем воздухе. Захлестнула волна — и вякнуть не успел.
Парни переглянулись. Неожиданно всё то, что им рассказывали об опасностях, подстерегающих на платформах, оказалось непозволительно близко.
— И что, совсем… того? — спросил Джошуа, стараясь не особенно показывать нервное напряжение, охватившее его.
— Конечно, совсем. Где же его там найти, да ещё и в шторм?
— А поднять парочку монолётов? — Райнер, как всегда, мыслил максимально логично.
— В такой шторм любой монолёт так из стороны в сторону швыряет, что поди рассмотри что-нибудь в воде. В общем, не нашли парнишку. И вы смотрите, осторожнее будьте, только мне не хватало ещё перед начальством отчитываться за ваши шкуры.
Посчитав лекцию по технике безопасности оконченной, Смитсон развернулся и пошел в свою каморку. Как глава артели, он имел право на отдельную одноместную комнатку, чем с большим удовольствием и пользовался. Он не стал говорить им, что тем парнем был его собственный брат, и уж тем более о том, что за три месяца до этого у брата родился первенец, так никогда и не увидивший отца.
Непогода грозила затянуться на долго. И полбеды ещё, что они не могли полноценно работать — буровые установки работали они время от времени и далеко не в полную мощность, выпадали дни, когда они и вовсе не запускались. Основной проблемой было то, что грузовой аэробус, развозивший по платформам продукты питания, не мог вылететь в их сторону уже несколько дней. Крупное летательные судно рисковало не долететь и рухнуть в морские воды.
На платформе установился режим строжайшей экономии продуктов и воды. Казалось бы — раз уж живут посреди моря, так этой воды хоть залейся. Вовсе нет. Солёная морская вода не подходила для употребления в пищу, а очистить её от соли тоже не представлялось возможным. Да и с пищей тоже появились некоторые проблемы. Запасы таковой имели тенденцию уменьшаться, а новых набрать было неоткуда. Не рыбной же ловлей, да ещё и в шторм, им тут заниматься.
— О таком меня не предупреждали. — ворчал Райнер, выбивая шифр очередного сообщения и попутно разговаривая с Джошуа. Из-за неожиданно образовавшегося свободного времени он сидел тут же, в тёплой каморке связиста.
— Ну, о том, что на море бывает шторм, всем известно, — пожимал он плечами.
— Всем-то, может быть, и всем, но кто же знал, что эта дрянная погода может растянуться на две недели?
Оба замолчали, погружённые каждый в свои проблемы: Райнер занялся дешифровкой пришедшего сообщения, а Джошуа размышлял, сколь же могучим и сильным может быть море. Как-то раньше он не особенно об этом задумывался.
— Слушай, я тут подумал, ты что, наизусть помнишь все ключи к шифрам? — спросил приятеля Джошуа.
Вообще, в среде связистов считалось дурным тоном открывать свои маленькие профессиональные секреты. Об этом им твердили едва ли не с первого дня курсов. Но одно дело рассказывать каждому встречному, и совсем другое — Джошуа. Он не был случайным человеком. Друг и практически брат, он заслужил доверительное отношение.
Они познакомились совершенно случайно, когда Джошуа вмешался в начинающуюся было драку уличных мальчишек, грозившую Райнеру в лучшем случае парой выбитых молочных зубов. Драка тогда так и не состоялась, а мальчишки со временем сдружились между собой. И в дальнейшем предпочитали влезать в драки вместе. Вдвоём было сподручнее отвешивать тумаков противникам. Наверное, если бы не этот случай, так они бы и не пересеклись никогда. Райнер хоть и не относился к детям местной элиты, но его семья положение в обществе имела куда выше, чем семья Джошуа.
Он молча открыл выдвижной ящик стола и продемонстрировал толстую записную книжку.
— Ключи к шифрам, каналы связи, сроки замены оборудования. И ещё кое-что по мелочи.
— То есть фактически любой может зайти сюда, найти нужный канал и отправить сообщение?
Молодой связист поморщился. Отчасти это было правдой. Иногда, за неимением обученного человека, поступали так: брали первого попавшегося смышленного парня, хотя бы немного разбирающегося в технике, отправляли его к любому связисту и обучали на месте. Главное, чтобы знал настройку аппаратуры, а шифровать можно и по записям. Не столь уж сложная задача.
— Минимально — да. Если речь не идёт о настройке, ремонте и прочее и прочее. Ну и при условии, что данный канал связи открыт и продолжает функционировать. Иногда, когда объект теряет свое стратегическое значение, его частоту передают другому объекту. Иногда она остаётся. Это явление называют мёртвыми частотами. Например, платформа семьдесят пять, та, что неподалёку от нас, перестала работать уже лет шесть назад, но никто так и не потрудился перекрыть её частоту. Правда, сам понимаешь, слать сообщения на пустую платформу нет никакого смысла.
***
Следующий день выдался не в пример лучше нескольких предыдущих. Небо было всё столь же мрачным, но дождь прекратился, и порывы ветра уже не норовили опрокинуть в воду каждый раз, когда выходишь на открытую площадку. Съев скудный завтрак, артельщики разошлись по рабочим местам. Непогода — это конечно неприятно, но кому-то всё равно нужно было работать. Дома на летающих островах сами себя не отапливают.
Джошуа осмотрелся и прикинул фронт работ. В целом за четыре дня непогоды количество мешков с торфом увеличилось незначительно. Но и без дела сидеть ему не грозило. Однако в этот раз события с самого утра нарушили свой привычный ход.
Началось всё со странной суеты рядом с помещением склада — там, где под навесом стояли два рабочих монолёта, имевших, кроме кабины пилота, ещё небольшой грузовой отсек. Их использовали для доставки торфа на острова. Обычно в зависимости от того, куда требовалось доставить партию, это занимало от нескольких часов до двух дней. В случае, если лететь было далеко, то утром пилот вылетал, к вечеру доставлял торф на дальние острова, оставался ночевать на острове в специально оборудованной для этого гостинице. И только утром вылетал обратно.
— Даже если этот говнюк сдохнет, ни слезинки не пролью! — басом орал Рябой. — Чтоб ему морской дьявол лично все волосы на жопе повыдергивал!
Джошуа не имел ни малейшего понятия, о ком конкретно шла речь, но фантазия главы артели ему однозначно нравилась. Он попытался представить это действо и зашёлся в приступе смеха. Внезапно вопли Рябого оборвались, а затем дверь на торфяной склад открылась.
— Так, кто это тут у нас веселится? Я смотрю, у тебя сегодня не так уж много работы.
Чёрт знает, что там у них произошло, но Смитсон выглядел злым, как разъяренный бык. И без того узкие и маленькие глазки были ещё сильнее прищурены, желваки дёргались так, словно он хотел что-то разжевать. С опозданием Джошуа подумал, что иной раз лучше не попадаться начальству на глаза, но было уже поздно.
— А вот ты и полетишь вместо Аарона. Этот старый дурень не нашел ничего лучше, чем выпить настойку, заныканную где-то там в комнате. И ладно бы если бы так, но кто просил его закусывать заплесневевшими сухарями? С самого утра блюёт, а у нас уже который день ни одного мешка торфа не отправлено. Ты же вроде с самого начала хотел пилотом быть?
В этом Джошуа не отличался от сотен мальчишек Арахантэ. Самая популярная детская мечта была, есть и будет — пилотировать монолёт или даже громоздкий аэробус. Но ему маленькие одноместные монолёты нравились куда больше. Ощущение полета, когда сидишь в кабине, крытой толстым калёным стеклом, было просто непередаваемо. Хотя ему только и приходилось, что на курсах летать над островом.
— Ты монолёт-то в воздух поднять можешь? — с сомнением спросил Рябой, но уже чуть спокойнее.
— О чём речь? Конечно, могу!
В мечты Джошуа не верил, по его мнению, они никогда не сбывались. Либо сбывались так, что лучше бы не сбывались. Но тут от неожиданности он утратил свой извечный скептицизм. Зато Смитсон значительно подобрел, поняв, что, кажется, нашел решение проблемы. Конечно, водить монолёт тут умел каждый третий если не каждый второй, но лишних людей на платформе не держали. И просто так взять и отправить, например, бурильщика, он никак не мог. И так из-за вынужденного временного простоя он сильно отстали от графика работ. А здесь просто-таки идеальный вариант: можно отправить, пока придурок Аарон проблюётся, а уже завтра каждый на своё место идёт и работает.
Джошуа со всех сторон осмотрел монолёт. Маленькая и проворная машинка оказалась покрыта слоем пыли и местами — машинным маслом. Сразу видно, что это не какой-нибудь прогулочный монолёт, созданный для развлечения богатой публики, а рабочая машинка. Небольшая кабина, в которой места едва хватало на одного пилота и пару сумок багажа при случае. В хвостовой части — отсек для груза.
Загрузив мешки с торфом и проверив все накладные, Джошуа был готов к своему первому полёту над морем. Закинул в кабину рюкзак с едой на раз перекусить, документами, фляжкой с водой и прочим минимумом необходимых вещей. Наконец можно было отправляться. Он залез в кабину монолёта, уселся поудобнее, вдохнул запах топлива и потёртой кожи, покрывавшей сидение и штурвал. Помахал рукой Райнеру, ради такого случая вышедшему на взлётную полосу, и дёрнул рычаг.
Монолёт гулко загудел, легонько затрясся. Джошуа щёлкнул тумблером переключателя скоростей и осторожно повёл штурвал, приноравливаясь к машине. Небольшой разгон — и он впервые за долгое время взмыл в небо.
Путь предстоял не самый далёкий и не самый сложный, всего-то до Хортики и обратно. Всё вместе не должно было занять больше пяти часов. Он любовался видом моря с высоты птичьего полёта и наслаждался чувством свободы, от которого вновь закипала кровь. Хотелось выдать до упора, рвануть на максимальной скорости, проверяя, на что способна эта малышка. Но разум говорил, что пора бы оставить подростковые замашки и становиться серьёзным взрослым человеком. А потому он спокойно летел по направлению к Хортике, время от времени сверяясь с показателями приборов.
***
Рябой стоял на открытой площадке платформы и смотрел на удалявшийся монолёт.
— Кто-нибудь скажет мне, какого такого хрена он летит не в ту сторону?
Действительно: то, что машина отклонилась от нужного маршрута, было видно даже невооружённым глазом.
— А ему кто-нибудь сказал, что там неисправны приборы? Компас даёт отклонение градусов на двадцать…
Все повернулись в сторону говорившего. Опираясь спиной на дверь, сзади стоял Аарон. Бледный до синевы, он, однако, тоже вышел посмотреть на первый полёт нового пилота.
— Я думал, ты давно отремонтировал…
— Да всё как-то времени не было, да и привык я лететь с поправкой на ошибку приборов.
В голове Смитсона стала проясняться картина происходящего. Масштабы грядущей катастрофы зашкаливали.
— Так, а что будет, если он не внесёт поправку?
Слово «если» вообще-то тут было излишним. Поправку Джошуа внести попросту не мог, так как не знал о её необходимости.
— Он улетит в туманность…
Аарон замолчал. Как и все вокруг. Самым паршивым было то, что старые образцы монолётов, к которым относился этот, не были оборудованы радиосвязью, и сообщить Джошуа об опасности никто не мог.
Сам же Джошуа и понятия не имел о том, что ему грозило. Он просто летел, скользя между поверхностью моря и мрачным небом, то и дело окунаясь в непроглядные облака.
