По воле случая

      – Но солдаты... Ведь должны же были остаться те, кто участвовал в той войне? – довольно резонно спросил Каин.       Он никогда не собирался становиться повстанцем. Его вполне устраивала обычная, ничем не примечательная жизнь. Он ходил в школу, помогал отцу на шахте, бегал с соседскими парнями на реку за рыбой. Делал всё то, чем обычно занимаются в свободное время подростки. Но потом случилось несчастье. Собственно, о том, что случилось, никто и не собирался его оповещать, только потом, расспросив таких же как его отец работяг-шахтёров, он узнал, что на шахте случился пожар, несколько человек погибли. А пока к нему пришел директор школы и будничным тоном заявил, что в связи со смертью отца и ещё более ранней смертью матери, Каин остался сиротой и ему надлежит к завтрашнему дню освободить дом. А самому явиться с вещами в кабинет директора школы, откуда его заберут в закрытую школу для детей-сирот.       Разбираться что это за школа для сирот он не стал, вместо этого он собрал вещи и исчез из поля зрения директора школы, предпочтя бродяжничество муниципальному приюту. Там, на одной из городских площадей, его и подобрала Эмина.       – Для столь молодого юноши ты неплохо соображаешь. Однажды, когда я был ещё чуть моложе чем ты сейчас, я видел как неподалёку от моего дома рабочие рыли котлован, там предполагалось сделать пруд, для нужд нашего маленького городка. Они вырыли совсем немного, когда наткнулись на кости. На множество человеческих костей. Одних только черепов я насчитал там два десятка. А потом приехал градоначальник и котлован в срочном порядке было приказано закопать. Пруд всё же вырыли, но немного в другом месте, а ту историю было сказано забыть. Всем объяснили, что скорее всего рабочие наткнулись на старое кладбище.       Амаль договорил устало прикрыл глаза. Он видел всё это и раньше, день за днём сталкиваясь с иногда мелкими, а иногда крупными несостыковками. Видел и не мог собрать разрозненные данные воедино. И это он – один из ведущих инженеров. По крайней мере когда-то он таким был. Чего ждать от простых граждан? От таких пареньков как Каин...       – А вдруг это и вправду было кладбище? – Каин тоже не собирался сдаваться.       – Это и было что-то вроде кладбища. Братская могила. Черепа многих были пробиты, кто-то, вероятно, получил пулю в сердце. Или ещё куда. К сожалению мертвецы лучше всех хранят свои тайны. Видишь ли проблем тут сразу несколько: всех этих людей расстреляли и это первая...       – Кладбища в этом месте не было, а кости были слишком хорошо сохранившиеся для древнего захоронения. Да и у древних как-то туговато было с огнестрельным оружием, – закончил за него Верен.       – Именно так, – кивнул головой Амаль.       – Но те, кто живёт за туманом, они же должны помнить... – ещё раз попытался Каин.       – Вовсе нет... – возразил ему Джошуа.       Джошуа с самого начала был для Каина загадкой. Слишком молод и явно получивший не столь блестящее образование как сам Верен, он, тем не менее числился в "любимчиках" у Верена. Никто точно не знал откуда взялся этот парень и почему Верен так доверяет ему, а он сам не спешил открывать свои тайны кому бы то ни было.       – Мир за туманом живёт по своим правилам и, пожалуй, они ни чуть не лучше здешних. Вся власть сосредоточена в руках церкви, а если быть чуть точнее то в руках церковной верхушки. Именно они хранители тайн и истории. Спорить с ними не просто опасно, а смертельно опасно.       Джошуа говорил достаточно тихо, вынуждая прислушиваться к каждому своему слову. Казалось, что он уже изрядно устал, словно на его плечах был груз многих десятилетий жизни, совсем молодой, он смотрел так, как смотрят уставшие от жизни старики.       – Три столетия это достаточный срок для того, чтобы заставить забыть, – довольно пессимистично закончил он.

***

      В бункере было не так уж много места для того, чтобы каждому выделить отдельную комнату. Эмина согласилась пожить в одной комнате с Каином, Амаль и Джошуа в другой, Верен в третьей и ещё две были свободны на всякий случай. Жизнь входила в более или менее стабильное русло. Если это вообще можно было назвать стабильностью.

***

      Занавески на окне должны быть белыми. Нет, никто и никогда не издавал такого закона, но каждая мало-мальски уважающая себя хозяйка знала это неписаное правило. Белые и хрустящие от крахмала. Для чего их нужно было крахмалить точно не знал никто, но зато все знали, что если у тебя не накразмалены зановески то ты отвратительная хозяйка. Марлу тоже знала это.       – Мама, а зачем мы это делаем? – спросила маленькая девочка лет пяти, крутившаяся рядом с ней.       Марлу улыбнулась, в очередной раз отметив как глаза малышки похожи на глаза Райнера. Она даже хмурилась точно так же если вдруг чего-то не понимала.       – Ну мы же с тобой хозяюшки, правда?!       Милли смешно хмурилась и сердито вертела головой. Ей было всего лишь пять лет и она переживала тот самый возраст, когда ей категорически не хотелось соглашаться.       – Мама, вот если бы мы не приготовили кушать, то мы бы были плохими хозяйками, а занавески это всего лишь занавески.       Некая истина в этом конечно была. Та самая, которая свойственна только детям, способным мыслить не зависимо от привычных стереотипов. В её сознании занавески никак не сочетались с хозяйственностью.       – Может и так, но... Наверное ты будешь смеяться: я и сама не знаю. Может быть для красоты? – улыбнулась Марлу.       В общем-то её можно было назвать по-своему счастливой женщиной. Их с Райнером брак был куда удачнее чем у кое-кого из её подруг. Может быть Райнер и не отличался особым вниманием, может быть он мог забыть о годовщине их свадьбы и редко находил время чтобы сходить с сыном на речку, но он всегда и во всем поддерживал жену. "Мама всегда права", – внушал он Виго и Милли когда те начинали проявлять характер и не желали слушаться. Он не напивался до поросячьего визга, как частенько бывало у Мориса, мужа одной из подруг Марлу. Он не поднимал руку на жену и детей, а им не приходилось прятать под длинными рукавами синяки после очередной вспышки гнева супруга, как иногда это бывало у Колин и двух её дочерей. И он всегда помнил во сколько ужин, заранее предупреждая если опоздает.       – Ой, мама, смотри! Зачем папа бежит и машет руками?       Марлу выглянула в окно и обомлела: с пригорка и впрямь бежал Райнер, размахивая руками и что-то крича. Марлу открыла окно, стараясь понять, что же такое происходит.       – Гите... Бегите! Бегите! – кричал Райнер, показывая в сторону леса.       – Что? Зачем?       – Бегите!       Раздался хлопок и Райнер пригнул голову, обхватывая её руками. Где-то рядом стреляли...

***

      Она знала этот лес как свои пять пальцев, ещё в детстве, едва лишь её стали отпускать одну, как она исследовала его буквально вдоль и поперёк. Он не был ни особенно большим, ни излишне густым, за три часа его можно было пройти насквозь и выйти к морю, туда, где когда-то она впервые встретила Джошуа - парня, прилетевшего из-за тумана. Но если пойти на северо-восток, то можно было выйти на пустынный и узкий морской пляж, со всех сторон закрытый довольно острыми скалами. Сам по себе он не представлял интереса: узкая полоса песка, где и укрыться-то негде. Однако, если обогнуть один из утёсов, пройти почти по колено в воде и умудриться не разбить голову, подскользнувшись на подводных валунах, покрытых склизскими водорослями и тиной, то можно было пройти к полузатопленный пещере. Собственно, именно туда и шла Марлу, осторожно переступая, ощупывая ногами каждый камень под водой и держа на руках Милли.       – А папа и Виго тоже придут сюда? – тихо-тихо спрашивала девочка, обнимая мать за шею.       – Обязательно, дочка, надо только подождать, – заверила её мать.