***
Это местечко славилось дешёвым алкоголем, недорогими проститутками и полным безразличием местной полиции к происходящему. Обычно тут собирались мастеровые, мелкие ремесленники из тех что попроще и заводские рабочие. За несколько монет можно было получить достаточно местного пойла, гордо именуемого вином, а за небольшую доплату ещё и чесночные колбаски или суховатый солёный сыр, закупаемых у местных сыроваров. Молодой парень немного удивлённо озирался по сторонам, кажется он был тут впервые и немного не ожидал увидеть такую разношерстную компанию. За одним из столиков обжималась парочка, казавшаяся на первый взгляд молодыми влюблёнными, а на второй: местной девицей не высокой социальной ответственности и её клиентом. За другим трое пьяных в драбадан мужчин о чём-то ожесточённо спорили, периодически стуча кулачищами по столу. Рядом раздавались крики и шум драки. И при этом никто не обращал абсолютно никакого внимания на окружающих. К новоприбывшему гостю мгновенно подскочил хозяин: – Господин у нас впервые? "Господин" выглядел так, словно уже давно забыл когда ему удавалось спать под крышей. Типичный бродяга из не самых спившихся: грязный, трезвый и усталый. – Столик есть? – стало спросил парень и закашлялся. Нет, столиков не было, впрочем, местная публика была как правило непритязательна и лояльно относилась к соседям. – Свободного нет, но если господин желает, то я бы мог подсадить вас к кому-нибудь из наших гостей. – Господин желает, – так же сипло сказал парень, снова оглядывая зал и прикидывая в каком его углу самая меньшая вероятность получить по морде раньше чем успеет напиться до беспамятства. – Пойдёмте туда, – кивнул хозяин и углубился куда-то в зал. Парень последовал за ним, судя по всему это было самое дешевое в этих окрестностях заведение, где можно было бы немного поесть и прилично напиться, а это именно то, что ему сейчас было нужно. Хозяин заведения привёл его за один из дальних столиков, где в одиночестве сидел мужчина. – Простите, господин, мест больше нет, а этот молодой господин тоже хотел бы отдохнуть... – начал было хозяин. Мужчина молча махнул рукой, мол не проблема, пусть сидит. – Джошуа, – представился парень, садясь на свободный стул. Его случайный собеседник молча кивнул. Кажется, он не отличался особой болтливостью. – Что вам, господин? – Вино не бери – отрава. Но джин тут не плох, особенно если каналья-трактирщик сочтёт возможным не разбавлять его водой, – вдруг сказал мужчина, всё так же глядя в свой стакан. – Эм... Джин, и что-нибудь поесть, – кивнул парень, представившийся как Джошуа. Трактирщик, пунцовый как спелый томат, умчался на кухню, мысленно проклиная на чём свет стоит, доброжелательного мужчину с ходу выдавшего кое-какие его тайны. Джошуа присмотрелся к мужчине, тому было около сорока, но уставшее лицо заметно старило его. Коротко стриженые волосы или и впрямь были столь светлые, что казались практически белыми, или выгорели на солнце. Светлые серо-голубые глаза с на удивление длинными ресницами, чуть большеватый нос с горбинкой. – Спасибо, – улыбнулся ему Джошуа, убедившись, что тот на него смотрит. – Не за что, если этого пройдоху временами не ставить на место, то пить в этом городе и вовсе будет не где, – всё так же меланхолично ответил мужчина. – Я тут совсем недавно, ещё и не знаю города, – пояснил Джошуа. – А я давно. В общем-то практически всю жизнь. Но сказать, что знаю этот город к сожалению тоже не могу. Мейрик. Верен Мейрик, я тут что-то вроде местного коновала. В целом конечно врач, но некоторые из пациентов придерживаются иного мнения. Джошуа рассмеялся, было в этом Верное что-то такое, что ему определённо нравилось.***
Почему-то Верену вспомнилась первая встреча с Джошуа. В тот день они оба изрядно напились в одной забегаловке, больше напоминавшей крысиную нору. Ещё в тот день ему показалось, что в этом парне что-то есть. Что-то такое, делавшее его не похожим на остальных. Тогда он даже понятия не имел ни о затуманье, ни о летающих островах и машинах, способных летать. И уж тем более не поверил бы, скажи ему Джошуа, что он пришёл практически из другого мира. Об этом он рассказал Верену многим позже, когда и впрямь начал доверять ему, а тот поверил сразу и безоговорочно. На столе лежала стопка бумаг, наверное, это были одни из самых драгоценных бумаг в этом мире. Если не самые драгоценные. Чудо, что они смогли их получить. Ну и немного людской невнимательности. Джошуа вообще не должен был иметь допуск к ним, однако, по извечному людскому пофигизму имел. Второе чудо, что их хватились позже, чем можно было ожидать, случайно дав возможность передать эти бумаги Верену и укрыться самому. Он наклонился, силясь разобрать хоть что-то в многочисленных чертежах. Но он врач, а не инженер, для него они так и оставались рисунками, испещрёными многочисленными цифрами. Он осторожно провёл ладонью по листу, бумага была чуть шероховатая и тёплая на ощупь. Как странно: бумага несла на себе чьи-то знания, но при этом сама по себе была ни чем. Верен встал, взял весь ворох бумаг и вышел из своей комнатушки. Это надо было показать Амалю. – Не может быть! Этого просто не может быть! – восхищённо шептал Амаль, рассматривая бумаги листок за листком. – Однако, это есть. Сможем ли мы, имея вот это, отремонтировать аппарат, если он пережил падение? Амаль оторвался от созерцания чертежей. – А он у нас есть? Как всегда он задавал правильные вопросы, усмехнулся Верен: – Есть. Но как пояснил Джошуа, тот, который у нас есть, немного другой модификации чем тот, с которого рисовали эти чертежи. – Объясни поподробнее, если это конечно возможно. – Да что тут объяснять? То, что Джошуа прилетел из затуманья для тебя уже не новость. И то, что он способен поднять в небо эту машину - тоже не новость. Амаль кивнул, скрестив руки на груди и то рассматривая чертежи, то вновь глядя на собеседника. – Но он не единственный, кто долетал сюда, были и другие. У нас есть аппарат, чей пилот погиб при приземлении, а сам аппарат мы перехватили чуть быстрее чем правительство. Но эти чертежи делались по аппарату на котором прилетел Джошуа, они не совсем соответствуют тому, который у нас есть. Хотя, как говорит он сам: основные принципы те же. – А что стало с аппаратом, по которому рисовали эти чертежи? – Его изучали не один год, разобрали на винтики, перерисовал все, каждую заклепку. И всё это тут. Джошуа унёс всё, что смог, и напоследок уничтожил сам аппарат. Он теперь не то, что не полетит, он не подлежит восстановлению и снять с него чертежи повторно теперь невозможно. А Джошуа числится одним из самых опасных государственных преступников. Амаль громко расхохотался: – А этот парень из другого мира нравится мне всё больше! Его собеседник лишь печально усмехнулся.