В небольшом помещении было душно до того, что каждый вдох давался с трудом. Пот тёк по лицам многочисленных мужчин, сидевших на стульях, стоявших вдоль стен, а то и вовсе расположившихся на полу. Наконец, кто-то догадался открыть окошко. Порыв холодного осеннего воздуха ворвался в помещении, люди вздохнули чуть свободнее.
– Следующий! – крикнули из-за приоткрытой двери.
Один из мужчин встал и ушёл в соседнее помещение за ту самую дверь. Его место тут же занял один из тех, кто ждал очереди стоя. Желающих разговаривать тут не было, разве что по необходимости парой слов перекинуться, в основном же мужчины молчали. У каждого была своя причина придти сюда и обсуждать её с другими никто не собирался. У стены стоял совсем молодой парень в грязной и изрядно потрёпанной одежде, он выглядел отстранённым и замкнутым, как человек, не желающий общаться хоть с кем-то. Он пришёл сюда с определённой целью и пока не достигнет её... Часа три спустя очередь дошла и до него.
– Входи, – работник, оформляющий документы, с сомнением посмотрел на оборванца.
Парень прошёл и сел на стул. Осмотрелся. Помещение было небольшим, большую его часть занимал стол, два стула и шкаф с бумагами. Сидевший за столом мужчина достал очередной листок бумаги и положил перед собой.
– Семнадцать лет есть? – кисло спросил он, рассматривая сидевшего перед ним парня.
– Есть, – кивнул он и пояснил: – три месяца назад исполнилось.
Мужчина скривился, демонстрируя своё недоверие этой информации. Но записал.
– Звать как?
– Каин Арави.
Жизнь никогда не баловала Каина, он родился в самой обычной семье, где отец днём работал на шахте, а вечера коротал в компании таких же как он сам шахтёров. Наверное, это было не правильно, и наверное он мог бы делать чуточку больше для своей жены, но иногда понимание приходит позднее, чем хотелось бы. Были вещи о которых он сожалел, но не мог исправить, и отношения с женой входили в их число. Тихая и молчаливая, она редко спорила с супругом, ещё реже о чём-то его просила. Может быть просто не умела просить.
Родители Каина поженились довольно таки поздно, обоим тогда уже приближалось к тридцати. Тут не было какой-то всепоглощающей любви или страсти, скорее просто обоим это было удобно. Год спустя на свет появился Каин. Мальчик родился крупный и здоровый, хорошо кушал, исправно прибавлял в весе, не создавая родителям особых проблем. Наверное именно поэтому у его отца возникло это ложное чувство, что его жена со всем справиться сама, а он может расслабиться и отдохнуть в своё удовольствие.
Каин помнил мать строгой и спокойной женщиной. Она молча перевязывала ему ногу чистой тряпицей, когда он упал на улице и повредил колено, она молча пила горькие травяные отвары, когда её начал мучить надсадный кашель. Она так же молча колола дрова, когда муж в очередной раз задерживался с друзьями, оставив её с маленьким сыном без дров. Со временем кашель становился чаще, а лицо бледнее. Даже соседи порой говорили, что ей бы к врачу обратиться, но где бы она могла взять такие деньги? Да и новая беременность здоровья тоже не добавляла.
Ему было всего пять лет, когда мать умерла, так и не оправившись от тяжёлых родов, перед этим произведя на свет мёртвого ребёнка. Их так и похоронили вместе в одной могиле: мать и его мертворожденного брата. А Каин остался жить с отцом.
Отец честно старался, он самостоятельно убирался в их домишке, готовил утром завтрак, а вечером ужин, стирал и зашивал порванные на коленках штаны маленького сына. Он почти забыл что такое посиделки с друзьями, и, кажется, впервые понял какой это труд вести домашнее хозяйство. Но к сожалению всё, что он мог это придти на могилу жены и попросить прощения. Нельзя сказать, что Каин ощущал себя в чём-то обделённым, он рос в бедном районе и мало чем отличался от своих сверстников, а в чём-то был даже более благополучным, по крайней мере он никогда не голодал и ему всегда было что надеть.
Отец рано начал брать сына с собой на работу, в их районе это было привычным делом, лет с десяти дети уже помогали на выгрузке угля, или подметали угольную крошку. Так и Каин к двенадцати уже хорошо ориентировался в штольнях и шурфах, проводя всё, свободное от школы время, в шахте. И, наверное, он точно так же как отец стал бы шахтёром, не повернись судьба несколько иначе.
В тот день Каин был в школе, когда прибежал один из ребят и крикнул:
– В шахте пожар!
Каину было пятнадцать, но он уже неплохо понимал, что может скрываться за этими простыми словами. Впрочем, как и другие. Ребята побросали свои книги и сутки и побежали к шахтам, у большинства родители работали именно там, даже матери, редко стоявшие в забоях, но всё же помогавшие горнякам.
Огромный чёрный дымный хвост стелился низко над землёй, разнося гарь и сажу. Подойти к шахтам было практически невозможно и ребятам оставалось только стоять поодаль, дожидаясь новостей. И постепенно новости начали доходить до них обрывками фраз:
– Всё сгорело... Вспыхнуло как спичка... – говорил пожилой мужчина, утирая сажу с лица обожжеными ладонями.
– Троих достали... Мёртвенькие как полешко... Обгорели, что и узнать сложно, – причитал другой.
Кто-то рассказывал как спасался от пламени, кто-то вздыхал и молча курил, сидя на земле, кто-то отворачивался и вытирал так не кстати подступившие слёзы. Ещё не скоро люди свыкнуться и смогут жить дальше, ещё долго будут помнить эту досадную аварию, начавшуюся с людской глупости и не дальновидности. Но Каин будет помнить дольше других.
– Работал? – мужчина не проявлял никакой заинтересованности, он механически опрашивал и записывал ответы.
– На шахте, пока отец был жив.
– Что с отцом?
– Погиб во время пожара в шахте.
– Потом не работал?
– Ну подрабатывал, то к кому-нибудь наймёшься по хозяйству помочь, то телегу разгрузить, то крышу сарая перестилать. Платят конечно немного, но и это уже хорошо, – уклончиво отвечал парень.
Не разъяснять же ему как он встретил Верена, как ушел в ряды подпольщиков, как бродяжничал в Роми, собирая информацию. У него была одна и весьма конкретная задача: попасть в страну Четырнадцати островов, и он её выполнит с достоинством.
***
Сегодняшняя встреча была абсолютным исключением, не вписывающимся в привычки этого, наделённого властью человека, до сих пор Де Форло всех своих посетителей принимал исключительно в своём кабинете, где был уверен в каждом камне в стене. Но сегодня он решил несколько иначе.
Сад вокруг его резиденции был огромен, и, надо сказать, весьма запущен. Разве что розовые кусты, росшие по краям крыльца были всегда подстрижены и ухожены. Но самому хозяину нравилась эта запущенность, он любил сидеть в беседке, летом сплошь увитой плющом, пить травяной чай, слушать птиц. Правда сейчас не было ни птиц, ни плюща, всё же на улице стояла поздняя осень, весьма не располагавшая птиц к пению.
Рейзо сел на скамеечку в беседке, приглашенный молчаливым жестом хозяина.
– Здесь хорошо. Летними вечерами здесь можно смотреть на звёзды, если бы ещё комары и мошкара не докучали.
Гость осмотрелся, сад и впрямь выглядел живописно в своей полузаброшенности, и, пожалуй, живи он здесь, он бы тоже любил сидеть в этой беседке.
– Чаю? – в этот раз Де Форло не предлагал алкоголь, решив, что уж если отступать от традиций, то во всём.
– Да, пожалуй, – кивнул Рейзо, видимо тоже решивший, что сегодня можно и так.
Они пили напиток молча, согревая руки об чашки, рассматривали жёлто-бурые осенние краски, природу, прекрасную в её увядании. Видимо, не сговариваясь, решив посвятить немного времени созерцанию прекрасного.
– Кто бы знал как живут ТАМ, – наконец, заговорил первым Рейзо.
Де Форло поставил чашку на столик, задумчиво посмотрел вдаль. Он знал, он всегда знал...
– Знают. Не все забыли веру предков, – загадочно сказал он.
Естественно он догадывался о том, что у Де Форло были свои осведомители даже там, но вот так почти что откровенно он говорил об этом впервые.
– Наша вера зародилась вовсе не здесь, а там. Да... А потом случилась война, наверное, это было неизбежно и вопрос был только лишь во времени. Но как бы там ни было, а церковники встали на сторону нашей страны. Многие из них бежали сюда, кто-то ушёл в народ, унеся с собой свою веру, но спустя несколько поколений почти всё, что знали в народе, затерялось и растворилось. Но есть ещё там люди, верные нашему ордену.
Он снова замолчал, видимо, решив, что и этой информации с лихвой хватит его собеседнику.
***
Джошуа буквально не верил своим ушам: Верен, тот самый Верен, который всегда понимал его, и всегда поддерживал. Который практически спас Эмину и привёл Каина, теперь отправил того же Каина на войну?
– Как? Объясни мне, как до этого можно было додуматься? Он же практически ещё ребёнок!
Реакция вполне ожидаемая, но тем не менее всё равно неприятная. Верен сморщился, это было совсем не то, о чём бы он хотел говорить, но приходилось.
– Ты зря недооцениваешь Каина. Он сильнее и умнее, чем тебе кажется. Просто постарайся верить ему, – ответил Верен и похлопал друга по плечу.
Джошуа нервно сжимал пальцы в кулаки, но что он мог сделать? Побежать туда и забрать пацана на глазах у всех? Кажется, тут ему и впрямь оставалось только лишь довериться старшему другу и его интуиции.
