Ветер трепал волосы, всего лишь час назад с такой тщательностью уложенные в причёску. Никогда, ни прежде, ни сейчас, Рамили не позволяла себе выйти из дома с растрёпанными волосами. С детства привыкшая к роли "самой хорошей девочки", она даже сейчас не могла с ней расстаться.
Живя на летающих островах, к ветру приходилось привыкнуть с самого детства. Даже когда над водами предвечного моря стоял полный штиль, тут дул ветер. Когда-то он был сильнее, когда-то слабже, но он всегда был. Это было столь же привычно как например снег зимой, или цветение деревьев по весне. Ветра рождались, жили и умирали тут на высоте, к ним относились как к чему-то обыденному и родному. Их любили, их поимённо перебирали в молитве, принося по весне и по осени дары богам небесных чертогов. Каждый ребёнок умел различать ветра даже раньше чем учился читать и писать. И Рамили не была исключением, она привычно поправляла волосы, даже не подумав сетовать на ветер.
– Туман... Ты слышал?
Рамили обернулась. А вот туманы на такой высоте не были частым явлением. Туманов тут не ждали и можно даже сказать, что их боялись. Хотя правильнее всё же сказать, что их опасались, считая предвестниками чего-то исключительно мерзкого. В детстве Рамили часто слышала от бабушки, что туман там, куда идёт беда. И даже её рациональный до мозга костей муж иной раз удручённо качал головой и говорил: "и чего ждать, если на остров поднялся туман?". Говоривший оказался смутно знакомым молодым мужчиной, кажется, он жил где-то неподалёку, по крайней мере Рамили частенько встречала его то на рынке, то а ближайшем магазине.
– Да как тут не слышать. Вот не даром говорят, что от тумана хорошего не жди. А уж от этого тем более, – покачал головой второй мужчина.
Ждать пока они обсудят все свои проблемы, расскажут о своих опасениях и что там у них ещё, Рамили естественно не стала. Не прилично хорошей девочке стоять посреди улицы, слушая чужие разговоры, даже если этой девочке минул пятый десяток лет. В общем-то она вышла на улицу не для того, чтобы слушать чужие разговоры, а с вполне конкретной целью: дойти до рынка, купить курицу, немного картофеля и зелени. Почему-то вспомнилось, как её муж любил когда она готовила курицу с пряными травами и картошкой. Она неосознанно улыбнулась, ведь и впрямь она тогда была счастлива. А кто-то и вовсе не знает этого счастья. Может быть даже это уже не так уж и мало?
Рынок был местом практически сакральным, тут встречались и расставались, тут любили и ненавидит, тут протягивали друг другу руки и вершили свою пусть маленькую, но месть. Рынок был если не центром города, то его сердцем. Никто, будь то горожанин или приезжий, не могли пройти мимо рынка, так или иначе, но все вынуждены были приходить сюда, одновременно любя это место и ненавидя.
Когда-то Рамили любила ходить сюда с маленьким сыном. Райнер был подвижным и даже шкодливым ребёнком, но всякий раз он умудрялся очаровать хоть одного из продавцов, и всегда выходил с рынка с горстью карамелек или орешков в сладкой глазури. Райнер давно вырос, Райнера забрал туман, а она до сих пор почему-то жила. Кто же теперь знает для чего. Ей казалось, что это скорее по инерции, вроде как и умерла бы давно, да организм не знает как это, вот и живёт всё больше по привычке. Рамили мотнула головой, словно отгоняя наваждение, её моментально окружил шум и гомон толпы.
– Туман... Говорят, они пришли ...
Женщина снова остановилась, стремясь уловить о чём говорят эти люди, но те, кто шёл позади неё, вовсе не собирались останавливаться, ее бесцеремонно толкнули, заставляя идти. И она пошла, второй раз потеряв нить умозаключения. Она проходила ряд за рядом, придирчиво выбирая куриную тушку, не слишком жирную, но и не тощую, достаточно свежую и хорошо ощипанную. Она даже почти забыла, как ей вновь напомнили. У одного из прилавков продавец разговаривал с пожилой женщиной:
– Небось это не первые уже, кто оттуда сунулся, из-за тумана-то, – сказал продавец, средних лет рябой мужчина с маленькими бегающими глазками.
– Как пришли так и уйдут, – отмахнулась старуха, завязывая в платок остатки денег больными пальцами с искалеченными подагрой суставами.
Туман... Рамили ненавидела его всем сердцем. Но однажды ей уже говорили про туман... Ничего конкретного, но это заставило тогда её задуматься. И вот сейчас опять, этот чёртов туман словно преследовал её.
– Подождите! Расскажите, объясните, что случилось? Что такое с туманом?
Оба: и продавец и его пожилая покупательница удивлённо замолчали, глядя на нервно заламывающую руки женщину. Лихорадочно блестящие глаза, нездоровый румянец на щеках, женщина выглядела или очень возбуждённой, или совсем не здоровой.
– Эм... С вами всё в порядке? – с некоторым подозрением спросил продавец.
– Да, конечно же со мной всё хорошо. Так что там?
Рассказ занял от силы минуты три, оказывается, церковники уже предупреждали раньше о возможном нападении. А теперь и вовсе ходили слухи, что около великого тумана над морем завязался бой.
– Они не умеют летать. Их машины плавают, представляете?
Нет, не представляла, более того – и не хотела представлять. Дитя своего мира, воздуху она доверяла куда больше чем воде. Впрочем, подробности сейчас не так уж были и важны, она забыла и про курицу, и про точные травы, ей срочно надо было поговорить с тем, кто мог знать хоть что-то.
Рамили конечно знала где живёт Вирко, но как-то до сих пор бывать здесь ей не приходилось. В целом она понимала, что она ему практически никто, ну вторая жена его отца, не многие достаточно человеколюбивы для того, чтобы нормально общаться с вторыми супругами своих родителей. Но ситуация требовала чтобы она сделала хоть что-то.
Дверь открыла жена Вирко, женщина излишне нервная, и, пожалуй, излишне же впечатлительная. К тому же в семье совсем недавно появился второй ребёнок и внимание женщины было полностью приковано к малышу.
– Здравствуй, Фрия...
– Здравствуй, проходи.
Женщина, кажется, даже не удивилась. Она отошла, пропуская Рамили в дом. Откуда-то из коридора показалась любопытная мордашка их старшего сына, которому недавно минуло десять лет. Мальчишка был уже достаточно большой, чтобы не считать его наивным ребёнком, но ещё не настолько, чтобы относиться к нему как ко взрослому.
– Здравствуй, Мори! Как твои дела? – улыбнулась Рамили.
Мальчишка заверил, что он здоров и отлично учится, и тут же исчез в своей комнате. Своё любопытство он удовлетворил, а остальное ему было не интересно.
– Знаешь, я бы хотела кое-что спросить у... у твоего мужа, – пояснила свой визит Рамили.
Хозяйка дома только тяжело вздохнула:
– Его нет. Отправили на какой-то секретный объект...
***
Шварк-шварк... Швабра елозила по полу, то-ли убирая грязь, то-ли равномерно её размазывая. Люди бесконечно ходили туда-сюда, превращая мытьё пола в абсолютно бессмысленное и бесконечное занятие. Однако, Каин не жаловался. Во-первых, его всё-таки взяли и даже за эту работу ему всё-равно заплатят, а во-вторых, рано или поздно он попадёт на один из боевых кораблей, уходивших в другой мир.
– Вернулись! – крикнул кто-то и практически мгновенно началась неразбериха. Люди бесконечно бегали, кричали, и, кажется, сами не понимали, что им вообще нужно делать. Жизнь на военной базе спокойной никогда не была, но сейчас она становилась особенно безумной.
Каин прибыл сюда только вчера вечером и конечно же не мог пропустить такого зрелища: возвращения героев. Вот только и оставить свою работу тоже не мог. Оставалось импровизировать.
– Эй, а ты что тут делаешь, пацан? – кто-то ощутимо толкнул парня в бок локтем. Каин встал, опёрся ладонью о ручку швабры, высокомерно оглядев окружающих:
– А что, по вашему, они пойдут по немытым полам?
Почему-то о такой мелочи как пол, до сих пор никто не задумался. И всем вдруг показалось совершенно логично, что к прибытию корабля полы надо промыть. К мойщику полов вопросов больше ни у кого не было.
***
Возвращение героев выглядело вовсе не героическим. Корабль, изрядно побитый и державшийся на плаву истинным чудом, выглядел ни чуть не лучше своей команды. Кто-то спускался по трапу хромая, или держа на перевязи руку, кого-то несли на носилках. И все без исключения были уставшие и грязные. И совершенно не интересовались ни почестями, ни оркестром, ни криками товарищей. Они чертовски устали и больше всего мечтали о тишине и полноценном сне.
Люди разговаривали тихо, словно их слова могли ранить ещё сильнее. Говорили, что от летательных аппаратов не скрыться, что сбить такой аппарат из орудия сложно, что люди, живущие там, вовсе не питают дружественных чувств. Каин всё больше слушал, стремясь запомнить как можно больше. Попав сюда одним из самых молодых добровольцев, он не пользовался тут авторитетом. Но зато его никто и не подозревал в передаче информации. В этом Верен был абсолютно прав.
