***
Алиса подошла к окну и приоткрыла его, впуская в комнату побольше свежего воздуха. Последние несколько дней она не выходила на улицу, предпочитая проводить это время в компании своих мыслей и тёплого одеяла. Она не чувствовала себя больной, но и желания приходить в школу не было, поэтому сказала отцу про небольшую температуру. Игорь, прекрасно понимая, что его дочь всё равно учится больше, чем следует, возражать не стал — Алиса была отличницей, но со своим характером и складом ума, поэтому часто с учителями возникали конфликты, но он уже не мог ничего с этим сделать. Телефон красного цвета звякнул, и Алиса отошла от балкона в сторону стола. Увидев, от кого пришло сообщение, она лишь покачала головой — сейчас не было желания общаться с лучшей подругой. — Извини, я болею, — одними губами прошептала Алиса, потом снова забралась в свою кровать и под тёплое одеяло. Вообще, она предпочитала не ложиться на постель в течении дня, проводя время за учебниками, тетрадками, старым компьютером, который порой шумел так, что перекрывал пылесос, но не на постели. Однако в последние несколько дней Алиса нарушала привычные устои. И всё больше и больше понимала, что сейчас ей остро не хватает мамы. Папа, старшая сестра, тётя — они могли её выслушать и дать совет, но Алиса понимала, что маму не заменят. Что есть только такие вещи, о которых можно говорить только с ней. Дверь откинулась в сторону, и Алиса инстинктивно вытянула шею. Ей не хватало личного пространства, потому что в комнате они были втроём. Когда Кира была маленькая, то спала в своей кроватке в комнате папы, потому что так было нужно. Но потом был ремонт, и теперь её маленькая кровать стояла возле окна — на втором ярусе спала Кира, а внизу был её стол, в то время как Алиса с Марусей делили большой стол, да и кровати у них были нормальными. — Не спишь? — Маруся заглянула в комнату с подносом — морс, парочка плюшек и блистеры с таблетками, — принесла тебе немного… — Поставь на тумбочку, — отрезала Алиса, потом демонстративно отвернулась к стене и уставилась на узор обоев. Маруся выдохнула, но пропустила тон мимо ушей — обижаться на младших сестёр неблагодарное дело. Поставив свою ношу туда, куда сказали, она направилась к столу. — Ну, может быть, ты уже объяснишь, что случилось? Тебе поставили четыре вместо пятёрки? — Маруся улыбнулась своему отражению в зеркале и открыла косметичку, — или что, ты написала девяносто девять слов вместо ста? — Прекрати надо мной издеваться, — раздалось из угла постели, — ты прекрасно знаешь, что мне плевать на промежуточные оценки. — Тогда я не понимаю, — Маруся распустила волосы и начала их расчёсывать, — что такое? Ты же не болеешь, и я это вижу. — У меня температура тридцать семь и один, — пробурчала Алиса, потом всё-таки развернулась и начала буровить сестру взглядом — разговаривать со спиной всё-таки невежливо. Маруся улыбнулась, потом посмотрела на сестру в отражение зеркала. — Рассказывай. Я могу тебе как-то помочь? Алиса улеглась на спину и скрестила руки на груди, потом покачала головой и прикрыла глаза. — Мне уже никто не поможет. Маш, тебе же тоже было шестнадцать лет, ты понимаешь, что сейчас я злюсь… потому что мир такой, — Алисе пришлось включить немного рациональности, чтобы от неё наконец отстали с вопросами. — Вот, именно, что в мои шестнадцать лет всё было совсем иначе, — проговорила Маруся, а потом на несколько секунд выпала из реальности — ведь ей было шестнадцать, когда мама погибла. И всё веселье, прогулки с мальчиками, посиделки с подружками, всё прекратилось, потому что пришлось брать на себя ответственность. Алиса приподнялась на локтях, но потом снова упала на подушку. Немного подумав, всё-таки взяла морс. — А ты куда? — поинтересовалась она, потом махнула рукой, поняв, что просто так сестра краситься не будет, — ты понимаешь, что рано или поздно папа просто выгонит твоего Серёгу нахрен из компании? — Чтобы больше слова «нахрен» я не слышала, — прокомментировала Маруся, потом развернулась, — тебе стало лучше? — Нет, — буркнула Алиса, — но за морс спасибо. Маруся улыбнулась, потом села в ноги к сестре и взяла её за руку. Алиса её беспокоила. — Я рядом, и ты это знаешь, — она улыбнулась, потом наклонилась и коснулась губами щеки Алисы, — и ты всегда мне всё можешь рассказать. Ну не влюбилась же ты, честное слово! Алиса гневно выдохнула, потом резко отпихнула от себя сестру и окончательно отвернулась, забравшись под одеяло. Маруся изумленно посмотрела на Алису — она вообще не была уверена в том, что её сестра знает, что такое «любовь». Ведь за все шестнадцать лет она ни разу ни с кем не встречалась, сидела за учебниками… Маруся понимала, что Алиса симпатичная, умная, с чувством юмора и за словом в карман не полезет, но та всегда на все вопросы говорила, что «меня это не интересует, оставьте меня все в покое, мне нужно читать физику, а вы меня отвлекаете своими пустыми разговорами». — Ну, ладно, — Маруся сообразила, что сейчас действительно лучше оставить сестру в покое, потому что если это то самое первое чувство, то лучше ничего не портить, — захочешь, расскажешь. Но притворяться больной… — А ты у нас больной никогда-никогда не претворялась, — Алиса, а уже точнее какой-то домовёнок, судя по взлохмоченным волосам, вновь выбралась из-под одеяла и зыркнула на сестру, — то, что я была тогда маленькая, не отменяет того факта, что ты грела градусник возле батареи, показывала папе, а как только он уезжал в рейс, что ты делала? Убегала на свиданки! Маруся ахнула от негодования — неужели маленькая паршивка всё это время была в курсе её грандиозных и гениальных, как тогда казалось, планов?! — Ах ты, — возмущенно проговорила она, а потом всё-таки не выдержала и начала щекотать сестру сквозь одеяло. Алиса взвизгнула и попыталась вырваться, но куда там: Маруся держала её мёртвой хваткой и щекотала ровно до того момента, пока Алиса не начала смеяться. — Ну вот, уже улыбаешься, — проговорила Маруся, потом поднялась, — а я из-за тебя уже опаздываю, между прочим! Алиса усмехнулась, потом всё-таки села на постели и взяла пирожное с тарелки — она не завтракала с утра. — А где папа-то? А то ты так бесстрашно собираешься на свиданку, — пробурчала она, наблюдая за тем, как её сестра красит ресницы. — А они с Кирой поехали за продуктами, — проговорила Маруся, обводя красной помадой контур губ, — ну, как ты понимаешь, потом пойдут в кино на мультик, так что как минимум два часа у нас с Серёгой есть… Алиса хмыкнула, дожевывая пирожное. — Ты имей в виду, как бы потом не появилось целых девять месяцев свободного времени, — проговорила она, а потом вовремя легла на кровать, потому что Маруся кинула в неё то, что под руку попалось, а под руку попался тюбик крема. — Раз уж тебе стало получше, — проговорила она, закончив макияж и поднявшись — одежда была выбрана и надета до этого, — то, будь другом, помой пол, потому что твоя очередь, — Маруся повесила сумку на плечо, потом послала сестре воздушный поцелуй и удалилась. Алиса окинула комнату скучающим взглядом, а потом снова рухнула в постель, всё ещё желая спрятаться от всего белого света — увлекательные беседы не помогли. Маруся же вышла из дома, оглянулась, чтобы убедиться, что отца нет в зоне видимости, пошла в сторону метро. Алиса беспокоила её, но раз была способна шутить, значит всё нормально. В конце концов, они же сёстры. Алиса через полчаса всё-таки оторвалась от постели, потом дошла до душевой, щедро истратив на себя полбутылки геля Маши, более-менее привела себя в божеский вид, переоделась в длинную футболку и розовые лосины и открыла шкаф, где хранились швабры. — Мама, вот видишь, чем приходится мне, будущему лауреату нобелевской премии заниматься, — пробурчала Алиса, посмотрев на портрет матери, висящий в коридоре. Потом выдохнула, вытащила пылесос и начала разматывать шнур. Разумеется, ей нужно прийти в норму, нельзя же спускать все достижения в унитаз только из-за того, что ей приспичило влюбиться.***
Игорь сделал глоток кофе, потом бросил взгляд на часы — как всегда, приехал слишком рано. Он даже не был уверен в том, что весь остальной экипаж уже прибыл, кроме него и дочери. Маруся, впрочем, куда-то быстро исчезла, и Игорь искренне надеялся, что не с Сергеем. — Доброе утро, — Михаил нарисовался напротив и через пару секунд устроился за столом со своим кофе. Игорь кивнул, потом усмехнулся. — Я так понимаю, что дежурный врач опять Зоя? — ему казалось, что лучший друг давно должен был уехать в отпуск. Михаил покачал головой, внимательно смотря на Игоря. — Как тебе летается с Дегуниной? — поинтересовался он, потому что прошло два рейса, а рапорт на столе так и не появился. С Ренатой Михаил не хотел говорить — несмотря на то, что та была улыбчивая, вежливая и спокойная, ему всё время казалось, что какую-то угрозу в себе таит. И уж что он понял сразу, что такая в обиду себя не даст. Михаил понимал, что на Лену она совершенно не похожа — та не то что не позволила бы написать на себя очередную кляузу, а, наоборот, скорее всего вытеснила самого Игоря из экипажа. Рената… она не выбивала двери, не кричала, но в чем-то проявлялся её внутренний стержень. — Нормально летается, — немного ворчливо отозвался Игорь, потому что Лариса, пришедшая вчера, задала точно такой же вопрос, вот только или ему показалось, или там действительно были нотки ревности. Игорь ненавидел, когда их разговоры уходили в это русло, потому что понимал, что всё это будет неправильным. Он догадывался, что у Ларисы были к нему чувства, но… как бы она не была внешне похожа на его жену, Лариса не была Еленой. И когда в первый раз, когда они оба были мягко говоря нетрезвыми, Игорь понял, что больше никогда нельзя допускать подобных оплошностей. Лариса же сказала, что всё нормально, но он понимал, что нет. И легче ей не стало после разговора. — И чем же она лучше, чем Васильев? — Михаил усмехнулся. Игорь дёрнул губой. — Тем, что не занимается на работе глупостями. И не устраивает между стюардессами конкурс на приз зрительских симпатий, — проворчал он, потом откинулся на стуле и начал сверлить друга взглядом. Он догадывался о намёках, но Рената его не привлекала как женщина. Более того, он не понимал, почему его, казалось бы, близкие люди думают, что он так просто может забыть свою жену. — А вот его новый командир им полностью доволен, — проговорил Михаил, внимательно смотря на Игоря, — ну, я рад, что вы сработались. — Трудно сказать, что мы сработались, если прошло всего лишь два рейса. Но она профессионал. Спокойная, вдумчивая. Не дерзит, ерундой не занимается. — Странно, что ты ещё не нашёл, за что к ней придраться, — покачал головой Михаил — когда Рената появилась в его кабинете, он понимал, что можно поставить её в экипаж Игоря, но как тот отреагирует на женщину-пилота… Игорь покачал головой, потом обернулся, дабы убедиться, что их никто больше не слышит. В конце концов, не хотел порочить память своей жены, но вынуждали. — Странно то, что ты до сих пор приходишь на могилу моей Лены, — заявил он, но больше ничего не сказал, внимательно смотря на Михаила. Тот непонимающе посмотрел на друга, потом пожал плечами и отвёл взгляд. После смерти Лены они даже подрались несколько раз, но сумели всё-таки сохранить свою дружбу, потому что Елену всё равно уже не вернуть. — Я не понимаю, к чему ты это. Игорь сверкнул глазами — не то, чтобы он после смерти жены продолжал её ревновать, но определенно не понимал, кто притащил эти чёртовы цветы. Ларисе он сказал, чтобы не забивала себе голову, но сам не мог перестать об этом думать. Прошло столько лет, но он так и не успокоился. Кто мог желать Лене зла настолько, чтобы убить её так бесчеловечно. — Ты принёс ей эти цветы? — в лоб спросил Игорь, уже желая услышать, что это его не касается. Но его касалось, и он считал, что так себя вести как минимум аморально. Елена умерла Волоховой. — Какие цветы? — Михаил непонимающе посмотрел на друга, потом покачал головой — ему до сих пор было тяжело об этом говорить, — Игорь, я не хожу туда. И я не хочу сейчас говорить на эту тему. И я не хочу, чтобы ты себе что-то там придумал. Мой интерес в отношении тебя и Ренаты исключительно рабочий. Игорю расхотелось продолжать этот разговор. — Пока меня она полностью устраивает как второй пилот, и на этом можно закончить, — он поднялся, отодвинув от себя чашку. Голова от неприятного разговора разболелась, и Игорь, решив, что до рейса достаточно времени, а на улице ещё тепло, решил выйти, чтобы подышать свежим воздухом. Михаил не стал его догонять. Солнце заливало аэропорт, и Игорь сощурился. Ему хотелось курить. Вообще, он не делал этого за исключением трубки, бросил ещё в молодости, а потом уже Лена подхватила его привычку. Мимо проехала серебристая иномарка, и Игорь, желающий уже стрельнуть сигарету у стоящей рядом группы бортпроводников его же компании, с удивлением проводил машину. На водительском месте мелькнули знакомые рыжие волосы. Игорь не знал, откуда взялось какое-то детское желание, но всё-таки спустился на парковку, дабы убедиться в своей правоте. Рената вышла из машины, захлопнула дверь, поправила солнечные очки. — Ой, — она увидела Игоря и сразу же вывернула руку, чтобы посмотреть на часы, — я испугалась, что опоздала. Она старалась ничем не выдать своего волнения: думала, что с Игорем они пересекутся уже в кабине, и есть как минимум час для того, чтобы подготовиться. — Нет, — Игорь покачал головой, — у меня есть привычка приезжать раньше. — Ну, это здорово, — Рената улыбнулась, поправила сумку, висящую на плече, потом щёлкнула брелком, открывая багажник и вытаскивая чемодан: у них была командировка, но она летела туда вовсе не для того, чтобы полежать на пляже. Разумеется, Игорь ей помог, вызвав улыбку, да и дрожь в ладонях тоже. Рената выдохнула, потом щёлкнула брелком и посмотрела ему в глаза. — Что-то не так, Игорь Николаевич? — Машина у вас красивая, Рената Васильевна, — проговорил тот, бросив взгляд на золотистый значок. Та покачала головой, обернулась, скользнув взглядом по серебристой поверхности. Потом вновь посмотрела на Игоря, а в глазах мелькнуло что-то… — Муж подарил, — спокойно проговорила она, сжав ручку чемодана, — незадолго до смерти. Хотел подарить — подарил, — холодно проговорила она, потом выпрямилась, а распущенные волосы коснулись спины. Игорь кашлянул, не зная, как отреагировать. — Вы вдова… — наконец проговорил он, ощущая себя круглым дураком — он же как никто другой понимал эти чувства, — простите, я не знал. — Было бы странно, если бы вы про это знали, — проговорила Рената, опустив глаза в пол. Сердце снова билось как сумасшедшее, так и инфаркт недолго заработать, — ничего страшного, я… — голос стал хриплым, но она нашла в себе силы посмотреть Игорю в глаза, — я уже переварила это. Небо лечит, знаете ли. — Простите мою бестактность, — нормальным тоном проговорил Игорь, понимая, что во-первых действительно полез не в своё дело, во-вторых это ещё и звучало как упрёк. Рената кашлянула, но вовсе не от того, что её замучили чувства. А вот извинения… — Давайте выпьем кофе, Игорь Николаевич, хорошо? — Рената покачала головой, потом её губы тронула едва заметная улыбка, — а, нет, секунду, — она открыла небольшую сумку и вытащила резинку для волос, — чтобы вам было спокойнее. Игорь улыбнулся, наблюдая за тем, как его подопечная перехватывает волосы в хвост. Она действительно обладала железной выдержкой. Рената закончила незамысловатую «причёску», потом отправила солнечные очки в сумку и выпрямилась. — Второй пилот Дегунина готова к рейсу, — с улыбкой сказала она, потом пожала плечами, — или будут ещё какие поручения? Игорь покачал головой, потом снова бросил взгляд на часы — в принципе, они могли выпить ещё кофе. Елена обязательно бы высказала ему за то, что это уже вторая кружка за день, и Игорю надо подумать о своём здоровье, но… сейчас его жены не было рядом. — Пойдёмте за кофе, — тихо проговорил он. Когда они появились в кафетерии, то Игорь понял, что бортпроводники уже закончили с осмотром. — Папа, — Маруся помахала отцу, — мне кажется, мы приехали сегодня слишком рано. Наталья, с которой они до этого вдвоём пили кофе, обернулась на Игоря, но совершенно не ожидала увидеть рядом Ренату. Ей вообще казалось, что нового второго пилота совершенно не волнует весь остальной экипаж, и она одна из немногих, кто действительно приезжает на работу исключительно ради работы. — А я не вижу, чтобы ты была сильно недовольна, — ворчливо отозвался Игорь, потом даже отодвинул стул для Ренаты: всё ещё чувствовал себя неловко. Маруся цокнула языком, потом покачала головой и улыбнулась — нет, в этот раз её отец ошибся, им с Серёжей хватило свидания в субботу. — Товарищ командир, — рядом сразу же нарисовался Гена, и Игорь аж вздрогнул, потому что не всегда бортинженер приносил добрые вести. Рената посмотрела на Геннадия, надеясь, что с самолётом ничего не случилось — нервы итак были на пределе, потому что она от и до продумывала свою операцию. — У нас задержка рейса, — проговорил тот, потом сел рядом, — два часа как минимум. Рената вздрогнула и подавила в себе желание послать их всех к чёрту. — Что-то не так с самолётом? — проговорила она, внимательно посмотрев на бортинженера. — Что-то не так со службами аэропорта, — проговорил тот недовольно — ему тоже не особо хотелось сидеть лишние часы в аэропорту. Игорь покачал головой, почувствовав на себе укоризненный взгляд дочери, поэтому пошёл за кофе. — Господи, бедные пассажиры, — проговорила Наталья, делая глоток чая, — приехали сюда, и ещё сидеть и ждать… — Ничего страшного, — Рената покачала головой, потом улыбнулась, — они поспят во время полёта. А мы нет. — Но ведь мы должны обеспечивать им комфорт, — Наталья пожала плечами, — разве вы так не считаете? — Моя работа не считать, а поднимать самолёт в воздух, — спокойно проговорила Рената, выпрямилась и внимательно посмотрела на Наталью, ощущая какую-то странную неприязнь к ней. Она напряглась, пытаясь вспомнить, где же уже её видела, и перед глазами предстала папка с личным делом, — ничего страшного с ними не произойдёт. Маруся покачала головой, потом подпёрла щёку рукой. — Наташ, они иногда такие вредные бывают, что… только полезно будет посидеть и отдохнуть, может быть, выпустят пар, и нам с тобой не придётся мучиться. Рената прикусила губу, чтобы не улыбнуться, понимая, что Маруся уже к ней расположена. Наталья промолчала, вернувшись к своему чаю. Рейс предстоял напряженным.