Домой

      Новогодняя ночь не расставила всё по местам, нет. Шерлок не оброс перьями и золотым нимбом. Нервные клетки из рванья не превратились в титановый лист. Китти не омрачила всё ещё добрый, в её памяти, образ Мориарти диспутом о морали и человечности.       Джим безусловный "злодей". Убийца, которому оправдания нет, и он застрелил четырнадцатилетнего мальчика у воспитанницы на глазах. Ещё раз поступив, как любой родитель сделал бы — пожертвовал всем, даже любовью девочки, только бы до неё не добрались. Спасти. Заставить сбежать от "сумасшедшего" и спастись. Убедить в том, что он чудовище.       Китти посчастливилось вспомнить то, что подсознание запечатало, только тогда, когда мотивы Мориарти оказались понятными. Прозрачными. Никто не имел права посягать на веру дочери в отца.       Чешир не имела права винить Холмса в том, что в Нью-Ланарк произошло. Джим, которого девушка знала, диаметрально отличался от того, кто блефовал на тридцать миллионов. И миллионов. И миллионов. От того, кто короновал Англию терроризмом и венчал детей взрывчаткой. Живых людей. Сметал, как пыль.       Окажись всё так, как предполагали Холмсы, Китти, будь она на их месте, запытала бы себя ещё на пороге, в Ланарке, без прав на цивилизованные дебаты.       Наручники и дуло в спину — как цивилизованно!       Что до роли сестры во всём этом... могла использовать свои фокусы. Могла раздобыть, материализовать, чем бы она там не оперировала, любые доказательства связи младшей и злодея-консультанта. Могла что угодно. Ларита — практически Божество. Менее бессмертное, чем Китти, но куда более всемогущее и рассчетливое. То, за которым миллиарды звёзд последовали бы, как за Солнцем. То, которому возводят культ, приносят жертвы. Языческая Богиня, убивающая всех себе подобных, склонившая единственного человека на земле, Китти, к своим ногам, в молитве отныне монотеиста.       Чешир последовала бы за ней так же слепо, как то сделал Шерлок. Чешир устранила бы любого, кто мог быть веточкой, даже самой незначительной, в сети Мориарти.       Между миром и Китти всегда выбирают первое. Это разумно и целесообразно. Это не оправдывает Шерлока, но притупляет боль. Это заставляет духу склонить голову, скрутить собственную шею и задохнуться. И Чешир не знает с какой стати ей так тошно.       Чешир не знает какого Дьявола она всё ещё не вырвала Холмса с корнем из-за ребер.

***

      Девушка водить умела, но не пробовала никогда. Не без Морана и не дольше пяти кругов вокруг дома с периметром десять на двадцать. С мотоциклами общалась намного чаще. Сейчас, распинывая мелкий гравий, собравшийся на тротуаре уже безлюдного рынка, Китти полусонно жмурится, прячась от света автостоянки.       Ночь на дворе, и владелец, как выяснилось, дешевого автомобильного рынка, уже готовил цепь с замком для ворот. Чешир не помнит что ей движило, и что именно выцепил её секундный взгляд в сужающуюся щель ржавых створок, но завтра она вернется.

***

      Серый пикап. Не ясно какой — этих тонкостей детектив не выспросила. Едет и едет.       В Лондоне катастрофически душный март. Это должно продлиться неделю. Всего неделю, и потом снова начнутся дожди. Пренеприятно растаял снег, и передвижение без следов брызг на брюках и мокрых туфель — величайшее благо. Китти редко пользовалась теми ресурсами, что Мориарти ей оставил, но случай особый. Личных сбережений на незапланированную машину не хватало.       Это самая спонтанная покупка в жизни. Девчонка пооткрывала окна и гонит по пустой вечерней трассе. Ночной трассе. Предрассветной.       От заката до рассвета. Девушкой движит необъяснимая мания побега. Пикап, потому что на нем очень легко увезти кофр с костюмами и почти любой груз беглеца. Пикап почему-то навивает ассоциации с Мораном.       Солнце медленно катится за горизонт, и Чешир гонит на запад. Диск кислотно-вишневый, как те водочные, сладкие коктейли, что молодежь пьет. Как и цвет закатного неба. Уже от этого пьянеешь. Машина не новая совсем, пускай и ухоженная, но в проигрывателе сохранился остаток жужжащего фантома прежнего хозяина. Песня, которой уже чуть больше двадцати лет. Что-то очень кинематографичное.       Машина будто создает туннель, в который духота и жар не просачиваются. Если Китти остановится сейчас, она ощутит застоявший, влажный воздух физически. Не сможет дышать — будто корсетом сдавит диафрагму.       Месяцы после всех происшествий, стягивали плотным полиэтиленом. У Чешир, как у чешуекрылых, от соприкосновения со столь не естественным, губительным опалилась кожа, кончики ресниц и пальцев. У неё почти заканчивается даже углекислый газ — кислород, его остатки, выбило из груди ещё до Рождества.       Сейчас пластмасса рвется под порывами холодного ветра. Детектив не любит тепло. Духоту тем более. Сейчас дышать легче. Но ночь даже ради приличия не становится прохладной. Жарче, чем было днём. Пальто на заднем сидении, ледяные, влажные ладони сжимают громоздкий руль, волосы не липнут к вискам только потому что ветер небрежно, по-хозяйски заправляет их за уши.       Проклятый запах табака даже в салоне. Фантомный, выведенный специальным дезинфектором. Он только мерещится. И то, что это те сигареты, что Холмс курит — досадное недоразумение. Китти уже вывела его из под кожи. Они не выходят за рамки коллегиальной субординации уже два месяца.       Если не считать тех раз, когда он не упускал возможности загнать в угол, говорить на профессионально-бытовые темы интимным шепотом, в пол голоса. Так хрипло, что девушка почти уверена — детектив из кошачьих. Он не улыбается, не заигрывает, разговаривает недвусмысленно. Просто находится на тройку дюймов ближе, чем положено в рамках даже самых неформальных приличий. Просто говорит так, что у Китти тремор. Смотрит в глаза. И на губы. В конце. Дольше, чем следует, чтобы это можно было оставить незамеченным.       Чешир не хочет закурить — ей пассивного курения хватает. Но детективу не достает сейчас запаха сигарет. Не фантомного, а более материального. Ужасная привычка. Идиотская до мозга костей. Биться головой нет сил и желания. Чтобы выкурить идею курева из головы, остается всего одно средство.       Китти колесит по пустой трассе до рассвета.