Прибытие в Йеллоуфилд.
5 февраля 2020 г. в 16:31
Раннее утро одного из первых дней Сезона Солнца застало наших героев в пути — они ехали через лес Иствуд к городу Йеллоуфилд, куда требовалось доставить заказ. Сейчас «Негодяев» было не пятеро, а всего лишь двое. Кони, уставшие от долгого пути и тяжелого груза, двигались довольно медленно по старой контрабандистской тропе. Всадника, что ехал впереди, звали Альфонс Томас Тейлор, коротко — Эл. Он был одним из тех, кто стоял у истоков банды «Негодяев». Можно ли сказать, что он же был и самым ответственным? Едва ли. Нередко случалось так, что его вольный норов и ребячество брали верх над долгом, и из серьезного и молчаливого джентльмена Эл превращался в задорного гуляку-бедокура, способного глушить дешевый алкоголь и петь старые колониальные песни всю ночь, попутно флиртуя со стайкой дам. Позади Эла ехал Мэтью Робертс, лидер «Негодяев», который вместе с Элом и организовал эту шайку. Он был по сравнению с прочими товарищами настоящим примером рассудительности и ответственности — ну, то есть, не раскрывал душу первому встречному после первой и даже второй бутылки виски, говорил в основном только по делу, и даже в компании близких людей — мало кто мог понять, что у него на душе.
Они добрались до развилки.
— Так, Йеллоуфилд западнее. Нам туда, — сказал Эл, глядя на компас и показывая рукой на левую дорогу. — Уверен, Эндрюс уже с ума сходит в том отеле, где должен нас встретить. Надеюсь, что уже не сошел. Клянусь Всесоздателем, если этот придурок впутается в неприятности, или, того хуже, «впутает» в них наши и без того скудные сбережения, ему сильно не поздоровится.
— Этот путь ведет к восточным воротам, — ответил другу Мэт, — А там всюду люди шерифа Томпсона и губернатора. Безопаснее будет пойти в обход, к северному входу. Патрульные там ленивые и продажные, уверен, с ними до обыска не дойдет. А из военных — вообще только маленький отряд рейнджеров, да и тот по окрестностям бегает.
Они везли сумки крупных размеров, каждый — по две штуки. Что было в сумках — знали лишь на словах. Табак. Тот благородный джентльмен из Валентайна, выдавший им четыре баула с табаком, велел доставить груз в Йеллоуфилд, в кабаре «Желтая Роза», не заглядывая внутрь ни при каких условиях и даже не прикасаясь к завязкам.
— Эй, Мэт, — сказал Эл уставшим голосом, — Лошади еле плетутся. Я уже сам еле сижу в седле. Привал?
— Чертовски хорошая идея. Согласен. Привязывай коней.
Спешившись, оба всадника достали из рюкзаков, что крепились по бокам седла, два коновязных колышка и принялись их забивать.
— Думаешь Джоанна сильно на тебя обиделась? Я понимаю, ты не хочешь рисковать, все такое, но, черт возьми, слишком уж громко она кричала на тебя вчера перед отъездом, — скосился на друга Эл, привязывая лошадь
— Ее право. Учитывая, что я не хочу, чтобы нас остановил гражданский патруль, а то и, того хуже, рейнджеры с минитменами, лишь потому, что мы везем черт знает что в очень уж заметных сумках — это вполне здравое решение… Монстры лесные её, видишь ли, пугают. Лишний день ломать ноги по корягам не хочется. А удирать от вооруженной до зубов бригады, ставя в опасность как репутацию, так и жизнь — это пожалуйста?
Мэт присел на поваленное бревно. Он достал самокрутку из кармана куртки и запалил ее.
— Знаешь, что самое скверное, Эл? — Мэт затянулся и поправил голубой платок на шее.
— И что же? Не подозреваю, что могло пробить тебя на многословие, — усмехнулся собеседник, доставая собственную самокрутку из маленькой кожаной сумки на поясе.
— Она не понимает, что это не Нью-Шорс. Если там мы могли себе позволить хоть караван всякой нелегалки везти по дороге, не опасаясь за свои шкуры и репутацию бизнеса, то тут, в Спрингвуде, дела обстоят иначе. Штат на границе, за горами дикие земли, тварей куда больше… Количество патрулей, соответственно, тоже. А про то, что за нами тут ведет охоту каждый минитмен, я вообще молчу — после той нашей авантюры с рабами и лошадьми за наши головы объявлена награда. Зачем отсвечивать грузом? План же — чёткий! Теодор едет первым, обеспечивает нам места в конюшне, ищет отель, собирает за день информацию о количестве-активности-маршрутах патрульных в городе, заранее готовит возможный путь отхода, если сделка пойдет не так, как мы планировали. А мы вчетвером едем через лес. Просто, действенно. Но нет же. В последний момент нужно было передумать и вывернуть на дорогу. Остаётся надеяться, Теодор встретил ее с Миком, они втроем уже сделали, что нужно было, и ждут нас.
— Дай зажигалку, пожалуйста, — Эл сделал тягу и, закашлявшись, сказал: — Тьфу, ну и дерьмо этот джулианский табак. Слушай, тебе не кажется, что ее неприязнь к лесам как-то связана с тем, что в прошлый раз, когда мы через лес доставляли ружья, на нас напали двое йети и один из этих волосатых зубастиков укусил именно ее за ногу? К слову, и мы тогда чудом спаслись. Бр-р. Если бы не динамит Эндрюса, нами бы до сих пор лакомились эти мохнатые великаны. Знаешь, у них еще есть отвратительная привычка — подождать, пока трупы начнут гнить и только потом — приступать к трапезе.
— Ты вообще на чьей стороне? Йети выбежали тогда на нас ночью, когда ружья под рукой ни у кого не было, а мы были мертвецки пьяны. Это случай, выходящий вон из правил.
— Ну… — Эл вздохнул, — может, ты и прав. Признаюсь, что я и сам до сих пор не до конца понимаю женщин. Хочешь донести простую, нет, очевидную мысль, а они, как всегда, только о своем.
Закончив перекур и полежав на солнышке с закинутыми за голову руками, контрабандисты продолжили путь. Их «дуэт» преодолел уже большую часть леса, подстрелив лишь трёх громовых птиц, но усталость сказывалась. И все же, оставалось недолго, если сравнивать с трудностями, которые герои уже преодолели. Часа два от силы — и они на месте. Собственно, стоит уточнить, что примерно годом ранее «Негодяи» уже покуролесили в Спрингвуде, украв лошадей губернатора штата и организовав побег большой группы рабов на восток. Правительство метало громы и молнии, назначив за головы неуловимых авантюристов крупную сумму. Так что в Спрингвуд их не тянуло. Скорее, просто проезжали мимо. Увы, находясь на враждебной территории, Эл, Мэт и Эндрюс неосторожно просадили почти все деньги в борделях и барах. Поэтому «Негодяи» уже пару месяцев перебивались подработками, только чтобы прокормить себя и лошадей.
Лес постепенно редел, а по левую руку уже показалась дорога и поле, засеянное пшеницей; утреннее солнце все сильнее пробивалось сквозь кроны деревьев и ложилось пёстрым платком световых бликов под ноги путникам.
— Смотри, дружище, судьба предоставляет нам накатанный путь! Ну что, продолжим путь по лесу, ожидая каждый миг встречи с вендиго, или поедем как цивилизованные люди? — съехидничал Эл. Мэт не повелся на шутку.
— Это та дорога к северному входу, о которой я говорил. Участок почти заброшен и никого, кроме торговцев на их телегах, мы тут не встретим.
Эл вышел на дорогу первым. Видя, что кони, даже выйдя на утрамбованную почву, двигаются вяло и не хотят держать прежний темп, странник перекинул тело из седла на сторону, подошвы его черных сапог стукнули оземь, выбив облачка пыли. Сапоги, впрочем, и без того были грязны. В сапоги эти — если продолжать описывать облик авантюриста — были заправлены джинсы; поднимая взгляд далее, мы бы увидели пояс и сумку для самого необходимого — это слева, а справа — кобура верного револьвера. Под воротом темно-синей, пропыленной до последней нитки куртки, виднелась белая рубашка. Лицо у нашего героя было молодое, подбородок покрывала грубая щетина.
Спешившись, Эл облегчил ношу коня, перевесив сумки себе через плечи, и взял повод в правую руку. Мэтью спрыгнул с коня вслед за Элом, повторив его действия. Лидер выглядел более опрятным. Сапоги, понятное дело, тоже в грязи, контрабандистские тропы нелегки; джинсы — чуть уже, куртка — черная, рубашка под ней — красная и в тёмных пятнах от пота. Кроме этого, на шею Мэт повязывал синий платок, а лицо — гладко брил. Из-за последней детали, будучи, в действительности, на пару лет старше Эла, Мэт казался на столько же моложе.
Спустя двадцать минут пешего хода оба контрабандиста истекали потом. Тяжелые сумки, что они несли на спине, были, всё-таки, пакованы для лошадей, а людям чуть послабей наших героев показались бы просто неподъемными. Но профессия контрабандиста неотделима от жадности. Даже для самих авантюристов порой казалось загадкой, как они, черт побери, несли на себе такое?
На дороге пока всё было спокойно. Яркое утреннее солнце припекало, птицы пели, а вместе с ними вполголоса, пыхтя, пел и Эл — старую песню о том, как байкок влюбился в людскую женщину из шахтерского городка и в один день, когда та пошла купаться на озеро, утащил к себе, чтобы быть с ней всегда вместе.
Контрабандисты были близки к завершению пути. Город уже отчетливо виднелся вдали, осталось пройти около двадцати минут, когда Эл не выдержал:
— Слушай, Мэт, а в чем вообще смысл их требования? «И помните, ни за что, ни при каких обстоятельствах, не открывайте сумки!», — Эл произнес цитату заказчика карикатурно серьезным тоном, затем понизил голос, лукаво подмигнув, — Как этот тип вообще узнает, выполняем мы его правила или нет?
— Думаешь, я уже не пытался? — ухмыльнулся Мэт, — Сумки зашиты тонкой ниткой. В глубине я увидел только еще сумки. Вспороть-то внешнюю оболочку можно, да только нити порвутся, заказчик и его приятели из «Желтой Розы» мигом узнают, что мы нарушили запрет, и устроят нам веселую жизнь. А еще я почувствовал запах изнутри, Эл. Сильный и неприятный. Табак так не пахнет. Ну так что? Наше дело маленькое. Везем вонючие сумки в сумках…
— А я уверен, не случайно такая секретность. Вот скажи, тебе этот тип не показался подозрительным? Весь такой важный, в дорогом костюме, с сигарой в левой руке, говорил мало. Не похож на обычного дельца. Явно что-то не то с ним.
— Без разницы. Он платит за эту доставку двести клинтов. Этого нам хватит, чтобы, наконец, свалить из этого штата в более безопасное место. Уверен, в Уайдленде у нас дела пойдут лучше. Закон там слаб и только рейнджеры могут доставить хлопот. Но и с ними всегда можно договориться.
— Кстати о рейнджерах… Легки на помине, — Эл показал другу на тройку всадников в светло-коричневых плащах, что скакали прямиком на них по дороге из Йеллоуфилда. Расстояния уже не хватало, чтобы пытаться скрыться, но и для перестрелки оно пока было слишком большим.
— Зараза! — это было самое приличное из слов, на которые пробило Мэта — остальные не для ушей культурных детишек, — Чего они тут забыли… Ну, что стоишь как столб? Ствол в руки, за коня, и приготовился. Отстреливаться будем.
— Терпеть не могу такие моменты в нашей работе… — со страхом и осуждением в голосе сказал Эл
Рейнджеры с каждой секундой приближались, но оружия не доставали — словно дразнили. Что-то в их поведении было не так, очень сильно — не так. Немногие из рейнджеров позволяли себе такие «заигрывания» с врагом.
Грохот копыт в головах пары контрабандистов слился с грохотом сердец, что готовы были разорвать их грудные клетки и выпрыгнуть вместе со всеми прилагающимися органами на дорогу. Воздух стал тяжелым — то ли от пыли, поднимаемой конями троих всадников, то ли от душного животного страха, щепчущего: «успей убить, прежде чем убьют тебя». Убить… Даже если ты вне закона, мало кому приятно ни за здорово живёшь отправить на небеса неизвестную душу. Пусть на кону твоя собственная жизнь, пустить пулю во врага, не поднявшего оружия — стоит усилия. И многих, многих нужно убить, прежде чем начнешь почивать после такого сном младенца. Чтобы покойники не оживали, тревожа больную совесть. Чтобы не снились кошмары по ночам. Эл с Мэтом знали все это не понаслышке. Они убивали, конечно, в своей жизни, вынужденно убивали, но не так много, чтобы привыкнуть к этому. И сейчас их головы цепенила одна вещь на двоих — сковывающий страх перед неизбежным, бесповоротным, гадким поступком. Им было известно, что редко кто умирает от одного выстрела, они видели агонию на лицах многих людей, кому не посчастливилось попасть под пулю. Очень не хотелось снова видеть искаженные мукой лица, слышать рвущие слух и сердце крики, обонять запах пороха и крови, чувствовать импульс в руке, возможно, вышибающий где-то вдали чужие мозги или кишки. Но друзья готовы были пережить всё это снова, чтобы самим не пойти на корм гробовым червям. Кони нападающих ржали, били копытами землю, неслись прямиком на контрабандистов. Поначалу было похоже, что всадники хотят затоптать обороняющихся или нагнать страху. Однако, по мере сближения всадники постепенно переходили на галоп по кругу. Будто на параде, они скакали вокруг ошалевших «Негодяев», поднимая тучи пыли и воздев к небесам короткоствольные мушкеты. Теперь враги были в зоне прицельной стрельбы. Но «Негодяи» всё не спускали курков, бестолково крутясь, пытаясь сохранить укрытия за своими спокойными усталыми скакунами и выцеливая всадников.
— Всё, стреляем. Три, — тихо сказал Робертс, — Два! — уже громче, так, чтобы слышали противники, сказал он.
— Даже не думай об этом, Мэтью Робертс! — крикнул рейнджер, что ехал посередине, после чего опустил темно-красный платок с лица, показав морщинистое лицо с густыми усами, щетиной и чудовищным шрамом, от виска до подбородка, через губы, пересекающим бороздой усы, — Ты и впрямь готов застрелить человека, спасшего задницы твоих друзей от преследований губернатора?
— Джошуа! Джошуа Грант! Старый мерзавец! — закричал Эл, радостно вытаращившись на рейнджера, что помог «Негодяям» бежать из Спрингвуда год назад, — Мы уж думали, вы тут по наши души!
— Вам не стоит радоваться. Может, мы с вами и знакомы, может, я вам и помог, но я не перестаю быть рейнджером. И эти два парня, Уилл и Дэвис, симпатизировали бы вам гораздо меньше, не окажись именно я сегодня командиром патруля. Пропустить дальше я вас не могу. Особенно с этим, — Джошуа качнул мушкетом в сторону здоровенных сумок. Жест вышел до нелепого будничным.
— Прикажите их арестовать, командир? — спросил начальника всадник по левую руку.
— Нет, Дэвис, вовсе нет. Это свои парни, расслабьтесь. Я им доверяю, как себе… Почти. Ну, по крайней мере, могу поручиться, что они не угрожают безопасности города. Я даже готов отпустить их… Если, конечно, джентльмены согласятся на пару условий.
— К чему ты клонишь, Грант? — возмущенным тоном спросил Мэт, — Деньги? Прости, у нас самих ни гроша сейчас.
— Робертс, ты не меняешься. Ситуация куда сложнее, чем ты думаешь. Я знаю о том, что вы кое с кем встречаетесь завтра в «Желтой Розе». А также я знаю, что находится в этих рюкзаках. Условие же мое такое: в «Розу» вы не пойдете, а пойдете в бар «Стальной Эйб» на Силк-стрит. И сегодня.
— Так, так, так, Джошуа, приятель, — вмешался Эл, — Не надо тут строить из себя всезная. Даже если ты умудрился как-то разнюхать про место встречи — а я готов поклясться Всесоздателем, что ты просто споил Эндрюса, и тот все выдал, как на духу, благо язык без костей и рот без затычки — даже мы не знаем, что в рюкзаках, а уж тебе и подавно знать неоткуда.
— Как бы то ни было, — мужественно прищурился Мэт, — мы договоренности блюдем и препорученным нам товаром на сторону не торгуем, даже с переплатой… Кстати, сколько переплачивать собираешься? Ты не думай, нам аховую кучу денег за эти мешки отвалят.
— Не преувеличивай, дружище. Двести клинтов всего, не так чтобы мало, но и не аховая куча, — перебил Джошуа, — Я знаю об этой ситуации куда больше, чем вы с Мэтом. Например, я знаю, что вашу подругу Джоанну с ее братцем задержали патрульные шерифа. И я бы мог поспособствовать её освобождению. Но без вашего сотрудничества, боюсь, не обойтись.
— Джоанну повязали?! — рявкнул Мэтью, — Зараза, я говорил! Нет, я говорил ей! — моментально успокоившись, так, будто не кричал только что вовсе, прикусив среднюю часть губы и переведя дыхание, лидер сказал: — С чего бы нам верить тебе, сударь мой Джошуа? Не могу доказать на пальцах, но нюхом чую блеф.
— Блеф, Мэтью Робертс, это то, что не подтверждено доказательствами, а ситуация с мисс Крушински — кардинально другой случай. Глянь сам, может, узнаешь. Дэвис! — приказным тоном обратился к одному из рейнджеров Грант, — Дай ему изъятый пистолет!
— Но сэр, он же…
— Это приказ, рядовой. Приказы не обсуждаются, — перебил Джошуа угрожающим тоном, так что в руках Мэта вскоре очутился ещё один револьвер. Мэт покрутил его для вида, как бы приглядываясь. На самом деле, он легко узнал бы это оружие из множества похожих. Это был револьвер Джоанны. Без всяких сомнений. Слишком характерная, необычная гравировка украшала его серебряную рукоять — руденский двуглавый медведь.
— Чего ты от нас хочешь, Грант? — тихим, почти безэмоциональным тоном спросил Мэт.
Густые черные брови на лице Джошуа опустились ниже, а рот растянулся в щербатой улыбке — наконец-то Грант смог заинтересовать «Негодяев».
— Все, все вы узнаете в «Стальном Эйбе» сегодня в шесть часов вечера. Скажите бармену, что хотите голденхиллзского светлого из погреба, а на закуску свиные шкварки, он поймет. А теперь, джентльмены, — Грант склонил голову в легком поклоне, — Не смею вас задерживать больше. Надеюсь, то, что я отпускаю вас с этими сумками, служит наилучшим подтверждением моих добрых намерений. Однако, будьте уверены, если вы решите одурачить меня, если решите получить эти двести клинтов, если пойдете в «Розу», и, тем более, если откроете сумки, я буду считать вас обычными жадными проходимцами. И тогда, уверяю, побег от губернаторских головорезов покажется вам легкой прогулкой в солнечный день Сезона Цветения. Вы можете идти. Уверен, мистер Эндрюс на Бридж-сквер вас заждался. А чтобы вас ничего не задерживало — вот, — Грант достал из внутреннего кармана плаща лист бумаги, сложенный пополам. — С этим вас пропустят без досмотра. Покажите патрульному на входе и он поймет, что вы по моим делам, — после того как Мэт взял бумагу из крупной пятерни Джошуа, тот крикнул своим парням, — Уилл! Дэвис! Вперед, продолжаем патрулирование!.. Да, вот еще что, — сказал рейнджер, обернувшись и сверля парочку друзей суровым боевым взглядом. — Старайтесь особо не светить там свои лица. Конечно, после того, что вы тут устроили, вас особо не ожидают, а за своих парней я спокоен, они будут держать язык за зубами. Но остальным патрулям приказано брать вас живыми или мертвыми.
Всадники развернулись и продолжили путь прочь от города. Револьвер Джоанны остался во владении «Негодяев».
— Вот же ж чертяка лысая, — негромко прокомментировал Эл, — И как всё это понимать?
— Понимать так, — вздохнул Мэтью, — что сейчас мы идем за Теодором, после чего втроем направляемся в «Стального Эйба», пить холодное «голденхиллзское светлое» из погреба под свиные шкварки. Джоанна с Миком — в опасности, нам — угрожает опасность. Что нам еще остается делать, друг? — голос Мэта звучал невесело и потерянно. — Придется послушаться этого старого борова Гранта и выполнить его требования.