***
— Не начинай, прошу, — говорил Эл тем временем, возбуждённо бродя по комнате и подбирая носки. — Ты их видела только пару минут. Если бы ты знала их столько, сколько я — ты бы поняла, что это замечательные парни. — Я могу арестовать этих «замечательных парней», — хмуро отозвалась Клементайн, отходя к зеркалу и вешая кулон на шею. — Более того, я должна их арестовать — они нарушители закона. А вместо этого — мы невинно треплемся, и всё только потому что они — твои друзья! — Думаю, майор Грант не будет рад их задержанию, — осторожно внёс свою поправку Эл. — М? — Он поручил нам кое-какое дельце. В «Жёлтой Розе». И если сегодня ты не планируешь отправляться на службу за городом, то можешь посмотреть… даже поучаствовать. Клементайн посмотрела на Эла обиженно: — Я же вчера говорила тебе, что никуда не еду. По странному совпадению Маккензи велел нам вместо леса патрулировать улицы возле «Желтой Розы». Как ты не запомнил? Ты совсем не интересуешься моей личной жизнью! — в голосе Клементайн появились слёзы и она воздела сжатые кулачки к небесам. — Да? Ой. Ой-ой-ой, прости! — Эл, накинувший на себя куртку, подошел сзади к Клементайн и обнял её. — Знаешь, вчера я был так пьян и так счастлив, что мне было плевать на всё, что вокруг — всё, что ждёт, и всё, что было. Веришь, я даже это имя — Маккензи — едва запомнил. Знаешь, Тайн. Устал я от всего этого. Интриги, авантюры… Нас не использует только ленивый! А от этого чувствуешь себя как-то… грязно. А я — знаешь, я ведь человек с образованием. Мне эта игра в крутых парней — вот где, — он показал поперёк горла. — Была бы моя воля — давно бы осел, завёл домишко, жену. И… — Эл вышел вперёд, взяв Клементайн за безвольно обвисшие руки. — я понимаю, что это звучит нагло из уст человека, который знает тебя меньше суток… Но как бы хорошо было, если бы этой женой… оказалась… Руки Клементайн выскользнули из хватки Эла. — Эл, — похоронным голосом сказала она. — Нам действительно было очень хорошо вместе. Но я не верю, что от хмельного угара так легко перешагнуть к настоящим чувствам и любви всей жизни. Так что не изображай «героя в белом плаще», пытаясь впечатлить бедную девушку. — Она поцеловала Эла в колючую небритую щеку. — Пойдём. Тебя ждут твои друзья.***
Мэт с Тедом сидели за столом и ели яичницу. На столе бесхозно остывали еще две порции. Лица друзей были угрюмы. Наконец, Мэт выразил общее мнение. — Не нравится мне это новое увлчеение Эла. — Мда, — оценивающе покивал головой Тед, чавкая. — Знакомство с рейнджеркой… Да ещё такой… Всё выглядит так, как будто он совершенно запутался в её сетях. Или мы недооцениваем нашего малыша и на самом деле это он дурит ей голову? Как ты считаешь? — Без понятия. — Мэт отвечал с набитым ртом, не глядя на Теда — Но знаю одно: это ненадолго. — С чего бы такая уверенность? Он крепко на неё залип. — Потому что, если он сам её не бросит — этого потребую я. Мы «Негодяи», нам не пристало крутить шуры-муры с цепными псами властей. Тем более — в Спрингвуде. — Цепными псами властей? — раздался из-за спины Мэта удивлённый женский голос. — Да будет тебе известно, Тед, или как там тебя, основная задача рейнджеров — охрана честных граждан Великой Республики от чудовищ. Мы не интересуемся политикой. Хотя, мимо преступления не пройдём, конечно. — Спасибо, я успокоен, — ледяным тоном ответил лидер. — Кстати, я Мэт. Прошу любить и жаловать. . Эл присел и достал сигару. Молча закурил и начал есть. Обстановка оставалась напряжённой и не располагающей к дружеским диалогам. — Слушай, Клементайн, — спросил вдруг Эндрюс развязанно, отодвигая пустую тарелку от себя. — А давно ли баб стали в рейнджеры брать? Нет, просто, — он развёл руками, как бы извиняясь, но всё равно высокомерно, — в других штатах так не принято. Да и в Спрингвуде — первый раз вижу. — Недавно стали, — сухо отозвалась Клементайн, аккуратно нарезая яичницу ножом. — С Сезона Мороза прошлого года. А сама реформа, обещающая эмансипировать женщин, готовилась давно, — она бросила в сторону Теда острый взгляд, как бы стыдя его за правовую неразвитость. — Ну, извиняйте, — расшаркался с лёгкой хамоватой обидой тот. — Да уж, вот такой я дикарь и ретроград, брожу по своим лесам, о неудержимом марше прогресса, мать его, узнаю в самый последний момент!.. И кто ж такой проект, прошу меня просветить, захотел и принял? Клементайн утомлённо закатила глаза, опустив же их в тарелку, буркнула: — Инициатива — сенатора Кристофера Хэнсона. А одобрил — парламент. — Хм, — Тед даже проникся каким-то лёгким уважением. — То есть, мужик? И за баб с револьверами топит? Чувствую, у него неплохо язык подвешен… Ежели он целый парламент улопатил. Клементайн ничего не ответила, лишь как-то загадочно и чуть печально приулыбнулась, глядя в сторону. — Значит, с Сезона Холода, — неожиданно кинул на Клементайн пристальный взор Мэт. — И ты уже капрал? Так быстро? За какие заслуги, если не секрет? — Не за заслуги, — стиснув зубы, ответила Клементайн, — Я готовилась заранее, и кому-то, чёрт тебя побери, всё равно надо было принять командование. — Ах-ха, — развеселился Тед, — то есть, не только баба-ренджер, но ещё и сразу командовать поставлена! Что ж, это многое объясняет… — Эй, эй. Эндрюс, — Мэт глядел на товарища удивлённо — не перегибай, мол, палку, однако, Клементайн перебила: — Если тебя интересует мой послужной список, то на моём счету трое бораро. Я дважды была под обстрелом пукуна — ядовитых духовых трубок пакваджи. Один раз — сняла с дерева конопа-ренегата раньше, чем он успел меня продырявить своей стрелой! Что же до мелкой нечисти и гром-птиц — я их давно перестала считать. Не заставляй меня добавлять к этому списку одного глупого большеротого контрабандиста, решившего, что он стреляет лучше живой и целой после года службы рейнджерки! — Ну-ну-ну, — Тед воздел руки, пойдя на попятную. — Я с дамами не стреляюсь. Разве только в постели, и из другого оружия, — он хитро усмехнулся, подняв две руки пистолетиками. — Кх, кх! — Тед, хватит! — взвился Эл, вскакивая, но неожиданно раздался «бзык» и Эндрюс с изумлением посмотрел на свои ноги. Носок одного из его сапог был пришпилен к полу метательным ножом. Клементайн невозмутимо встряхнула пальцами, как бы разминая их после броска. — Дай, — протянула она руку, не желая трудиться и лезть за оружием самостоятельно. — Гадство! — высказался Эндрюс страдальчески, пытаясь подпрыгнуть и освободиться, но нож вошёл в доски и в сапог крепко, так что кожа в конце концов разорвалась. — Ну вот, взяли и хорошую обувь испортили! — настороженно глядя на Клементайн, он всё же наклонился, выдернул нож и протянул его рукоятью вперёд владелице — с таким лицом, что кто-то менее выносливый ощутил бы смертельный ожог стыда за причинённый обуви «Негодяя» вред. — Ладно, — Мэт решил подвести черту. — Разговоры разговорами, а нам пора… И ей незачем знать, куда. — Можете не прятаться, — крикнула вслед уходящим «Негодяям» Клементайн. — Лейтенант Маккензи отправил мою группу к «Желтой Розе», так что я тоже туда иду. — Да ну? — Мэт развернулся, подняв бровь. — Это Эл тебе сболтнул, куда мы направляемся? Клементайн невесело усмехнулась. — Вы думаете, всё на свете упирается в вас? Меня с Элом свёл лейтенант Маккензи, который и рассказал нам обо всём, что будет сегодня твориться… примерно. — Чистая правда! — Эл подтвердил слова Клементайн, встречая холодный взгляд лидера своим светлым честным взглядом. — Мэт, извини, может, когда я пьян, я и могу выболтать много лишнего… но я всегда слежу за тем лишним, которое я выбалтываю! Клементайн не выдержала и рассмеялась. Потом пристально посмотрела Элу в глаза. — Обожаю тебя за это. — Не, ну, а что? — пожал плечами тот. Мэт тяжело вздохнул. — Ладно. Вместе или не вместе — надо выступать. До «Желтой розы» — час пешком. Не ровён час опоздаем… — Мне нужно быть там раньше, — уточнила Клементайн. — Я уйду сейчас и доберусь верхом. Рейнджерка вышла из помещения и исчезла, свернув по коридору. — Эл, — начал Мэт тоном человека, страдающего мигренью — хотя, возможно, это было недалеко от правды, — какого черта? — Ну, понимаешь, — Эл потупился и заюлил, — этот Маккензи позвал меня вчера, выдал мне эту девчонку, сказал, мол, будете работать вместе… Я думал, у нас будут чисто деловые отношения, думал, это мне её опекать придётся, она же совсем зелёная на вид! А она оказалась… такой… — Эл улыбнулся туманной улыбкой, не в силах подобрать слова. — Так-так, хм-хм, понятно, — тоном врача, осматривающего труп, отозвался Мэт. — Похоже, милдруг, тебя поймали на обычную и простейшую приманку. Подсунули красотку — ты и влип. — Ты думаешь, она специально? — обеспокоился Эл. — Но зачем? Она что, сдаст нас?! — Ой-й-й, — Мэт болезненно отмахнулся. — Не так примитивно. Думаю, что с этой миссией мы справимся. Нас амнистируют, наградят, всё такое. Но потом — ты понимаешь? — ты окажешься на крючке! Везде, где бы мы ни ходили, за нами будет таскаться хвост этого Гранта… Наши действия будут контролировать, нам начнут сливать правительственные задания, да какого чёрта? Я свободный человек! И тебе рекомендую привыкнуть к мысли, что ты — свободный! Завалил девчонку на сеновале — и дальше поскакал… — Ну, это уж, знаешь… Это уж слишком, — у Эла перехватило дыхание. — Вот, вот, вот, видишь! — поддержал Мэт. — Я же говорил: уже влип! — Вообще-то, я свободный человек, — с нажимом возразил Эл. — Ну что такого? Пока всё под контролем. И не надо считать меня совсем дурачком. Я ей вчера специально лапшу на уши вешал. Джентльмена играл, в любви клялся, о том, чем займусь в мирной жизни, с три короба наплёл… Что историю знаю, по дереву люблю вырезать… Ну, в общем, всё вот это, что дамы любят. Кровь-любовь. — А ты уверен, что ты это всё, хотя бы немножко, чуточку, незаметно для себя — не плёл всерьёз? — скептически уточнил Мэт. — Уверен! — пылко ляпнул Эл. Потом подумал и добавил тихо, со скорбным вздохом, как бы эхом самому себе: — У-ве-рен… Мэт сделал отмашку и «Негодяи» поднялись. На ходу Тед подтрунивал над Элом. — По дереву вырезать. Ха. Ты на дереве только шлюх драть горазд. На столешнице… — Ну, ей-то думать иначе — не мешает! — возражал Эл. — Не отвлекаться, — буркнул Мэт. — Нам нужно с пользой потратить оставшееся время. Для начала… нам… вот… сюда! «Сюда» — оказалось банями. В самом деле, нельзя же выходить на сцену предстоящей политической драмы, не приведя себя в порядок? На отмывание, стрижку, бритьё и прочие процедуры ушло часа два. Теперь авантюристы выглядели не лохматыми разгильдяями в нестиранной латаной одежде, а значительно ближе к «благородным разбойникам» — ни Мэт, ни прочие, разумеется, не позволили избавить свой имидж от толики запущенности совсем. Наконец, настал решающий час. Свежие и приглаженные авантюристы забрали оружие и сумки с лунной пылью из комнат, спустились к конюшням. Оседлав своих коней, они двинулись к назначенному месту, постаравшись рассчитать время так, чтобы прибыть за двадцать минут. Чем ближе всадники подъезжали к «Розе», тем чаще им попадались рейнджеры. Некоторые из них пристально смотрели на проезжающих «Негодяев», иногда молча кивая им, но чаще — отворачивались, делая вид, что не замечают. — Не нравится мне всё это, — пробормотал Эл. — Не стреляют — и ладно, — отозвался Мэт, зыркая по сторонам и невольно держа руку у кобуры. — Кстати, мы на месте, — он указал на здание вдали, с большим жёлтым цветком на вывеске. Доехав до коновязи, странники молча спешились и привязали лошадей. Затем — зашли через двустворчатую «калитку» в зал кабаре. Здесь они обнаружили, что помещение ломится от избытка гостей. Можно было бы счесть подозрительным, что многие из них многие носят форму гражданского патруля. Но никто не оборачивался на вновь прибывших. Большинство — либо смотрело выступление красивых танцовщиц на сцене, либо беседовало за рюмкой. — И как нам найти заказчика? — промурлыкал Тед. — Хор-роший вопрос... — Мэт сам пребывал в затруднении. Однако, не прошло и пол-мига, как из-за угла, из подсобки, вырулил чанеке в темно-синем костюме. — Господа! Как же долго я вас ждал! — пафосно воздел он толстые ручки и потёр ими. — Мы, как будто, вовремя, и даже заранее? — процедил Мэт. — Это я — образно, — отмахнулся чанеке. — Прошу вас, прошу, пройдёмте за стол. «Негодяи», скрыто переглядываясь, проследовали за провожатым. Как они дошли до стола, музыка стала чуть тише, что позволило краснокожему коротышке тоже перейти на громкий шёпот: — Ну же, господа курьеры! Товар — на стол! «Негодяи» подняли сумки и брякнули их на столешницу — и стоило им так поступить, как раздался крик: — Стоять! Робертс, Тейлор, Эндрюс! Дуболом! Вы арестованы! Это был шериф. Его лицо горело пламенем вдохновения, рядом ним напружинились готовые налетать и задерживать патрульные. — Именем Республики, не двигаться, — парировал ещё более звонко Лейтенант Маккензи, вставая из-за стола. И одновременно с ним, синхронно лязгнув затворами, поднялась пара десятков рейнджеров — нацеливая на команду шерифа ружья и смыкаясь кольцом. — Думаю, вы не будете делать глупости. — Это что? Бунт? — вытаращил глаза шериф. — По какому праву? — Шериф Томпсон, вы задержаны по обвинению в распространении ложной информации, фабрикации дел, продаже наркотиков и саботаже выборов губернатора штата, — отчеканил помошник Гранта. — Что? Это ложь! — шериф вытаращил глаза, приотступая, — Это какое-то… предательство, вы выдумали эти обвинения, чтобы увести меня отсюда и беззаконно лишить жизни, но я не позволю! Я не дамся! — он обернулся к толпе. — Смотрите, честные граждане Спрингвуда, здесь творится политическое преступление! Музыка смолкла, среди голосов теперь преобладали испуганные аханья дам и ропот мужчин. — Политическое преступление, всё верно, но только не с нашей стороны, — поправил Маккензи. — И неопровержимые доказательства сейчас будут всем предоставлены… — Маккензи, что это, мать твою, значит? — осознав, что его не будут убивать прямо сейчас, шериф быстро набирал прежние обороты гонора и снова подался вперёд, даже не думая бросать оружие. — Я здесь, чтобы задержать опаснейшую банду «Негодяев», вон они сидят, и ваш долг — не направлять на меня оружие, а помогать мне в моём законном деле! — Беззаконном… — Навет! — торопливо перебил Томпсон. Маккензи безразлично щёлкнул пальцами, привлекая внимание. — Для начала — как вы думаете, что у них в сумках? — мотнул он головой в сторону «Негодяев». Томпсон смолк на миг, вытаращив глаза, затем расхохотался. — Да откуда мне знать, что эти подонки возят в сумках? Там может быть всё что угодно! Оружие! Яд! Наркотики! Запрещённая магия! — Там т-т-табак! Просто табак! — заблажил чанеке. — Помилуйте, да что там может быть, кроме табака? Зачем табачному магазину торговать чем-то кроме табака?! — Ну, давайте посмотрим, — предложил Маккензи. — Мистер Дэвис, откройте сумки. Худощавый рейнджер подошел к столу, где проходила сделка и разрезал одну из сумок. — Они смазаны изнутри ядом чупакабры, — объявил он, понюхав. — Вы знали, что сумки смазаны ядом? — уточнил Маккензи у Мэта. Тот пожал плечами, имитируя крайнюю степень изумления. Это позволило лейтенанту продолжить: — Похоже, кто-то не хотел, чтобы перевозчики узнали о содержимом сумок. — Прекрасно! Просто превосходно! — захохотал Томпсон — несколько нервически, — Значит, они везли не только… ну, в общем, что у них там в сумках, но ещё и смертоносный, гибельный для любого яд! — он огляделся, пытаясь понять, насколько убедительно звучало его обвинение, и слегка приугас, не обнаружив желаемого энтузиазма и веры. — Мистер Дэвис, приведите свидетеля. Рейнджер, что только что вспорол одну из сумок, подошел к маленькой двери возле сцены и вывел за руку патрульного с явными следами пыток. — Уильямс? — Томпсон был готов протереть свои глаза, — Маккензи, вы что, похитили и пытали человека?! Ну, теперь вам точно не уйти безнаказанным! — Ну что вы, шериф, — отозвался тот. — Давайте послушаем самого капитана Уильямса. Чувствовалось, что, несмотря на браваду, шериф уже «сдаёт». По его морщинистому лицу стекали капли пота, глаз и угол рта подёргивались. Тем временем Дэвис вывел Уильямса на сцену — тому потребовалась поддержка, чтобы залезть на неё — и тот начал говорить, перемежая свои слова хехеканьем, подмигиванием и странными движениями, словно он пытается собрать с тела насекомых. — Меня зовут Роджер Уильямс. Я являюсь капитаном гражданского патруля города Йеллоуфилд, столицы штата Спрингвуд. Я был задержан лейтенантом Маккензи при попытке… — здесь Уильямс запнулся, явно борясь с желанием по привычке сказать нечто иное, но Дэвис дёрнул за заломленную руку и Уильямс продолжил: — изнасилования гражданки. Также сознаюсь в том, что вместе с шерифом гражданского патруля Картером Аланом Томпсоном и губернатором Стюартом Робертом Мартином готовили кампанию очернения всем известного вам политика-говнюка, — Дэвис снова дёрнул за заломленную руку, отчего в суставе Уильямсе что-то хрустнуло, но патрульный лишь невменяемо захохотал, показывая выбитые зубы, — короч… владельца этого заведения — Кристофера Хэнсона! Нам было поручено купить шесть партий лунной дури у торговых представителей Нольбианской Империи, а затем нанять контрабандистов, именуемых «Негодяями», конокрадов, подстрекателей рабов и… — ещё одно скручивание руки, Уильямс болезненно захихикал, скорчившись, — обвиняемых в конокрадстве, устроении побега рабов и сопротивлении властям с применением огнестрела… чтобы те доставили наркотики продавцу табака в этом магазине! Мы сначала планировали арестовать всех пятерых сразу, но потом скрутили двух заранее — чтобы подготовить накуренного дурманом свидетеля… — Уильямс сглотнул и перебил сам себя, — дайте мне пыли! — Будет тебе пыль, — проворчал Дэвис. — Гораздо раньше, чем ты думаешь… Заканчивай! — рявкнул он в ухо Уильямсу. — Чё заканчивать, — тот извивался, как змея на сковородке. — Подставить Хэнсона мы хотели… Но вы нас поймали… Томпсон — главный… Кстати, он вообще приказы губернатора выполняет, закрывает тех, кто неугоден… Некоторых — совсем списывает… Могу показать все места, где трупы закопаны, все-е-е-е, — он снова невменяемо захохотал, косясь на Томпсона. Раздалось два выстрела — почти слившиеся в один. Томпсон резко выхватил револьвер, целясь в Уильямса, но прежде чем нажал на курок — Маккензи уже спустил свой. Пуля шерифа ушла в потолок. Сам шериф — завыл, прижимая раненую руку ко рту, тряся ей и баюкая её. Уильямс замер на несколько секунд от грохота, присев, как парализованный ужасом заяц, затем неуверенно хохотнул. Его никто не держал. — Это н-н-н-ичего не значит, — прохрипел Томпсон в последнем отчаянном приступе. — Продаждый свидетель! Подложные улики! Всё, всё готовы сделать враги, чтобы опорочить честное имя шерифа… и нашего великого губернатора… Вы опоили его! Он! Он… он… — там, куда показывал Томпсон, Уильямса уже не было. Тот бежал по сцене, с радостно горящими глазами — но не в сторону окон. А к мешкам. Прыгнув, рухнув животом на стол, сдвигая стулья весом тела, патрульный набросился на мешочки, покрытые вонючей смрадной слизью и принялся раздирать их, шепча: «пыль! пыль! пы-ы-ы-ыль!» Разумеется, яд чупакабры немедленно начал действовать — но столь сильна была тяга Уильямса к вожделенной субстанции, что даже когда его тело уже билось в конвульсиях и приобретало на глазах коричневый оттенок, он продолжал засовывать в рот, в нос, мазать по лицу серебристый порошок с видом бесконечного счастья… — Арестовать всех, — коротко сказал Маккензи, когда агонизирующее тело, свалившееся под стол, затихло. — Отвести всех в рейнджерский штаб и посадить под стражу. — Жаль, что самый главный свидетель пропал… — молвил Дэвис, запоздало нагнавший «подопечного». — Теперь никто не покажет нам мест захоронения. — Ты так думаешь? — ухмыльнулся Маккензи. — Зря, мы с Грантом у него кое-что расспросили. Достаточно, чтобы послать и губернатора, и половину его служб на виселицу. — Так это Грант? — не веря ушам, возвопил Томпсон, — Сука, это он докопался, ты тупой, ты бы не смог! Грант! Я убью тебя! Я зарою всех твоих близких! Ты у меня… А… Рука… Рука… — шериф снова заныл, сгибаясь и позволяя себя арестовать невозбранно. Толпа, хранившая молчание ввиду жути происходящего, начала распаляться. Кто-то принял сторону шерифа, называя происходящее постановкой, но вскоре смолк, боясь быть растерзанным на месте. В действительности, с неправедностью губернаторского правления сталкивались за последние годы многие. Гражданам, избитым и ограбленным патрульными, потерпевшим от судебной системы, лишившимся своего дела из-за коррупции — не нужно было объяснять, хорошо или плохо живётся «под губернатором». Но ранее они не знали одного — куда идти, чтобы стало лучше. Теперь — люди быстро разобрались: к зданию администрации штата. — Вперед, патриоты! За свободу! За идеалы Республики! — кричал Маккензи, выводя толпу из кабаре. — Долой преступников у власти! По пути к зданию администрации толпа не только не рассасывалась, но и росла — в неё вливались энтузиасты из соседних улочек, прослышавшие, что люди идут «разбираться». Лишь «Негодяи», да ещё несколько совершенно аполитичных завсегдатаев остались в кабаре. — Куда же нам теперь? — спросил Эл у друзей. — Кашу мы заварили… — Ну, а что делают «Негодяи», после того, как заварили кашу? — невесело усмехнулся Мэт, допивая из кружки пиво и ставя её. — Э-э-э-э… Сматывают удочки? — предположил Эл. — Точно. Но перед этим — забирают своих. Так что... на Элм Стрит. — На Элм Стрит! — хором поддержали Мэта Эл и Тед. Добраться верхом до искомого здания патруля, где держали Крушински, оказалось нереально. Улицы — шумели, улицы были полны ликующего и возмущающегося народа, наконец-то ощутившего свою силу. Поэтому «Негодяи» решили идти опустевшими дворами, пешком. Тем не менее, на подходах к зданию патруля «Негодяям» пришлось потолкаться. Оно было окружено гражданскими, а ещё — оцеплено рейнджерами. — Нам надо внутрь, — заявил Мэт молодому парню, едва ли рейнджеру, скорее, ополченцу, пооставленному сторожить вход. — А мне надо на луну, — безмятежно хмыкнул тот. — Ничем не могу помочь, парни. Мне дали приказ никого не пускать. — Мы — по заданию майора Гранта. — Может, сразу — дети нольбианского императора? Не пускать сказано, и точка! — Дружище, — заговорил с юношей Тед. — Ты не понял. Мы «Негодяи». Пришли сдаваться, искупать вину. Посмотри на нас. Видел плакаты? Узнаёшь лица? А теперь — пусти нас к Гранту. — «Негодяи»? — принахмурился страж, затем просветлев: — А ведь действительно, похожи! Вот ты — Мэтью, а ты — Эндрюс… Ну-ка, стоять! Руки за голову! — посуровев, юнец навёл на троицу револьвер. — Мы поняли, поняли, ты нас только к Гранту отведи, — Мэт благодушно приподнял ладони. Однако, страж был непререкаем. — Джим, Билл, Томас, ну-ка сюда, — подозвал он коллег. — Отведите этих негодяев в карцер! Они особо опасные преступники! — Эй, эй, почему в карцер? — забеспокоился Мэт. — Нам к Гранту! — А ты думаешь, Гранту сейчас до вас? — рявкнул безусый страж, — Грант по горло занят! Он патрульных арестовывает и допрашивает! — Прошу пройти за нами, — заявили трое добровольных помошников, держа «Негодяев» на мушке. Пошептавшись, те проследовали за ними. — Тут занято… Занято… Сюда! — скомандовал, наконец, один из охранников, указывая на пустую камеру, но Мэт уже припал к соседней двери, из-за которой слышался знакомый голос: — Грант! — заорал «Негодяй», — Грант, помогай, а то нас тут твои соплляки сейчас вконец заарестовывают! Неувязка разрешилась очень скоро. «Негодяев» пропустили в камеру, где за столом для допросов восседал Грант. В той же камере находились Мик и Джоанна. Сам стол, однако, напоминал место в престижном ресторане — тут тебе и тарелки с жареным мясом, и бутылки дорогого вина, и редкостные фрукты. — Мда… — протянул Мэт, — это называется, ваш начальник по уши занят допросами. Я бы так тоже не отказался подопрашивать… Охранник-доброволец не уловил иронии, пожирая Гранта обожающим взглядом. Завидев друзей, Джоанна сорвалась с места. — Мэт! Эл! Тед! Как же я рада вас видеть! Наконец-то! — И мы рады тебя снова видеть, Джо, — жизнерадостно сказал Эл, — особенно Мэт! Четверо обнялись. И замерли в такой позе на полминуты. — Эй, я, как бы, тоже тут есть! — крикнул из-за стола Мик. — И тоже рад вас видеть. Что вы меня тут… как пакваджи в углу держите. — Иди сюда, — пригласил Мэт, разомкнув круг, — наш страдалец за истину! Юноша не заставил себя ждать, и товарищи с хохотом обнялись заново. — Я накормил господ Крушински, чтобы они пришли в форму, — сказал Грант, не без удовольствия наблюдая за воссоединением группы, но не забывая потягивать вино из бокала. — Вы же знаете, какой жуткой баландой тут кормят заключенных… Кормили, — поправился он. — Я надеюсь, с новым губернатором дела наладятся. — Спасибо, Грант, — сказал Мэт, подойдя к Джошуа, — ты хороший человек. То есть, и впрямь оказался хорошим. Я не ожидал. Правда. — Благодарю вас, мистер Робертс, — повысил свой бас Джошуа, — ну, а теперь, раз вы все в сборе, я предлагаю… выдвигаться к зданию администрации. — Так, стоп. Нам-то туда зачем? — напрягся Мэт. — Мы свое дело сделали, свою роль отыграли. И точка. Постарайтесь дальше как-нибудь без нас. — Вы, господа, дело-то сделали, а вот благодарностей за него ещё не получили… Вам интересно, какие благодарности? — уточнил Джошуа, с насмешкой глядя на недовольные лица «Негодяев». — Так ведь амнистия! Амнистию-то вам ещё надо выписать… — И что, заочно это никак не получится? — уточнил Мэт, заметно нервничая. — Нежелательно, — бухнул Грант. — Гораздо надежнее показать вас перед народом и объявить героями. А то некоторые так и будут думать, что за вас объявлена награда. К тому же, разве вам не интересно, чем заверенное вами дельце закончится? — Знаете чего, а я бы посмотрел на этот цирк! — заявил Тед. — Серьезно. В наши дни нечасто губернаторов сбрасывают! Такое шоу стыдно пропустить. Мэт смягчился и глянул на Джоанну с Миком. — Ну, мы же не поедем прямо сейчас, правда? — спросила у Мэта Джоанна. — В конце концов, там на улице давка. И стрелять ещё могут. — Да ладно, Джоан, пошли, — буркнул Мик, — А то тут кое-кто потом ныть всю оставшуюся жизнь будет, что мы ему глянуть не дали…***
«Негодяи» шли по улицам в арьергарде небольшого отряда. Возглавляли таковой рейнджеры, затем двигались Мик, Тед и еще трое рейнджеров, после них — Джоанна и Мэт. Джошуа и Эл замыкали шествие. — Джошуа, я хотел спросить у тебя кое-что, — неуверенно спросил Эл. — Да, мистер Тейлор? — Вчера Маккензи познакомил меня с одним капралом… Девушкой. — А, Клементайн. Конечно же, другой такой у нас нет. И что же? — У неё… странная фамилия. Мне показалось, или… — Не показалось, о наблюдательнейший из молодых людей, — усмехнулся Грант. — Она действительно — единственная дочь мистера Хэнсона. С отцом, правда, не в ладах, но тот её любит. А в чем дело? Эл ответил не сразу. На пару секунд, он потерял дар речи от изумления. — Да так… просто поинтересоваться хотел, вдруг совпадение… Фамилии, знаете ли, иногда звучат одинаково, а пишутся по-разному… — Предчувствуете проблемы на личном фронте? — Джошуа похлопал Эла по плечу, — Не волнуйтесь. Вы же только что спасли мистеру Хэнсону репутацию, а возможно что и жизнь. Несомненно, он будет благодарен. — Сомневаюсь, — кисло поджал угол рта Эл. — Мы же — перекати-поле. Если я погуляю с мисс Хэнсон, а потом уеду на другой край страны, этот джентельмен может особо разобидеться. — Может статься, что и так, мистер Тэйлор. — Грант прикоснулся пальцами к полям шляпы. Дойдя до здания администрации штата, наши герои увидели на площади перед ним огромную толпу. У многих были флаги Республики, часть носила солдатскую форму, массовка то и дело запевала — то гимн Республики, то патриотические песни. В первых рядах у здания стояли лейтенант Маккензи, Кристофер Хэнсон, его охрана и двое столичных конгрессменов. Они требовали губернатора. Толпа поддерживала их криками. Подойдя к Маккензи, Грант спросил старого друга. — Давно зовете? — Уж полчаса как, Джо. Думаю, на штурм пора. — Никакого штурма. Я поклялся, что никто не умрет сегодня и я сдержу обещание. — О! Смотрите, Мартин! Там! Лёгок на помине, — крикнул Хэнсон. Он указывал пальцем на балкон, где появился упитанный человек в темно-синем камзоле, пышном белом парике и треуголке. — Обманщик! — закричали из толпы. — Изменник! Нольбианский шпион! Подлец! В балкон полетели огрызки и гнилые фрукты, но большинство снарядов не достигало цели. Тем не менее, губернатор панически пригнулся. — Граждане, я… — начал он, но больше никто ничего расслышатб не мог. Толпа ревела и колыхалась, как море. Губернатор Мартин тяжело вздохнул и засунул руку в карман камзола. Достав оттуда именной револьвер и прошептав одними губами краткую молитву, он приставил оружие к виску, зажмурился, напряг все лицевые мышцы, застыв в жуткой гримасе… И повалился без сознания, так в себя и не выстрелив. Лишь его рука, непроизвольно поворачиваясь, разрядила оружие в стену. — Что это? Что? — толпа затихла. Многие находящиеся в ней не могли разобрать, что произошло — кто-то думал, что губернатор взаправду застрелился, кто-то — что он симулирует. — Спокойно, друзья! — объявил Грант, подняв руки с зажатой в них пукуной и выходя перед людьми. — Я поклялся, что никто не умрет сегодня. Губернатор Мартин усыплён ядом Нха-а-тика (*) и почивает сном младенца! Сейчас мои рейнджеры зайдут в дом. Просьба никому больше не вламываться. Слышите, никому больше не заходить! — его слова потонули в рёве народа, — Чёрт… Чёрт, да остановитесь же, вы испортите улики! — публика, игнорируя рейнджера, повалила в здание. — Ну, что ж, — вздохнул Грант. — Так или иначе, нам тоже туда. Постарайтесь проследить за порядком, ребята, — скомандовал он отряду. — Там сейчас будет бардак, и от посторонних не избавиться, но нам всё равно нужно провести экстренное совещание. — Грант посмотрел на тех двух политиков, что стояли возле него. — С участием представителей конгресса, разумеется. — А что делать нам? — спросил Эл. — Тоже идти с вами? — Да, — кивнул Джошуа. — Вам — в особенности. Вы ведь сегодня — национальные герои.