Догма Бдительного

Уходящий вечерний свет, падающий из узкого похожего на бойницу окна, перекрывала собой широкоплечая фигура в обманчиво простом стеганном доспехе. Командующий ордена Золотого Ока задумчиво смотрел на Обитель Хельма, сцепив руки за спиной. «Последние пять лет были слишком спокойными, я расслабился и начал делать ошибки.» Может быть стоило как тринадцать лет назад уйти в лес Стража, упасть на колени перед древним алтарем Хельма и молить его о прощении? Он сотворил немало ужасных вещей во имя благих целей. На его руках была кровь невинных, еретиков, собственных солдат. Возможно, Господь его испытывал посылая испытания. Возможно, подобно строгому отцу, ждал когда неразумный сын повинится и испросит совета. Сумерки укутывали его, вместе с Обителью, и лишь один огонек горел ярче других для его глаз. Джейвен никак не мог отвести взгляд от «Старого Дварфа», сколько ни пытался. Он не обернулся даже после деликатного стука в дверь и лишь когда вошедший кашлянул, привлекая к себе внимание, бросил сухо: — Садись. Старший шпион Золотого Ока, светловолосый полуэльф с приятным мужественным лицом, плохо вязавшимся с кожаными доспехами с множеством карманов, ремешков и скрытым от глаз оружием, деловито плюхнулся в кресло и заявил: — Знамение какое увидали, ваша светлость? Развязный тон полуэльфа должен был взбесить, но Джейвен чувствовал собственную усталость, как плохо заживающую рану, не дающую двигаться в полной мере, а потому просто сел в кресло напротив, мрачно прожигая подчиненного взглядом. Ну что, сверкать глазами он умел, даже наставники в семинарии ежились от его взгляда, хотя что мог тогда сделать худой нескладный мальчишка? Полуэльф, прекрасно знавший чего от него ожидают, перешел к делу: — Ну значит, по проповеднику. Как было приказано, мои люди не вмешивались. От патруля он ускользнул, но рассмотреть его все же удалось. Чондатанец, лет пятьдесят, лысый, среднего роста. Ну, вам до плеча, то есть. Морда, — он поморщился, — гладкая как коленка, взглядом не зацепишься. Безбородый. Подозреваю, носит какие-нибудь воровские штучки, чтоб оставаться незамеченным и неузнанным. — Это может быть что-то из нашего арсенала? — Так ничего же не пропадало? В общем, да, может. Мы за ним проследили до канализации в аллее Шрама, а там… сами знаете, муравейник из ходов. Людей присматривать я там оставил. — Это ничего не даст. — В корень зрите. Паладин перевел взгляд за голову полуэльфа, на карту Обители, испещренную флажками и пометками. — Все? Полуэльф помялся. — Вы же знаете, что он призывал к погрому иноземцев? Я подумывал вмешаться, если б люди разволновались. Там, в лавке Джалиля ваша, — он облизнул губы, подбирая слово, — знакомая была. — Она может постоять за себя, — холодно ответил Джейвен. — Против толпы? Ну вам виднее, конечно. И почему все шпионы и ассасины предпочитали быть занозой в боку собеседника? Надо было проигнорировать и это фривольное замечание, но паладин хоть с трудом и подавил желание гаркнуть на старшего шпиона как сержант на новобранца, процедил: — Колчан, мужчина и женщина вместе ужинают в таверне — это факт. А являются они врагами, знакомыми или просто мест свободных не было — это уже интерпретация. Твоя работа добывать факты. Я ясно выразился? — Как солнечный день в Аскатле. Джейвен помолчал. Полуэльф убедительно изображал воплощенное внимание. — Продолжай наблюдение за кварталом Сердца. Отправь соглядатаев присматривать за соборной площадью и в аллею Шрама. Будет возможность — захватите этого пламенного борца за обездоленных. Живым. Шпион поклонился и растворился в тенях. Ничего особенно полезного Колчан, прозванный так за то, что агентов у него было как стрел в колчане, не рассказал. Больше чем патрульные, что было ожидаемо. Но все без особого толка. Треть священников и монахов можно было подогнать под это описание внешности. Если это вообще настоящее лицо проповедника. В любом случае, тащить на допрос такое количество людей Джейвен был не готов. «Может Эвелин что-то узнала?» Нет. Узнала бы — сообщила бы. Он даже видел ее, гуляющую по соборной площади, но в храм она не зашла. На что он, собственно говоря, надеялся? Правда думал, что эта сильная и находчивая женщина на следующий день после приезда разрешит проблему над которой он ломает голову последний месяц? Безумие. Взгляд паладина снова ушел в сторону окна и «Старого Дварфа». А она, она ему обрадовалась вчера так сильно, будто не было двух сотен казненных по его приказу членов Пылающей Зари. Как он был уверен, что истреблял демоническую заразу засевшую в неприметной гильдии искателей приключений! Все сложилось. Темная, полная дыр история гильдии и странная смерть ее основателей. Некромант Маферил с его поисками избавления от связи с демонами. Взятая в плен егерь и ее рассказы о кошмарах, преследующих членов Зари. Потом был горящий Лускан и погоня за Эвелин и ее отрядом до самых Бескрайних болот. Казалось, Хельм оставил его в тот момент, его рыцари полегли в бою и сам он должен был отправиться следом. Только порождение Бездны в облике рыжеволосой женщины остановило свой меч и сказало… В дверь бахнули кулаком, и сразу же распахнули, возможно, пинком. Полуорк в офицерских доспехах рыкнул с порога: — Вождь, беда! Нашего брата нашли мертвым.

***

Несильно старая женщина трясясь от ужаса бормотала: — Иду я, значит, домой от подруги, она рядом с храмом Суни живет, а он бедненький на воротах болтается, что твое мочало, и тишина и никого вокруг! Ну я в крик, тут ваши и прибежали. — Она всхлипнула. — Ой, миленький, что ж со мной будет-то, не виноватая я, я его просто увидела! Седовласый сэр Морнан морщился, но продолжал опрашивать свидетельницу. — Ничего с вами не будет. Но вы вспомните, может видели кого-то, слышали, запах почувствовали? — Та не, ничего… Женские причитания пошли на третий круг. С другой стороны раздавался виноватый голос второго дежурного: — Да я сам не знаю как, так вышло. Вроде мы стояли с Лукасом, перешучивались, а потом все как в тумане. Вроде как человек какой-то к нам подошел, да только я его и не опишу! Сказал он что-то и рукой какой-то жест сделал. И после этого я не вижу ничего и не слышу. И не соображаю. Стою как столб. А потом вы меня растолкали, а Лукас на воротах висит. Джейвен стоял над телом убитого стражника, всматриваясь. Свет факелов и масляных ламп скрадывал мертвую бледность лица и тем страшнее был остановившийся остекленевший взгляд. Ни следа борьбы на доспехах, пустое, замороченное выражение лица без следа ужаса или ненависти. «Юный совсем, » — отстранено отметил Джейвен. Он посмотрел в сторону ворот, пытаясь понять, сконструировать что могло произойти. Дверь в дозорную башню открыли родным ключом, как заверил работавший на них бывший взломщик. Ну открыли, и потом? Стражник поднялся на башню к поворотному механизму решетки, привязал веревку, сделал петлю и повесился? Просто так? И как объяснить два собачьих трупа, висевших рядом? Собак, естественно, тоже с ворот сняли и теперь над оскалившимися мордами вились мухи. — Бедные, бедные, твари божьи, за что вас так, — мелодичным скорбным колокольчиком разлился рядом пожилой голос. Джейвен оглянулся, хотя и так узнал этот до тошноты смиренный голос. Брат Томас Ангельбрук был худ, мал ростом, благообразен и обладал настолько чистым взглядом, что вызвал в паладине желание наложить на самого себя епитимью и отправиться в дальний монастырь, просто за одно свое существование. «Это тебя угрызения совести истязают, за Пылающую Зарю, » — хмыкнул внутренний голос. «Не в брате Томасе дело.» — А за что повесили паренька двадцати лет - вам и так ясно? Джейвен старался сохранить голос спокойным. Пожилой священник вызвал в нем раздражение, но едва ли заслуживал, чтобы на него срывались. Брат Томас перевел на него свои чистые как весеннее небо глаза и плавно произнес: — Нет нужды быть столь язвительным в горе, брат Джейвен. Смерть всегда трагедия, отнеситесь к ней с уважением, тем большим, что это ваш солдат. Боюсь, к раннему ужасному концу юношу могло привести именно это. Ваши цели и намерения благи, но ваши ужасные методы порождают сонмы врагов. Как знать, не один ли из них повинен в этой смерти? Возможно это послание вам лично? Бросив печальный взгляд на тела собак, священник неспешно удалился, подметая мостовую слишком просторной для него рясой. Сэр Морнан закончив со свидетелями подошел, и, бросив взгляд в спину брату Томасу, посоветовал: — Какой бы божественной мудростью вас сейчас не одарили, выкиньте из головы. Вид у старого следователя был уставший. Он протирал очки краем плаща и поглядывал в потемневшее вечернее небо. — Нехорошо делать выводы так рано, но я почти уверен, что это не самоубийство. Псы эти. Брат Василий утверждающий, что видел какого-то человека. Еще поговорить с сослуживцами надо, чтобы убедиться, что у брата Лукаса не было ни несчастной любви, ни долгов, ни умирающих родственников. Но это успеется. — Что за человека брат Василий видел? — Если отвести его к священникам, может он и вспомнит в подробностях. Бывали в моей практике жертвы магии разума. А так… я бы предположил, кто-то владеющий умением отводить глаза и внушать мысли. — Брат Томас заявил, что это все, — Джейвен обвел врата рукой, — послание от врагов Ордена. Сэр Морнан вскинул брови. — Мол, вешать нас надо как бешеных собак? Ну что ж, может быть. Например, от тех же людей, которые убивали послушников. От Ашмадай. Паладин прикрыл глаза. Он провел немало часов, убеждая сэра Морнана, что мнимые прислужники Асмодея таковыми не были. Начинать заново эту дискуссию было потерей времени. — Это не Ашмадай. Я не чувствую здесь влияния демонов. — Не то чтобы я не доверял вашему чутью, но «я не чувствую» к делу не подошьешь. — Хм. Лукаса не обезобразили, как послушников. Символа Асмодея тоже нет. Если это было сделано теми же людьми — почему способ убийства другой? Сэр Морнан поежился на ветру, запахивая плащ. Его помощники продолжали работать, кто-то описывал и даже зарисовывал место преступления, кто-то уносил несчастного Лукаса к Собору, накрыв его плащом, кто-то уводил Василия туда же. — Кто поймет еретиков? Возможно, уравняйся мы с ними в безумии, искать их было бы не в пример легче. В целом, замечание логичное. Если это та же группа, то и несчастные послушники, и этот стражник, и избранная для них смерть это действительно как строчки в письме, каждая о своем, но все должно складываться в единое целое. Или же эти смерти не связаны. В любом случае, мое дело понять, кто убийца. Ваше — кому мы поперек горла встали. Да охранит Хельм, я не завидую нам обоим. Старый следователь наклонил голову, прощаясь. «Устрашение, вот что это все означает. Бойся, Обитель Хельма, мы легко можем убить любого, осквернить ваши святыни. Нас не страшит Золотое Око.» Джейвен скрипнул зубами. Рядом маячил тенью кто-то из инквизиторов. Подозванный жестом, замер в ожидании. — Сопроводите достопочтенную матрону в тюремный блок, в камеры для свидетелей. Пустите слух, что она скрыла магический шрам и нуждается в лечении. Смерть брата Лукаса представьте как самоубийство. Возможно, его действия сейчас были ошибочными. Помещать в заточение ни в чем не повинную женщину было жестоко. Но нужно было хотя бы попытаться перенаправить, если не остановить слухи. Стоит горожанам понять, что в Обители Хельма можно спокойно убить даже стражника Золотого Ока, и остановить волну ужаса будет невозможно. А право внушать ужас Джейвен предпочел бы оставить за собой и своим орденом.