Догма Бдительного

Следующие дни Эвелин проводила в «Дварфе», слушая разговоры посетителей, треп служанок и рассказы Кариссы про Обитель. Ничего важного она не услышала. Обычные разговоры - о ценах, о работе, о семьях. Иногда к ней подсаживались мужчины, но уходили, не добившись внимания. Вот и сейчас на соседний стул за стойкой присел обаятельный светловолосый полуэльф и, сверкнув ровными зубами, спросил: — Чем угостить такую красавицу, чтобы одарила улыбкой? — Я не ищу знакомств на одну ночь. Полуэльф кашлянул, покосился по сторонам, и произнес извиняющимся тоном: — Простите, госпожа Эвелин, стоило бы догадаться, что вы предпочитаете брюнетов. Женщина вспыхнула и, понизив голос, почти прошипела: — Кто вы такой? Полуэльф снял перчатки и как бы невзначай положил правую руку на стойку, демонстрируя Эвелин кольцо с сигиллой. Сжатая в кулак латная перчатка с глазом. Взгляд у него стал серьезным, хотя улыбка до ушей не пропала. — Можете звать меня Колчан. Мое настоящее имя вызывает у неэльфов головную боль. А теперь, раз мы знакомы, не согласитесь ли меня выслушать в чуть более укромном месте? — Он показал на угловой столик. Эвелин молча поднялась и проследовала в указанном направлении, спиной ощущая елозящий по ней взгляд хозяйки «Дварфа». Карисса предпочла бы погреть уши на их разговоре. Колчан галантно отодвинул Эвелин стул и сел напротив. — Сказать по правде, не ожидал когда-нибудь увидеть вблизи женщину, убившую саму Джессию, бывшего мастера ассасина. Но я не жалуюсь, я получил повышение благодаря вам. А Джесси была той еще стервой, хотя свое дело и знала лучше многих. Эвелин поняла, почему этот красивый обаятельный мужчина вызывал у нее такое напряжение и настороженность. В нем была та же скрытая, похожая на затаившуюся ядовитую змею, опасность, которую она видела в убийцах Золотого Ока, охотившихся за ней. Разногласия между орденом и ее гильдией были решены в Бескрайних болотах, обвинения в ереси и поклонении демонам с нее были сняты, но осадок, воспоминания и пара шрамов остались. — Простите, но Джессия далеко не первая по опасности из встреченных мной врагов. — Понимаю. Демон. Белафосс. Я просто хотел сказать, что вы, очевидно, умелый воин и еще более очевидно пользуетесь доверием нашего Командующего. А для моего задания потребуется и умение сражаться и преданность нашему делу. Вы знаете о Магической Чуме и тех, на ком она оставила свою отметину? — Чарошрамы? Люди со светящимися лазурью метками, обладающие неординарными способностями? Насколько я знаю, они приходят со всего Фаэруна сюда за лечением. — И многие остаются навсегда, исцеления от этой болезни нет. Те из них, кто способен позаботиться о себе, теперь проживают в аллее Шрама. И именно туда лежит наш путь, если вы согласитесь меня сопровождать. — Видя скептицизм собеседницы он добавил, — это связано с тем проповедником, которого вы на днях видели. Эвелин внимательно посмотрела на Колчана. Приходилось просто принять за факт, что шпион знал о ней и знал много. — Но почему я? Разве рыцари ордена… — Я не хотел бы ставить орден в известность. Мне придется объяснять, откуда я получил информацию. И раскрыть моего информатора. Этого я хочу избежать, по разным причинам. Если мы получим какой-то положительный результат, Командующий не будет настаивать, а если этот след ни к чему не приведет, я потрачу только свое и ваше время. Полуэльф лучезарно улыбнулся. «Действительно. Время. Какая малость,» — хмыкнула про себя Эвелин. Решение было простым. — Хорошо, я согласна. — Вот адрес дома, где я буду вас ждать. Приходите с оружием, доспехами, зелья не помешают. Удачи тоже захватите, — усмехнулся шпион, — и побольше. Дом стоял почти у ворот, отделявших аллею Шрама от нижнего города. Попав внутрь, она не удивилась обнаружив типичную конспиративную квартиру, обладавшую тем нежилым духом, который появляется у помещений давно не знавших хозяйской руки. Чисто, не обжито, минимум необходимого. Шпион встретил ее во всеоружии. Открыв дверь подвала, он махнул рукой, приглашая последовать за ним. На другом конце подземного хода их встретила заброшенная комната, освещенная лишь несколькими свечами и хрупкая фигура, закутанная в плащ. Увидев полуэльфа, фигура отбросила капюшон с головы и пылко обняла мужчину. — Алтанталас! — Надеюсь, ты недолго нас ждала? Я нашел человека, который нам поможет. Познакомься, это Эвелин Грэхэм, рыцарь из гильдии Пылающей Зари. Госпожа Эвелин, это Сельдра — мой информатор. — Добрый день, госпожа Сельдра, — сказала Эвелин, заметившая небольшую заминку в словах Колчана-Алтанталаса. Шпион успел поймать себя за язык и умолчать о чем-то. Но сама Сельдра заинтересовала ее гораздо больше. Истощенная, но все еще очень красивая полуэльфийка с истинно королевской осанкой, копной каштановых волос и светящимися лазурью глазами. Одета она была в простые кожаные доспехи, схожие с теми, что носил Колчан. Доспехи и одежда закрывали ее от горла до ног, даже руки несмотря на тепло были спрятаны в перчатки. Из-под воротника виднелась сеточка светящихся синевой вен, делавших и без того бледное худое лицо женщины еще более болезненным. Сельдра была одной из зараженных Магической Чумой. — Грэхем? Вы не родственница сэра Марка Грэхема? — склонив голову к плечу, спросила полуэльфийка. — Это… это мой отец. Но он погиб больше десяти лет назад. Здесь, в Обители. — Во время осады, — кивнула Сельдра, — я пересекалась с ним несколько раз. Он был хорошим человеком. И очень добрым к таким, — она помолчала, — таким, как я. Мои соболезнования, госпожа Эвелин, хоть для них и поздно. В кои-то веки Талас сделал правильный выбор, — улыбнулась она, погладив шпиона по руке. — Позвольте ввести вас в курс дела. Я не сомневаюсь, что он многого не рассказал. Сельдра четко и кратко изложила суть. С неделю назад в аллее появились слухи о неких собраниях, где чарошрамам рассказывали о необходимости освободиться от карантина, сбросить оковы и обрести свободу. Начали тайно поставляться металлические слитки и кузнечное оборудование. Люди, обладавшие знаниями о изготовлении оружия и доспехов, стали пропадать. Рассказывали и о тренировках и боевой подготовке, проводимой где-то в катакомбах под аллеей. — Кто-то готовит здесь армию. — Бросив взгляд на Эвелин, она пояснила. — Мы, зараженные, вроде бы варимся в собственном соку, отрезанные стенами от остальной Обители. Но так мало нужно, чтобы люди, и без того боящиеся нашей болезни, увидели в нас угрозу. То, что здесь творится — масляная лужа которой не хватает лишь искры. А вооруженная вилами и факелами толпа совсем не то, что я хочу однажды обнаружить. — Золотое Око это остановит, — с напором сказал Колчан, сжимая руку Сельдры. — Вы попытаетесь. Встанете между нами и горожанами. И будут жертвы. Я хочу это предотвратить. Кто бы не были эти люди, какими бы не были их мотивы, их надо остановить, не мешкая, безжалостно. Эвелин даже залюбовалась воодушевлением появившемся на худом лице полуэльфийки. Глаза горели уверенностью и решимостью. Кем бы она ни была раньше, несомненно, она была и осталась лидером. Во всем облике Сельдры было что-то трагичное, невысказанное, нереализованное. Она напоминала ослепшего художника или потерявшего голос певца. — Вы знаете где они, госпожа Сельдра? — Да, есть предположение. Нам придется спуститься в старую часть канализации, когда-то там был один из лагерей Ашмадай. Я уверена, что это место снова используется, слишком оно удобное. Они вышли на улицу и контраст аллеи Шрама с остальными кварталами Обители поразил Эвелин. Если нижний и верхний город, готовящийся к празднику, напоминал картинку из детских книжек — яркую, радостную, чистую, то аллея более всего напоминала описания Невервинтера времен Воющей Смерти. Не было никаких разрушений, небо было таким же голубым, но над всем витал дух уныния и приближающейся гибели. Караул у ворот ничем не напоминали улыбчивого парнишку — сосредоточены, серьезны и неразговорчивы. Сельдра провела их к решетке канализации и первой спустилась вниз. Даже канализация показалась Эвелин более позитивной, чем улицы наверху. Высокие стены из зеленовато-серого камня, тяжелые металлические решетки, массивные бронзовые светильники и держатели для факелов вызывали смутные ассоциации скорее с укрепленным замком. И только сырость, запахи и хлюпанье воды под ногами убеждали что это именно канализация, а не какой-нибудь древний храм Хельма, забытый и заброшенный ради Собора. Ширина проходов позволяла идти втроем, но Колчан с его неслышным шагом все-таки шел первым, а Эвелин и Сельдра следовали за ним на небольшом расстоянии. Первое время они не встречали никого, даже крыс, но полчаса спустя они наткнулись на охраняемый пост. Бой был недолгим, один из охранников упал со стрелой в горле, пущенной Колчаном, другого Эвелин отбросила щитом к стене и добила, пока он был ошеломлен. Обыск тел не дал ничего, кроме уверенности, что они идут в правильном направлении — у обоих охранников были характерные метки синего пламени. Еще один патруль едва не застал их врасплох. На них из неприметного укрытия свалилось четверо чарошрамов — двое бросились на Сельдру, посчитав ее самой безопасной. И напрасно, женщина, ни мало не испуганная, махнула свободной рукой, опаляя обоих вспышкой. Третий вцепился в полуэльфа, не давая ему достать лук, а самый массивный замахнулся тяжелым боевым топором на Эвелин. Превосходящий ростом и силой противник не был для нее чем-то новым, она уклонилась от удара, поднырнула под второй, сокращая дистанцию, и с отвратительным чавкающим звуком вонзила меч удивленному здоровяку под челюсть. Он даже не понял, что произошло, и повалился на пол, еще пытаясь сделать третий замах топором. Шпион Золотого Ока разделался со своим противником тоже быстро, в его доспехах было припрятано достаточно ножей и заточек. Сельдра кружила, парируя легким ятаганом удары. Спихнувший с себя труп Колчан, метнул один из ножей в атаковавших ее врагов, но промахнулся. Рывком преодолев расстояние, Эвелин попыталась сбить второго с ног. И этого оказалось достаточно, чтобы ятаган Сельдры, прочертив молнию в воздухе, начисто срубил его голову. Оставшийся чарошрам застыл, не пытаясь убежать. Но прожил недолго - кинжал полуэльфа украсил его уродливой алой полосой от уха до уха. — Мы могли его допросить, — произнесла Эвелин, вытирая меч об одежду одного из убитых. — Ничего он не знал. Дешевое оружие, минимум подготовки. Пушечное мясо, — сказал полуэльф и обеспокоенно покосился на Сельдру. — Я в порядке. Мне нельзя перенапрягаться и слишком часто использовать магию, — пояснила она для Эвелин, — это может вызвать приступ. После очередного поворота шпион приник к стене и осторожно выглянул в проход, жестом приглашая последовать его примеру. За пологим спуском их взгляду открылась обширная площадка, окруженная неглубокими каналами с шумящей водой, усеянная несколькими десятками палаток и лежаков с одной стороны. С другой был возведен своеобразный ринг из мешков с песком. Насколько Эвелин могла видеть, палаток и лежаков было больше, чем людей их занимавших. Но на троих получалось все равно много. Она окинула площадь взглядом еще раз, ища варианты. К одной из стен прилегали строительные леса, с которых лучник мог бы довольно долго сдерживать противников, если бы пробрался к ним незамеченным. Она показала Колчану в ту сторону, и он согласно кивнул. Эвелин пересчитала метательные ножи. Двоих-троих она успеет уложить, прежде чем они добегут до нее. — Предлагаю поджечь вон ту палатку, — прошептала Сельдра. — Огонь может перекинуться на соседние, а переполох нам на руку. И не беспокойся, Талас, заклинание простое. Шпион кивнул, осторожно спрыгнул вниз и, обходя освещенные места, вскарабкался на леса. Сельдра подошла чуть ближе, опустилась на колени и прикрыла глаза, концентрируясь. Синее пламя возникло в ее ладонях, а потом хлынуло лучом к цели. С некоторым содроганием Эвелин услышала крики, сначала удивления, потом боли. Огонь перетек на другие палатки. Из них выбежало несколько человек, привлекая к себе внимание. Раздался свист летящих стрел, несколько человеческих фигур упали. Эвелин метнула два ножа, желая своим жертвам быстрой смерти. — Тревога! Тревога! — резанул по ушам вопль и оборвался. — Вон он, — крикнул уже другой, показывая в сторону Колчана. Эвелин выпила зелье ярости, выдернула меч из ножен, и сбежала вниз. Думать о том, что обрывает чьи-то жизни уже не было времени. Чем дольше она сможет отвлекать внимание от лучника, тем больше шансов выжить. Чарошрамы перестали быть для нее людьми, обратившись только в цели. Она колола, била и рубила. Уклонялась от ударов, парировала их щитом, мечом, принимала некоторые. Что-то обожгло ее бедро — туда пришелся удар кривой сабли. Она слышала лязг оружия на спуске — Сельдра не осталась в стороне от боя. Рядом с ней упал пронзенный двумя стрелами чарошрам — Колчан извлекал максимум пользы из своего укрытия. В конце-концов и ему пришлось спрыгнуть и перейти на ближний бой. Вспышки синего пламени возникали то тут, то там, проносились мимо. И все кончилось. Они трое стояли на залитом кровью полу в одиночестве. Эвелин чувствовала как по бедру стекает кровь — ее собственная. Колчан подбежал к Сельдре, осматривая, проверяя не ранена ли. И вздохнул с облегчением. Эвелин вытащила бутылочку с нежно-голубым зельем лечения и выпила до дна. В ушах перестало шуметь, сердцебиение успокаивалось, мир вновь стал цветным из черно-белого, расцвеченного только красным. Зелье ярости прекратило действовать. — Вы в порядке, госпожа Эвелин? Я очень страшусь гнева одного рьяного паладина Хельма, — с улыбкой спросил полуэльф, подходя к ней. Не оборачиваясь Эвелин ответила: — Раньше надо было думать, пока не уговорил вам помогать. Мешки, окружавшие ринг, вспыхнули ярким лазоревым светом, а в центре возникла фигура женщины, объятой пламенем. — Как вы посмели явиться сюда?! Как вы смеете вмешиваться в великое освобождение детей Лазури? Нового витка эволюции! Полуэльф, которого в этой жизни похоже ничего не могло сбить с толку, хмыкнул: — А че раньше не объявилась? Пока приспешнички были живы? Женщина горделиво подняла голову и нараспев произнесла: — Я покараю вас во имя Синего Пламени! Огонь вспыхнул ярче, женщина подлетела в воздух, шепча что-то. Ее тело начало распространяться, увеличиваться. Одежда рвалась, обнажая пульсирующую плоть. Лицо исказилось — кости удлинялись, кожа растягивалась, волосы вспыхнули и сгорели. Пальцы на руках срастались, ногти вытягивались и превращались в костяные наросты. Светящиеся синевой вены буграми пробивались из-под кожи. Перед ними предстало чудовище в два человеческих роста, лишенное пола и уже не способное на человеческую речь, только рык от которого дрогнули стены. — В Баатор такую эволюцию, — пробормотал Колчан, резко выдергивая стрелу из ближайшего трупа и натягивая лук. На древке стрелы остался шмат плоти. Эвелин перехватила щит удобнее. Сельдра шептала заклинания, и их окутали мерцающие «доспехи мага». Чудище шагнуло им навстречу. — Вы вправо, я влево, — скомандовала Эвелин. Выпустив стрелу, шпион рванул в сторону, хватая за руку полуэльфийку. Чудище топнуло, от чего посыпались мелкие камни с потолка. Перепрыгивая через трупы чарошрамов, Эвелин старалась зайти к чудищу сбоку. От стрел с другого конца площадки оно отбивалось как от мух. Наконец, раздраженно подхватило жердь от одной из палаток и метнуло как копье. Эвелин воспользовалась моментом и нанесла несколько ударов по ногам чудища, надеясь перерубить сухожилия. Страшный удар когтистой лапы обрушился на ее щит и откинул ее в сторону. Перекатившись, Эвелин поднялась на ноги, тяжело дыша. «Доспехи мага» приняли на себя силу удара и рассеялись. Чудовище замахнулось снова, пытаясь добить противника. Воительница отпрыгнула назад, прячась за полусгоревшей палаткой. Она не могла видеть, что делают ее спутники, но судя по реву — чтобы это ни было, оно чудищу активно не нравилось. Сердце билось как бешеное, Эвелин выглянула и снова бросилась в атаку. Клинок вошел в колено чудища, и едва не остался там, когда оно обернулось, ища причину острой боли. Еще один крик оглушил воительницу. Тварь заметно хромала, но останавливаться и не думала. Магические заряды ударили монстра в корпус, не оставив и следа. Эвелин почувствовала как ее сгребают поперек ребер и поднимают в воздух. Она попыталась рубить руку громадины, но безрезультатно. Хватка стала нечеловечески сильной, и воительница поняла, что латы вот-вот сомнутся вместе с ее ребрами. Ей послышался свистящий звук, трижды, один за другим. Внезапно рука разжалась, и Эвелин рухнула на пол, сквозь туман наблюдая, как бывшая когда-то человеком масса плоти скребет когтями затылок и шею, пытаясь что-то достать, убрать, вытащить. — Отвлеки ее! — раздался голос Сельдры. Хрупкая фигурка метнулась к строительным лесам, вскарабкиваясь с доступной только эльфам, грацией и легкостью. Не успевший возразить полуэльф бросился в противоположную сторону, метая в чудище ножи. — Эй, эй, уродина! Тебе говорю! Он застыл где-то позади Эвелин, и над ней пролетела еще одна стрела. — На меня смотри, тварюга! На меня, говорю! Закашлявшись воительница поползла в сторону. Боль была сильной, но все же не такой как от сломанных ребер. Она дернула цепочку амулета на шее и прохрипела слова, активирующие целебную магию, чувствуя, как божественная сила наполняет ее. Она видела, как Сельдра прыгнула, разрывая расстояние между стеной и чудовищем, и как ее ятаган вонзается между шейных позвонков, обдавая полуэльфийку синей жижей, заменявшей чудищу кровь. С гулким ударом чудовище упало. Сельдра скатилась с его спины. Колчан вдруг изменился в лице и бросился к подруге. С ужасом Эвелин смотрела, как содрогается тело полуэльфийки, как волны проходят по мышцам, сминая, меняя, вылепливая второе такое же чудовище. - Тише-тише, сейчас, пей, — дрожащие руки Колчана приложили к губам Сельдры флягу. Судороги прекратились. Полуэльфийка снова стала собой и осталась лежать на коленях шпиона. Эвелин подошла и опустилась рядом. Шпион Золотого Ока гладил Сельдру по голове, по волосам, баюкая как ребенка. — Дурак. Имбецил. Знал же, знал, что нельзя ей, — он покосился на воительницу. — Это все болезнь. Зелье купирует приступ. Когда, — он сглотнул комок в горле, — когда случается приступ, она может превратиться в такое же, — он мотнул головой в сторону убитой твари. — Лекари их называют Измененными. У них нет собственной воли, они не помнят, кто они. Они опасны, и поэтому их запирают в Лечебнице под Собором. Это ужасное место! Но Сельдра не такая! У нее есть и разум, и сознание! Она не такая! Ее не запрут в Лечебнице! Эвелин успокаивающе погладила его по плечу. — Я поняла. Именно поэтому ты не хотел, чтобы орден знал об этом, — она обвела побоище рукой. — Позаботься о ней, а я осмотрюсь здесь. Не зря же мы это гнездо разворошили.