***
Шпион поерзывал на стуле, разглядывая спину Командующего. Беспокоить его сейчас у Колчана желания не было. Внутренний голос подсказывал, что начальство формулирует многоступенчатые планы, частью которых был сам ассасин. Встрянешь — могут и в побочные потери записать. «Да нет же, » — поправился он, — «еще никого в ордене не списывали как пушечное мясо.» Чтобы снизить напряжение Колчан сконцентрировался на сжатой в кулак руке Джейвена и предмете, который в нем скрывался. Чуть склонившись в бок, шпион с удивлением рассмотрел кусочек белой атласной ленточки. И едва успел выпрямиться потому, что Джейвен резко обернулся и подойдя к столу, оперся на него кулаками. Запавшие глаза с тяжелыми кругами горели интенсивно и целеустремленно. Шпион мысленно занес это в память как эталонный облик фанатика. Колчан не рисковал посмотреть вниз, чтобы спрятаться от пронизывающего до костей, до самой души ищущего взгляда. — Ты знаешь брата Винсельма? — без предисловий спросил паладин. — Монах-переписчик книг? Лицо еще не запоминающееся такое — как посмотришь так и забудешь. Колчан замолчал, его взгляд изменился, став таким же «ищущим», как у Командующего. Он вспомнил, что уже описывал так человека несколькими днями ранее. — Это наш Проповедник, — подтвердил его догадку Джейвен. — А почему мы не тащим его в подземелья? — вопрос был задан с той степенью наивности, что она могла сойти за настоящую. — Потому, что мне нужны доказательства. Потому, что я не хочу, чтобы обеспечивающий ему беспроблемную жизнь епископ с чистыми глазами и праведным гневом в голосе требовал освободить невиновного. Потому, что я хочу чтобы Проповедник привел нас к другим заговорщикам! — спокойный голос Командующего медленно набрал обороты и перешел на рык. Колчан, слегка напуганный вспышкой гнева, кивнул несколько раз. — А чтобы это скользкий змей не уполз снова, — Джейвен выдвинул ящик стола, достал плоскую шкатулку и положил ее перед Колчаном. Замочки щелкнули и глаза ассасина расширились. — Амулеты истинного зрения? — удивление полуэльфа было почти безграничным. — Откуда? Это же… — Большая редкость. И достались они нашему ордену с трудом, поэтому их всего три. Отдашь своим самым лучшим и доверенным агентам, пусть глаз не спускают с брата Винсельма. Благоволением Хельма теперь они его не упустят. — А я сам… — Продолжишь заниматься аллеей Шрама, искать оставшиеся убежища еретиков. Теперь уже с поддержкой рыцарей. Если выдашь результат — я закрою глаза на любое самоуправство. — Есть, — отозвался шпион.***
Не будучи паладином или священником Эвелин редко молилась. Редко даже для обычной прихожанки, лишь изредка призывая Торма в помощь, или благодаря за поддержку. Даже когда в ее голове благодаря вмешательству Белафосса каждую ночь бушевали демоны и горел мир. Сегодняшний сон оставил ее с головной болью и привкусом крови во рту. Она попыталась вспомнить что ей привиделось, но в голове возникали только образы разложения и пламени. И чем дольше Эвелин пыталась вспомнить, тем сильнее разрывались от боли виски. Может быть сейчас было самое время молить Верного, чтобы сон не оказался вещим. Она сняла со стены висящий над кроватью ловец снов и повертела его в руках. Тонкое воздушное кружево могло сойти за работы эльфов. С тех пор как извержение горы Хотенноу перепахало Невервинтер, создав ужасающий размером и тем, что из него выходило на поверхность разлом, жителей Невервинтера и окрестных земель стали преследовать кошмарные сны. Считалось, что ловцы снов защитят покой спящего. Они болтались над кроватями практически в каждом доме. «Не очень-то ты мне помог, » — подумала Эвелин, откладывая безделушку в сторону. Общий зал «Приют Путешественника» был переполнен семьями с детьми, дружескими компаниями, просто посторонними людьми, которых теснота свела вместе за столом. Служанки бегали с подносами, стараясь обслужить всех в срок. Свободное место Эвелин смогла найти только у барной стойки. К ее ногам прикатился цветной мячик, за которым последовал детский писк. Круглоглазая и круглощекая девочка, сама похожая на мячик подбежала к Эвелин, глядя на свою игрушку. Воительница наклонилась, подняла детскую пропажу и протянула ее девочке. Радостный ребенок побежал обратно к родителям. Эвелин отвернулась, делая вид, что не услышала женский раздраженный голос прошипевший «Я тебя спасибо говорить, не учила, что ли?!» Вид семейных пар и играющих детей вызывал у нее тоску по Касу. Даже эта женщина ругающая дочку, была лучшей матерью, чем она. — Вам как обычно? — усталый голос Кариссы вырвал Эвелин из раздумий. Но стоило ей поднять глаза на хозяйку таверны, как Эвелин спросила совсем не о том, что собиралась. — У вас что-то случилось? — вопрос вырвался сам по себе, уж очень у Кариссы было расстроенное лицо. — Нет. Да, — Карисса тяжело вздохнула, обеспокоенно и как-то нервно окидывая взглядом свою таверну, словно искала вещь, которая всегда была на месте и вдруг как сквозь землю провалилась. — Вы помните Данфилда? Он еще устроил сцену в день когда вы только приехали. Хозяйка снова вздохнула, неосознанно прижимая руку к груди. — Он не появляется несколько дней. — Перехватив взгляд Эвелин, она заговорила быстрее, — понимаю, у вас, наверное, не лучшее впечатление о нем, но он не всегда был надирающейся с самого утра пьянью! Эвелин кивнула, подбодряя Кариссу продолжать. Ей было странно и неуютно видеть Кариссу в таком состоянии, и если ей нужно было выговориться — Эвелин готова была выслушать. Особенно, если это позволяло переключиться с мыслей о собственной родительской несостоятельности. — Понимаете, он же минтарец, когда лорд Неверэмбер воцарился в Невервинтере, он послал Данфилда с частью войск в Обитель Хельма. Болтают, это было чем-то вроде ссылки для Данфилда за какую-то провинность. За время, что минтарнцы Неверэмбера охраняли покой здесь, Обитель пережила три кризиса. Сначала ее захватил спятивший кормирский маг ашмадаевец. Странствующий рыцарь Латной Рукавицы разобрался с ним. Потом Провидица Рохини, почитавшаяся почти как первосвященница за свои предсказания и мудрость, показала свою истинную природу. Мерзкий суккуб Обитель была захвачена демонами и еретиками. Герои из Невервинтера, рыцари Рукавицы, на помощь пришли все кто мог, и осада с Обители была снята. Еще через несколько лет культ Черной Земли обманом проник в Обитель под видом гильдии наемников. Мы сами отдали им себя в руки, веря, что они станут заменой минтарнцам. Данфилд, все еще ответственный в то время за порядок и безопасность Обители… Данфилд винит себя во всем произошедшем. За каждую смерть. За каждую разрушенную жизнь. До сих пор. После Черной Земли, когда Хельм возродился и его паладины фактически забрали на себя все заботы об Обители, Лорд-Протектор отозвал войска, а Данфилд ушел со своей должности. Назовем это так. Многие ожидали, что он вернется в Невервинтер, а может и домой в Минтарн, но он остался. Насколько я знаю, у него нет семьи и близких, а большинство друзей он похоронил здесь в Обители. — Почему Лорд-Протектор решил отозвать минтарнцев? — Так здесь же Золотое Око появилось. Не знаю уж почему Тармикос разругался с орденом Латной Рукавицы, но в какой-то момент почти все местные рыцари-хельмиты вместе с ним покинули Рукавицу. — В методах борьбы с демонами не сошлись, — вздохнула Эвелин. С этой частью истории она была слишком близко знакома. — И вы теперь присматриваете за Данфилдом? — Да. Мне жаль его. Обитель открылась внешнему миру, отстроилась, обогатилась. У всех, кто участвовал в защите Обители, дела пошли на поправку. Ализара в городском совете, брат Сатарин — архиепископ. У Ханникера и так все было сладко. Джейвен — командующий ордена, самый молодой, наверное, в этом веке. А у Данфилда все наоборот. Он потерял все, ничего не приобретя. — Карисса вздохнула в сотый раз и закончила свой рассказ, — и вот, он не появляется уже несколько дней. Я посылала Мари к нему домой, проведать, а ей никто не открыл. — Вы обращались к страже? — Да, послала сейчас служанку. Вернулась бы быстрее. Кариссу отвлек кто-то из постояльцев и она отошла, тяжело вздыхая. Эвелин повернула голову и вздрогнула, уткнувшись в глаза золотоволосого полуэльфа. — Алтанталас? Как ты… Хотя, бессмысленно спрашивать у человека твоей профессии, как ему удается подкрасться незаметно. — Подкрасться? — удивился Колчан. — Я тут уже минут десять сижу, уши грею. — Что-нибудь знаешь об исчезновении? — Хм. Нет, но новости нехорошие. Данфилд хоть и подрастерял уважение людей, но все-таки многие ему обязаны, если не душой, так жизнью. — Ты его знаешь лично? — Нет. Командующий знает и хорошо. Чувствую рыцарям, отвечающим за патрулирование Обители, придется несладко, слишком многому они позволяют случиться. Но я здесь совсем с другой целью. Эвелин, приподняв бровь, ждала пока шпион не примет напыщенную позу и не отвесит поклон, не вставая с барного стула. Чтобы Колчана не занесло в таверну, он явно не терял своего шутливого отношения к окружающему миру. — Я пришел с предложением, не руки и сердца, конечно, но романтической прогулки! По канализации прекрасной, цветущей аллеи Шрама. Плеск сточных вод, ароматы гниения и сырости, писк крыс. — Многоножки и пауки по стенам ползают. Даже и не знаю, какая девушка откажется? — А! Так приятно встретить единомышленника! Так что скажете? — Согласна. Полагаю, рандеву произойдет по тому же адресу, что и в прошлый раз? — Моя госпожа, вы так проницательны! Я восхищен!