***
Домой Эмма попадает тем же вечером. Мэй соглашается её забрать, и за весь путь в машине не произносится ни единого слова. Питер изредка смотрит через зеркало назад, замечая потряхивающиеся ладони подруги. Уже в доме, они стоят в коридоре и Паркеры просят сообщать, если понадобится их помощь. Эмма сначала обнимает мисс Паркер, а затем Питера. Его чутье улавливает большие волны страха, и пахнет от неё очень странно. Двери с двух сторон захлопываются, и обе семьи не представляют, что будет дальше. Девушка в отражении пугается своего внешнего вида и проворачивает кран. Рука соскальзывает. Вторая попытка, третья. Прикусывая губу до боли, Эмма концентрируется, и наконец-то встает под теплые струи душа. Всё тело сжимается, но она сможет преодолеть все невзгоды. В памяти пробегает, что Тони Старк, её отец, к слову, перебрался из башни на Манхеттене, на базу Мстителей в Нью-Йорк. До Нью-Йорка, конечно, ближе. И в голове проскальзывают разные мысли: от недопуска на территорию проживания, где живут защитники Земли, до банального «может не нужно»? И всё же, страховка не сможет покрыть всю сумму лечения, а вариант наняться на подработку сразу же отпадает. Вернуться на фигурное катание — не выйдет. Как объяснил Нейтан, координация уже ухудшилась. На работу официантки её тоже вряд ли примут — в ближайшие месяцы тремор усилится. Бесплатные препараты помогут лишь на первых неделях. А значит, затягивать с разговором нельзя. Как оказалось, пребывание в больнице растянулось на полтора дня. Утром, двадцать первого декабря, Эмма вынула из шкафа темное шерстяное пальто, надев под него платье черного цвета. Серьги удалось застегнуть с трудом. Через несколько минут в дверь постучали. Мэй и Питер всмотрелись в бледное лицо девушки, после чего раздалось еле слышимое «идемте». В церкви прошла недолгая служба, после чего приехали люди из ритуального агентства и увезли прикрытый гроб к кладбищу Куинса. Идти было всего ничего, поэтому, решив дойти пешком, Мэй и Питер шли впереди, изредка оборачиваясь назад. — Мэй, ты случайно не знаешь, с кем теперь будет Эмми? — Она пока не говорила, но я предлагала ей пожить с нами. Уверена, Эмма примет верное решение. Тем временем, Скофилд повернула направо, вовремя затормозив у выкопанной могилы. Паркеры подошли через несколько минут, встав с двух сторон, чтобы поддержать её в случае ухудшения самочувствия. Она еле заметно кивнула, и гроб опустили. Одиночество нахлынуло незамедлительно. «Теперь ты сама за себя, Эмми», — пронеслось в мыслях, заставив первые слезы сорваться с глаз. Показалось, что Питер сжал ладонь, но опустив взгляд вниз, она заметила зеленую дымку, что стала быстро пропадать. Мэй прошептала «пора», поэтому, присев на корточки, Скофилд взяла в руку сырую землю, сжимая в другой памятную вещь. Одновременно раскрыв ладони, раздался еле слышный удар о крышку гроба. Она подскочила на ноги, начиная отходить назад. Питер понимал, Мэй уже подошла и не видит всего безумия на лице его лучшей подруги, поэтому, вовремя обняв ее за плечи, Паркер почувствовал дрожащие ладони, сжавшие его костюм. Он проходил через это несколько раз и понимал — словами здесь не поможешь. Обычные объятия помогли преодолеть очередной барьер. Впервые за десять лет Питер видел, как с лица Эммы скатываются слезы. Поблагодарив за то, что Паркеры смогли быть с ней в этот день, девушка смыла с лица всю косметику и вовремя выпила прописанные таблетки. Сев на диван, девушка принялась рассуждать с собой вслух. — Если я отправлюсь к отцу в таком виде, то меня вряд ли пустят на порог. Дождусь до завтра, а сейчас… Зеленая дымка вновь окутала её тело, моментально погружая в сон. Может, всё дело в небольшой запонке, которую Эмми забыла отнести в потерянные и забытые вещи?***
На следующий день боль притупилась. Выпив нужные таблетки, Скофилд поднялась с дивана. Надо же, уснула в платье! Отправив его в стирку, девушка медленно собиралась, сменяя одежду на обычные джинсы с белым свитером. Воротник кусал горло, но, слегка закатав рукава, девушка набросила сверху куртку и вышла из дома. До Нью-Йорка было самым логичным добраться на метро, и уже там пересесть на такси. Услышав просьбу, таксист поперхнулся, но всё же вбил адрес базы Мстителей в навигатор. Спустя сорок минут, Эмма отдала мужчине тридцать долларов и вышла на улицу. Эти деньги были последними, и оставалось надеяться, что её пустят внутрь. Но, тут даже не было охраны. Тренировавшийся Стив перевел взгляд на улицу и заметил медленно подходящую к входу девушку. Потерялась? Спустившись вниз, он открыл дверь, замечая не поддающиеся описанию эмоции на лице подростка. На самом деле, девушка страшилась, настраивая себя на лучший исход. — Привет. Ты потерялась? — Здравствуйте. Мне нужно увидеть мистера Старка. — А, ты со стажировки в его компании? Проходи, конечно. Замерзла? Будешь чай? Тони вот-вот подъедет. Оставалось лишь кивать. Хорошо, что шапка и волосы скрывали резко покрасневшие уши. Спрятав ладони между колен, Эмма пробежалась взглядом по полкам с различными книгами. Мстители, видимо, любили культурно провести время. Девушка даже начала представлять, как проснется однажды утром и Тони отвезет её в школу. Но, это были лишь мечты, которые вряд ли сбудутся. Ведь Тони Старк как раз подъезжал к базе Мстителей. Тем временем вернулся Стив. Он поставил две чашки — с кофе для себя, другую с ароматным чаем. Чабрец, распознала девушка, вдыхая побольше душистого запаха. — Кстати, как тебя зовут? — Эмма. Эмма Скофилд. — Приятно познакомиться, Эмми, — с улыбкой пожав ладонь Стива, девушка пробормотала слова благодарности. Дверь внезапно распахнулась. Они поставили чашки обратно на стол, следя за Старком, подходящим к ним бодрым шагом. Некий голос перестал звучать вдали, от чего глаза Тони расширились. — Старк, у тебя очень добрая помощница. — Помощница? Ну, что же, идем за мной, — с легким сарказмом произнес он. Попрощавшись, Эмма последовала за мужчиной. Они поднялись по лестнице и прошли несколько коридоров, прежде чем двери за Эммой захлопнулась. Мужчина резко развернулся, и на его лице промелькнуло раздражение. — Зачем ты здесь? Хотела что-то украсть, да? — Нет, мистер Старк. Меня зовут Эмма Скофилд. Я… — Нет, меня не волнует кто ты. Намного важнее, как ты смогла взломать Пятницу и попасть сюда. Давай решим всё мирным путем, и, возможно, я сам отвезу тебя домой. Итак, Эмма… — Вы мой отец. Но случилось то, чего девушка не ожидала. Старк громко рассмеялся. Его смех заставил подняться уголки губ чуть выше. Через некоторое время, глаза мужчины сузились и в них промелькнуло нечто опасное. Зацепившись пальцами за край дивана, Скофилд сжалась. — И снова — ложь. Знаешь, сколько детей приходило ко мне за последний год? Пятница, напомни-ка… — Сто шестьдесят, сэр, — казалось, что женский голос раздается сразу со всех сторон, и, чуть покрутив головой, девушка вновь заметила рассерженный взгляд Старка. — И ещё двадцать, которых мисс Поттс попросту не пустила из-за их пьяного состояния. — Видишь ли, я перестал верить таким как ты. Пятница следит за всем домом, поэтому, если что-то пропадает, сигнал сразу же попадет на мой мобильный. Прошу на выход. — Но вы не понимаете… Мне некуда идти. Я, я... — Слушай, девчонка, иди отсюда по-хорошему. Моё терпение подходит к концу. Либо ты сама уйдешь, либо я вызову Marka. Выбор за тобой. — Но мне правда необходима ваша помощь! Сорвавшись на крик, Эмма практически сразу поплатилась. Железный Человек упал в её глазах и как герой, и как отец. Какой отец поднимет на ребенка руку? Старк очнулся спустя несколько секунд, наблюдая за тем, как девушка медленно поднимается с пола. Её ладонь была вся в крови и на мусорном ведре остались красные следы. Эмма вырвалась из помещения и побежала, сама не зная куда. Оказавшись на улице, она не остановилась. Машины проезжали на трассе редко, и только на половине пути удалось поймать попутку до Нью-Йорка. Водитель предложил подвезти её до больницы, но, вовремя отказавшись, она получила бинт, которым смогла перевязать рану. До дома можно добраться несколькими путями. Первый — сесть на автобус, но денег вообще нет. Второй — пешком, через Форест парк. Естественно, второй вариант самый оптимальный. Вскоре, устав идти, девушка купила на последние монетки воды и прислонилась спиной к белым прутьям скамьи. Голова начинала безумно болеть, но откуда ей было знать, что помощи она не добьется? На что она вообще рассчитывала? Погрузившись в собственные мысли, она не заметила пристального взгляда. Чужие, голубые глаза, во всю разглядывали слегка сгорбленную спину. Локи устал от Асгарда, устал притворяться Одином. Ему надоели те кружащие девицы, которые были на всё согласны, только бы стать королевой. Хотелось чего-то обычного... Тор ведь смог найти в Миргарде самое ценное (хотя, увы, ненадолго), почему же ему не попробовать? Он знал, что брат не здесь, а ищет Камни Бесконечности в остальных восьми мирах. А ещё, Локи давно желал отомстить Старку, но пока не знал как. Огромный скачок энергии заставил прикрыть глаза. Его люди вряд ли смогут заметить, главное понять, откуда он идет. Присмотревшись внимательнее, он заметил юную деву. Она была настолько хороша и невинна, отчего сердце сына Лафея сжалось. Под второй застежкой, в сумке, лежала зеленая запонка, и, переведя взгляд на собственную одежду, он заметил лишь ниточку на рукаве. Столь огромной боли Локи еще никогда не встречал. Незнакомка держала все переживания в разуме, но даже на расстоянии он мог ощущать её истинные чувства. Боль, предательство, неверие, одиночество... Ох, ему хорошо известны эти чувства. Словно весь мир вновь ополчился против него... Глаза юной незнакомки искрятся светом его магии. Они — омут, из которого выбраться невозможно... Он даже и не прятал своего взгляда. Эмми чувствует его, и решает столкнуться взглядом с ним. Локи без стеснения продолжает разглядывать, и на душе становится спокойней. «Мама, ты мне так пытаешься помочь?», прочитывает мысли Локи и прослеживает за быстрым движением глаз в небо, а затем обратно на него. Одна? Но стоит попытаться встать на ноги, как весь мир начинает кружится перед глазами. Незаметно переместившись к ней, Локи подхватывает рыжую на руки и перемещается в земные покои. Проходит час, второй, пятый — с нежно розовых губ слетает бормотание. — Проснись, — с нужной интонацией произносит Бог, замечая, как рыжая резко подскакивает на постели и едва не врезается в его лоб своим. — Тебе говорили, что воровать непозволительно?