***
Когда-то, впервые увидев большой обеденный зал ресторана Робера, Ольга про себя определила его стиль как «Старая европейская роскошь». С тех пор в зале ничего не изменилось: резные дубовые панели и фрески над ними, наборный паркет, цветные витражи, кованые светильники, правда с электрическими лампочками. Сегодня големы, разносившие меню и блюда, выглядели как официанты девятнадцатого века. Иллюзию на них наложил сам Робер. Когда он находился на дежурстве, в ресторане управлялись его помощники, и тогда големы выглядели забавно: то как грудастые официантки с Октобер феста, то полуобнажённые гибкие девушки-кошки, то мускулистые римские гладиаторы. На качестве еды отсутствие Робера не отражалось. На кухне, не покладая рук, трудился его созданный магией двойник «ка», который не мог устать по определению. Новое маленькое чёрное платье из римского бутика пришлось кстати — Рустам одобрительно оглядел Ольгу. От восхищения в его глазах и простого, но искреннего комплимента она смутилась. Она рассказала о том, что видела на нижних ярусах Лабиринта. Потом в зале появились другие молодые Проводники, расселись за соседними столами. Подошли Ай Арыг с Миргеном. Узнав о подробностях путешествия вниз, товарищи поздравляли Сову и Белку с возвращением из «самого преддверия ада», как высокопарно выразился Джонни Боевой Кролик, и пили за их здоровье. Наконец Ольга устала и захотела уйти, а Рустам пошёл её проводить. Мимо них из малого обеденного зала направлялись к выходу Кевин Скунс и его подруга, яркая брюнетка Мирайя Гюрза. Ольга посторонилась, чтобы дать им пройти. Заметив её, светловолосый, самоуверенный Кевин остановился. — Привет, Белка! Как там твой урод Горгий поживает? — мерзко ухмыльнулся он. Растерявшись, Ольга не могла подобрать слов для ответа на такое хамство. — Никогда бы не подумал, что ты согласишься стать подстилкой обезьяны. Небось выучилась от него новым штучкам, да? — загоготал он. Ольга сжала кулаки, мысленно примериваясь к роже наглеца, но бить по лицу коллегу как-то нехорошо, хоть он и дурак, и даже дальний родственник. Жаль, что и словесно отбривать вот таких идиотов у неё обычно не получалось. Но тут Рустам отодвинул её в сторону и шагнул вперед. — Извини, Оля. Что ты себе позволяешь, Скунс? — Эй, привет, Волчонок! Слушай, ты подцепил попользованную штучку. Она только для обезьян годится. Скорчив презрительную гримаску, Мирайя потянула Кевина за рукав: — Хватит. Пошли отсюда. — Думаю, ты должен извиниться, Скунс, — решительно произнёс Рустам и тут же схватил Кевина за руку, завернув её ему за спину. Тот застыл с искажённым от боли лицом. Скунс даже дёрнуться не мог и вымученно хихикнул: — Эй, полегче, приятель, притормози! Я ведь только пошутил. — Отвяжись, чокнутый! — взвизгнула Мирайя, шлёпнув Рустама по руке. Но тот не обратил внимания на её визг и руку Кевина не выпустил, усиливая давление. Жёлтые волчьи глаза смотрели недобро. Оставалось надеяться на то, что ни одному из противников не придёт в голову пустить в ход магию. — Я сказал, извинись! — Прости, Белка, — пробормотал Кевин. — Это просто шутка, ты же понимаешь. Волк, ты ничего не понял. Я не хотел её обидеть. Подумаешь, даже пошутить нельзя… — Если ещё хоть раз услышу подобное о Белке или Горгии, я тебе руку сломаю. Понял? — Пойдём отсюда! — верещала Мирайя, заметив, что здоровяк Робер Вепрь с заинтересованным видом направляется в их сторону. — Ты что, хочешь, чтобы нас отсюда вышвырнули?! Рустам отпустил Кевина. С перекошенным от боли лицом тот схватился за плечо, повернулся и бросился к выходу. Уже возле дверей он обернулся: — Ты блохастый ублюдок, Волчонок! У тебя крыша поехала. Вы с Белкой оба ненормальные, друг друга стоите! Дубовая дверь с грохотом захлопнулась за ним. Только сейчас Ольга почувствовала, как сильно сжала кулаки, так что ногти больно врезались в ладони. — С тобой всё в порядке? — озабоченно спросил Рустам. Ольга кивнула. Подошёл могучий Робер и учтиво повторил этот же вопрос — пришлось заверять его, что всё нормально. Под любопытствующими взглядами посетителей Рустам с Ольгой вышли из ресторана, побрели по улице. Наконец Ольга нарушила молчание: — Он лжёт. У меня с Горгием ничего не было. Рустам отрывисто сказал: — Если даже было, это касается только вас двоих. — Дурацкие сплетни! — гневно продолжала Ольга. — Не знаю, какому идиоту пришла в голову эта чушь! Покосившись на неё, Рустам произнёс медленно, словно ронял не слова, а камни: — Оля, тем, кто видит, как ты смотришь на него, и так всё понятно. Покраснев и не находя слов, она просто сбежала, переместилась домой. Там она занялась уборкой, тёрла тряпкой поверхность мебели так, словно хотела проделать дырку. Лишь разбив любимую цветочную вазу, Ольга поумерила свой пыл. Плевать на то, какие слухи ходят о ней и Горгии. Всем рты не заткнёшь — главное, что Рустам и друзья её не осуждают.***
После следующего дежурства Ольга нашла молодого техника Франсуа Терьера, и тот подсказал ей, в какой части Цитадели располагается жилище выгоревшего Вальдемара. Найдя эту скромную квартирку в дальнем закоулке города, Ольга с замиранием сердца постучала в дверь. Никто не откликнулся. Она постучала ещё, но безрезультатно. Наверное, его нет дома. Через несколько дней она вновь пришла к дверям квартиры Вальдемара. Опять на стук никто не отреагировал, но казалось, что за маленьким окошком, закрытым клетчатой занавеской, кто-то есть. Может, хозяин квартиры был дома, но попросту не захотел впускать Ольгу. Горгий говорил, что Вальдемар нелюдим. Отступаться от своего намерения поговорить с этим незнакомым выгоревшим Ольга не собиралась. Рано или поздно, но она его найдёт. Ещё она взяла в библиотеке руководство по созданию двойников «ка», прочитала, и попробовала выполнить некоторые предварительные упражнения оттуда. Было трудно, а потом у неё так разболелась голова, что пришлось прекратить. Когда она рассказала об этом Горгию, тот даже рассердился, выговорил ей за легкомыслие и объяснил, что пока у неё слишком мало силы накоплено. Вот пробудет она в Лабиринте лет пятьсот, тогда и можно будет замахиваться на двойников. — Белка, пойми, пытаясь выполнить то, что тебе пока не по силам, ты рискуешь выгореть. Подожди, у тебя всё впереди. Она пообещала ему больше не торопиться, а Гор накормил её ужином и рассказал про «ка». Ольгу интересовало, действительно ли эти двойники так похожи на своих создателей. — Внешне «ка» неотличимы от создавших их магов и даже способны в целом действовать и говорить как они, тем и ценны. Отличие в другом. Представь, что Радж, будучи султаном, ушёл на дежурство, оставив во дворце своего двойника, и тот судит преступников. Если настоящий Радж мог бы, исходя из обстоятельств дела, помиловать кого-то или смягчить приговор, к примеру, приказав отрубить преступнику голову вместо сажания на кол, то двойник такого не сделает никогда. Буква закона для него превыше всего, а милосердие недоступно. — А где Радж был султаном? — спросила Ольга. Горгий ответил, что и сам уже плохо помнит, где именно, да это и неважно. Затем он рассказал, как довольно давно с двойниками «ка» экспериментировали, пытаясь обучить их заниматься любовью. Такими исследованиями занималась увлечённая и настойчивая Сатхатхор Лунорогая из южного отряда. — Двойников ей требовалось много, а Сатхатхор красавица, так что поначалу желающих ей помочь было достаточно. Но, чтобы создать двойника, требуется немало сил. Лунорогой требовались всё новые и новые «ка», она совершенно изматывала помощников. Так что вскоре мужчины, умеющие создавать двойников, начали шарахаться от Сатхатхор, как от огня, и избегать встреч с ней. Тогда она переключилась на исследования женских «ка», приглашала к себе мужчин помоложе. Это не нравилось нашим женщинам, они просили Сатхатхор прекратить сомнительные исследования, но та их не слушала. Когда один молодой Проводник стал импотентом в ходе очередного эксперимента, его подруга пожаловалась Шаммурамат, и та возглавила женскую делегацию к Высокому. Они просили его приструнить Лунорогую. — Клариче, наверное, была в первых рядах делегации? — Она тогда ещё не родилась. — И что сделал Высокий с Лунорогой? — Он вызвал к себе Хабиба Павиана и выговорил ему за попустительство. Потом Хабиб пошёл к Сатхатхор. — Отругал её? — Пообещал ей свою помощь, если она больше никого к своим экспериментам привлекать не будет. Она согласилась. Мужчины по-прежнему обходят прекрасную Сатхатхор стороной, но только потому что теперь она постоянная подруга Хабиба. — Эксперименты ей удались? — Нет, и она оставила это бесполезное дело. Того молодого Проводника удалось вылечить.***
В следующий Ольгин выходной после дежурства она планировала потренироваться с Горгием. Придя к нему, Ольга застала там Рамзеса. Тот был в курсе затеи и уговаривал друга устроить тренировку в малом фехтовальном зале, а не в переулке. Рамзес украдкой подмигнул Ольге, и та присоединилась к уговорам. На удивление, Горгий был в благодушном настроении, согласился, и, прихватив с собой спортивную сумку с тренировочным костюмом, покатил кресло Рамзеса к малому фехтовальному залу. Ольга со своей сумкой шла с ними. На неприветливые взгляды встречных она не обращала внимания. Пусть думают, что хотят. Это её друзья, и чихать она хотела на пересуды. К счастью, в этот час зал был почти пуст. Под ехидные комментарии Рамзеса Горгий опять гонял Ольгу так, что с неё семь потов сошло. Она уворачивалась от него, отбивалась, нападала сама и думала о том, что сегодня на лице Гора нет и следа того высокомерия, которое он напускал на себя, когда они упражнялись в переулке. Тренировка закончилась. Пока Рамзес ждал в холле, рассказывая моряцкие байки собравшейся там молодёжи, фехтовальщики приняли душ и привели себя в порядок. Когда Горгий выкатил из помещения кресло с Рамзесом, Ольга снова шла рядом. Через несколько минут им навстречу попался весёлый, громкоголосый, разодетый как байкер в кожу с металлическими заклёпками, рыжебородый Греттир Медведь. Он обрадованно поздоровался, заулыбался, похлопал мужчин по плечам и предложил им пойти выпить холодного пива. Уставший Горгий и жаждущий общения Рамзес подумали и согласились, а через минуту появился Фарадж Лев в развевающемся белом бурнусе и беззастенчиво, но в самых изысканных выражениях напросился в компанию. Ольга подозревала, что эта якобы непреднамеренная встреча могла быть подстроена Львом, несмотря на его цветистые уверения, что он, дескать, совершенно случайно проходил мимо и вдруг наткнулся на старых друзей — уж очень лукаво блестели его чёрные глаза. Заметив, как за спиной у Горгия Фарадж перемигнулся с улыбающимся Рамзесом, Ольга подумала: «Ах вы, заговорщики!». Она понимала, что на мужских задушевных посиделках ей не место, и втайне радовалась тому, что Горгий не стал отказываться от приглашения, что он всё же пойдёт туда, где на него будут глазеть другие люди, то есть он понемногу становится самим собой. Вежливо попрощавшись с мужчинами, она улыбнулась и неспешно пошла вниз по улице, по старой привычке навострив ушки на макушке. Стыдно, но уж очень хотелось знать, о чём они станут говорить. — Славная девчушка! — умилённо произнес Греттир Медведь. — О да, прелестное дитя! — охотно поддержал его Фарадж Лев. — Хорошая девочка! — высказался Рамзес. Один Горгий не сказал ничего, и это внушало чуточку оптимизма. Может быть, в его глазах она уже не просто милый ребёнок, во всяком случае, Ольга на это надеялась. Плевать на все эти разделяющие их тысячелетия! Она твёрдо решила приручить Саблезубого — единственное в мире дорогое ей чудовище.