***
Рисунок был почти готов. Горгий отложил карандаш, встал из-за стола и, пройдясь по комнате, остановился у высокого окна на террасу. Подступавший к дому лес и окружавшие долину горы уже не казались такими прекрасными, как несколько недель назад. Тогда, вырвавшись из подземелья, Горгий не мог надышаться таёжным воздухом и долго бродил по лесу. Наслаждался свободой. Охотиться и рыбачить ему не нужно, ведь всё необходимое доставляли родные. В мастерской ждали кисти, холсты и мольберт. Казалось бы, живи в своё удовольствие, тем более, что времени под солнцем отпущено ему немного, не больше двадцати лет. Но какая может быть жизнь в вынужденном безделье, вдали от родных, друзей, коллег, ставшей смыслом жизни работы и той, что смотрела сейчас с незаконченного рисунка и десятков других, спрятанных в особой папке? Горгий изображал дорогую ему девушку в разной одежде, стоящей и сидящей. Она выглядела то совсем юной, наивной и нежной, то сосредоточенной гордой воительницей. Прекрасной, словно полностью распустившаяся лилия, с манящими розовыми губами и блестящими карими глазами под бровями-крыльями. Люди смешанной крови, потомки разных рас, порой отличаются такой необычной, притягивающей взгляд красотой. На девушке одинаково хорошо смотрелись как чёрно-белая форма, так и роскошные наряды прежних эпох, которые Горгий когда-то видел на других женщинах. Порой эти одеяния становились полупрозрачными, и сквозь них просвечивало стройное тело. Её наготы он никогда не видел, но вполне мог вообразить. Такой, в облаке волнующегося серебристого тумана, Ольга приходила к нему во сне, и тогда Горгию не хотелось просыпаться. Днём её голос чудился ему в пении птиц, шуме дождя за окном, в журчанье речных струй на перекатах. Скользившие по листьям солнечные блики сияли, словно её улыбка. В сети он нашёл на спутниковой карте Ольгин город и её дом. Разглядывая карту, можно представлять, как она там живёт, куда ходит — и Горгий искал в сети информацию о выпадающих на её выходные театральных и кинопремьерах, прикидывал, куда бы сам повёл её. Занятия бессмысленнее надо ещё поискать: увы, ему уже никогда не доведётся сопровождать ни эту, ни другую девушку куда-либо. На бледно-жёлтой стене гостиной когда-то висело круглое зеркало в раме из бронзовых лучей. Теперь его заменила одна из собственных картин Горгия, потому что лишний раз натыкаться взглядом на себя в зеркале стало неприятно. Ибо насчёт своего облика он иллюзий не питал: таким, как сейчас, ему не следует соваться к людям. И всё же иногда безумно хотелось покинуть убежище и ринуться на северо-восток, пройти почти двести километров (ничтожное расстояние, если вспомнить, сколько он проходил раньше), оказаться у двери её квартиры, а там будь что будет. Он представлял себе, как нажимает на кнопку звонка, как распахивается дверь, и появляется девушка, как округляются от изумления её глаза, искрятся радостью, словно пронизанный солнцем тёмный янтарь. В эти минуты Горгий готов был сорваться с места, но удерживал себя, и рисовал в воображении другую картину: вежливую улыбку, недоумение в полуприкрытых густыми ресницами холодных глазах. Он ведь написал Ольге, что в обозримом будущем они не увидятся, и она вполне может считать его предателем. Слава богам, она хотя бы не думает о нём, как о мерзавце, заманивавшем её в ловушку, чтобы убить. А чтобы окончательно отрезвить себя, Горгий представлял стоящего за спиной девушки её ровесника, который подходил ей больше, чем он. Такой же молодой, полный сил, жизнерадостный и благородный, как она, юный Волк станет любить и беречь свою избранницу. Они создадут полноценную семью, и проживут ещё много, много лет. У них появятся дети. У них всё будет хорошо, насколько это возможно для людей с их профессией. А он? Он, бессильный и бесполезный, не может дать Ольге счастья и детей. Нельзя же требовать от молодой девушки, чтобы она разделила его уединение и подвергла себя опасности. Глупцы уже презирали её за существовавшую лишь в их воображении связь с ним, и давать им новую пищу для злобных пересудов не стоит. Он говорил это себе раз за разом, и доводы разума пересиливали влечение: недопустимо портить Ольге жизнь, заставляя наблюдать за его дряхлением. А ведь можно и вернуться к обычной жизни, к работе и друзьям, попытаться завоевать любовь девушки! Он знает. Всё просто. Но для этого надо кое-что сделать. Всего лишь один выстрел или удар ножа отделяют его от возможности быть с той, кто приходит в грёзах. Выстрел или удар — цена, которую нужно заплатить за возвращение силы, молодости, привычного облика. Вот только нельзя, немыслимо заплатить такую цену, отнять жизнь у другого человека. Когда на Горгия наваливалось малодушие, в памяти возникало лицо отщепенки, что сейчас отчаянно цеплялась за возможность продлить своё унылое существование на болотах. И тогда он сжимал кулаки и хмурился. Будь она хоть трижды предательницей, он не преступит своей клятвы и не принесёт старую женщину в жертву вечному сумраку. Никогда.Глава 45. О верности клятвам
15 июля 2020 г. в 11:33
Сталкиваясь в Цитадели с Рамзесом, Ольга видела, что тот пребывает не в лучшем настроении, и это было понятно. Так некрасиво поссориться с лучшим другом при всех, да ещё и с другом, который, по мнению Рамзеса, оказался способен запросто пожертвовать чужой жизнью ради своего благополучия — это печально.
Но когда Ольга посещала виллу друзей по приглашению Аврелии, Рамзес преображался, становясь таким же как был раньше, добродушным и словоохотливым весельчаком, будто дома его ничто не тяготило.
Подумав над этой странностью, Ольга припомнила ссору на суде в деталях. У неё возникли вопросы, которые она решила выяснить и напросилась в гости. Сказать по правде, бывать в жилище Аврелии и Рамзеса было приятно, Ольга чувствовала, что хозяева дома ей искренне рады.
Аврелия, Рамзес и Ольга обедали в изысканно обставленной в классическом стиле столовой с бледно-зелёными стенами. Неторопливо журчала застольная беседа, прерываемая тихим позвякиванием столового серебра о тарелки. Как бы между прочим, Ольга заметила:
— Дирк передал мне весточку от Горгия. Он уверяет, что Гор в безопасности.
Ольга боялась, что хозяйка дома будет недовольна затронутой темой, но нет, Аврелия всего лишь испытующе глянула на Ольгу. Рамзес тоже посмотрел выжидательно и небрежно обронил:
— Интересно. А где находится это безопасное убежище, тебе не сообщили?
— Нет, — призналась Ольга. — Сказали, что дом в живописном месте, где Гор сможет гулять. В доме у него есть студия для работы.
— Это хорошо, — пробормотал Рамзес и опустил глаза.
Никакого раздражения он не выказывал, так что Ольга укрепилась в своих подозрениях и спросила:
— Скажи, пожалуйста, ты же на самом деле не думаешь, что Горгий мог бы меня убить, чтобы сила к нему вернулась?
Помедлив, Рамзес ответил очень серьёзно:
— Нет, я так не думаю.
Воодушевлённая Ольга перешла в наступление:
— Тогда на суде ты ведь тоже так не думал? А поссорились вы для отвода глаз?
Рамзес уронил вилку, а его жена тихо рассмеялась.
— А я говорила, что ты догадаешься! — Аврелия торжествующе посмотрела на Рамзеса.
Он вздохнул, как показалось Ольге, с облегчением, и сам широко улыбнулся женщинам:
— Ты права, Белочка. Та безобразная сцена на суде была разыграна для отвода глаз. Командующие ещё до суда решили, что Гор должен покинуть Цитадель ради своей безопасности. А после пророчества Фоссы люди и вовсе могли посчитать, что он представляет угрозу. И пришлось поторопиться. Ты знаешь, что к Гору приставили охрану, но останься он в Цитадели, охранять его пришлось бы круглосуточно, отрывая Проводников от других дел. Если в верхнем мире Горгий может выжить, спрятать его удобнее именно там. Опять же солнце, свежий воздух могут подействовать благотворно на его здоровье.
Помолчав, Рамзес продолжил:
— Горгий согласился с братьями, но решил, что нужно обезопасить от недоброжелателей и нас с тобой, Белочка. Вдруг кто-то вздумал бы настойчиво и невежливо поспрашивать у нас, где он прячется. Поэтому, когда командующие обо всём договорились, Дирк мысленно связался со мной, и объяснил, почему и как мне нужно разыграть ссору с Гором.
— А Хабиб связался со мной и предупредил, что будет, — вставила Аврелия. — Я подыграла как смогла.
— Вот только не знаю, был ли от этого толк, — вздохнул Рамзес. — Если догадалась ты, Белочка, значит и другие могли. А ведь Гор надеялся, что после громкой публичной ссоры к нам с вопросами о нём приставать не будут.
В душе Ольга ликовала от того, что её предположения оправдались, но вслух она сдержанно сказала:
— Вы оба сыграли прекрасно. Я поверила, а сомневаться начала позже, и то только потому, что я несколько лет работала с тобой и Горгием и видела, как вы общались после несчастья, как он тебе доверял и высоко ценил. Он не мог так резко измениться. Хотя я понимаю, что многого не знаю о Горе, но думаю, что он не настолько лицемерен. А почему вы считали, что ваша ссора обезопасит и меня тоже?
Пожав плечами, Рамзес ответил:
— Мне кажется, что ни одна благоразумная женщина не захочет поддерживать отношения с мужчиной, когда выяснится, что он запросто готов ею пожертвовать ради своих интересов. А умный мужчина, в свою очередь, не станет доверять секреты мало значащей для него женщине. Вот и выходило, что тебе тоже не должны задавать вопросов о Горгии и даже станут сочувствовать, как невинной жертве опытного манипулятора.
Ольга хотела было возмутиться определением «опытный манипулятор» по отношению к Гору, но прикусила язык. За столько веков у Горгия было очень много возможностей манипулировать людьми и неважно, что по отношению к ней, он, как ей казалось, вёл себя честно. Она допускала, что смотрит на Гора сквозь розовые очки, но расставаться с иллюзиями не хотелось. Рамзес продолжал:
— На следующий день после судилища Дирк доставил Гора сюда, и мы принесли друг другу извинения. Они притащили с собой огромную корзину цветов для Аврелии. Гор сказал, что его дом находится в безопасном и красивом месте, которое он выбрал сам за уединённость.
Аврелия заметила:
— Гор выглядел грустным и шутил через силу. Я бы не сказала, что в том прелестном местечке он счастлив.
Рамзес вздохнул и сказал:
— Шакал считает, что теперь, когда Фосса подсказала способ решения проблемы, Горгию вовсе незачем прятаться. Он может вернуть себе силу мага одним махом. Или одним выстрелом.
— Это как? — не поняла Ольга. — Радж хочет, чтобы Гор убил кого-то из Проводников?
— Радж считает, что Гор мог бы убить предательницу. Ты слышала о предателях?
— Да, Гор рассказывал мне о них. Сейчас ещё жива одна из них где-то в сибирской глуши.
— Ну тогда ты знаешь, кого имел в виду Шакал. Для нас эта предательница всё равно что мертва уже много лет. По справедливости, её давно следовало казнить, и дышит она сейчас только по милости Высокого. Но это не значит, что её простили.
Я, как и Радж с Хабибом, считаю, что жизнью этой отщепенки можно было бы пожертвовать ради возвращения Горгия к нам. Но, по словам Раджа, Гор категорически отказался убивать предательницу, а Дирк его в этом поддержал. Шакал пока отступился и считает, что Гор может передумать, когда помаринуется с десяток лет в ссылке.
— В ссылке? — повторила ошарашенная Ольга.
— По сути, это ссылка. Я уважаю принципы Горгия, но обидно, что из-за них он сейчас не с нами.
Аврелия отвела взгляд в сторону. Кажется, она была не согласна с мужем, просто спорить с ним в присутствии кого-то ещё не хотела. Схватив стакан, Ольга глотнула воды, машинально отрезала и сунула в рот кусочек жаркого, проглотила. В голове билась мысль: «Гор мог бы вернуть себе силу, убив ту женщину. Рамзес считает, что в этом убийстве нет ничего особенного». Она холодно спросила:
— Но ведь моя жизнь, жизнь недавнего новичка почти без таланта, тоже в принципе годилась бы для того, чтобы вернуть Горгия в строй. Так почему ты упрекал его якобы за готовность пожертвовать мной? Я уверена, что в случае моей смерти от рук Гора тоже всё было бы обставлено прилично, и другие не узнали бы о её истинной причине.
Уронив бокал с вином, Аврелия сердито прошипела:
— Белка, что за чушь ты несёшь?
Рамзес швырнул на стол вилку с ножом, выпрямился в кресле и гневно выпалил:
— Ольга! Не мели чепухи! Не смей сравнивать себя и ту предательницу! Она предала нас всех, ты это понимаешь? Она струсила, оценив свою жизнь дороже долга и принятых обетов. Её душонка оказалась дерьмовой. Осуждённая клятвопреступница так или иначе должна умереть. Своей смертью она принесла бы нам хоть какую-то пользу.
Отдышавшись, он уже чуть спокойнее продолжал:
— Белка, ты молода и с талантами у тебя всё в порядке. Твои способности ещё будут расти, их только нужно развивать. Никто не может обвинить тебя в трусости или малодушии. Разбрасываться юными, многообещающими, такими, как ты, подло и недальновидно.
Выдержав паузу, Рамзес ласково произнёс:
— Девочка моя, пожалуйста, выкинь из головы дурь насчет того, что ты якобы ничего из себя не представляешь. Мы потом можем с тобой поговорить на эту тему подробнее. А пока запомни: Гор, каким я его знаю, никогда не поступил бы с тобой так мерзко, как ты описала. Я же нарочно спорол заведомую чушь. Жаль, что большинство охотно поверило тому, что я нёс. Люди в большинстве своем склонны верить в самое плохое о тех, кто на виду. Прошу тебя, Белочка, не уподобляйся им.
Рамзес машинально стал потирать левую половину груди, и Ольге стало стыдно. Аврелия укоризненно на неё посмотрела, позвала прислугу, чтобы сменили тарелки, убрали лужицу вина и принесли десерт.
Пока Ольга рассеянно тыкала десертной вилкой в пирожное, Аврелия рассказывала о том, как им повезло с поварихой из местных. Эти рассуждения прошли мимо Ольгиных ушей. Было так много вещей, которые Ольге хотелось обсудить с хозяевами, но она начала с самого безобидного:
— Почему Рафара назвала Гора «старшим принцем»? Он старший из братьев, но почему принц?
Улыбнувшись, Аврелия заметила:
— Высокий правит нами как монарх. Сыновей брата правящего государя, по сути его приёмных детей, могут называть принцами. Ты ведь уже знаешь, что отец четырёх наших повелителей, Солнечный Сокол, приходится младшим братом Высокому.
Рамзес со вздохом пояснил:
— К сожалению, у Высокого не осталось сыновей. Все они были Стражами и погибли. У него родилось и несколько дочерей, но сейчас жива только одна из них, повелительница источников Кебхут Кобра, прозванная Девой-Корой.
Когда я пришел в Цитадель новичком, то еще застал древних Стражей, помнивших, как в Большом зале на возвышении восседали Высокий и его сыновья, повелители севера, востока, юга и запада. Они являлись в облике пяти драконов: чёрного, красного, синего, золотого и белого. Это было внушительное зрелище!
Сыновья Высокого погибали в схватках с чудовищами Тёмной Стороны, и их места занимали заместители, наши нынешние повелители. Когда я стал Стражем, то у трона стояли уже они. Считается, что потомками самого Высокого, а не его брата, являются все Стражи, имеющие обличье легендарных животных вроде грифона, единорога, цилиня, и наши нынешние драконы.
— У нас был еще и сэнмурв, — грустно сказала Аврелия.
Рамзес опять вздохнул:
— Да, Хосров Сэнмурв, тот, что был предшественником Фотия Лиса на посту начальника тайной службы, принимал обличье крылатого пса. Храбрый был человек и погиб героически. Раньше нас было больше. Но и чудища из тьмы приходили гораздо чаще. Некоторые из них являлись и в верхний мир. В борьбе с ними погибло много Стражей. Мы даже вынуждены были покинуть другие наши поселения.
Хозяева дома предались воспоминаниям, Ольга слушала. Перед уходом она спросила:
— А Высокий не может приказать Гору убить предательницу?
Друзья переглянулись, и Рамзес печально ответил:
— Лично я был бы рад этому. Но рассчитывать на такое не следует. Между нами, Белочка, Гор и раньше мог отказаться выполнить приказ, который считал несправедливым.
Глядя мужу в глаза, Аврелия резко сказала:
— Высокий не потребует от Гора пойти против совести. Он оставляет решение на его усмотрение.
Нахмурившийся Рамзес отвернулся, буркнув что-то неразборчивое. Кажется, Ольга впервые наблюдала, как ссорится эта пара.
Ложась спать, Ольга думала о той неизвестной женщине-дезертире, которую Горгию предлагалось прикончить, чтобы вернуть Силу. Когда-то он дал ей понять, что одобряет казни предателей. Так почему он теперь отказывается это сделать?
Не хотелось видеть Гора убийцей старого и слабого человека, но такие сантименты не для тысячелетнего повелителя. Тогда почему он медлит? Ну да, у него есть принципы. Ольга задумалась, а как бы поступила она, если бы судьба поставила её перед подобным выбором, и решила, что, пожалуй, тоже не стала бы убивать. Вот только, пока Гор держится своих принципов, он будет сидеть в ссылке, а Ольга не сможет его увидеть.