***
Лёжа в постели, Ольга прислушалась — в квартире отсутствовали посторонние звуки. Неужели незваный гость ушел? Девушка нисколько не отдохнула, и когда оделась, уже чувствовала себя усталой и равнодушной ко всему. Болели суставы, кружилась голова, ломило кости и слегка подташнивало. Может, всё, что произошло вчера, ей попросту приснилось? Ольга раздвинула шторы и встала как вкопанная — за окном не оказалось привычного пейзажа, сквера и панельных пятиэтажек, вообще не существовало города. До самого горизонта простирались поля жёлтой пшеницы, а у дома внизу собралась толпа. Присмотревшись к толпе, Ольга поняла, что это сплошь мёртвые в разных стадиях разложения: синюшные, позеленевшие, с отваливающимися от тел кусками гнилого мяса, с пустыми глазницами, и даже совсем голые остовы. Впереди всех стоял скелет, в рёбрах которого застряли сухие листья, окурки, пустые пивные банки, и Ольга догадалась, что перед ней старый знакомый — мертвец из канализационного колодца. Подняв голову, скелет смотрел прямо на девушку и призывно ей улыбался. Он помахал рукой, радушно приглашая Ольгу спуститься и присоединиться к толпе. И снова Ольга не испытывала страха, напротив, хотелось спуститься и узнать, как им всем там живётся, на полях Иалу. Про эти поля что-то доводилось слышать, но уже не помнилось, что именно. Скелет внизу залихватски улыбнулся, в руке у него появилась бутылка. Он повернулся к толпе мертвецов и стал дирижировать бутылкой, управляя их хором. Хор дружно скандировал: — Оля, Оля! К нам, к нам, иди к нам! Мы тебя любим! Мы тебя ждем! Она лихорадочно соображала, как ей попасть вниз к скелету с бутылкой. Быстрее всего, пожалуй, будет спрыгнуть с балкона. Даже романтично получится — девушка, бросающаяся в объятия возлюбленного. Ольга стремглав выскочила из спальни, но вбежав в гостиную, остановилась на пороге. В комнате на диване сидел незнакомый молодой азиат в красной футболке, смотрел в телефон. Увидев Ольгу, невысокий, крепко сложенный незнакомец улыбнулся и встал. — Доброе утро, — вежливо сказал он. — Мне сказали, что вас Ольгой зовут. Я Рустам. Георгий Петрович попросил меня побыть здесь с вами на всякий случай. На какой именно случай, ей было неинтересно. Сейчас она пройдёт мимо чужака, выйдет на балкон и спрыгнет вниз, в объятия заждавшегося её скелета. Ольга устремилась к балконной двери, но Рустам среагировал моментально, встав между девушкой и дверью. Она закричала: — Дай пройти! Пусти! Уйди! Ольга вопила, ругалась, рвалась к выходу на балкон, отпихивая парня. Размахивая руками, она била его, пинала, царапала, пыталась даже укусить, лишь бы чужак убрался с её пути и позволил выйти на балкон, к перилам. А там — полёт вниз, вниз, в блаженные поля Иалу, к ждущим ее мёртвым. Рустаму несколько раз прилетело от бешеной Ольги по лицу, но в конце концов он скрутил её и утащил в спальню. Там он сорвал с постели одеяло и закутал в него девушку, как в тесный кокон. Усадив её на кровать, Рустам сел рядом, обнял Ольгу и начал укачивать как ребёнка. Потом уложил её в коконе на постель, а сам так и остался сидеть на краю кровати. Живое человеческое тепло рядом успокаивало, и Ольга притихла. Хорошо, что парень молчит — она не вынесла бы объяснений сейчас. Во входную дверь постучали. Рустам открыл, с кем-то переговорил, и вскоре в спальню заглянула новая гостья — миловидная, стройная, очень светлая блондинка с длинными волосами, фарфоровой ухоженной кожей и большими зелёными глазами. Настоящая красавица в белоснежной курточке. — Здравствуйте, — прощебетала блондинка, приветливо улыбаясь. — Вы Оля, я знаю, а меня зовут Алёна. Я сменю Рустама и посижу с вами, чтобы не скучно было. — Как хотите, — равнодушно сказала Ольга. Ей было всё равно: и так уже не квартира, а проходной двор какой-то. Рустам увёл гостью на кухню и начал что-то вполголоса рассказывать, наверняка о том, как Ольга пробивалась к балкону. А собственно, зачем ей балкон, если есть окно в спальне? Распахнув окно, Ольга придвинула стул к подоконнику, встала на него, приготовилась шагнуть на подоконник и вниз. Не успела. Сзади её схватили и рванули назад. Она упала на пол, прямо на Рустама. Тот разжал руки, отодвинул Ольгу, легко поднялся, подхватил её и усадил на кровать. Закрыл окно. — Баю-баюшки-баю, не ложися на краю. Придёт серенький волчок и ухватит за бочок, — хрипло пропела Ольга и захохотала, запрокинув голову. Над ней нависло лицо Рустама с беспокойными, жёлтыми волчьими глазами, приоткрылся в изумлении его рот с белыми, слишком острыми зубами. Ольга завизжала. Вдруг сзади её голову обхватили тонкие тёплые девичьи пальцы, прошлись по волосам, ласково погладили виски. Вырываться расхотелось. Мелодичный нежный голос Алёны успокаивал. Она пела, скорее даже мурлыкала, что-то смутно узнаваемое. Потом в Ольгины волосы погрузился гребешок. Она его не видела, но представила: резной, деревянный, старинный. Бережно, старательно Алёна расчёсывала спутанные густые чёрные пряди, разделяла их пальцами, укладывала волосок к волоску и вновь чесала, тихо напевая уже хорошо различимые слова: Вот воскликнули лебеди, Воскликнули белые, Да Дунай переплывши, Тростник привалявши, Лозник приломавши, А лебедушку взявши, Да белую отловимши. — Белая ты лебедушка, Да белая ты лебедушка, Ужо ли ты наша? Да нашего лебедина-лебедина, Да нашего вот белого? — Вот, гуси вы, лебеди, Гуси вы, лебеди, Ещё я не ваша, Ещё я не ваша, Не вашего лебедина, не вашего белого. Тогда буду ваша, как с вами поплыву По синему морю, по тихому Дунаю. Красивая Татьянушка, Хорошая Ивановна, Ужо ли ты наша? А нашего Иванушки, А нашего Петровича? — Тогда буду ваша, как с вами поеду, На вашей на тройке, на всей на четверке, По вашей дорожке. Песня успокаивала, мягко убаюкивала. Чудилось, что над головой плавно взмахивает крыльями белый лебедь, гладит, ласкает, защищает, отгоняет страшное, тёмное, потустороннее. Хотелось спать. Ольге дали попить воды, уложили, заботливо укрыли одеялом и оставили одну. У неё порой необычайно обострялся слух, вот и сейчас, пребывая между сном и явью, она слышала, как в кухне Рустам спрашивал у Алёны: — Она что, догадывается или бредит? — Может и догадывается, — отвечала Алёна. — А может, и заговаривается. Ты сам разве не заговаривался? Стой, эти яблоки не бери, я их запекать буду. Возьми из той миски. — Эти красивее, — настаивал Рустам. — Подумаешь, тебе же нет разницы, какие запекать. — Я их по размеру отбирала, — возмутилась Алёна. — Ступай давай, пожиратель яблок. Ольга слышала, как Рустам вернулся в спальню, и, усевшись на стул у окна, захрустел яблоком. Её, что ли, он стережёт? Ладно, пускай сидит. Она уплыла в сон. Потом она почти просыпалась, казалось, что по кровати ходит неизвестно откуда взявшийся кот, обнюхивает лицо и трогает мягкой лапкой лоб. Свернувшись клубком под боком, кот стал мурлыкать. Это убаюкивающее мурлыканье непостижимым образом слилось потом с голосами, доносящимися из гостиной. Там, кажется, говорили Роман с Георгием Петровичем и кем-то ещё. Чуть позже пришлось встать и умыться. Хотелось пить. Ольга заглянула на кухню, где Алёна стала предлагать ей копчёную курицу, сосиски, пирожные, фрукты, соблазнять теплыми сырниками, печёными яблоками с изюмом, спрашивать, не сварить ли ей куриного бульона. Ольга вяло отбивалась от настойчивых попыток накормить, хотелось только воды. В кухню заглянул Роман, тоже уговаривал её поесть, отступился, увёл в спальню и начал расспрашивать о том, что случилось утром. От лысого добряка не хотелось ничего скрывать, и она рассказала всё: о скелете и мертвецах, звавших её к себе, о загадочных полях Иалу, о дирижирующем скелете. Роман сказал, что о трупе в канализационном колодце уже сообщили куда следует. Останки извлекут, постараются опознать и похоронят как полагается. Ей не следует волноваться, мертвец из колодца упокоится с миром и больше не придёт. — Да? — безразлично переспросила Ольга. — А вот это представление он даёт напоследок? Стоя у окна спальни, она видела, как лёгкий на помин скелет с листьями в грудной клетке балансирует сейчас на перилах её балкона с искусственной красной розой в зубах. Он падал перед Ольгой на одно колено, и жестами пытался дать понять, что роза предназначена ей, его повелительнице, его прекрасной даме. Роман подошёл к окну, посмотрел на балкон, потом на Ольгу. Сжал губы, пощёлкал пальцами у нее перед глазами, что-то сказал, и её опять потянуло в сон. Ольге снилась её могила на кладбище. Скромный памятник, выкрашенная в голубой цвет оградка, одна из сотен подобных могил на городском кладбище. Она попыталась разобрать даты своей жизни на памятнике, но не смогла.***
Проснулась она следующим утром с мыслью о том, что сон вещий, жизнь подошла к концу. Странным гостям в итоге надоест эта возня, и они сдадут её в психушку, а там Ольга долго не протянет. Она стала прикидывать, успеет ли составить завещание, пока её не признают недееспособной, и где взять денег на оплату услуг нотариуса. Завещать квартиру хотелось маленькой дочке двоюродной сестры, у которой любимчиком был сын, а не дочь. Тело требовало своего, и Ольге пришлось подняться. Её пробуждение заметили, и когда она вернулась в спальню, не закрыв за собой дверь, туда, попросив разрешения, вошел Рустам, протянул Ольге тарелку с гроздью крупного чёрного винограда и нарезанным дольками зелёным яблоком: — Доброе утро. Попробуй. Когда Ольга отрицательно покачала головой, Рустам вздохнул и поставил тарелку на тумбочку у кровати. Открылась входная дверь, послышался знакомый голос, что-то спрашивавший у Алёны, та тихо отвечала. Вскоре в спальне появился Роман, свежий, чисто выбритый, энергичный. — Привет, молодёжь, — бодро поздоровался он и спросил у Рустама. — Не ест? — Отказывается даже от яблока, — пожаловался тот. — Плохой из тебя искуситель, Рустам, — серьёзным тоном констатировал Роман. — Я же не змей. — Вот именно. Был бы змеем, умел бы уговаривать девушек, и Красная Шапочка сама бы тебе пирожки отдала, а еще руку и сердце в придачу. Смотри и учись, пока я жив. Улыбнувшись, Рустам отодвинулся к окну. Роман поставил стул поближе к кровати, сел напротив сидящей на постели безучастной Ольги, пощупал пульс, вгляделся в лицо, взял её руки в свои, помассировал запястья. Совершенно лысая голова, красивой формы череп и правильные черты лица делали Романа отдалённо похожим на жреца Имхотепа из фильма «Мумия». Его чёрные, пытливые, тёплые глаза притягивали к себе, от Романа, как ни странно, ничего не хотелось скрывать. — Ольга, как вы себя чувствуете? Что-то болит? — Руки, ноги, голова, — равнодушно ответила она. — Слабость, иногда дышать трудно. Я уже привыкла. Есть не хочу, не уговаривайте, пожалуйста. Роман помолчал и осторожно продолжил: — Вы понимаете, что больны? — Да. Я же рассказывала, что обращалась к врачам, но они даже диагноз поставить не могут, с анализами всё в порядке. Мне уже намекали, что я лентяйка и симулянтка, ипохондрией маюсь от безделья. — К сожалению, Оля, врачи вам помочь не в состоянии. — А кто может? — вяло спросила она. Затылок тронуло холодком, почуялось присутствие за спиной кого-то очень большого. Вошел Георгий Петрович, поздоровался со всеми, пожал руки Роману и Рустаму. Встав у окна, он прислонился к подоконнику, скрестив руки на груди, кивнул Ольге. Та слабо улыбнулась в ответ. Когда Георгий Петрович и молодой Рустам стояли рядом, бросалось в глаза, что стрижка у них одинаковая. Ольга сказала бы, что в этом случае младший сознательно подражает старшему, даже постарался состроить такое же спокойно-безразличное выражение лица. Только Рустам совершенно обычный, хотя и симпатичный парень, а строгий красавец Георгий Петрович словно сошёл с обложки какого-нибудь любовного романа. Роман продолжал, внимательно глядя на Ольгу. Почудилось, что в руке у него черный обсидиановый нож, которым тот сейчас обрежет какую-то нить, что-то связывавшее её и не дающее свободно дышать. — Вы выросли в здешних краях и наверняка слышали что-нибудь про так называемую шаманскую болезнь. Ведь слышали? — Да, слышала и читала. Вы ведь не хотите сказать, что я болею, как шаман? — Я именно это хочу сказать, Оля. Симптомы вашего недомогания, ваша депрессия, тяга к мертвым — всё это признаки шаманской болезни, которая может убить вас. Обычные врачи вам не помогут, потому что не знают с чем имеют дело, их этому не обучали. Спасти вас может только путешествие в мир духов, где вас излечат и научат обращаться с вашими способностями. — Вы же это не всерьёз? — холодно спросила Ольга. — Мир духов и всё такое. Вы что, предлагаете мне наркотики? Потихоньку таскавший одну за другой яблочные дольки с тарелки Рустам подавился, закашлялся. Глаза Георгия Петровича лукаво блеснули. Роман остался невозмутимым. — Нет, Оля, я не наркотики вам впариваю. Я предлагаю вам совершить настоящее путешествие в мир, где живут духи, и где вам помогут. Вы же читали про волшебного помощника, который помогает шаману-новичку освоиться в том мире? Так вот, у вас будет не один волшебный помощник, а сразу несколько. — И кто же это? Роман развел руками: — Я и мои друзья. Мы все в своё время переболели похожими болезнями, попали в мир духов и выжили. С тех пор на здоровье, хвала богам, не жалуемся, правда, дорогие мои? Георгий Петрович хмыкнул, но кивнул утвердительно. Рустам за спиной у Романа тоже старательно закивал, явно подражая старшему. — Ольга, вам, собственно, нечего терять, уж извините, — продолжал Роман. — У вас не осталось родных. Вы лишились работы и сил искать новую у вас нет. Сопеть в одеяле, как в коконе, можно не так уж долго, и это скучно, не правда ли? Она кивнула. — Выпрыгнуть в окно с пятого этажа на редкость неэстетичный метод решения проблем. И другие способы с аналогичным результатом не лучше. Итак, терять вам, Оля, нечего, а я предлагаю побывать в мире новом, интересном и удивительном. Можете рассматривать это как познавательную экскурсию. Если вам у нас не понравится, только скажите об этом, и вас вернут сюда. С вашей квартирой за время путешествия ничего не случится. Роман посмотрел в коридор. — Мирген? — Конечно, ничего не случится, — подтвердил молодой мужской голос из коридора. — Я уже посуду вымыл, мусор вынес. Алёна пол протёрла. Долги за коммуналку, воду, электричество я погасил и даже аванс внёс. Помня про бесплатный сыр в мышеловке, Ольга спросила: — А чем я буду расплачиваться за лечение и увлекательное путешествие? Денег у меня нет, но вы, может, душу попросите продать? Рустам рассмеялся. В коридоре тоже раздались смешки. Роман с Георгием Петровичем и глазом не моргнули. — Души, дорогая Ольга, нам без надобности, у каждого своя имеется. Когда выздоровеете и наберётесь сил, то сообразите сами, в какой области применить ваши редкие способности, которые здесь, увы, оценить не могут. Тогда в перспективе вы можете получить у нас интересную, хорошо оплачиваемую работу с социальным пакетом. Так это, кажется, у вас сейчас называется? Единственно, не могу обещать быстрый карьерный рост, довольно долго придётся поработать на рядовых должностях. Но зато у вас появится возможность путешествовать по миру и выучить новые языки. — Английский, немецкий, французский, турецкий, испанский, итальянский, латынь, иврит, греческий, урду, хинди и другие по желанию. Не все сразу конечно, — раздалось из коридора. — Алёна, не пихайся! Георгий Петрович многозначительно глянул на стоявших в коридоре, те замолчали. Рустам тоже изо всех сил пытался сохранять серьёзность. Смешинки в его добрых глазах почему-то, вопреки всякой логике, убедили Ольгу, что ей говорят правду. Если Алёна и Рустам, её ровесники, переболели той же болезнью и сейчас прекрасно выглядят, довольны жизнью, так может и правда пойти с ними. Ведь если Ольга откажется, эти люди исчезнут. Тогда ей остаётся только выпрыгнуть из окна, а на этот раз ей никто не помешает. У Рустама под левым глазом красовался синяк: неплохо она ему заехала, когда пыталась броситься с балкона, а он ее удержал. Если странные гости уйдут, она никогда не узнает, какими якобы редкими способностями обладает. Ольга подумала и спросила: — А вы кто? — Я бывший моряк, — с гордостью ответил Роман. Закатав рукава коричневого свитера, он продемонстрировал украшающие мускулистые предплечья наколки с якорями, русалками, парусниками. — Сейчас подрабатываю хедхантером. Спрашивала Ольга не только о нём, но уточнять вопрос не стала. Она приняла решение. Действительно, терять нечего, может где-то ещё будет лучше. — Хорошо, — сказала она вяло. — Я согласна пойти с вами, но обещайте, что если мне у вас не понравится, вы сразу вернёте меня домой целой и невредимой. Всплеснув руками, Роман заулыбался: — Оля, я так рад, что вы согласились. Мы все рады этому. Разумеется, я обещаю, что верну вас домой, если вы этого захотите. А теперь, дорогая, пора. Алёна поможет вам собрать вещи. Вы не хотели бы привести себя в порядок? Стало неловко за себя, пропахшую потом и болезнью. — Хочу. — Тогда вставайте. Роман поднялся сам, отодвинул стул, и мужчины перешли в гостиную. Прилагая немалые усилия, Ольга сползла с постели и пошлёпала в ванную. Тёплая вода душа как будто прибавила сил. Но, глянув на себя в зеркало над раковиной, Ольга убедилась, что выглядит не ахти: осунувшееся, землисто-бледное лицо, белки карих глаз покраснели, под глазами мешки. Ключицы торчат, рёбра пересчитать можно, выпирают тазовые кости. В общем, краше в гроб кладут. «Душераздирающее зрелище», как говорил герой известного мультика. Печальному ослику Иа-Иа друзья подарили хвост, а что эта странная компания принесёт ей? Одна половинка её души хотела послать всех, убежать в спальню, закутаться с головой в одеяло и не вылезать, пока чужаки не уберутся. Вторая настаивала на том, что надо идти с ними, вдруг назойливый скелет прорвётся в квартиру или, что ещё страшнее, однажды из шкафа выйдет то безголовое с кладбища. Ольга вздрогнула. Перспектива остаться одной пугала больше. Вытираясь и расчёсывая волосы, она слышала беседу в гостиной: — В этом доме бабки такие злые, — говорил Рустам. — Идёшь мимо лавочек, как сквозь строй, а в спину тебе чуть ли не плюются. Рустам прав, у старух в Ольгином дворе очень много свободного времени и желания позлословить. Из-за вереницы гостей они уже, наверное, вовсю судачат про нее, Ольгу, дескать, развела у себя притон с мужиками, бухлом и наркотиками. Зазвучал певучий голос Алёны: — Я дворовому коту сосиску кинула. Так меня старуха из соседнего подъезда с балкона второго этажа обозвала стервой, шалавой и всяко-разно по матушке. Ну, а я, когда этот подъезд от тараканов чистила, всех отослала в её квартиру и возвращаться не велела. И не смотрите на меня так укоризненно, господа, в этом городе санэпидстанция есть, пускай туда обращается. В гостиной засмеялись. Ольга знала бабку — дворовую скандалистку, о которой говорила Алёна и, сказать по правде, старухе сочувствовать не хотелось. Почистив зубы, она накинула халат и прошла в спальню. Там за закрытой дверью Ольга высушила феном волосы и оделась: бельё, колготки, джинсы, чтобы бежать было удобно, тёплый серый джемпер, кроссовки. Одежда висела на ней мешком, хорошо, что она недавно провертела в ремне на джинсах новую дырочку. В дверь деликатно постучали. — Оля, это я, Алёна. Давайте я вам помогу. Ольга впустила гостью, думая: «Хоть личико у нее кукольное и улыбается она приветливо, но очень уж смахивает на ведьму со своими огромными зелёными глазищами». Свои выводы она предпочла держать при себе, помня о наказании, постигшем грязноротую бабку. Алёна посоветовала собираться, как в командировку в соседний большой город с деловыми целями, и быстро уложила отобранные Ольгой по этому принципу вещи в спортивную сумку. За зимними вещами, по словам Алёны, всегда можно было сюда вернуться. Неизвестно почему, но Ольга чувствовала, что её не обманывают. Напоследок в боковой карман сумки были уложены документы, фотография родителей и талисман — плюшевый тигрёнок, умещавшийся на ладони. Ольга обвела взглядом комнату. Хотя это был её дом, она почему-то не жалела о разлуке с ним. Наверное, устремляющаяся в небо бабочка не думает об остатках своей куколки. Она взяла сумку, и девушки вышли из спальни. У входной двери топтались с пакетами в руках Рустам и второй парень, повыше ростом, тоже азиат, с более тонкими чертами лица — Мирген. Молодые люди вежливо сказали: «До свидания. Всего хорошего вам», и вышли. Закрыв за ними дверь, Алёна отдала Ольге ключи от квартиры, а сама ушла в гостиную. Взвесив ключи на ладони, Ольга подумала, что даже сейчас можно открыть дверь и убежать вон, подальше от странных гостей. Но она обещала пойти с ними. Поколебавшись пару минут, она убрала ключи в карман джинсов и последовала за Алёной. Выбор сделан, будь что будет. Посмотрев на серьёзные лица загадочных гостей Ольга поняла, что эти минуты для раздумий ей предоставили сознательно. Согласие пойти с ними должно быть добровольным, её никто не собирался волочь в неизвестность силой, и это подкупало. Захотелось разрядить напряжение шуткой: — Я готова. Только если вы в Хогвартс хотите улететь, камина у меня нет, сами видите. Странная компания заулыбалась. — Нет, дорогая, — жизнерадостно объявил Роман. — Волшебным порохом мы не пользуемся. Идите сюда, вот так, ближе. Алёна приобняла Ольгу, и девушки встали рядом с мужчинами, образуя тесный круг. Георгий Петрович топнул ногой, и вокруг стоящих завертелся разноцветный, слепящий вихрь, как показалось Ольге, сотканный из листьев, цветов, бабочек, книжных страниц, нот, раковин, монеток, горящих свеч и драгоценных камней. Вспыхнуло холодное пламя, опало, вихрь утратил краски и стал чёрно-белым, а затем превратился в широкую воронку, втянувшую людей в пол гостиной, вниз в бездну. Они падали бесконечно, Ольгу затошнило, голова кружилась, отнялись руки и ноги. Прежде чем отключилось сознание, она успела подумать: «Это путешествие к центру земли, или прямо в Преисподнюю?» Примечание: 1. песня старинная из русского фольклора.